Внешнеполитическое наследие России 2000-2008-х годов

 

В истории России никогда международная обстановка не была столь благоприятна для относительно спокойного внутреннего развития, как в начале ХХI века. Отсутствие широкомасштабных внешних угроз, ставивших и в ХХ, и в ХIХ, и в XVII, и в XIII веках под вопрос само национальное выживание России и русского суперэтноса, возможно, впервые позволяет стране сосредоточиться на проблемах внутренней политики. В этих условиях внешняя политика должна стать не столько инструментом самоутверждения России в качестве великой державы (хотя и это тоже очень важно), сколько важнейшим ресурсом национальной модернизации, что тождественно переходу страны на инновационный тип развития.

В этом контексте и следует, как представляется, оценивать внешнеполитическую деятельность России и то наследие в международных делах, которое досталось президенту России Д.А. Медведеву. Попробуем это сделать объективно и непредвзято.

В официальных и экспертных оценках состояния дел в области российской внешней политики вот уже несколько лет преобладает непонятная эйфория. В частности, заявляется, что позиции России за последние восемь лет сильно укрепились (знаменитое путинское "руки России крепчают"), с ней якобы начали больше считаться, а не любят ее в мире, мол, тоже потому, что "она снова стала сильной и независимой".

Спору нет, по сравнению с началом и серединой 90-х годов прошлого века положение России в мире заметно улучшилось. Но это улучшение не стало результатом успешной, активной и хорошо просчитанной внешней политики, которая с тех пор по существу (а не в риторическом измерении) нисколько не изменилась. Некоторое улучшение позиций России достигнуто за счет двух факторов, никак от нее не зависящих: относительное ослабление политических позиций США (вследствие провала в Ираке) и Евросоюза (в результате временного торможения процессов евроинтеграции) и благоприятная для нас конъюнктура на мировых энергетических рынках. Справедливости ради следует отметить, что свою роль здесь сыграл и такой фактор, как внутренняя консолидация российского государства, начавшаяся еще в середине 90-х годов, когда цены на мировые энергоносители для России не были столь благоприятны. Однако фактор высокой стоимости энергоресурсов в связи с начавшимся глобальным экономическим кризисом, похоже, начинает себя исчерпывать.

Что же касается разговоров о "прагматизме" и "многовекторности" внешней политики, которым якобы следует Кремль, то за ними пытаются скрыть лишь тот уже всем очевидный факт, что внешняя политика России формируется стихийно, строится как система ответов, а не превентивных шагов, носит не продуманный на перспективу, а чисто ситуативный характер.

В Концепции внешней политики Российской Федерации, утвержденной В.В. Путиным 28 июня 2000 года, были выстроены следующие приоритеты глобальной политики России в области международной безопасности:

формирование стабильной системы международных отношений, основанной на принципах равноправия, взаимного уважения и взаимовыгодного сотрудничества;

решительное противодействие попыткам принизить роль ООН и ее Совета Безопасности в мировых делах;

усиление консолидирующей роли ООН в мире;

дальнейшее снижение роли фактора силы в международных отношениях при одновременном укреплении стратегической и региональной стабильности;

дальнейшее сокращение ядерного потенциала на основе двусторонних договоренностей с США и - в многостороннем формате - с участием других ядерных держав;

сохранение и соблюдение Договора 1972 года об ограничении систем противоракетной обороны - краеугольного камня стратегической стабильности;

предотвращение распространения ядерного оружия, других видов оружия массового уничтожения, средств их доставки, а также соответствующих материалов и технологий;

формирование за рубежом позитивного восприятия России, дружественного отношения к ней.

Нетрудно заметить, что практически ни одна из этих задач не была решена. Конечно, в части, касающейся глобальных приоритетов, далеко не все зависело от России, поскольку ее роль в решении этих вопросов, вопреки официальным заявлениям о том, что она "обрела полноценную роль в глобальных делах", пока очень незначительна.

Таким образом, наша страна еще не самоопределилась. Внятной внешнеполитической стратегии нет. А поскольку нет стратегии, нет и понимания национальных интересов. Не может быть вертикали власти без "вертикали смысла". В этой связи возникает, например, вопрос, не поступила ли Россия неосмотрительно или даже беспечно, когда присоединилась (или встала на путь к присоединению) к Организации Исламская Конференция? Ведь, в общем-то, этот шаг находится в явном противоречии с продекларированным партнерством с Соединенными Штатами и ЕС. Это означает, что мы не можем сделать выбор не только между Востоком и Западом, но даже между Севером и Югом. Вот чем оборачивается отсутствие стратегии и слабость государственной субъектности.

Конечно, четкой внешнеполитической стратегии нет и у ряда других великих держав, у тех же США. Но в отличие от них, Россия сегодня не обладает таким "запасом прочности", который страхует даже от серьезных ошибок и провалов. А потому нечеткость внешнеполитической стратегии для нее - непозволительная роскошь.

Вторая фундаментальная проблема внешней политики России состоит в том, что ее кризис носит институциональный характер. Речь идет об отсутствии эффективного механизма подготовки, принятия и реализации внешнеполитических решений.

