Мировоззрение и историческое развитие русского народа

Введение

 

Всякая мифология - плоть от плоти народа, ее создавшего. В ней, как в зеркале, отражаются характер народа-родителя, ценности, которые он превозносит и лелеет, - и антиценности, им порицаемые и отрицаемые: также мифология, точнее, самый ее дух, находится в непосредственной связи со средой обитания народа- мифотворца. И весьма любопытно сравнивать между собой мифологические системы разных народов, обнаруживая в последних упомянутые выше соответствия и противопоставления. Особенно богатый материал для сопоставлений подобного рода дает Европа - по причине своей компактности в сравнении с другими материками. Чем дальше на север от колыбели цивилизации - Средиземноморья, - тем суровее становится дух мифологии, тем жесточе делаются боги, кровопролитнее битвы, трагичнее конфликты и безнадежнее судьбы. И своего апогея это «нарастание драматизма» достигает в мифологии крайнего европейского Севера - в мифологии скандинавов.

Как писал А.Я. Гуревич в предисловии к русскому изданию «Старшей Эдды» в «Библиотеке всемирной литературы», «образ мира, выработанный мыслью народов Северной Европы, во многом зависел от образа их жизни. Скотоводы, охотники, рыбаки и мореходы, в меньшей мере земледельцы, они жили в окружении суровой и слабо освоенной ими природы, которую их богатая фантазия легко населяла враждебными силами. Центр их жизни - обособленный сельский двор. Соответственно и все мироздание моделировалось ими в виде системы усадеб. Подобно тому как вокруг их усадеб простирались невозделанные пустоши или скалы, так и весь мир мыслился ими состоящим из резко противопоставленных друг другу сфер...» Достаточно сравнить картину скандинавского мифологического мироздания с аналогичной картиной, допустим, мифологии греческой, чтобы почувствовать разницу в мировосприятии народов: студеное безлюдье с редкими хуторами у скандинавов - и напоенные солнцем, плодородные, густо-заселенные земли у греков. «Несовпадение менталитетов» столь очевидно, что поневоле усомнишься в правомерности отнесения и греческой, и скандинавской мифологических систем к общей индоевропейской мифопоэтической традиции.

Исходя из вышеперечисленных фактов, мы сформулировали тему нашего исследования: «Мифологические образы в сознании русского и английского народа».

Объектом нашего исследования является национальное сознание русского и английского народа.

Предмет исследования - мифологические образы в сознании русского и английского народа

Цель исследования - выявить роль мифологических образов в сознании русского и английского народа

Задачи исследования:

1. Проанализировать по теме исследования.

2. Дать характеристику основным понятиям работы.

.   Выявить роль мифологических образов в сознании русского и английского народа

Глава 1. Понятие сознания

Глава 2. Мифология

Славянская мифология

 

Славянская мифология отличается заметным своеобразием на фоне индоевропейской мифологической традиции, тем более она не похожа на мифологические системы Египта, Китая, Крайнего Севера и других частей ойкумены. В ней нет многообразия сюжетов, богов, героев, как в греческой мифологии, строгой иерархии римского пантеона, таинственности, загадочности и многозначности индийских и иранских мифов, сумеречной мрачности скандинавской мифологии. Это своеобразие проявилось даже в терминологии: многие исследователи предпочитают говорить не о мифологии, а о язычестве, подчеркивая тем самым определенную обособленность религиозных представлений древних славян. Тем не менее было бы методической и содержательной ошибкой отрывать славянское язычество от процессов в мировом развитии мифологического мышления, частью которого оно является. Необходимо четко представлять себе, что, во-первых, славянская мифология является составной частью мифологии индоевропейских народов, так что среди богов древних славян можно найти аналоги и Зевсу, и Индре, и Одину, и другим общеизвестным богам и героям развитых мифологических систем; во-вторых наиболее близкой к славянской оказывается мифология древних балтов, предков нынешних литовцев и латышей, в этих системах наблюдается даже почти полное совпадение имен главных богов - славянского Перуна и балтийского Перконаса/Перкунаса; в-третьих, славянское язычество своими корнями уходит в земледельческую духовную культуру древних славян, о чем подробнее будет сказано ниже; наконец, существуют объективные трудности в изучении и описании мифологических представлений славян древности.

