Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Прогулка В. И. Ленина по кремлю в 1918 году После ранения
Когда Владимир Ильич начал поправляться после ранения и стал уже выходить в свой кабинет в Совнаркоме, какие-то враждебные силы стали распространять ложные слухи по Москве о том, что Владимир Ильич умер. В Управление делами Совета Народных Комиссаров, можно сказать, беспрерывно звонили с разных сторон с одним и тем же вопросом: как здоровье Владимира Ильича? Не ухудшилось ли его состояние? А некоторые прямо спрашивали: да жив ли он? И я, и мои сослуживцы терпеливо и достаточно подробно сообщали всем ту правду, которая была на самом деле. Стали приходить с теми же вопросами депутации от рабочих союзов, от фабрик и заводов, которых я всех принимал сам и подробно беседовал с ними. Но это не помогало: запросы все увеличивались. Наконец, однажды, идя по Кремлю из Управления к себе домой, я встретил на площади возле здания арсенала заведующего Грановитой палатой, с которым Владимир Ильич был знаком и к которому относился очень хорошо, как к человеку, хорошо знающему и любящему свое дело, подробно и хорошо объяснявшему все посетителям этого древнерусского музея. Здесь не однажды бывал Владимир Ильич и всегда беседовал с ним о тех драгоценных и редкостных предметах старины, которые хранились в этом музее. Встретив меня, он остановился и, волнуясь, спросил: — Скажите мне откровенно, когда умер Владимир Ильич? Мне нужно это знать. Я очень уважаю его... Я верующий и буду молиться богу за его бессмертную душу. Я невольно улыбнулся и сказал ему: — Если вы хотите молиться за Владимира Ильича, это ваше дело, но тогда молитесь за его здравие, а не за упокой, так как Владимир Ильич здравствует, и с каждым днем силы его укрепляются... — Так говорит вся Москва, — ответил он мне. — Уверяют, что уже его нет в живых, что его ночью вывезли из Кремля, тайно похоронили, а там, в Кремле, правит всем кучка людей, захватившая власть... — Это неправда, все это — преднамеренная злостная ложь, распускаемая врагами Советской России. Прошу вас не верить этому и опровергать все это... — ответил я ему. — Хорошо, хорошо, — ответил он мне. — Грех вам будет, если вы не сказали мне всю истину. И мы расстались. Я знал этого глубокого старика и знал, что он в своем вопросе передал мне то, о чем толкуют. Я решил обдумать, как сделать, чтобы народ мог увидеть Владимира Ильича. Спросив у врачей, когда можно будет Владимиру Ильичу выступить на каком-либо митинге, я получил строгий ответ, что не раньше как через три месяца. Следовательно, надо было снять Владимира Ильича в кино. На совещание по этому поводу я вызвал к себе кинооператора Г. М. Болтянского и сказал ему, что необходимо заснять Владимира Ильича, но так, чтобы он не заметил, иначе он не пойдет сниматься. Обсудив все, мы решили, что в хороший солнечный день Г. М. Болтянский приедет в Кремль со своими кинооператорами и расставит их за углами, в складках стен строений, около «Царь-пушки» и в других местах вдоль асфальтовой дорожки, которая проходила около здания арсенала и тянулась по Кремлю до «Царь-пушки». Именно по этой дорожке я должен увлечь Владимира Ильича пройтись, причем я постараюсь отойти от него в сторону, чтобы кинооператоры могли заснять его одного.
