Глава 800. Этот тугой мамин анус.

После всех этих движений, пылающая эрекция Алана прижималась к одной из ее ягодиц. Он был так возбужден, что нуждался в еще более глубоком и интенсивном сексуальном удовлетворении. Он вообще не думал, а просто действовал. Все еще продолжая терзать ее грудь, он оттянул нижнюю часть тела, а затем снова опустил ее, надеясь попасть в дырку.

Его член приземлился прямо на ее анус, и это внезапно прояснило ему все. “Да! Я собираюсь трахнуть ее в задницу! Прямо сейчас! Черт, да!”

Желание просто окунуться в это было почти непреодолимым. Тем не менее, Сюзанна пыталась научить его анальному сексу, и он знал, что может серьезно навредить своей матери, если не будет осторожен, особенно потому, что его член был лишен смазки. Поэтому он крикнул:

- Быстрее! Где презерватив?! Презерватив?!

Непонимая, она жалобно причитала:

- Ох, сынок! Мы не можем! Мы не можем!

- Нет, я не это имел в виду. Я собираюсь трахнуть тебя сейчас, но в твою задницу! Для этого нам тоже нужен презерватив!

Ее сердце пропустило удар. Внезапно она перешла от почти крика к благоговейному шепоту.

- Мою... мою... задницу?!

Ему пришло в голову, что Сюзанна настояла, чтобы он всегда носил с собой презервативы, и он изо всех сил старался подготовиться. Это означало, что в кармане шорт у него должен был быть презерватив. Он лихорадочно огляделся в поисках своих шорт, но почувствовал себя довольно глупо, когда понял, что они все еще обхватывают его лодыжки.

Он наклонился, пошарил в кармане и нашел презерватив. Пока он делал это, то снял шорты полностью, чтобы дать своим ногам больше свободы для маневра.

Отчаянно разрывая презерватив, он смотрел, как задница его матери выгибается навстречу ему. Она была так возбуждена, что едва могла дышать, поэтому тяжело вздохнула и сказала:

- Сынок, я не знаю! В задницу? Похоже на то, что это... ну, очень неприлично! - но по тому, как ее задница дико колотила воздух, было ясно, что она, возможно, даже более нетерпелива к этому, чем он.

Он вздохнул с облегчением, когда надел презерватив. Но потом ему пришло в голову, что он все еще нуждается в достаточной смазке. “Черт, черт, черт! Анальный секс - это такая морока. Где я, черт возьми, должен...? Ох, подожди! Я знаю: оливковое масло!” Вспомнив, что Сьюзен постоянно держит у плиты бутылку оливкового масла, он быстро нашел ее и вылил на свой член.

Все это время задница Сьюзен извивалась от желания, а ее эротические "мммм" стоны становились все громче и громче. Она не видела, что он делает, и решила, что он дразнит ее, демонстрируя силу воли. (Излишне говорить, что это только возбудило ее еще больше.)

Наконец, он выставил бедра вперед. Его член снова вонзился прямо в ее анус, причем большая часть его вошла внутрь, прежде чем он даже понял, что происходит.

Порыв, который он испытал, проникая в мамин зад, был огромен. Он закричал:

- Получи это, мамочка-шлюха! - и нажал глубже.

- О боже МОЙ! Тигрёнок, не в задницу! Это больно! - она закричала. Потом она начала бессвязно причитать. В ее анус никогда не проникало что-то настолько большое. Оливковое масло помогло, но ему нужно было входить медленнее, потому что ее анус и прямая кишка никогда не были так широко растянуты, и там не было никакой естественной смазки.

Он был поражен еще одним всплеском удовольствия, когда он понял: “Я, наконец, трахаю маму! Так и есть! О Боже! О Боже! К сожалению, это ее задница, а не киска, но это трах!” Это было так неожиданно для него, что его ноги чуть не подкосились. Казалось, он чувствовал, как каждый нерв в его теле покалывает одновременно.

Его член протолкнулся внутрь, а затем продолжил движение. И входил. И входил. Его член вошел на добрых шесть дюймов, прежде чем, наконец, остановился.

Ни Алан, ни Сьюзен не могли поверить, что он зашел так далеко так быстро, не говоря уже о том, что он был в ее заднице в первую очередь. Он заворчал так громко, как только мог, в то время как она кричала достаточно громко, чтобы оповестить всю округу.

На глаза ее навернулись слезы. Анальный секс был настолько болезненным, что она не знала, сможет ли выдержать его. Но она стиснула зубы и заставила себя терпеть. “Фух! Боже! Ух! Господи, пожалуйста! Пожалуйста! Смилуйся! Фух! Пожалуйста, Господи, я не знаю, одобряешь ли ты это, но… ХНННГ! Это просто... Ох! Фух! Оно... это так много значит для меня!