Эти трудности объясняются двумя причинами. Главной из них является крайняя скудность сведений о мифологических воззрениях древних славян, практически полное отсутствие текстов мифов, сюжетов, мифологических преданий и т. п., что связано с особенностями истории религии у славянских народов. Как известно, христианство как монотеистическая религия пришло к славянам относительно поздно, в IX-X вв. н. э., когда союзы племен сменялись раннефеодальными государственными образованиями, в которых господствовала идея централизации власти, сосредоточения ее в руках монарха - великого князя, короля, кагана и т. п.; эта идея резко противоречила свойственной мифологическому сознанию идее многобожия, политеизма, когда каждое племя или союз племен отдавали предпочтение какому-то своему излюбленному богу, как это было в древнем Новгороде, где господствовал культ Велеса/Волоса, в отличие от Киева, почитавшего Перуна и оставлявшего Велеса/Волоса заботам простого люда, жившего на Подоле, в низменной части города. В отличие от Средиземноморья, где христианство зародилось как религия рабов и черни и лишь спустя несколько столетий стало государственной религией феодальной Европы, у славян христианство как в форме православия (южные и восточные славяне), так и в форме католицизма (западные славяне) насаждалось сверху, волевым решением верховной власти: киевский князь Владимир в одночасье сделал своих подданных православными. Одномоментная, волевая смена идеологической парадигмы, повеление молиться не Перуну и Мокоши, а единому богу определили и государственную, и церковную политику первых веков христианства у славян - политику мощного наступления на язычество, обличения всех пороков политеизма и полного развенчания прежних кумиров. Конечно, простой народ не мог так просто отказаться от привычных верований, освященных традицией, но не мог и игнорировать новую религию: по свидетельству российского археолога В.В. Седова, на северорусских территориях при раскопках поселений XIV века находили скелеты, на груди которых рядом с православным крестом мирно покоился языческий амулет. Чем дальше от Киева и других городов Древней Руси, тем дольше сохранялось язычество, но и оно не могло удержаться под яростным давлением официальной церкви, буквально огнем выжигавшей память о языческом прошлом: победить в этом противостоянии двух религиозных систем язычество не могло, постепенно уйдя в так называемое суеверие, трансформируясь в демонологию, сохраняясь прямо или косвенно в народных верованиях, преданиях, приметах и фольклорных текстах. К чести христианства, у славян его внедрение шло мирным путем, прежде всего в виде проповедей против язычества (огню предавались языческие храмы, капища, статуи богов, очевидно, какие-то тексты, предметы культа, но не люди). Одна из таких проповедей XII века имела красноречиво исчерпывающее название: «Слово святого Григория (Богословца) изображено в толцех о том, како първое погани суще языци кланялися идолом и требы им клали; то и ныне творят» (в научном обиходе она называется «Словом об идолах»). Эти проповеди против язычества, наряду с вышеупомянутыми фольклором и элементами духовной культуры, прежде всего демонологии, а также свидетельствами, крайне отрывочными и неполными, древних летописей, хроник и оригинальной художественной литературы (здесь на первом месте стоит «Слово о полку Игореве»), являются едва ли не единственными источниками сведений о славянской мифологии.

Такое положение с источниками изучения славянского язычества, то есть отсутствие текстов, хронологически относящихся к периоду реальной, живой политеистической веры, вынуждает ученых обратиться к методике реконструкции, восстановления первоначальной мифологической системы по косвенным данным. Эта реконструкция, определяемая строгими научными правилами, дает надежные и вполне корректные результаты, тем не менее оставаясь научной гипотезой, подверженной критическому анализу, исправлениям, дополнениям и т. п. Полемика, разворачивающаяся вокруг предложенного тем или иным исследователем видения мифологического сюжета, персонажа или общей мифологической модели мира, приводит к углублению и уяснению представлений о верованиях древних славян. С другой стороны, опираясь на отдельные слова, предметы религиозного культа, археологические находки, славянские мифологи установили наличие в язычестве космогонических, этиологических и других мифов, указали на существование в далеком прошлом у славян близнечного культа и т. д. Но ничего общего с научными реконструкциями и гипотезами не имеют появившиеся «о множестве в последнее время подделки и фальшивки вроде так называемой «Велесовой книги», в которой славянская мифология предстает столь же объемной и красочной, как греческая или иранская, но эта пышность ничего общего не имеет с тем, что доступно научному анализу.

