XIV. Современные подтверждения теории Бешана

Заявив, что Бешан заложил основы цитологии — науки о жизни клетки, мы хотели бы теперь привести примеры современных теорий, подтверждающих его ранние выводы. С этой целью лучше всего процитировать слова профессора Э. А. Минчина, магистра (M.A.), почетного д-ра философии (Ph.D.), члена Королевского общества (F.R.S.), сказанные им в Манчестере в 1915 г. в президентском обращении к зоологической секции Британской асоциации развития науки.

Мы знаем, что еще в шестидесятых годах девятнадцатого века Бешан опроверг теорию Вирхова о клетке как анатомической единице.

Послушаем, что же сказал профессор Минчин по этому поводу в 1915 г.:

Естественно, что многие цитологи рассматривают клетку, входящую в состав всех многоклеточных животных и растений (метазоа и метафитов), как начало всех начал, первобытную единицу эволюции живых существ. Со своей стороны, теорию о том, что клетка многоклеточного животного с ее сложной организацией и чрезвычайно совершенным способом ядерного деления в процессе кариокинеза представляет собой отправную точку эволюции жизни, я бы рассматривал скорее как искусственно созданную человеком.

Так более чем через полвека мы видим экспертное мнение, подтверждающее учения Бешана.

Во время совместной работы профессор Бешан и профессор Эстор были поражены видом гранул, микрозимов, объединявшихся в клетки и развивавшихся в нитевидные формы. Нет сомнений, что уже тогда, много лет назад, они наблюдали различные стадии сложных последовательных изменений, известных теперь как кариокинез, или митоз, и происходящих во время деления клеточного ядра, при котором вещество ядра родительской клетки делится поровну на два новых ядра.

Этот главный во время деления клетки процесс является способом, при помощи которого клетки размножаются для построения сложных структур — организмов всех живых видов. В соответствии с самыми современными представлениями, этот процесс осуществляют гранулы, объединения которых известны как хроматиновые нити. Название "хроматин" было дано их веществу из-за более глубокого оттенка цвета, который они принимали во время окрашивания для изучения их под микроскопом. Метод окрашивания во многом помогает работе современных исследователей, хотя порой и искажает ее. Но эти способы были практически неизвестны в середине прошлого века и, выходит, Бешан намного опережал свое поколение в методах микроскопического исследования хитросплетений жизни клетки и наблюдения явлений, еще не замеченных его современниками. Его аксиома о том, что клетки строятся мельчайшими живыми гранулами, остается в силе и сегодня, более полувека спустя, несмотря на различия в терминологии. Что касается используемых сегодня названий, то естественно, их количество и разнообразие способно полностью запутать вопрос, и вызывает сожаление тот факт, что универсальный термин Бешана "микрозима" не получил широкого распространения. О приоритете Бешана в определении роли гранул и о последовавшей путанице в терминологии свидетельствуют слова Ненцкого, швейцарского профессора медицинской химии в Берне:

Насколько мне известно, Антуан Бешан был первым, кто считал молекулярные гранулы, названные им микрозимами, организованными ферментами, и решительно защищал свою теорию от любых нападок.

Подтверждая наличие молекулярных гранул поджелудочной железы, Ненцкий продолжал:

Совершенно очевидно, что это и есть микрозимы Бешана, кокки Бильрота, monas crepusculum Эренберга ¹.

Вот как выглядят в хронологическом порядке знаменитые названия микроскопических мельчайших точек, присутствующих в веществе клетки: "молекулярные гранулы", "микрозимы", "микросомы" или "хроматиновые гранулы".

Как бы их ни называли, именно их имел в виду Бешан, когда писал: "Клетка — это собрание маленьких существ, имеющих независимую жизнь, особую историю происхождения" ².

Профессор Минчин в своем президентском послании, не отдавая должного Бешану, тем не менее вторит его словам:

Каждой из этих гранул должны быть свойственны фундаментальные свойства живых организмов в целом: во-первых, метаболизм, выражающийся в постоянных молекулярных изменениях, в усвоении и росте, с последующим воспроизводством; во-вторых, индивидуальность каждого.