Помоги мне! Господи, помоги мне! Помоги мне быть хорошим трахом для моего сына! Я не прошу многого, но помоги ему трахнуть мою задницу!”

Медленно, но верно он продвигался все глубже.

Она кричала громко и бессвязно, со смесью удовольствия и боли.

Она надеялась, вопреки всему, что ей станет лучше, потому что это было гораздо больнее, чем она ожидала. Сама того не сознавая, она продолжала громко кричать.

В ответ Алан перестал толкаться глубже. Но он боялся вырываться, потому что боялся, что это может причинить ей еще большую боль. Таким образом, он должен был сохранять свое положение, с его членом, застрявшим на большую часть пути в ее заднице.

Медленно, но верно ее крик затих, когда боль уменьшилась. Однако она продолжала пыхтеть и пыхтеть, отчаянно хватая ртом воздух.

В своих мыслях она стала странно агрессивной. “Господи, сделай мне поблажку, пожалуйста! Ты точно не помогаешь. Я полагаю, ты не одобряешь, когда сын трахает задницу своей матери, но чего ты ожидаешь? Ты сделал нас такими! Ты дал мне тело, которое создано, чтобы радовать и служить моему сыну. И ты дал ему мощный и нуждающийся член, который требует удовлетворения. Ты бы предпочел, чтобы он трахнул меня... неприлично прямо?”

Она вдруг решила подойти к делу по-другому. “Господь помогает тем, кто помогает себе сам. Мне нужно расслабиться! Я собираюсь перестать беспокоиться о боли. Я собираюсь полностью отдаться тому, чтобы быть сосудом для сексуального удовольствия моего сына. Если мне это не нравится, то, по крайней мере, я получу некоторое удовольствие, зная, что он получает свое удовольствие. Мне нужно сосредоточиться на его огромном члене, накачивающем и выдыхающем, брызгающем спермой по всему моему лицу и сиськам.

АААХ... Я уже чувствую себя лучше. Да... Расслабиться... Просто успокойся…”

Он заметил, что она быстро перешла от крика к довольному мурлыканью. Поэтому он спросил:

- Мама, ты в порядке?

- Я даже лучше, чем в порядке. Я готова! Трахни меня хорошенько!

- Ты уверена? Я уже почти собрался полностью вытащить.

- НЕ СМЕЙ! - сказав это, она на мгновение напряглась, но затем заставила себя снова расслабиться. Она могла чувствовать разницу в своей заднице, когда она попеременно сжимала крепко, а затем расслаблялась вокруг его члена.

Сделав еще несколько глубоких вдохов, она сказала:

- Серьезно, сделай это! Не жди. СДЕЛАЙ ЭТО!

Ее голос был таким настойчивым, что он снова начал двигать бедрами. Поскольку его стояк был уже почти полностью погружен в нее, он отодвинулся почти полностью, пока не оказался в опасности полностью освободиться. Затем, медленно и осторожно, он протолкнулся обратно. На самом деле, благодаря недавно расслабленному состоянию его матери, он оказался еще глубже, чем раньше.

Она почувствовала, как дрожь пробежала по ее телу, когда его член вошел на девственную территорию. Это было невероятно странно, но она не могла отрицать, что к этому моменту испытывала больше удовольствия, чем боли. Это был неожиданный бонус, так как она была готова пройти через это, несмотря ни на что.

Медленно и осторожно он вытащил член почти до конца, а затем снова протолкнул внутрь. Его физическое наслаждение было огромным, и осознание того, что он трахает свою мать (по крайней мере, в одном из смыслов), увеличивало его еще больше. Однако его радость была смягчена беспокойством, что она может страдать.

Поэтому он вздохнул с облегчением, услышав ее знакомый сексуальный стон.

- Мммм... Вот так, сынок! Мммм... Так хорошо!

Он медленно вытаскивал, когда спросил:

- Тебе нравиться?

- Я люблю это! Я признаю... сначала было больно, но теперь... Мммм! Да! Хватай меня за сиськи! Я не из стекла сделана. Трахни меня сильнее!

- Неужели? - он начал немного ускоряться, когда вошел в нее снова.

- УГХ! АААХ! СДЕЛАЙ ЭТО! - по ее голосу было ясно, что она в экстазе. Затем он протянул руку и схватил одну из ее больших сисек, заставив ее снова громко закричать, но на этот раз от чистой радости.

На самом деле она все еще чувствовала некоторую боль, но ее захлестнуло столько удовольствия, что ей было все равно. Ей пришло в голову, что боль каким-то образом усиливает удовольствие, возможно, создавая такой резкий контраст.

Кэтрин была в своей комнате, делая себя сексуальной для Алана, когда она услышала крик. Ей потребовалось несколько минут, чтобы привести себя в порядок, но в конце концов она побежала на кухню посмотреть, из-за чего весь этот шум.