Можно понять стремление славяне или русофильски настроенных людей быть не хуже других, приписать предкам способность создавать эпические произведения, подобные гомеровским «Илиаде» и «Одиссее», но эти устремления, вполне уместные в беллетристике, в современных романах о древних славянах, лишь наносят вред научному и, тем более, вузовскому изучению славянской мифологии.

Интерес к первобытным верованиям славян, истории борьбы христианства и язычества и отражению славянской мифологии в народной художественной культуре и быте зародился относительно поздно. Лишь в XIX веке, после появления записанных и опубликованных древних былин, волшебных сказок, народных песен и других фольклорных текстов, содержащих мифологические мотивы (одной из первых публикаций было издание в конце XVIII века «Древних российских стихотворений, собранных Киршею Даниловым», которые содержат ценные сведения по славянской мифологии), ученые приступили к систематизации полученных сведений. Классическими трудами по славянской мифологии считаются работы А. Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов» (М., 1865-1869. Т. 1-3), А.А. Потебни «О мифическом значении некоторых обрядов и поверий» (1865), I. О некоторых символах в славянской народной поэзии. II. О связи некоторых представлений в языке. III: О купальских огнях и сродных с ними представлениях. IV. О доле и сродных с нею существах» (Изд. 2-е. Харьков, 1914), «Слово и миф» (М;, 1989), И. П. Сахарова «Сказания русского народа» (Изд. 3-е. СПб., 1841, 1849), И. Е. Забелина «Домашний быт русского народа в XVI и XVII ст.» (в 2 т. М., 1862- 1915).

В начале XX века большой вклад в изучение славянской мифологии внесли работы Л. Нидерле «Славянские древности» (Прага, 1916,1921), Е. В. Аничкова «Язычество и Древняя Русь» (СПб., 1914), Н. М. Гальковского «Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси» (М., Харьков, 1913,1916. Т. 1,2), а также работы Д. К. Зеленина «Очерки русской мифологии. Вып. 1. Умершие неестественной смертью и русалки» (Прага, 1916), «Избранные труды. Статьи по духовной культуре» (М., 1994).

В последующий период изучение славянского язычества продолжалось в трудах В.Я. Проппа «Морфология сказки» (Л., 1928) и «Исторические корни волшебной сказки» (Л., 1946), Вяч. Всев. Иванова и В. Н. Топорова «Исследования в области славянских древностей. Лексические и фразеологические вопросы реконструкции текста» (М., 1974), «Славянские языковые моделирующие семиотические системы. Древний период» (М., 1965), Б. А. Успенского «Филологические разыскания в области славянских древностей. (Реликты язычества в восточнославянском культе Николая Мирликийского)» (М., 1982) и др.

Итоговый для XIX-XX вв. характер носят монографии Б.А. Рыбакова «Язычество древних славян» (М., 1981) и «Язычество Древней Руси» (М., 1987), а также этнолингвистический словарь «Славянские древности» (М., 1995. Т. 1), созданный коллективом под научным руководством академика Н. И. Толстого (предполагается выпуск пяти томов).

Славянская мифология изучается не только в России, но и в других славянских странах, а также в крупнейших научных центрах Западной Европы и Америки, но здесь названы те работы, которые вполне доступны студентам в качестве дополнительных источников изучения учебного предмета.

Как всякая религия, славянское язычество, уходя своими корнями в глубокую древность, отражает реальное бытие первобытных славян, прошедших в своем развитии, подобно всему первобытнообщинному миру, две стадии жизнеобеспечения. На стадии собирательства и охоты община берет у природы все, что она способна дать, ничего не возделывая и не воспроизводя. На стадии животноводства и земледелия совершается так называемая великая неолитическая революция, означающая переход от присвоения к воспроизводству, а впоследствии - зарождение городов и торговли, персонификацию богов, социальное развитие, появление классов, обычного права, письменности и т. п.