Третья проблема состоит в том, что наша внешняя политика не опирается на систему стратегического планирования, которая должна обеспечивать просчет краткосрочных, среднесрочных и долгосрочных вариантов внешнеполитических решений, соразмерность целей и средств. Отсутствие же такой системы (действовавшая до недавнего времени в Совете Безопасности РФ Группа стратегического планирования - не в счет), опирающейся на солидную аналитику, собственно говоря, и привело к кризису внешней политики России. Непросчитанность соразмерности внешнеполитических амбиций и возможностей (ресурсов) страны, неспособность осознать характер происходящих в мире процессов, восприятие их сквозь призму традиционных, свойственных советскому периоду представлений привело к тому, что ни одна из стратегических целей, сформулированных политическим руководством России в последние 20 лет, не была достигнута. Не удалось ни предотвратить расширение НАТО, ни построить реальное партнерство с этим альянсом, равно как и сохранить необходимый уровень отношений со странами ЦВЕ и Балтии.

Существенной, хотя и не главной, причиной кризиса внешней политики России является заметное падение ее имиджа в Европе, Америке и в мире в целом. Как это ни прискорбно констатировать, но Россия перестала быть привлекательным партнером даже для своих соседей. Именно в эти годы обрушился прямо-таки шквал критических замечаний - во многом справедливых - по поводу так называемой "управляемой демократии", "авторитарных тенденций режима Путина", "нечестных" и "несправедливых" парламентских (2007 г.) и президентских (2008 г.) выборов, "избирательного правосудия" (дело ЮКОСа), полицейских методов давления на крупный капитал, разгрома неугодных Кремлю телеканалов и изданий, назначения на высшие государственные посты в России деятелей КПСС и КГБ, укрупнения органов государственной безопасности без какого бы то ни было контроля со стороны парламента и общественности, ущемления федерализма и прочее.

В этом и состоит коренная причина всех провалов внешней политики на постсоветском пространстве. Нельзя рассчитывать на успех интеграции этого пространства вокруг России, если она по-прежнему будет непривлекательной и восприниматься всеми как "больной человек Европы", да еще к тому же отказавшейся от собственного исторического проекта, от собственной истории.

Вот почему ведущие государства современного мира предпочитают приложить максимум усилий, чтобы иметь:

во-первых, четкую и понятную всем внешнеполитическую стратегию, с обозначением приоритетов внешней политики и национальных интересов, союзников, партнеров и оппонентов;

во-вторых, высокоэффективный механизм подготовки, принятия и выполнения решений по стратегическим вопросам международной деятельности;

в-третьих, связанную с таким механизмом систему стратегического планирования, способную обеспечить сопряжение принимаемых внешнеполитических решений с имеющимися ресурсами, в первую очередь экономическими ресурсами страны;

в-четвертых, умелую имиджевую политику, доводящую до мировой общественности достоверную информацию о национальной внешней политике, национальных интересах и их убедительное обоснование;

в-пятых, высокопрофессиональную дипломатическую службу.

Не надо быть специалистом по внешней политике, чтобы увидеть, что до решения этих задач очень далеко. Именно об этом необходимо сегодня задуматься России, причем не только политическому руководству, а всему политическому классу в целом.

Заключение

 

Обобщая сказанное, необходимо сформулировать следующие первоочередные меры в сфере государственной деятельности, которые позволят преодолеть текущий кризис внешней политики России.

Первое. Для преодоления концептуального кризиса внешней политики Россия должна в первую очередь разобраться со своей национальной идентичностью. Россия должна остаться субъектом мировой истории, всем понятным и узнаваемым. До тех пор пока этого не сделано, наши зарубежные партнеры, включая США, вряд ли сами смогут правильно определить свою политику в отношении России и будут по-прежнему занимать выжидательную позицию. И все попытки отстаивать наши национальные интересы - будь то наши возражения против расширения НАТО, политика сближения со странами СНГ или попытки заблокировать в Совете Безопасности ООН решение о военной операции США против очередного диктаторского режима - будут ставиться ими под подозрение.

Таким образом, Россия должна строить государство не с "чистого листа", или с 1991 года, а исходя из того, что нынешняя Российская Федерация - правопреемница тысячелетнего российского государства, в том числе Российской империи, и продолжательница СССР. В области государственного строительства она твердо придерживается доктрины непрерывного правопреемства и континуитета.

Второе. Повышение эффективности внешней политики требует принятия специального закона о механизме разработки, принятия и реализации внешнеполитических решений, который обеспечивал бы четкую координацию деятельности министерств и ведомств в этой области под руководством президента РФ в целях проведения единой линии Российской Федерации в отношениях с другими государствами и международными организациями. Такого рода механизм должен иметь коллегиальный характер, характеризоваться вовлеченностью всех субъектов внешней политики и опираться на глубокую аналитику и экспертизу правительственных и неправительственных научно-исследовательских центров, которые надо создавать, всячески пестовать и щедро финансировать.

Третье. Никакой реалистичный и рассчитанный на успех политический курс не может быть избран и последовательно осуществлен без предварительной оценки ресурсов и просчета возможных вариантов действий, оценки положительных и отрицательных последствий тех или иных акций, их взаимосвязи с возможными, вероятными или иными предсказуемыми событиями и, наконец, просчета их последовательности во времени. Именно к этому, в конечном итоге, и сводится суть стратегического планирования. Вот почему необходимо обеспечить сопряжение принимаемых внешнеполитических решений с имеющимися ресурсами, в первую очередь экономическими ресурсами страны. Соразмерность целей и средств - важнейший принцип внешней политики.

Четвертое. Что касается имиджа России за рубежом, то, конечно, следует работать над его улучшением. Но при этом следует помнить: какие бы усилия здесь ни предпринимались, какие бы финансовые средства на эти цели ни выделялись, если внутренняя ситуация в стране не будет улучшаться, все эти усилия будут тщетны. Надо понять одну простую вещь - для того чтобы иметь хороший имидж за рубежом, надо реально быть привлекательной страной, а не казаться ею.