Она была поражена открывшимся ей зрелищем. Алан держал одну руку на груди матери, а четыре пальца другой - на ее киске, а его член входил и выходил из задницы матери очень длинными и глубокими движениями.

Сначала она не узнала свою мать из-за униформы горничной и длинных волос, упавших на лицо матери. Первое впечатление Кэтрин заключалось в том, что Алан трахает какую-то новую и явно чрезвычайно сладострастную наемную прислугу. Но огромные, покачивающиеся сиськи Сьюзен быстро выдали ее. Кэтрин знала только четырех женщин с такими большими сиськами, и их разные прически исключали Сюзанну, Ксанию и Бренду.

- Мама! Ты в порядке? - крикнула Кэтрин, перекрывая громкое пыхтение и стоны.

- Вуууу-хуууу! Дааааааа! - закричала Сьюзен, - Я в полном порядке! - это, конечно, было правдой. Алан теперь входил и выходил из ее задницы с регулярными и глубоко проникающими движениями, и хотя была некоторая затяжная боль, она почти не думала об этом больше, - ФАНТАСТИКА! Тигрёнок! Ты животное!

Кэтрин просто стояла и смотрела, не мигая, на сексуальную сцену перед ней. Ее сердце бешено колотилось, а нижние губы стали влажными.

- А-А-Алан... Да! Да! Алан удивил меня, вот и все! - закричала Сьюзен, едва сумев собрать воедино короткую фразу, - ДАААА! Трахни меня, трахни меня, трахни меня! Да! Тигрёнок трахает меня!

Он продолжал безжалостно вонзаться в нее. Она только вцепилась руками в край прилавка, но его тело медленно двигало ее вперед вдоль прилавка, пока ее бедра не уперлись в его бок. Его возбужденный член с силой вдавил ее в нее. Он снова вошел в нее, а затем снова и снова.

Они оба продолжали кричать и вопить, хотя ни один из них не произнес ни слова. Алан говорил время от времени, но все, что он говорил, были такие вещи, как: "я трахаю тебя, мама! Трахаю тебя! Трахаю тебя в задницу!"

Вариации этого довели ее до новых криков и новых высот экстаза. Сьюзен обычно просто говорила: "Он трахает меня! Трахни меня! Трахни меня! Трахни меня!" и тому подобное, снова и снова.

Для Алана это звучало так, словно он трахал ее киску, и это было абсолютным табу и соблазнительным сексуальным актом для него. Тот факт, что он действительно трахал ее задницу, был великолепен, но мысль о том, что это была ее другая дырка, совершенно выбила его возбуждение из колеи.

Тревога Кэтрин быстро сменилась возбуждением. Внезапно ей очень захотелось, чтобы Алан трахнул ее в задницу, чтобы она была в таком же восторге, как Сьюзен. “Я не могу в это поверить! Я на самом деле смотрю, как брат трахает маму! Правда, это неправильное отверстие, но все выглядит почти так же, как обычный секс по-собачьи. Он врезается в нее снова, снова и снова! О боже, как же жарко! Это зрелище я буду видеть много отныне, я уверена!”

Играя своими губками, она спросила Сьюзен:

- Это действительно так хорошо, мама?

Сьюзен повернула голову к дочери и выпучила глаза, пытаясь выразить всю силу своих эмоций.

- Так хорошо! Так хорошо! Сначала я думала, что нет, но потом… Оооох! Мммм! О Боже! Мммм, да! Вот так, сынок!

Кэтрин перестала задавать вопросы, понимая, что на данный момент не получит вразумительных ответов.

Алан продолжал настойчиво трахать Сьюзен еще несколько минут. Наконец, он начал накачивать свою сперму в ее задницу без предупреждения. Он испустил крик Банши, когда его пенис начал стрелять. Казалось, время замедлилось, и он выстреливал веревку за веревкой, целую вечность.

Но время бежало слишком быстро для Сьюзен.

- Подожди! Стой! Нет! - закричала она, внезапно борясь, чтобы освободить свою задницу от дальнейшего пронзения его жесткостью, - Твоя драгоценная сперма! Не трать её на чертов презерватив! Кончи мне в рот! Рот лучше!

Но она никак не могла отделаться от его большого шеста, а затем мгновенно развернуться, снять презерватив и отсосать ему, прежде чем он кончит, тем более что его член, казалось, навсегда застрял в ее тугой задней дырочке.

Он продолжал вбивать свое семя в ее задницу, наполняя презерватив.

- Прости, мама, слишком поздно! Может быть в следующий раз!

Эти двое продолжались в течение многих долгих, взаимно удовлетворяющих моментов, пока он не был полностью израсходован, в прямом и переносном смысле. Она плюхнулась грудью на стойку, где он продолжал обхватывать и ласкать ее сиськи обеими руками, пока его член не сморщился и в конце концов не выскочил из ее заднего отверстия.