Условились сделать это очень важное дело поскорей, чтобы потом составить и размножить ленту для кино во многих экземплярах и таким образом показать повсюду рабочим Владимира Ильича на прогулке в Кремле. Через несколько дней как раз выдался замечательный осенний день, весь облитый солнцем, теплый по-летнему. Это была середина сентября. По телефону дал знать Г. М. Болтянскому, что надо готовиться. Я напомнил Владимиру Ильичу, что около часа дня ему обязательно нужно пойти на прогулку, как этого решительно требуют врачи. Владимир Ильич сказал, что мне необходимо съездить сегодня же к комиссару иностранных дел Г. В. Чичерину и получить от него письменным ответ на поставленные ему вопросы. — Вот и прекрасно, — ответил я. — Вы пойдете гулять, я побуду это время с вами, провожу вас домой и сейчас же к Чичерину. Владимир Ильич согласился на это. В назначенное время я вновь напомнил Владимиру Ильичу, что надо идти гулять. Он быстро встал, взял свою кепку и сказал: — Пойду без пальто — нынче прекрасный день! Я оделся, взял портфель и вместе с Владимиром Ильичем стал спускаться по лестнице вниз. Г. М. Болтянский был предупрежден товарищами из Управления делами, что Владимир Ильич выходит. Выйдя из нашего подъезда, мы, разговаривая о текущих делах, направились к асфальтовой дорожке. В это время нам как раз попался шедший на обеденный перерыв домой заведующий Грановитой палатой, о котором я упоминал выше. Он в изумлении посмотрел на нас и несколько раз оборачивался, смотря полными страха и волнения глазами на Владимира Ильича, о котором он так недавно хотел молиться богу за упокой его бессмертной души. И именно этот старик запечатлен на ленте кино, когда ее показывают всю целиком. Зрители всегда спрашивают: кто это? К сожалению, показывающие всегда молчат, очевидно, не зная, как объяснить этот персонаж; впрочем, они всегда также молчали, набрав в рот воды, когда у них спрашивали обо мне, гуляющем с Владимиром Ильичем, отделываясь от настойчивых вопросов: «Это один из товарищей», не произнося мою фамилию, ибо, как известно, у нас не любили сообщать имена тех, кто работал долгие годы с Владимиром Ильичем, кроме двух-трех фамилий, безмерно прославляя лишь одного, который должен был присутствовать даже там, где никогда не был. Я думаю, что тяжелые времена эти возвеличения одной личности раз и навсегда прошли. История наша заговорит теперь полным голосом о деятелях революции, расставит всех по местам, где они на самом деле были, и расскажет грядущим поколениям всю правду-истину.
В полной кинопленке заснято все с момента выхода Владимира Ильича из подъезда до ухода его домой, но всю ленту не показывали, ограничиваясь только теми кадрами, которые относятся к центральной части этой прогулки Владимира Ильича по Кремлю, по асфальтовой дорожке до «Царь-пушки». Мы бодро шли, и я старался занять Владимира Ильича разговорами, чтобы отвлечь его внимание от окружающей обстановки, так как я знал, что в это время со всех сторон из-за углов кинооператоры стараются уловить каждый шаг, каждое движение Владимира Ильича. Я рассказывал ему самые интересные сведения, только что полученные из последней почты, о транспорте, о передвижении хлеба и иных продуктов, о приспособлении больших хороших дач в Сокольниках, где устраивались различные диспансеры для больных детей и лесные школы для детей, предрасположенных к туберкулезу. Я знал, что забота о детях была одной из самых постоянных забот Владимира Ильича. Он всегда с большим интересом выслушивал эти мои доклады и немедленно помогал, если это требовалось. Владимир Ильич с удовольствием гулял, все время стараясь упражнять раненую левую руку, закидывая ее за спину и стараясь по методу хирурга В. Н. Розанова левой рукой достать правую лопатку, что ему еще не удавалось, так как мускул руки недостаточно еще окреп и был не совсем эластичен. Желая, чтобы Владимира Ильича сняли одного, я в удобный момент стал понемножку отходить от него в правую сторону. От его зоркого взгляда не ускользнуло это мое движение, и он вдруг, перебивая себя, сказал: — Что это вы, батенька, отходите?.. Гулять — так вместе! Я сейчас же приблизился к нему, и мы продолжали разговор, который перешел на мою предстоящую беседу с народным комиссаром иностранных дел Г. В. Чичериным. Владимир Ильич как бы подтверждал те вопросы, на которые я должен был получить ответы; так мы приблизились к «Царь-пушке». Я предполагал пойти дальше, о чем сказал Владимиру Ильичу.