Для древних славян переход к земледелию и животноводству происходил в очень сложных природно-климатических условиях: после ухода с индоевропейской прародины древние славяне обосновались в Центральной и Восточной Европе (от Одера и Вислы до Днепра без выхода к морю и на Балканы), на территории, изобилующей лесами, реками и болотами. Это была зона рискованного земледелия, когда итоги труда землепашца полностью зависели от погоды. А древний человек, едва выделившись из естественной природы и осознав свою социальность, немедленно обнаружил, что окружающая его природа может быть как благосклонной, так и вредоносной. По своему образу и подобию наш предок представлял силы, которые руководят природой, навязывают ей свою волю и направляют ее во благо или во вред тем, кто бросал во вспаханную землю семена или пас прирученных животных.

В области обитания древних славян почти полная зависимость качества и количества собранного урожая или полученного приплода от «милостей природы» заставляла людей обращать свои помыслы к тем, кто на небе, земле и под землей управлял стихиями. Эти чаще грозные, но и милостивые силы, то посылающие на засеянное поле град, то дарующие благодатный дождь, то сковывающие на полгода непереносимым холодом все живое, то снисходящие к живому мягкой зимой и ранней теплой весной, требовали поклонения, почитания и благодарности, то есть в конечном итоге и становились богами и божками, наделенными собственными именами или безымянными, но одинаково требовательными и своевольными, постоянно напоминающими о своем присутствии и той дани, которую они требовали в обмен на щедрый урожай. Устанавливавшаяся привычка верить в то, что благополучие семьи и сама жизнь зависят от богов, распоряжающихся погодой и другими природными силами, приводила к тому, что древние славяне обращались к своим богам не только в связи с будущим итогом сельскохозяйственного года, но и по всякому другому поводу, включая это обращение в родильно-крестильный, инициальный, свадебный, похоронный и другие обряды, что в конечном итоге и создало земледельческую в своей основе духовную культуру славян. Мифологические представления, возникшие в каждой из двух вышеуказанных стадий производства, передаваемые из поколения в поколение, легко дифференцировались и во время перехода от язычества к христианству, отражаясь в таких памятниках религиозно-философского содержания, как «Речь философа» из «Повести временных лет». Они излагали перед Владимиром, избирающим монотеистическую религию, историю язычества, на первой стадии создавшего культ природы, а на второй - выразившегося в изготовлении идолов и человеческих жертвоприношениях. Далее следовал рассказ о посещении Ладоги князем Мстиславом Владимировичем в Ипатьевской летописи за 1114 год, повествующий о том, что сначала люди, жившие в древности, воюют палицами и камнями, культивируют групповой брак, не знают единого бога, а затем поклоняются богу неба и огня Сварогу, осваивают металл и переходят к моногамии, за нарушение которой подвергают грешников сожжению, и только позже, в эру Дажьбога, устанавливают власть князей и царей, которым люди платят дань; «Слово об идолах», в котором отмеченные стадии религиозных верований получают более или менее развернутую характеристику.

На основе этих и иных свидетельств устанавливается следующая периодизация славянского язычества:

1) культ упырей и берегинь;

2) культ Рода и рожаниц;

3) культ Перуна;

4) принятие христианства и преодоление язычества.

 

Заключение

 

Не претендуя на общемировое культурное значение, славянская мифология играет исключительно огромную роль в духовной культуре славянских народов. Мотивы и мифологемы древних верований включены во многие обряды и обычаи жителей Центральной и Восточной Европы, называющих себя славянами (в Болгарии, например, жениха бреют перед свадьбой до семи раз, и этот мотив волоса напрямую связан с Велесом/Волосом как богом предков). Земледельческая направленность мифов славян определила многие этические нормы, в частности миролюбие: у славян не было богов войны типа Ареса. Несомненно, славянское язычество оказало воздействие на христианство, прежде всего православие: может быть, исключительная устойчивость православия, во многом следующего изначальным канонам учения Иисуса Христа и апостольской церкви, связана с контаминацией язычества и религии в первые века существования православия у славян. Наконец, славянская мифология нашла отражение в творчестве А.С. Пушкина и Н.В. Гоголя, А.Н. Островского и М.И. Цветаевой, П.И. Чайковского и А.С. Даргомыжского, В.М. Васнецова и И.Я. Билибина и многих других, передавших в своих творениях дух и духовность предков.