Это в точности повторяет учение Бешана, который, более того, установил, что микрозимы ответственны за наследственность. Согласно ему, растение или животное является тем, кем оно есть, благодаря его микрозимам. Они связывают между собой царства животных и растений. Внешне одинаковые, именно они, тем не менее, делают вещество одного живого организма отличающимся от вещества другого. Именно благодаря микрозимам желудь превращается в дуб, а куриное яйцо в цыпленка; от микрозимов зависит, на кого будет похож ребенок, на мать или отца. И вновь мы видим современное подтверждение этому в теории о том, что секрет наследственности заключается в хроматине.

А вот как мнение Бешана подтверждается в высказывании профессора Макбрайда:

Скорее всего, у нас нет иного выхода, кроме как предположить, что хроматин в целом ответственен за все наследственные признаки, поскольку влияние отца на черты отпрыска такое же сильное, как и влияние матери. Головка сперматозоида это единственное, что проникает в конституцию потомка, а состоит она практически исключительно из хроматина. Не могут ли хромосомы быть просто группами определителей (признаков, свойств и т. д.), объединенных взаимным химическим родством при особых химических условиях, достигаемых в клетке в период, предшествующий кариокинезу? Если так, то это объясняет полное исчезновение хромосом в оставшийся период ³.

Возможно, что из-за отсутствия современных приборов профессор Бешан не придавал большого значения клеточному ядру в своей клеточной доктрине. Но даже в этом случае профессор Минчин подтверждает его мнение, приписывая наибольшее влияние тому, что мы с одинаковым успехом можем называть микрозимными, гранулярными или хроматиновыми единицами.

Уже одно обобщение цитологов, — говорит профессор Минчин, — было опровергнуто исследованиями протист (простейших форм микроорганизмов. — Э. Х.). Изречение "omnia nucleus e nucleo" (лат. каждое ядро из ядра. — Прим. перев.) абсолютно верно, пока оно касается клеток только многоклеточных организмов — метазоа и метафитов, то есть материала, которым профессиональный цитолог обычно ограничивается в своих исследованиях. Но сейчас точно установлено, что у простейших ядра могут возникать de novo: не из предшествующих ядер, а из внеядерного хроматина, для которого Гертвиг придумал термин "хромидии".

Давайте обратимся к ранним выводам Бешана, изложенным в его "Théorie du Microzyma":

Микрозимы — это строители клеток, которые эволюционируют в вибрионы: они гистологически активны; учитывая, что зимазы наделены химической активностью превращения или распада, можно утверждать, что микрозимы генерируют химическую энергию; именно благодаря микрозимам мы можем усваивать и способны изменять и переваривать питательные вещества. Таким образом, они химически активны; будучи помещенными в определенную несвойственную им окружающую среду, подверженную гниению, они приводят при благоприятных обстоятельствах к разложению (то есть ферментации); другими словами, размножаясь, они питаются, превращаясь или не превращаясь при этом в вибрионы. А значит, это индивидуальные организмы, сравнимые с теми, которых мы называем живыми и организованными ферментами, и т. д., и т. д. Наконец, они не поддаются разложению, и если я добавлю, что они не перевариваются в среде животного вещества, где обитают, можно утверждать, что они физически неуничтожимы ⁴.

Теперь давайте сравним это с современными высказываниями профессора Минчина:

Я считаю, что хроматиновые элементы — это важнейшие составляющие жизни и развития живых организмов по следующим основным причинам: эксперименты свидетельствуют о преобладающей физиологической роли ядра в жизни клетки; невероятная индивидуализация вездесущих хроматиновых частиц в живых организмах проявляется до такой степени, что поднимает их до уровня живых индивидуумов с особым поведением, в отличие от просто веществ, отвечающих за определенные химико-физические реакции в жизни организма; и последнее, но не менее важное, это постоянство и, если позволите, бессмертие хроматиновых частиц в жизненном цикле организмов вообще.

Можно возразить, что подтверждая мнение профессора Бешана в отношении индивидуальности и бессмертия мельчайших клеточных гранул, профессор Минчин, тем не менее, не дает никакого подтверждения их превращения в вибрионы или, выражаясь более привычным термином, в бактерии.

И при этом наш современный профессор без колебаний применяет эту теорию к первобытным эпохам из области гипотез о ранних стадиях развития, рисуя развитие форм жизни из самых первых живых существ, "мельчайших, возможно сверхмикроскопических хроматиновых частиц".