— Соблазнительно, а нельзя: надо успеть до четырех еще кое-что написать и принять двух товарищей, которые должны приехать. И он вдруг круто повернул. Я знал, что кинооператоры должны были как раз в это время перегруппироваться, чтобы следовать за нами дальше. Я был полон опасения, что Владимир Ильич увидит их, и тогда съемка прекратится: он уйдет с прогулки. Владимир Ильич нередко протестовал, когда его снимали при выступлениях на открытых митингах и говорил, что надо запечатлевать народ, массы, а не его. Я сейчас же стал перед ним, надеясь заслонить от взора Владимира Ильича тех кинооператоров, которые совершали по выработанному заранее плану перебежку. Что-то говоря, мы благополучно двинулись в обратный путь. Пройдя несколько десятков шагов, Владимир Ильич вдруг сказал: — Смотрите, там кто-то бежит, и у него что-то за плечами... Да это киношник... Я понял, что далее скрывать правду от Владимира Ильича нельзя. — Совершенно верно, — ответил я ему, — это кинооператор, и их здесь много. Вас снимали... — А кто же это вам разрешил? — спросил он у меня. - И почему вы меня не предупредили? — Потому что вы не пошли бы сниматься, а это совершенно необходимо... — Это верно, я бы не пошел... Так значит вы меня надули... Как же это так, Владимир Дмитриевич? — сказал он мне укоризненно. — Первый и последний раз в жизни, Владимир Ильич, — ответил я ему. — Но вас надо было во что бы то ни стало показать рабочим. Выступать вам нельзя еще не менее трех месяцев... — Ну, это положим... — подал он реплику. — Так сказал последний консилиум врачей, а рабочие повсюду волнуются. Мы решили показать вас на экране, и прежде всего по всем рабочим клубам, спокойно прогуливающимся. Этот показ крайне нужен и важен для рабочего класса. — Ну, если это полезно для рабочего класса, тогда так и нужно и грех вами искуплен... — И мы, посмеявшись и пошутив над тем, как все это устроили, пошли дальше, весело, оживленно разговаривая. — Да это у вас целый киношный заговор... Ловко, ловко вы меня провели, — говорил добродушно Владимир Ильич. Кинооператоры, видя, что «заговор» раскрыт, как и полагается им, выскочили со всех сторон и засняли всю сцену этого разговора. Помню, эти кадры были особенно удачны, там был заснят Владимир Ильич весело смеющимся и другие моменты, которые были очень жизненны и интересны. Когда Владимиру Ильичу заведовавший этой съемкой Г. М. Болтянский показал всю эту ленту в зале заседаний бывших судебных установлений, в так называемом Митрофаньевском зале, то именно эти кадры у «Царь-пушки» ему особенно понравились. Владимир Ильич сказал, обращаясь к окружавшим его товарищам:
— Вот здесь был раскрыт заговор киношников, который ловко устроил Владимир Дмитриевич. Когда мы шли назад, Владимир Ильич шел довольно скоро. Я попросил замедлить шаг и приостановиться, а сам отошел в сторону. Кинооператоры, действовавшие уже свободно, навеки запечатлели образ Владимира Ильича, стоящего в Кремле на асфальтовой дорожке, в кепке, опустив правую руку в карман, что он нередко делал... Когда прошел этот очень важный момент съемки, мы двинулись к подъезду. Я пошел с Владимиром Ильичем, чтобы проводить его до кабинета. Он зашагал по лестнице через ступеньку. Я осторожно сказал ему, что он очень спешит, и как бы не устало сердце. — Нет, я привык так подниматься по лестнице. Ни разу после болезни сердце от этого у меня не билось усиленно: я обращал на это внимание. И он бодрый, довольный, освеженный вошел в кабинет и углубился в чтение писем и бумаг. Через некоторое время после просмотра ленты в Кремле и одобрения ее Владимиром