Низшая» мифология народов средневековой Западной Европы схожа со славянской. Там тоже верили в «нечистую силу» - разных бесов. злобных духов, оборотней, вампиров, ведовство и т.д. Сохранились и представления о неведомой» силе. Это прежде всего феи - полненные существа, волшебницы, обитающие в лесах, источниках или в своей волшебной Стране фей, куда порой можно попасть.

В Западной Европе до наших дней сохранились некоторые языческие календарные праздники и обряды плодородия. Обычно они переосмыслены в христианском духе, но некоторые сохранили языческий вид. Так, на Британских островах до сих пор очень популярен Хэллоуин -День Всех Святых, отмечаемый I ноября как начало зимы. Он прямо восходит к кельтскому празднику Самайн (Самхейн). Считается, что в это время души всех умерших возвращаются на землю, и вообще возможен прямой контакт с потусторонним миром. В этот день жгли костры, а также для отпугивания «нечистой силы» устраивали шествия ряженых и делали особые пугала из тыквы (нет сомнения, что когда-то вместо тыквенных голов использовались человеческие). В этот день также гадали разными способами на будущий год, особенно на того, кто будет сердцу мил. В Уэльсе, например, верили, что если в День Всех Святых выйти на перекресток дорог и вслушаться в голос ветра, то услышишь рассказ обо всех важных событиях в течение следующих 12 месяцев. В Англии часто в этот день проводили обряды плодородия, например проводили весь скот через обруч из рябинового дерева - для защиты от фей и ведьм. В Ирландии же считали эту ночь временем зла и дьявола. Так, верили, что если призвать дьявола из-под отростка куста черной смородины, то будет весь год везти в игре в карты. Противоположный Самайну светлый праздник начала лета Бельтайн кельты праздновали 1 мая. Тогда они тоже жгли костры - вероятно, когда-то имелось в виду, что этим магически помогают солнцу. В Германии же. наоборот, именно ночь на 1 мая - Вальпургиева ночь - была временем ведьм и колдовства. Считалось, что эту ночь все ведьмы слетаются на метлах и вилах на гору Броккен на свой главный шабаш, который проводил сам сатана вкупе г другой нечистой силой. Там они пытались помешать благополучному урожаю и вообще всячески вредили. Поэтому во всех селах накануне этой ночи проводили церемонии изгнания ведьм: жгли костры с чучелами ведьм когда-то на них сжигали и живых людей - при язычестве как жертвы богам, а при христианстве как отступников от веры), звонили в колокола и т. д. Но в то же время верили, что в эту ночь целебные травы обретают чудесную силу.

Список использованной литературы

 

1. Аничков Е.В. Язычество и Древняя Русь. - СПб., 1914.

2. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов: В 3 т. - М, 1865-1869.

3. Галъковский Н.М. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси: В 2 т. - М; Харьков, 1913, 1916.

4. Забелин И. Е. Домашний быт русского народа в XVI и XVII ст.: В 2 т. - М., 1862-1915.

5. Зеленин Д.К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре. - М, 1994.

6. Иванов В.В., Топоров В.Н. Исследования в области славянских древностей. Лексические и фразеологические вопросы реконструкции текста. - М., 1974.

10. Мелетинский Е.М. «Эдда» и ранние формы эпоса. М., 1968.

11. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Наука, 1976.

12. Мелетинский Е.М. Происхождение героического эпоса: Ранние формы и архаические памятники. М., 1963.

13. Мифы народов мира. Энциклопедия. Под редакцией С.А. Токарева. М., 1982. В 2 т.

14. Пенник Н., Джонс П. История языческой Европы. СПб., 2002.

1. Потебня А.А. I. О некоторых символах в славянской народной поэзии. II. О связи некоторых представлений в языке. III. О купальских огнях и сродных с ними представлениях. IV. О доле и сродных с нею существах. Изд. 2-е. - Харьков, 1914.

2. Пропп В.Я, Исторические корни волшебной сказки -Л., 1946.

3. Пропп В.Я. Морфология сказки. - Л., 1928.

10. Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. - М, 1987.

11. Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. - М., 1981.

12. Сахаров И.Л. Сказания русского народа. Изд. 3-е. - СПб, 1841,1849.

13. Славянские древности. Этнолингвистический словарь. В 5 т. Т. 1.-М., 1995.

14. Смирницкая О.А. Корни Иггдрасиля. - Корни Иггдрасиля: древняя скандинавская литература. М., 1997.

15. Стеблин-Каменский ММ. «Круг Земной» как литературный памятник. - Стурлусон С. Круг Земной. М., 1980.

16. Стеблин-Каменский М.М. Исландские саги. - Исландские саги. Ирландский эпос. М., 1973.

17. Стеблин-Каменский М.М. Мир саги. Становление литературы. Л., 1971.

18. Стеблин-Каменский М.М. Миф. Л., 1976.

19. Стеблин-Каменский М.М. Снорри Стурлусон и его «Эдда». - Стурлусон С. Младшая Эдда. М., 1970.

20. Стриндголъм А. Походы викингов. М., 2002.

21. Тревельян Дж. М. История Англии от Чосера до королевы Виктории/ Пер. с англ. А А Крушинской и К. Н. Татариновой. - Смоленск: Русич, 2007. - 624 с

22. Успенский Б.А. Филологические разыскания в области славянских древностей: Реликты язычества в восточнославянском культе Николая Мирликийского. - М., 1982

23. Хантингтон С. Столкновенрге цивилизаций. М., СПб., 2003.

Введение

 

Всякая мифология - плоть от плоти народа, ее создавшего. В ней, как в зеркале, отражаются характер народа-родителя, ценности, которые он превозносит и лелеет, - и антиценности, им порицаемые и отрицаемые: также мифология, точнее, самый ее дух, находится в непосредственной связи со средой обитания народа- мифотворца. И весьма любопытно сравнивать между собой мифологические системы разных народов, обнаруживая в последних упомянутые выше соответствия и противопоставления. Особенно богатый материал для сопоставлений подобного рода дает Европа - по причине своей компактности в сравнении с другими материками. Чем дальше на север от колыбели цивилизации - Средиземноморья, - тем суровее становится дух мифологии, тем жесточе делаются боги, кровопролитнее битвы, трагичнее конфликты и безнадежнее судьбы. И своего апогея это «нарастание драматизма» достигает в мифологии крайнего европейского Севера - в мифологии скандинавов.

Как писал А.Я. Гуревич в предисловии к русскому изданию «Старшей Эдды» в «Библиотеке всемирной литературы», «образ мира, выработанный мыслью народов Северной Европы, во многом зависел от образа их жизни. Скотоводы, охотники, рыбаки и мореходы, в меньшей мере земледельцы, они жили в окружении суровой и слабо освоенной ими природы, которую их богатая фантазия легко населяла враждебными силами. Центр их жизни - обособленный сельский двор. Соответственно и все мироздание моделировалось ими в виде системы усадеб. Подобно тому как вокруг их усадеб простирались невозделанные пустоши или скалы, так и весь мир мыслился ими состоящим из резко противопоставленных друг другу сфер...» Достаточно сравнить картину скандинавского мифологического мироздания с аналогичной картиной, допустим, мифологии греческой, чтобы почувствовать разницу в мировосприятии народов: студеное безлюдье с редкими хуторами у скандинавов - и напоенные солнцем, плодородные, густо-заселенные земли у греков. «Несовпадение менталитетов» столь очевидно, что поневоле усомнишься в правомерности отнесения и греческой, и скандинавской мифологических систем к общей индоевропейской мифопоэтической традиции.

Исходя из вышеперечисленных фактов, мы сформулировали тему нашего исследования: «Мифологические образы в сознании русского и английского народа».

Объектом нашего исследования является национальное сознание русского и английского народа.

Предмет исследования - мифологические образы в сознании русского и английского народа

Цель исследования - выявить роль мифологических образов в сознании русского и английского народа

Задачи исследования:

1. Проанализировать по теме исследования.

2. Дать характеристику основным понятиям работы.

