Политическое поражение компартии Японии

 

В июне-августе 1949 г. три инцидента взволновали японцев. Все они были связаны с железными дорогами, борьба вокруг «рационализации» которых оказалась в центре внимания японской общественности. Первым была смерть президента государственных железных дорог Симояма, тело которого нашли на железнодорожном полотне. Затем на станции Митака (г. Токио) электричка без машиниста совершила наезд на людей и, наконец, недалеко от станции Мацукава (префектура Фукусима) произошло крушение поезда, причиной которого стала диверсия. Во всех случаях подозрения в совершении преступлений легли на профсоюзных активистов, прежде всего коммунистов. Ёсида, не дожидаясь расследования, публично заявил, что «коммунисты провоцируют общественные беспорядки».

Обстоятельства смерти Симояма (убийство или самоубийство) остались нераскрытыми. Обвинение в коллективном сговоре по «делу Митака» было отвергнуто судом в 1950 г. Большая группа коммунистов из профсоюза железнодорожников, осужденная по «делу Мацукава» к суровым наказаниям, в том числе к смертной казни, 14 лет спустя была решением верховного суда признана невиновной. Тем не менее, инциденты и развернутая вокруг них пропаганда нанесли большой урон профсоюзному движению и, особенно, компартии Японии в глазах общественного мнения.

 

 

^{При крушении близ станции Мацукава погибли 3 человека}

Еще в начале 1948 г. КПЯ приняла курс на создание «национально-демократического» фронта, одной из целей которого должно было стать «обеспечение независимости Японии». Позже усилению антиамериканского акцента в деятельности КПЯ способствовала публикация в январе 1950 г. статьи в газете Коминформа — международного органа коммунистических партий того времени. Статья ориентировала японских коммунистов на борьбу за «независимость Японии», за «безотлагательное заключение справедливого мирного договора», «скорейший вывод американских войск» и т. д. Уничтожающей критике подверглись взгляды одного из руководителей КПЯ Носака Сандзо̄ о наличии в послевоенной Японии предпосылок «для осуществления мирного перехода к социализму даже в условиях оккупационного режима».

К этому времени в японском обществе, в частности, в связи с упоминавшимися выше инцидентами, стало формироваться представление о коммунистах как о «смутьянах», сторонниках «насильственной революции». Появление статьи Коминформа, а затем того же рода статьи в органе КПК «Жэньмин жибао» создавало почву для обвинений японских коммунистов в злонамеренных действиях по указаниям из-за рубежа.

В начале июня 1950 г. оккупационные власти распорядились отстранить от политической деятельности 24 членов ЦК КПЯ, а затем 17 ответственных работников газеты коммунистов «Акахата». С началом корейской войны штаб Макартура запретил ее издание. КПЯ продолжала деятельность на полулегальном положении. С июля 1950 г. по указанию оккупационных войск развернулась «чистка красных», начавшаяся с увольнения коммунистов и сочувствующих им людей из органов массовой информации. Затем она распространилась и на частные предприятия, причем широко использовались списки членов КПЯ, представленные правительству по упоминавшемуся выше указу о «контроле над организациями». С июля по ноябрь 1950 г. число лишившихся работы в результате «чистки красных» превысило 12 тыс. чел.

 

 

^{Токуда Кю̄ити}

В условиях спровоцированного публикацией Коминформа раскола КПЯ в октябре 1951 г. сторонники генерального секретаря ЦК КПЯ Токуда Кю̄ити приняли «Программу 1951 года», разработанную после консультаций в Пекине, а затем и в Москве, в том числе непосредственно со Сталиным. Хотя программа не содержала прямых призывов к применению вооруженных методов осуществления «национально-освободительной демократической революции», она, тем не менее, способствовала тому, что в практической деятельности КПЯ на некоторое время утвердился «военный курс». Была сделана попытка применить китайский опыт «народной войны», вплоть до формирования военных баз в горах, создания крестьянских организаций самообороны и ведения вооруженной борьбы. Впрочем, чаще всего это не выходило за пределы намерений, поскольку реальных условий для проведения в жизнь «военного курса» в Японии не было.

Увлечение японских коммунистов политическим радикализмом не соответствовало интересам большинства населения, желавшего, прежде всего, стабильности и улучшения своего материального положения. «Ультра-левизна» КПЯ привела к резкому падению престижа партии и на несколько лет фактически вычеркнула ее из политической жизни страны. КПЯ растеряла свое прежнее влияние и в рабочем движении.