- Что за манера говорить "Доброе утро"! Фух! - Сьюзен наконец застонала, чистая похоть сочилась из ее голоса. Руки Алана наконец-то перестали ее ощупывать, но она схватила их и подбодрила продолжать дальше, несмотря на то, что они оба были на мгновение измучены. Она просто не хотела, чтобы веселье заканчивалось.

Кэтрин стояла рядом, все еще просто наблюдая и трогая себя. Она была очарована и чрезвычайно возбуждена, но также кипела от ревности. Уже не в первый раз она была раздражена тем, как соблазнительна Сьюзен во всех нужных местах. “Я так хорошо готовилась для брата, а он даже не взглянул на меня! Как, черт возьми, я могу конкурировать не только с этим телом, но и с этим нарядом? Где, черт возьми, она нашла этот непристойный наряд горничной? На съемочной площадке порнофильма? Гррр!”

Алан, наконец, посмотрел на сестру и улыбнулся. Он оторвался от своей матери секс-бомбы и, пошатываясь, подошел к холодильнику, опираясь на него.

- Боже, это было хорошо, - пробормотал он, не находя слов. Он в основном смотрел в пространство с дерьмовой ухмылкой.

- Прости, Ангел, - сказала Сьюзен Кэтрин, когда та в полном изнеможении опустилась на кухонный пол, - Я не хотела тебя так удивлять, но Тигрёнок удивил меня. Ууух, парень! Разве он когда-нибудь! Я понятия не имела, что он собирается это сделать. Я имею в виду, в одну минуту он просто водил руками по всему моему обнаженному телу, полностью контролируя свою сисястую секс-игрушку мамочку, как он всегда это делает, а потом... БАМ! - она хлопнула в ладоши, чтобы подчеркнуть свои слова, - Его огромный член был глубоко в моей заднице!

Она начала приводить свой костюм горничной в некое подобие порядка и даже надела дополнительный предмет одежды, закрывающий плечи. Она чувствовала, что Кэтрин чувствует себя брошенной, и хотела, чтобы он уделял ей больше внимания. Это было настолько скрыто, насколько могло быть, но это было не очень много. Ее соски, казалось, готовы были выскочить из топа в любой момент.

- Я и понятия не имел, что собираюсь это сделать! - воскликнул Алан, все еще измученный, - Но когда я увидел тебя в этом наряде горничной, я потерял всякий контроль. А потом сухое траханье и все такое. Боже! Это была почти полная удача, что я трахнул тебя в задницу, а не в киску. Может быть, в то время я думал о твоей заднице, потому что ты сказала, что твои сиськи и киска взяли все под свой контроль, и мне было интересно, есть ли у твоей задницы тоже право голоса. Забавная мысль.

Он вспомнил, что все еще на нём до сих пор остаётся презерватив. Он снял его, наполовину перевернув в процессе, чтобы поймать любой перенесенный анальный материал внутрь, затем бросил его в ближайший мусорный бак. Презерватив напомнил ему, каким агрессивным и спонтанным он был.

- Мне очень жаль. Я не должен был этого делать, даже не спросив. Я вроде как сошел с ума.

Сьюзен улыбнулась. Она не возражала против того, что он так неожиданно трахнул ее в задницу, поскольку в конце концов это сработало. Она также была невозмутима, что ее сын почти трахнул ее в другую дырку. На самом деле, в некотором смысле она была разочарована тем, что он этого не сделал.

Она сказала:

- Ох, не надо. Все эти гормоны, бурлящие в тебе, показывают, что ты такой большой, здоровый мальчик. Возможно, ты пересек границу или две в этом, но я позволю этому проскользнуть на этот раз, так сказать, - это была шутка (и игра слов), потому что было ясно, что все границы теперь почти исчезли.

Алан улыбнулся:

- Да. Много скольжения. Нам определенно нужно, чтобы он скользил довольно много.

Она ухмыльнулась и прокомментировала:

- Я действительно получила это, - затем она продолжила, - Тигрёнок, кажется, мы скоро будем трахаться. Ты это знаешь, и я это знаю. Ангел, я, все твои женщины - мы все должны быть готовы к тому, что наши дырки в любой момент будут пронзены твоим яростным гребаным стержнем. Это просто факт. Я рада, что этого не случилось сейчас, потому что моя киска так болит со вчерашнего дня. Я бы не получила от этого должного удовольствия.

Он улыбнулся от уха до уха, радуясь, что она это подтвердила. Судя по тому, как она продолжала болтать по этому поводу, ему не требовалось много уверенности, чтобы понять, что она полностью поддерживает эту идею. Но он просто сказал:

- Я знаю! Прошлая ночь была такой напряженной. И то же самое было сегодня утром. Я не могу справиться с такой интенсивностью. Мой счетчик для интенсивного сексуального опыта находится на перегрузке. Я понятия не имею, как я смогу пойти в школу после этого.