Эти первейшие живые существа, — говорит он, — были биологическими единицами, или особями, которые в длинной цепочке размножения были прародителями хроматиновых микробов и частиц, известных сегодня как вездесущие составляющие живых организмов.

Более того:

Эволюция живых существ должна была разойтись, по крайней мере, по двум основным направлениям. Возникли два новых вида организмов, один из которых продолжал развиваться в направлении вегетативной формы жизни, во всех ее бесчисленных проявлениях, в то время как другой развился в совершенно новую форму жизни, а именно жизнь хищников. Для вегетативных форм первым шагом было приобретение жесткой оболочки. Так появился бактериальный вид организма.

В этом заключается подтверждение теории развития бактерий из хроматиновых или микрозимных гранул, получившее дальнейшую поддержку в следующих словах:

Я согласен с теми, кто возводит происхождение бактерий как примитивных, бесклеточных организмов непосредственно к биококкам (термин Мережковского) по наследственной линии.

Любопытно сравнить готовность специалиста поверить в первобытную эволюцию, относящуюся к области чистых предположений, и его пренебрежение экспериментальными доказательствами бактериального развития, имеющимися у Бешана. В этой связи можно процитировать мнение Бешана:

Но нельзя считать, что микрозимы превращаются в бактерии без какого-либо перехода: напротив, есть много промежуточных форм между микрозимами и бактериями. Необходимо иметь в виду, что среда имеет огромное влияние на разнообразие форм, появляющихся в процессе эволюции из микрозимов, и существует бесконечное число видов, которые различаются по своим функциям; наконец, в соответствии с природой среды, микрозимы вместо бактерий могут породить клетки, настоящие клеточные микроскопические растения и плесень ⁵.

В качестве возражения ссылаются на то, что современные исследования не подтверждают следующее заявление Бешана:

Мы видели микрозимы клеток животных, соединенные попарно и больше, удлиняющихся в бактерии ⁶.

Но следует помнить, что другие утверждения Бешана, активно оспариваемые, впоследствии нашли свое подтверждение. Возьмем, к примеру, его заявление о том, что бактерии могут менять форму: палочковидные переходят в сфероидные и т. д. Пастер отрицал это. Тем не менее годы спустя ученый из института его имени подтвердил заявление Бешана.

Широкую огласку в свое время получила на страницах лондонских газет публикация, озаглавленная "Важное открытие французской женщины-ученого". Вот краткое описание, которое дала газета "Дэйли ньюс" от 8 апреля 1914 г.:

"Париж, 31 марта, вторник

Мадам Виктор Генри, женщина-бактериолог, совершила одно из важнейших за много лет открытий в своей области. Ей удалось, подвергая бактерии воздействию ультрафиолетовых лучей, создать новые виды бактерий из уже известных. Эксперимент был проведен над бациллой сибирской язвы, которая из палочковидной превратилась в кокк сферической формы".

Таким образом, еще одно утверждение Бешана получило современное доказательство. Более того, заявление, что он наблюдал, как эволюция микрозимов приводит к образованию примитивных организмов, в настоящее время подтверждено его учеником, признанным французским ученым Галиппом. По нашей просьбе краткое описание его работы любезно дал Э. Дж. Шеппард, цитолог, который ранее провел ряд исследований совместно с покойным профессором Минчином и который сам хорошо знаком и согласен со многим из учения Бешана.

Нормальный паразитизм и микробиоз

Галипп" ⁷ описывает эксперименты с фруктами и тканями животных, подтверждающие предположение о существовании различных паразитов в нормальных тканях растительного и животного царств.

"Но кроме этого более или менее случайного нормального паразитизма, — говорит он, — существуют явления другого порядка, более общие, более постоянные, до известной степени контролирующие жизнь тканей, а именно: присутствующие в самих клетках живые элементы, жизненно важные для их функционирования".

Для их обозначения он принимает термин Бешана "микрозима" и называет проявления биологической активности этих внутриклеточных элементов "микробиозом".

Эти мельчайшие элементы могут пережить разрушение клетки и принять формы и биологические свойства, которыми не обладали ранее. Они могут функционировать автономно и приспосабливаться, попадая в новые условия и развиваясь дальше.