Ильичем была составлена изрядно сокращенная окончательная картина, которая под названием «Прогулка Владимира Ильича в Кремле» была выпущена в свет. Она появилась прежде всего как «журнал» на экранах кино в рабочих кварталах Москвы, а потом постепенно ее показывали всюду, перевозя из кино в кино. Восторг среди зрителей был неописуемый. Все вставали и при появлении Владимира Ильича долго рукоплескали, оглашая залы криками: «Да здравствует Владимир Ильич!». Многие плакали от радости, видя живым и бодрым своего истинного любимца, действительно признанного всеми вождя трудящихся народов СССР и всего мира. Черносотенная агитация сразу была уничтожена и совершенно погашена. Рабочие, молодежь, студенчество, партийцы заканчивали просмотр этой волнующей картины пением «Интернационала» и кликами восторга в честь Владимира Ильича. _______________ В Управлении делами мне сказали, что меня ждет какая-то полувоенная депутация из пяти человек. Я тотчас же пошел в приемную. Это оказалась депутация от «Союза инвалидов войны». Это они стояли группой внизу в подъезде, записываясь на прием у дежурного секретаря Управления делами, когда возвращался Владимир Ильич. Я спросил их, зачем именно они пришли. Один из них, без руки и, видимо, тяжелораненый, сказал: — Так как Владимир Ильич был ранен, то правление нашего Союза решило просить Владимира Ильича записаться к нам на правах почетного члена. Я сказал им, что они, вероятно, видели, как через ступеньку шагал Владимир Ильич, быстро поднимаясь на третий этаж, что за ним трудно было угнаться вполне здоровому человеку. И что к инвалидам Владимира Ильича никак причислить нельзя, несмотря на то, что он был ранен двумя пулями. По установленному самим Владимиром Ильичем порядку о всякой делегации того или иного союза необходимо было сейчас же сообщать Владимиру Ильичу, и особенно о каждой военной делегации. Я, чтобы не обидеть этих людей, жертв первой империалистической войны, сказал им, что тотчас же сообщу об их приходе Владимиру Ильичу, и пошел к нему в кабинет. В нескольких полушутливых словах рассказал я о только что прибывшей делегации.
— Вот тебе и на! — воскликнул Владимир Ильич.— Не успел еще окончательно выздороветь, как меня уже в инвалиды хотят записать! Благодарю покорно... Это сюжет для Демьяна Бедного! А им передайте, что я очень благодарю их за память и заботу обо мне, но я уже совершенно здоров и в их весьма полезный союз поэтому не подхожу... Я слово в слово передал этой депутации инвалидов благодарность Владимира Ильича. — Конечно, если Владимир Ильич совсем оправился, ему к нам неподходяще, — смущенно подтвердил один, видимо старший из инвалидов. И они, пожелав Владимиру Ильичу всяких благ, тихонько, а некоторые с трудом, пошли вниз по лестнице, придерживаясь за ее перила, в сопровождении двух работников Управления, помогавших им шаг за шагом спускаться по лестнице. Через несколько минут, обогнав делегацию, я уехал в Комиссариат иностранных дел на беседу с комиссаром Г. В. Чичериным. Вернувшись с докладом к Владимиру Ильичу, я прежде всего должен был рассказать ему об уходе депутации инвалидов. Я сообщил ему, как им трудно было спускаться по лестнице и как жаль на них, явно страдающих, было смотреть. — Пожалуйста, наведите сейчас же справки о положении этого Союза. Мы всячески должны заботиться о них. Вот вам результаты этого клича — «война до победного конца». Нам нужен мир, а не война!..
|
|||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2020-12-19; просмотров: 108; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.222.179.186 (0.023 с.) |