- А кто сказал, что ты должен ходить в школу? - спросила Сьюзен, - Моя киска в плохом состоянии, и ты только что уничтожил мою задницу тоже. О Боже, мой сын - трахал и почти наполнил спермой мой зад! Я думаю, что мне нужно оставаться в постели весь день и выздоравливать, - она посмотрела на него щенячьими глазами, - Посидишь дома и поиграешь со мной? Пожалуйста?

Она демонстративно облизала губы, затем сдвинула свои сиськи вместе, создавая дополнительную глубокую линию декольте. Ясно, что она указывала на то, что, хотя ее киска и задница были вне пределов в данный момент, она все еще могла заставить его гудеть весь день с большим количеством минетов и пайзури.

- Мама, я бы с удовольствием,но ты же знаешь, что я не могу. Тесты, - он ненавидел это говорить, но чувствовал, что должен. Он также не хотел злить Кэтрин, которая выглядела все более раздраженной.

Сьюзен, казалось, не слышала его. Она закрыла глаза и с намеком вздрогнула, когда кончики пальцев нежно скользнули между ее бедер. Затем ее руки пробежали вверх по животу к груди, и она снова сдвинула свои груди вместе. Она с голоду облизала губы.

- А как же мой рот и сиськи? Ты собираешься пойти в школу, оставив их всех без присмотра? Они будут чувствовать себя такими обделенными. Мои сиськи печальны и заброшены. Им не помешала бы какая-нибудь толстая компания.

Она соблазнительно подмигнула ему и слегка повела плечами. Это заставило ее грудь слегка покачнуться. С этой мыслью она наклонилась вперед и еще сильнее затрясла своими огромными дынями.

Алан почувствовал, как внутри него поднимается желание трахнуть еще несколько ее дырочек, особенно потому, что ее медленно покачивающиеся соски продолжали торчать из формы горничной, даже когда она пыталась сдержать себя, чтобы смягчить раздражение Кэтрин. Разрез платья был таков, что ее соски не могли долго оставаться прикрытыми, если она не стояла неподвижно, как статуя, и не дышала. Мало того, что она не делала этого, она намеренно позволила своим полным сиськам снова полностью вывалиться из ее топа.

Попытка Сьюзен сдержаться ради Кэтрин увенчалась в лучшем случае лишь частичным успехом. Она была связана с энергией после большого траха задницы.

Алан, пошатываясь, подошел к табуретке и сел рядом с Кэтрин. Он чувствовал себя совершенно сбитым с толку каким-то необъяснимым образом, гораздо большим, чем просто его "типичный" сексуальный опыт. Он чувствовал себя так, словно только что расстрелял из пулемета толпу людей или очнулся от тысячелетнего сна.

Но он медленно возвращался из какого-то странного места сюда и сейчас к кухни. В конце концов, он протянул руку и налил себе стакан ананасового сока, затем выпил его.

Он знал, что Кэтрин здесь, но все еще не до конца переварил ее присутствие. Теперь он сел на табурет рядом с ней, затем повернулся и впервые за это утро по-настоящему посмотрел на нее.

Глава 801. Главное - осторожность!

Кэтрин старалась вести себя нормально, но она была почти готова заплакать. Она действительно чувствовала себя не в своей тарелке, как будто пропустила единственный в своей жизни шанс на опыт.

Сьюзен немного приподняла свою голую задницу, чтобы потереть теперь уже очень больную попку. (По крайней мере, это было ее оправданием - она осторожно наклонилась, чтобы сыну было хорошо видно.)

Это сразу же привлекло внимание Алана, хотя он и пытался сосредоточиться на сестре.

Униформа горничной Сьюзен, конечно же, не мешала ей ощупывать задницу. Её соки вытекали из киски, поэтому она просунула руку между ног, зачерпнула немного и попробовала на вкус.

- Вкуснятина! - она счастливо застонала.

Это еще больше расстроило Кэтрин. Она хотела надуть губы, но поняла, что это слишком незрело.

Алан все еще был сосредоточен на Сьюзен.

- Мам, как это ты так легко приняла член? - он не знал о ее утреннем распорядке.

Она улыбнулась.

- Я ждала и надеялась, что ты сделаешь это в течение некоторого времени. Помнишь, Ангел, что я говорила раньше: мы должны быть готовы к тому, что нас в любой момент могут взять в любую дыру. Любая красивая, грудастая женщина, которая знает тебя, должна быть такой любезной. Каждое утро я смазывала свою задницу, как часть моей утренней рутины, надеясь и мечтая, что сегодня будет счастливый день, когда ты наконец-то возьмешь мою задницу своим оружием. У меня было особенно хорошее предчувствие насчет сегодняшнего дня, так как сегодня вторник.

Она дважды моргнула, когда важная мысль пришла ей в голову:

- Оооох! Знаешь что? Мне нужно сделать несколько звонков всем другим женщинам, которые у тебя есть. Теперь, когда ты начал трахать в задницу, все мы должны быть должным образом подготовлены в любое время!