Нормальный паразитизм и микробиоз могут продолжать свое развитие рука об руку или независимо друг от друга.

Галипп рассказывает, что в своих экспериментах с яблоками и др. он мог вызвать развитие микроорганизмов из микробиоза, исключая их появление из нормального паразитизма. Он достигал этого при помощи механических повреждений, сотрясений и т. д., и таким образом мог отслеживать определенные проявления внутриклеточной жизни, наблюдая появление и эволюцию определенных живых элементов и культивируя их далее.

По его словам, эти факты общей биологии применимы ко всем тканям, ко всем клеткам любого происхождения. Самые убедительные примеры — раны, полученные на войне. Пораженные ткани в ранах способствуют развитию такого явления, как микробиоз. Опасность не удаленных поврежденных тканей в ране признают сегодня все, и хирургическая очистка ран теперь является рутинной практикой.

Но вот чего они не знают, так это то, чему Галипп посвятил пятьдесят страниц своей монографии, доказывая, что за счет нормального паразитизма и микробиоза роль поврежденных тканей и тем более вытекшей крови является более важной. Они способны непосредственно, без помощи чужеродных микроорганизмов породить инфекционные элементы, и абсолютно асептическая пуля способна вызвать заражение раны исключительно своим механическим воздействием, приводя к аномальному развитию имеющихся внутриклеточных живых элементов.

Эти исследования были проведены в лаборатории Ландузи, и представленные данные подтверждают уроки, извлеченные ранее из клинических наблюдений.

В журнале "Вэксинэйшн инкваерер" от 1 декабря 1920 г. опубликована подборка Александра Поля из отчетов Французской Академии наук ⁸ по результатам других наблюдений В. Галиппа за живыми микрозимами и их превращением в бациллы. Вот как Поль цитирует последнего:

Итак, микрозимы формируют неотъемлемую часть клетки и не могут сообщить ей септический характер, которым сами не обладают в здоровом организме. Несмотря на некоторые неудачи, вызванные, несомненно, случайными причинами, блестящие результаты, полученные в хирургии пересадкой тканей, являются неоспоримым доказательством этого. Трансплантанты не являются мертвыми в полном смысле этого слова, поскольку они содержат живые элементы, способные развиваться in situ или посреди подходящей культуры, как было доказано в наших экспериментах. Ни глицерин, ни спирт, ни время не разрушают микрозимы в тканях. Внешние факторы могут лишь уменьшить или приостановить их активность. Они наделены вечной жизнью.

Поль ссылается на еще один доклад Галиппа в Академию наук "Живые микроорганизмы в бумаге: их устойчивость к воздействию тепла и времени" ⁹. В нем современный ученый рассуждает о культивируемых элементах, обнаруживаемых в любой бумаге, даже в древних китайских манускриптах и египетском папирусе, полном подвижных микроорганизмов.

Далее Поль цитирует Галиппа, изложившего вкратце свое исследование цветов:

Факты, которые мы установили в результате длинной серии экспериментов, говорят о том, что живую часть протоплазмы составляют микрозимы ¹⁰.

И наконец, Поль обращается к открытию Галиппом микрозимов в янтаре, комментируя это так:

Горько осознавать, что Бешан, после всей своей героической борьбы, вплоть до самого почтенного возраста, с Пастером и его школой, которых он упрекал в искажении своих открытий и построении на их основе ложных микробных гипотез, сошел в могилу, так и не получив возможность насладиться результатами последних исследований, подтверждающих его позицию, и не увидев, как название "микрозима" после длительного табу наконец восстановило свой статус-кво в записях Академии наук!"