.   Выявить роль мифологических образов в сознании русского и английского народа

Глава 1. Понятие сознания

Мировоззрение и историческое развитие русского народа

 

Центральным вопросом сегодня стал вопрос о формировании в общественном сознании государственно-патриотической идеологии, современной общенациональной идеи, которая только и может стать стратегией развития Нации и Государства, а для настоящего времени - и основой концепции выхода из затянувшегося кризиса.

С конкретно-исторической точки зрения несомненно, что советский строй явился совокупным результатом деятельности миллионных масс людей - граждан России, которые в большинстве своем имели смутное представление о марксизме и теории социализма. Лозунги и идеи «русского марксизма-ленинизма», определившие историческое развитие, во многом не совпали с сущностью и практикой реального исторического процесса. Возникшее советское общество, несмотря на свою специфику, было продуктом естественноисторического развития евразийской Российской цивилизации. Три революции за полтора десятка лет не просто повернули курс движения Российской цивилизации, но формировали новую социальную структуру общества, видоизменили ментальность населения и определили объективные закономерности развития нового общества. На практике оно было мало похоже на свое изображение как в советской, так и в западной обществоведческой литературе, подчиненной решению пропагандистских задач.

Народы геополитического преемника Российской Империи - СССР развивались в рамках такой цивилизационной волны, которая еще в большей степени отходила от западных схем развития, чем Российская традиционная цивилизация. При этом надо отметить, что на развитие новой советской общности в первой половине XX в. огромное влияние оказала негативная внешнеполитическая среда, которая поставила ее в условия вооруженной борьбы за существование и выживание. Крах монархической системы и ужасающая разруха после первой мировой войны сразу поставили социалистов на рельсы создания жестко централизованной государственности. Этот элемент евразийской цивилизации получил гипертрофированное значение и зазвучал с особой силой. Гражданская война и военная интервенция 14 государств закрепили тенденцию централизации. Индустриализация страны с нищим малограмотным населением, среди которого имелись десятки народностей с феодальными и даже родовыми социальными отношениями, потребовала еще большей мобилизации всех сил общества авторитарно-бюрократическим режимом. Мобилизационно-революционный характер развития Советской России на основе эксплуатации временного революционного энтузиазма одной части масс и принудительного подчинения другой - стал характерным качеством этого общества. Тоталитарная сталинская диктатура 30-50-х гг. в полной мере отразила, вопреки теориям марксизма, эту особенность процесса строительства социализма в одной отдельно взятой стране. Советское общество безусловно несло на себе выраженную печать тоталитаризма, но вместе с тем невозможно отрицать и то, что оно гарантировало трудящимся определенный социальный минимум, в том числе реализацию права на труд, бесплатное образование и здравоохранение, отдых и жилье. Если западная цивилизация не смогла изжить экономические кризисы, безработицу, войны, наркоманию, то советское общество не смогло избавиться от дефицита товаров, ограничений народовластия, роста милитаризации экономики. Великая Отечественная война и развязанная «холодная война» вновь создали крайне неблагоприятные условия для воплощения социалистической идеи в ее первозданном виде и это снова стимулировало мобилизационный характер развития общества. С началом хрущевской десталинизации политическая система обновилась, но возрождения прав личности, ее собственности и свобод не произошло.

В СССР была утверждена коллективистская и уравнительная психология, имеющая глубокие исторические корни. Такая ментальность стимулировалась всеохватывающим советским государством, которое стояло над гражданским обществом и контролировало его. Сложившийся в советском обществе особенный архетип культуры базировался на идеологии марксистского социализма, которая во многих отношениях воспроизводила Ветхозаветные библейские категории - (Кодекс строителя коммунизма»), что придавало ей религиозный характер. Сохранение в государственной идеологии функций православия (при формальном его отрицании и других элементов русской патриотической идеи - «Навеки сплотила великая Русь») придавало социалистической идеологии совершенно особый «священный» смысл. Это была своеобразная религия, не подлежащая критике, обновлению, совершенствованию с позиций новых условий и требований НТП. Марксистская идеология догматизировалась и омертвела, оторвавшись от масс. Поколение советских людей, выросших во второй половине XX в., в своей массе стало аполитичным, предрасположенным к усвоению индивидуализма и культа потребительства.