- Мам, а это не слишком далеко зашло? - спросил он её.

- Чепуха! На самом деле, должно быть постановление города, что все женщины, считающиеся достойными Алана, замужем они или нет, должны постоянно держать свои задницы смазанными или подвергаться штрафу. На случай, если Тигр захочет их заполнить, - она ласково улыбнулась ему. Она все еще была так возбуждена, что наполовину верила своим словам.

Кэтрин пыталась выразить свое неудовольствие кислым взглядом, но она была так возбуждена идеей Сьюзен, что не смогла удержаться и спросила:

- Но как их проверить, не нарушают ли они закон?

- Если бы Тигр был в пределах видимости, - сухо ответила Сьюзен, - им приходилось бы снять трусики, наклониться и предстать перед ним для осмотра. А как же иначе?

Алан посчитал эти идеи очень возбуждающими, но постарался сохранить спокойствие и спросил:

- Если ты так сильно этого хотела, почему просто не сказала: трахни меня в задницу уже?

- Тигр, - сухо ответила Сьюзен, - женщины очень редко говорят так прямо. Это правда. Я уже говорила тебе: когда дело касается женщин, ты должен знать, чего хочешь, и просто принимать это как должное. Я не хочу, чтобы мой сын стал насильником, но я знаю тебя и знаю, что ты никогда никого не изнасилуешь. Но если ты становишься невероятно агрессивным, а затем отступаешь с твоим удивительным самообладанием, если ты продолжаешь получать плохие вибрации, нет женщины, которую ты не сможешь трахнуть.

Он обдумал это.

- Мам, это очень серьезный и странный совет. Я должен подумать об этом.

Алан все еще чувствовал себя немного не в своей тарелке, но Сьюзен заметила настроение дочери.

- Тигр, это было выше всяких похвал, но я думаю, что ты должен позаботиться о нашем милом Ангеле. Похоже, она чувствует себя брошенной.

- Так и есть! - выпалила Кэтрин, наконец-то заставив Алана обратить все свое внимание на нее, - Брат, я не могу соперничать с мамой! У меня нет такого наряда. У меня нет такой задницы или такого тела. Нет ничего! Как я могу сравниться?!

Кэтрин была одета в белую прозрачную ночнушку, которая была еще сексуальнее, чем те, что она носила в предыдущие дни. В любой другой ситуации, даже в толпе, полной сексуальных женщин, Алан или любой другой гетеросексуальный мужчина был бы притянут к ней, как магнит. Но это было правдой: Кэтрин не могла сравниться со Сьюзен этим утром. Никто не мог. Она начала плакать.

Табуретки у стойки стояли так близко, что Алан мог протянуть руку и обнять сестру, не вставая с табурета.

- Не плачь, - сказал он успокаивающе, - Я думаю, ты удивительная. Ты очень сексуальна. Ты такая соблазнительная. Ты самая лучшая! Действительно. Не плачь!

Но его слова, казалось, заставили ее заплакать еще сильнее.

Она протянула руку и крепко обняла его, рыдая ему в плечо.

- Ты просто так говоришь, - сказала она, - С мамой и тетей Сьюзи просто не может быть никакой конкуренции. Они могут и должны быть кинозвездами. А Эми теперь твоя девушка. Она становится такой большой и сексуально опытной. Клянусь, ее сиськи растут с каждым днем... Я тебе не нравлюсь! Я так далеко в твоем списке!

Она бросилась к нему, плача на его плече еще сильнее.

- Я твоя трах-игрушка номер четыре, в лучшем случае! - потом она захныкала, - Гаавввд, это звучит так нелепо.

Он положил руку ей на подбородок и приподнял ее голову, пока его глаза не встретились с ее глазами.

- Послушай меня. Я не могу сказать, что ты мне просто нравишься, только потому, что я люблю тебя. Я люблю тебя так сильно, как никто на свете. По правде говоря, я люблю тебя и маму больше, чем кого-либо другого на всем белом свете, и я люблю вас обоих одинаково. Сегодня я завелся на маму из-за униформы горничной и всего остального, но завтра ты сделаешь что-нибудь, что возбудит меня не меньше. Ты будешь! Разве мы не отлично провели время вчера?

Она согласилась с этим, едва заметно кивнув.

Он продолжил:

- Да, мама горячая и у нее большие сиськи, но ты тоже потрясающая! У тебя тоже очень горячее тело. Кто в нашей школе привлекательнее тебя? Хизер? Эми? Может быть, для некоторых, но у тебя больше ума и индивидуальности, чем у любой из них. И я думаю, что ты самая горячая из них. Мне очень больно говорить это, потому что я действительно люблю ее, и я думаю, что она невероятно хороша, но она только моя девушка, а ты моя сестра.