Выводы Бешана получили поддержку д-ра Дж. Э. Гудфеллоу, который на стр. 27 своего буклета "Руки прочь от нашего молока" (сентябрь 1934 г.) пишет:

Не так давно я исследовал бактерии в слоях глины ниже каменноугольных пластов. Куда там Рипу ван Винклю с его вековым сном! Согласно вычислениям наших геологов, эти микробы дремали не менее 250 миллионов лет! Но, когда я поместил некоторое количество их в подходящую жидкую среду, они проснулись и занялись делом с такой энергией, словно прикорнули всего на часок! ¹¹

Оказывается, что многие, кто по всей вероятности никогда не слышал о Бешане, медленно и трудно двигаются в направлении его теорий. Для примера можно процитировать отрывок со стр. 64 интересной и прогрессивной книги Х. П. Ньюсхолма, магистра, доктора медицины, члена Королевской коллегии врачей (F.R.C.P.), заслуженного доктора здравоохранения (D.P.H.), главы Департамента здравоохранения г. Бирмингема "Здоровье, болезнь и интеграция" (Health, Disease and Integration):

Таким образом, не отрицая (sic) роли чужеродных вирусов в эпидемическом летаргическом энцефалите, мы снова приходим к тому, что у нас все же есть причины допускать возможность совершенно естественному энзиму или "вирусу", созданному индивидуумом, а не бактериями, приютившимися в нем или попадающими снаружи, иногда в определенных случаях служить причиной синдрома, неотличимого от того, который вызван внешней инфекцией.

В заключение можно сказать, что мы имеем не только современные подтверждения взглядов Бешана, но и многочисленные свидетельства того, что его объяснение жизни клеток и микроорганизмов будет тепло принято незаинтересованными, непредвзятыми исследователями. В частности, можно процитировать работу д-ра медицины Генри Линдлара "Философия естественной терапии", опубликованную в 1918 г.

Всего несколько недель назад, — пишет Линдлар, — я узнал, что французский ученый, Антуан Бешан, еще в середине прошлого века дал рациональное, научное объяснение происхождения, роста и жизнедеятельности микробов и здоровых живых клеток организма растения, животного и человека. Впервые я узнал об этом из памфлета Э. Дуглас Хьюм "Первичные архитекторы жизни" ¹² … Согласно учению Бешана, клетки и микробы являются объединениями микрозимов. Физические характеристики и жизнедеятельность клеток и микробов зависят от почвы, на которой питаются, растут и размножаются микрозимы. Так, микрозимы, растущие на почве репродуктивной микробной плазмы, развиваются в нормальные, постоянные специализированные клетки живого растительного, животного или человеческого организма. Те же микрозимы, питающиеся на патологических и токсических материалах этих организмов, развиваются в бактерии и паразиты… Открытие микрозимов замечательно удовлетворяет требованиям философии естественного излечения, согласно которой бактерии и паразиты не могут стать причиной начала и развития воспаления или других болезненных процессов, пока не будет подходящей именно им патологической почвы для питания, роста и размножения!.. Информация об исследованиях и учениях Бешана попала ко мне совсем недавно, уже после того, как написание данной книги было практически завершено. Было тем более приятно обнаружить в последний момент это недостающее звено, столь чудесным образом подтверждающее мой собственный опыт и учение… Какое поразительное сходство несет в себе эта теория происхождения жизни клетки с новейшими научными теориями, касающимися строения атома! Как атомы всех элементов вещества состоят из электронов, колеблющихся в первобытном эфире, так и все клетки и микробы состоят из микрозимов. Как электроны, в зависимости от их количества в атоме и вида колебаний, создают в органах наших чувств ощущения разных веществ, так и микрозимы, в зависимости от среды или почвы, в которой оказываются, развиваются в различные клетки и микробы, демонстрируя специфическое строение и жизнедеятельность. Современная биология учит, что все постоянные специализированные клетки сложного взрослого организма, в сущности, содержатся в первоначальной репродуктивной клетке, получившейся в результате соединения мужского сперматозоида с женской яйцеклеткой. Наука, однако, не может объяснить, каким чудесным образом все действующие клетки огромного взрослого организма получают свое начало из мельчайшей оплодотворенной клетки и зачаточного организма плода. Теория микрозимов Бешана дает рациональное и научное объяснение. Если эти микрозимы так же малы по сравнению с клеткой, как электроны по сравнению с атомом и атом по сравнению с видимыми частицами вещества, тогда загадка происхождения сложного человеческого организма из оплодотворенной клетки, равно как и загадки наследственности и ее различных стадий, поддаются объяснению. Если считать микрозимы спорами (или семенами) клеток, то это дает возможность понять, как бесконечно малые, мельчайшие живые организмы могут нести в себе отпечаток своего вида, расовые и семейные черты и склонности, в итоге вновь проявляющиеся в клетках, органах и нервной организации взрослого организма ¹³.

Нельзя не осознавать, что и другие ученые, аналогично д-ру Линдлару, принявшему микрозимную доктрину Бешана в качестве объяснения патогенных и прочих загадок, будут приходить к подобному признанию, и данному вопросу предстоит значительный прогресс, поскольку круг желающих ознакомиться с эпохальными открытиями Бешана постоянно растет.

Копии выступлений 2 февраля 1944 г. в палате лордов содержат чрезвычайно любопытные слова признания его учению, сказанные лордом Геддесом в ответ на запрос от имени лорда Тевиота о том, будет ли Королевская комиссия, назначенная расследовать темпы рождаемости и тенденции развития населения, изучать в рамках своих полномочий также и состояние почвы в связи со здоровьем человека, животных и растений.

Лорд Портсмут выдвинул запрос в отсутствие лорда Тевиота в связи с болезнью последнего. Лорд Глентанар и лорд Хэнки поддержали запрос, как и лорд Геддес. Лорд Геддес сослался на дебаты относительно требований к пище и использования химических удобрений. Он сказал, что господство немецкой школы в биологии тянется уже почти столетие и вызывает серьезные разногласия. "Немецкая школа (Вирхов, Шванн, Либих) основной упор делала на клетки, из миллионов которых состоят наши тела, и считала, что питание для клеток — это все, что нам необходимо. Параллельно с ней, полностью вычеркнутая заслонившей ее немецкой школой (вероятнее всего, в результате франко-прусской войны и престижа, заработанного немцами по ее итогам), существовала французская школа, которую возглавлял профессор Бешан, работавший в Монпелье в пятидесятых годах прошлого века. Эта школа придерживалась совершенно другого представления о структуре организма, о его жизнеспособности и энергии. Ко всеобщему великому сожалению, в результате франко-прусской войны и различных событий, последовавших за ней в семидесятых годах, большая доля работы профессора Бешана была полностью предана забвению и осталась неузнанной.

Затем лорд Геддес описал огромный вклад, сделанный профессором Бешаном и знакомый Его Светлости уже на протяжении более тридцати лет — вклад в наше представление о жизни, а именно, о том, что клетка не является структурной единицей жизни, и существуют единицы жизни гораздо меньше, мельчайшие, которых в своих поздних докладах в Академию наук он называл "микрозимами", а в более ранних отчетах всегда называл "маленькими тельцами". Геддес показал, что эти маленькие живые тельца обладают способностью к организованной жизни, и предположил, что в связи с их отсутствием в искусственных химических удобрениях, немецкая школа в области биологии (которой по преимуществу следуют в нашей стране в течение многих лет) упускает нечто очень важное, что может быть необходимо нашим организмам для поддержания полноценной жизнедеятельности путем постоянного поступления вместе с пищей содержащихся в ней маленьких живых телец.

Лорд Геддес подчеркнул, что серьезное расхождение во мнениях двух школ существует уже давно. Одна из школ стала доминантной, и вся химическая промышленность была создана исходя из ее практики и теорий, показав наиболее замечательные результаты роста производительности растениеводства и той части питания, которая требуется в качестве топлива. Но он предположил, что настоящие источники жизненности содержатся в компостах. Маленькие тельца в капле крови видны под микроскопом, и в течение этой недели он исследовал множество таких, заметив существенную разницу между людьми, питавшимися по-разному и с разным состоянием здоровья. Он считает, что у нас не хватает исследований по вопросу: является ли поступление маленьких телец вместе с пищей жизненно важным для продолжительной жизни человека или нет? Он надеется, что ничто из сказанного им не будет воспринято как истина в последней инстанции, но он полагает, что с большой долей вероятности существует возможность того, что присутствие этих маленьких живых телец в пище жизненно важно для здоровья.

Он продолжил описанием того, как эти маленькие тельца обнаруживаются в самых древних останках жизни, и как они могут зародить жизнь в стерильном и мертвом сахарном растворе; в заключение он сказал, что наилучшим способом получить ответ на вопрос могло бы стать исследование Совета по изучению сельского хозяйства в сочетании с тщательно проведенными и зафиксированными наблюдениями населения страны, употребляющего в пищу разную еду.