Период 60-80-х гг. в истории представил собой уже качественно новый - зрелый - изменившийся тип общества, с трансформировавшимися признаками общецивилизационного комплекса. Государство по-прежнему представляло собой доминирующий элемент политической системы, но уже рассматривалось не как инструмент диктатуры одного класса, а как однопартийная система управления обществом с позиций декларированных общенародных интересов. В социальной структуре СССР наблюдалось стирание классовых перегородок и реальный отход от классовой модели общества. Существовавшие социальные группы отличались между собой в основном по характеру труда. Отношения общенародной собственности постепенно превращались в надклассовый институт, формально регулирующий социальные отношения. В партийно-государственной идеологии 80-х гг. все чаще использовались общечеловеческие ценности, (т. н. политика «нового мышления»). В рамках советской политической системы сформировалась своя политическая замкнутая элита на основе высшей партаппаратной бюрократии, оторвавшаяся от масс. С одной стороны, это свидетельствовало о кризисе социальной справедливости в обществе, с другой, - соответствовало общемировым тенденциям развития элит. В стране усиленно развивался социалистический культурный архетип. Культура понималась как генерация социалистических ценностей, содержащих в превращенном виде общечеловеческие идеалы. Несмотря на цензуру и давление властей, были созданы выдающиеся произведения литературы, кино, театра, живописи и т.д. Население СССР рассматривалось как социально-психологический феномен - «советский народ», что позитивно воспринималось им самим. В стране отсутствовали межнациональные войны и вооруженные конфликты, сепаратизм успешно подавлялся без выраженных последствий. Народы СССР представляли в целом глобальную, относительно замкнутую в условиях самоизоляции общность, функционировавшую на основе особого, социалистического способа производства. Основной формой движения общества постепенно становилась не революционная мобилизация, а социальная эволюция, что привело к некоторому повышению уровня материального благосостояния населения. Главным источником развития страны стали не мобилизации и террор, а усиленная эксплуатация недр и ресурсов, что однако тоже не имело перспективы. Полный отказ от отношений частной собственности, цивилизованных рыночных отношений, окостенение политической системы и идеологии, сохранение традиций неосталинизма, мобилизационной экономики, загнивание политической элиты - все это не позволило создать механизм саморегуляции советского общества и ввергло его в системный кризис. Попытка создать новую цивилизацию на принципиально новых принципах закончилась очевидной неудачей. Произошедший провал реального социализма свидетельствует о его «мутантном» характере. Поскольку социальное развитие оказалось направленным главным образом на противоборство с капиталистической системой, постольку созидательный потенциал широких масс оказался не востребованным. Люди, стремившиеся к своему объединению как хозяев экономической, политической жизни, оказались отчужденными как от власти, так и от собственных предприятий. Диктатура государственных институтов, во главе с переродившейся политической элитой, законсервировала советское общество в его переходном состоянии. Социалистическая цивилизация не состоялась и российское общество вошло в затяжной кризис.

Нации и обществу в целом, а не только отдельным партиям и даже союзам нужно новое мировоззрение, или идеология, объединяющая в своих основных чертах большинство представителей Нации, некая общенациональная идея, способная спасти Нацию.

Стратегическая задача сегодня, как это ни покажется странным, - это задача создания и внедрения в массовое сознание новой государственно-патриотической идеологии и системы ценностей для большинства Нации, а не сторонников отдельных партий.

И задача эта неотложная, ибо справедливо говорят: «Тот, кто экономит на создании своей национально-государственной идеологии, обречен вскормить и исповедовать чужую». Добавим - со всеми вытекающими отсюда последствиями в экономике, социальной сфере, государственном строительстве, не говоря уже о внешней и военной политике. Как можно говорить о стройной концепции, программе развития общества и государства в какой-то отдельной области, допустим экономике, не имея ясного представления о конечной цели развития?

С точки зрения государственно-патриотической идеологии один из вариантов ответа таков: государству нужна мощная экономика, в основе которой лежат опережающие передовые страны темпы развития наукоемкой продукции, те отрасли, которые сегодня определяют уровень научно-технического прогресса. Наукоемкие - значит, менее энергоемкие, менее металлоемкие, ресурсосберегающие в целом, а также в наименьшей мере наносящие ущерб экологии страны.