Это помогло, но Кэтрин надулась:

- А как же Кристина? Она горячая и очень умная!

- Верно, но я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь называл тебя "Кэтрин, Ледяная королева"(Он произнес это "Кэт-р-эн".) Эй, это даже рифмуется.

Кэтрин шмыгнула носом, но улыбнулась.

- Нет, пожалуй, нет.

- Сестренка, ты моя кинозвезда. Я люблю тебя!

- Ох, Алан! Брат! Я тоже тебя люблю! - она наклонилась вперед, и они начали страстно целоваться.

Алан почувствовал новую и более глубокую связь со своей сестрой, когда они поцеловались. Он имел в виду все, что сказал, хотя несколько преувеличил свое мнение об Эми, чтобы успокоить Кэтрин.

В конце концов, она оторвалась от его губ, чтобы сказать:

- Старший брат, мне так жаль. Я не хочу ревновать, но иногда я просто не могу удержаться. Я люблю тебя. Обещаю, мне станет лучше. Мне все равно, трахнешь ли ты маму, или тетю Сьюзи, или Эми, или кого угодно, сколько захочешь, лишь бы ты сказал, что любишь меня.

Алан повернулся к Сьюзен, сидевшей на стуле позади него.

Грудастая мамочка вытирала с лица слезы радости.

- Это было так трогательно, вы двое. Я люблю вас обоих, так сильно! Вы заставляете меня гордиться вами.

- Мы ведь тоже тебя любим, правда, сестренка? - спросил Алан.

- Ты же знаешь, мама, - с энтузиазмом ответила Кэтрин, - Ты самая лучшая мама на свете, мам! Рон может пойти к черту, мне все равно, потому что просто иметь тебя лучше, чем иметь двух родителей.

- Не забудь про Сюзанну, - напомнила Сьюзен, - Она похожа на вашу вторую мать во всем, кроме имени.

- Да, и мы ее тоже любим, но ты - номер один.

Кэтрин встала и обняла Сьюзен, а потом начала целовать ее в губы. Алан тоже встал и сказал:

- Это банально, но давай обнимемся вместе.

Все трое стояли рядом, целовались и крепко обнимали друг друга. Вскоре топ Сьюзен спустился до талии, почти до бедер. Алан не хотел уделять ее телу много внимания после всего, что он сказал Кэтрин, но Кэтрин не колебалась и свободно ласкала тело своей матери. Пенис Алана был в значительной степени оставлен в покое, так как он был вялым и чувствительным.

Наконец, все они отпустили друг друга и вернулись на свои места.

Сьюзен даже не потрудилась натянуть на себя одежду, так как все равно предпочитала быть топлесс.

Она прокомментировала:

- Вау, я и не думала, что это будет такое эмоциональное утро. Мне придется быть осторожной с этой униформой горничной. Это как привлекательное ядерное оружие для моего милого-славного Тигра! - она приподняла свои большие груди для его удобства и пошевелила ими. Потом она вдруг стала по-матерински ласковой, - Вы двое хотите позавтракать? Я готовила овсянку, но боюсь, она остыла. И Ангел, ты можешь присмотреть за пенисом своего брата, пока я готовлю?

Кэтрин гордо отсалютовала в ответ на это предложение.

- Еще бы! - она бы начала немедленно, если бы не видела, что он все еще слаб и приходит в себя.

- Мама, ты - номер один, - сказал Алан. Но он быстро повернулся к Кэтрин. - И ты тоже номер один. Вы обе связаны под первым местом, - он искренне улыбнулся, потому что так сильно любил и желал их обоих. - Но, сестренка, технически это все равно делает тебя моей трах-игрушкой номер один.

- Брат! - она вся улыбалась, когда удовлетворенно обнимала его. Этот термин, и то, что он действительно что-то значил, было чрезвычайно важно для нее.

Алан снова повернулся к Сьюзен.

- Завтрак - это прекрасно, но у меня есть более важные дела. Мне нужно дать сестре особый опыт, как тот, который мы с тобой только что разделили. Я знаю, что это будет не то же самое; молния не может ударить дважды, но я хотел бы по крайней мере попытаться сделать то, что я сделал с тобой сейчас, и с ней тоже. Это способ показать, что она так же важна для меня.

Сьюзен ответила:

- Ох, пуу. Черт. Но продолжайте. Должна признаться, я немного ревную, думая о том, как ты трахаешь свою сестру в задницу и наполняешь ее задницу всей этой прекрасной, но противной спермой в твоих яйцах, но это твое право и ее долг.