Вспомним еще раз пророчество "Монитер саентифик" о том, что время вынесет справедливую оценку трудам Бешана и принесет им известность во всей их полноте. И в этой связи мы бы посоветовали всем исследователям обратиться непосредственно к книгам этого блестящего французского ученого, который даже в эпоху гигантов мысли предстает выдающимся гением девятнадцатого века!

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Gesammelte Arbeiten I., p. 212 (1904).
² Comptes Rendus de l'Académie des Sciences 66, p. 859. Les Microzymas, p. 972 (Appendix).
³ Section D. Reports of British Association, 1915. Discussion on the Relation of Chromosomes to Heredity, by Professor E. W. MacBride, F.R.S.
⁴ p. 319.
⁵ Les Microzymas, p. 140.
⁶ Les Microzymas, p. 972 (Appendix).
⁷ Bull. de l'Académie de Méd., Paris, July 1917, No. 29, pp. 30-76.
⁸ Comptes Rendus, September, 1919.
⁹ Comptes Rendus, November 3, 1919.
¹⁰ Comptes Rendus, February 9, 1920.
¹¹ Напечатано и издано Wilfred Edmunds Ltd., Station Road, Chesterfield, at 3d., post free 4d.
¹² Десятая глава первого издания "Философии естественной терапии" почти целиком составлена из перепечатанных отрывков "Первичных архитекторов жизни".
¹³ Выяснилось, что после смерти Генри Линдлара все упоминания Бешана были убраны из последующих изданий "Философии естественной терапии".

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
КУЛЬТ МИКРОБА

XV. Корни "превентивной медицины"

В начале 1873 г. с перевесом в один голос Пастер получил место среди независимых членов Медицинской академии. Естественно, амбиции подстегивали его, и ему не терпелось открыть "новую эру медицинской физиологии и патологии", но, к несчастью для человечества, полноценному учению Бешана Пастер предпочел более грубые идеи, известные сегодня как микробная теория заболеваний. Поразительно, что Пастер использовал все свое влияние в Академии наук, чтобы предать анафеме само название "микрозима", так что друг Бешана Фреми, по его собственному утверждению, не смел даже упоминать это слово перед благородным собранием ¹. Но поскольку для атмосферных микроорганизмов все-таки требовалось название, Пастер решил остановиться на термине "микроб", предложенный бывшим директором Военно-медицинской академии в Страсбурге Седильо. Строго говоря, этот термин является этиологическим солецизмом (неправильным языковым оборотом. — Прим. перев.). Греки применяли слово "макробиорус" (macrobiorus) по отношению к народам, в которых было много долгожителей, а название "короткожители" (микробы) было искусственно составлено из греческих слов и присвоено микроорганизмам, рождающимся из микрозимов, которых Бешан описывал как "физиологически неуничтожимых". Название "микроб" скорее подошло бы человеку, редко доживающему до ста лет, чем микрозимам, которым больше пристало называться макробами!

Вплоть до 1878 г., когда Седильо выдвинул свое предложение, Пастер был занят тем, что присваивал микроорганизмам роль причинных факторов различных заболеваний, и в 1874 г. был вознагражден за это словами признательности в письме от Листера. Тот писал, что бактериальная теория гниения Пастера вооружила его "главным принципом, достаточным для создания системы мер по антисептике" ².

Тем не менее, давайте вспомним о вердикте, который, согласно собственному высказыванию Пастера, время выносит ученому. Несмотря на желание сделать все возможное для Пастера, сэр Генри Моррис, президент Королевской коллегии хирургов, во время выступления перед последней Королевской комиссией по вивисекции, заседавшей с 1906 г. по 1908 г., вынужден был признать:

В результате дальнейших исследований и полученного опыта, техника, впервые внедренная лордом Листером, претерпела ряд изменений, которые привели к эволюции асептических методов ³.

В заключительном меморандуме Королевской комиссии д-р Вильсон подчеркивал, что "основы асептической хирургии, которые, по сути, заключаются в чистоте, еще до 1850 г. были заложены Земмельвейсом, как было сказано в докладе и в ответе на вопрос сэра Вильяма Коллинза. Заражение крови, опустошавшее родильные палаты в одной венской больнице, Земмельвейс приписывал гнилостной инфекции и требовал строгого соблюдения чистоты как метода профилактики" ⁴. Д-р Вильсон показал, что лорд Листер на практике осуществлял совет соблюдать чистоту задолго до того, как его идеи были сформулированы Пастером. Повлиявшая на Листера пастеровская "теория о том, что causa causans (первопричина. — Прим. перев.) сепсиса ран заключается в атмосферных микроорганизмах, была полностью ошибочной" ⁵. Именно на основе этой "ошибочной теории", этого "главного принципа", предоставленного Пастером, лорд Листер применял свою карболовую пульверизацию, от которой чистосердечно отрекся в 1891 г. перед Медицинским конгрессом в Берлине: "Мне стыдно за то, что я мог рекомендовать ее для уничтожения микробов воздуха". Приговор времени прозвучал не в пользу теорий Пастера. А как насчет учения Бешана? Д-р Вильсон продолжает: "Истинная причина вреда заключалась в загрязненном или гнилостном веществе, которое передавалось руками, одеждой или другими способами в свежую рану". Такое заражение полностью объясняет микрозимная доктрина, которая учит, что гнилостное вещество с его патологическими микрозимами может влиять на нормальное состояние собственных микрозимов организма, с которым вступает в контакт. Таким образом, время вынесло свой вердикт в пользу теории Бешана.

Пастер утверждал, что опасность исходит от атмосферных микробов. Он рассуждал о "захваченных" ими пациентах и торжествующе рисовал мелом на доске цепочковидный организм, который назвал микробом родильной горячки.

Бешан придерживался мнения, что на открытом воздухе даже патологические микрозимы и бактерии вскоре лишаются своей болезнетворности, и что отправной точкой септических и прочих проблем являются собственные микроорганизмы.

К какому же выводу в итоге пришел лорд Листер, отказавшись от метода, к которому его подтолкнул Пастер?

Мы приведем его собственные слова, процитированные Джорджем Вильсоном:

Можно не обращать внимания на парящие в воздухе частицы во время хирургической операции, и, соответственно, обойтись без антисептического мытья и пульверизации, при условии, что ни мы, ни наши ассистенты не занесут в рану септическую грязь неатмосферного происхождения ⁶.

Комментарии излишни.

Но в семидесятые годы девятнадцатого столетия теория специфических атмосферных микробов обладала очарованием новизны, и ее грубоватая простота была привлекательной, хотя многие ученые решительно возражали против нее. Пастер, однако, продолжал уверенно высказываться о болезнетворности микробов, чему во многом способствовали выводы д-ра Коха и других ученых. Сибирская язва, которую мы уже упоминали, стала для него подходящим полигоном для поисков микроба, а немного позже его внимание привлек к себе микроорганизм, который впервые был обнаружен эльзасским хирургом Моритцем, и которого Туссен затем назвал виновником куриной холеры. Этот так называемый микроб Пастер старательно культивировал, как уже ранее культивировал bacillus anthracis (сибиреязвенную бациллу. — Прим. перев.). Помимо этого, он ввел моду на нечто вроде исследований искусственной болезни; то есть, вместо внимательного изучения экспериментов природы над объектами естественного заражения (людьми и животными), появилась мания вызывать болезни путем отравляющих инъекций — практика, к которой Пастер начал прибегать в то время, и которую его последователи копировали так упорно, что некоторые из них намеренно проводили ужасные эксперименты на мужчинах, женщинах и детях. Что уж тут говорить о принесенных в жертву миллионах птиц и животных всех видов, загубленных в патологических лабораториях по всему миру! Если бы Пастера не существовало, то "братья наши меньшие", как их называл св. Франциск Ассизский, могли избежать бесчисленных страданий.

Поклонники Пастера могут возразить, что целью его экспериментов было уменьшение страданий, и прежде всего страданий животных, в частности, заболевших сибирской язвой. Но насколько же странным выглядит лечение естественных болезней методом "шиворот-навыворот" — путем искусственного их создания! Однако мы беспокоимся не столько об этической стороне работы Пастера, сколько о ее практических результатах, поэтому давайте перейдем к несчастным курам, которые стали его первыми жертвами.