Сьюзен вспомнила свою фантазию двухнедельной давности, в которой Кэтрин была обнажена и склонилась над обеденным столом, стоя на цыпочках, в то время как Алан стоял позади нее, медленно вставляя дюйм за дюймом своего, казалось бы, бесконечного члена в ее напряженную задницу. В этом видении Кэтрин кричала от боли и восторга, а сама Сьюзен стояла на кухне в одном фартуке и смотрела на нее, как гордая мать, которой она и была. Эта мысль все еще сводила ее с ума от желания (и даже больше теперь, когда она знала, как хорош анальный секс). Далее она представила, как лежит на кухонном полу перед ними обоими, задрав задницу кверху, раздвигая ягодицы и приговаривая: "А теперь, вы двое, не забудьте позаботиться о своей мамочке!"

Она покраснела при мысли, что такая фантазия теперь имела вполне реальный шанс стать реальностью. Поспешно взяв себя в руки, она продолжила:

- Я, конечно же, не стану вас останавливать, поскольку она играет жизненно важную роль в том, чтобы ты был полностью очищен от этого отвратительного скопления спермы. Такая большая работа должна быть командной, и, конечно, все наши задницы принадлежат тебе.

Обращаясь больше сама к себе, чем к Алану, Сьюзен добавила:

- Клянусь, чем больше я уступаю тебе контроль и становлюсь секс-игрушкой, чтобы ты делал то, что хочешь, тем больше и больше оргазмов я испытываю. Если бы только больше матерей приняли все свои обязанности мамы… - она вздохнула с грустью за других, но с глубоким удовлетворением за себя.

Кэтрин почувствовала себя лучше и вмешалась:

- Не говоря уже о сестрах с их сестринскими обязанностями.

Снова сосредоточившись на лице Алана, Сьюзен кивнула и сказала ему:

- Верно, но это улица с двусторонним движением. Тигр, Ангел нуждается в особой привязанности прямо сейчас.

Алан ответил ей:

- Могу я спросить, кто контролирует тебя сейчас? Твой рациональный мозг, или твой дуэт сисек и киски?

Сьюзен задумалась:

- Хммм. Немного и того и другого, я думаю. Я не думаю, что сиськи и киска когда-нибудь полностью освободят свою хватку, теперь, когда они выбили дверь и успешно штурмовали мой мозг, - она хихикнула и добавила, - На самом деле, я думаю, что сиськи были в основном ответственными этим утром с момента твоего комментария про "утреннюю дойку".

Она повернулась к дочери и заговорила нежным, любящим голосом:

- Не обращай внимания ни на меня, ни на мои безумные бредни. То, что Тигр сделал со мной, будет держать меня удовлетворенной долгое время. Кстати, Сынок, я так рада, что ты кончил мне в задницу, а не в рот. Есть что-то глубоко удовлетворяющее, когда ты кончаешь в мою задницу. Я смею сказать, что я люблю это так же сильно, как сосать твой член! - ее глаза вылезли из орбит, когда она сказала это, чтобы показать, насколько удивительным было для нее это осознание.

Затем она добавила:

- Может быть, это просто мое воображение, но я могу поклясться, что чувствую, как оно плещется там, - она покачивала бедрами взад и вперед, словно проверяя, слышит ли и чувствует ли она, как сперма ее сына плещется внутри нее.

Он знал, что это, должно быть, ее воображение, так как он кончил в презерватив, но он не хотел портить ей удовольствие, указывая на этот факт.

Она раздвинула ноги, демонстрируя свою голую задницу.

- Весь день я буду наслаждаться ощущением, что ты наполнил мою задницу горячей спермой. Так что вы двое идите и развлекайтесь, - она пошевелила задницей, с гордостью демонстрируя капли своим детям. Затем она снова повернулась лицом к дочери, - И, Ангел, поначалу это немного больно, но я обещаю, что ты будешь любить, когда он поднимется к тебе через заднюю дверь. Помни, что с этого момента он будет делать это часто, так как он буквально владеет твоей задницей и моей, но твой первый раз всегда будет особенным.

Она закрыла глаза и ласково улыбнулась, как будто говорила о каком-то хорошем учебном достижении, которым гордилась, а не о том, что ее сын трахает девственную задницу ее дочери. Ее вид типичной пригородная мамочки-домохозяйки также был бы повышена, если бы у нее не было обоих сосков, свисающих из ее эротической формы французской горничной, и не было глупого оголовья горничной, а также она не потирала нежно свою открытую задницу

Алан толкнул Кэтрин локтем:

- Что скажешь, сестренка? Может, пойдем в твою комнату и не будем торопиться?

- Совершенно верно! Это было бы здорово, большой ракетный брат с тепловым наведением. А как же школа?

- Хорошо, что мы начали раньше, - сказал он, - Если мы пропустим завтрак и, может быть, просто перекусим по пути в школу, у нас будет по крайней мере полчаса, и мы все равно успеем в школу.

Они вдвоем поспешили в комнату Кэтрин.

Алан ненадолго зашел в ванную, чтобы вымыть свой пенис, так как он был в заднице Сьюзен.

Кэтрин полностью ожидала, что ее трахнут в задницу, но как только Алан лег на нее сверху, он прошептал ей: