Цитаты очерка «Храм солнца».

  «Храм солнца» открывает следующая цитата, выполняющая здесь и роль эпиграфа.

- Так говорит Господь: сокрушу затворы Дамаска и истреблю жителей долины Авен.

Кн. прор. Амоса(т3, 397).

Как видим, писатель указывает на источник, откуда взята эта фраза, правда без указания на главу и стих. Со словом Авен мы уже сталкивались, когда рассуждали о цитате из книги пророка Осии в очерке. Там Авен, как мы недавно выяснили, есть презрительное обозначение города колена Симеона Бефула, который находился приблизительно в 18 км южнее Хеврона. Здесь же, в этой цитате под долиной Авен, как свидетельствует библейский словарь Брокгауза,разумеется «долина, расположенная между Ливаном и Антиливаном (в Арам. царстве, столицей которого был Дамаск)». В теперешние времена на том месте расположен, по утверждению аторов словаря, Баальбек (сирийское Гелиополь) со знаменитой террасой и храмами римской эпохи. Так нам становится ясной функция этой цитаты. Она несколько скрыто, с расчетом на эрудированность отсылает читателя к историческим местам, которые будут описаны в повествовании этого очерка.

Повинуясь, принятому нами порядку, скажем о точности данной цитаты Нового завета.

Эту фразу мы находим в 1 главе книги пророка Амоса в 5 стихе:

-И сокрушу затворы Дамаска, и истреблю жителей долины Авен и держащего скипетр - из дома Еденова, и пойдет народ Арамейский в плен в Кир, говорит Господь.

Как видим, в этом стихе культового текста нет слов «так говорит Господь Бог», которые присутствуют у Бунина. Они есть в том числе в 3 стихе этой книги и, вероятно взяты писателем оттуда. Кроме того Бунин существенно сокращает библейский стих, опуская упоминание о «держащем скипетр» и том что «пойдет народ Арамейский в плен в Кир».

Кир, как говорит нам библейский словарь Брокгауза, может пониматься как просто город.

Данная цитата – эпиграф единственная найденная нами библейская цитата в очерке «Храм солнца», и поэтому мы переходим к заключительной части цикла «Тень птицы».

«Геннисарет».

 Писатель завершает свое литературное путешествие посещением тех самых «где прошла молодость» Христа. Плывя на лодке через Геннисаретское озеро и глядя на работающих веслами гребцов рыбаков, писатель вспоминает, вот уже который раз, строки Библии:

Проходя же близ моря Галилейского, он увидел двух братьев, Симона, на-

зываемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море...(т3, 394)

Цитате этой не предшествует какая – либо вводящая конструкция, могущая указать на первоисточник, вероятно из – за большой известности того места в Библии и точнее в Новом Завете, где может находиться данная фраза.

Примечания к изданию этого произведения Бунина отсылают нас к 18 стиху 4 главы Евангелия от Матфея. Впрочем, рассказ о том как призвал Христос двух братьев – рыбаков в себе в ученики есть и в Евангелии от Марка.

- Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы,

(Матф.4:18)

- Проходя же близ моря Галилейского, увидел Симона и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы.

(Мар.1:16)

Как видим, авторы примечаний точно отослали нас к необходимому месту в Евангелии от Матфея, которому боле близка цитата Бунина о братьях – рыбаках, чем аналогичному месту в благовествовании от Марка.

Сравнивая библейский и художественные тексты, отметим некоторые различия. После слова «братьев» в Священном писании стоит знак двоеточия, в то время как Бунин ставит вместо него запятую. Писатель опускает так же придаточное предложение «ибо они были рыболовы», объясняющее, почему братья кидали сети в море.

В конце этого же абзаца видим последнюю библейскую цитату в нашем цикле:

- Симон и Петр, "оставив лодку и отца своего, тотчас последовали за ним"...(т3, 394)

Фраза эта есть завершение рассказа о двух будущих евангелистах и одновременно конец цитирования евангельского повествования о жизни Христа,которое началось введением в сюжет Иоанна Крестителя («Пустыня Дьявола»), продложилось возведением Христа на гору («Страна Содомская»). Итак, в 4 главе, в стихе 22 Евангелия от Матфея видим следующее:

- И они тотчас оставив лодку и отца своего, последовали за ним.

Цитата опять же неточная. Местоимение они заменено именами Симон и Петр, а обстоятельство «тотчас» поставлено в начало предложения. Примечательно другое.

 В Библии в 22 стихе местоимение они заменяет не имена Симона и Петра. Те, как сказано в Новом Завете, оставили не отца, а сети; «лодку и отца своего» оставили другие два брата – Иоанн и Иаков, а отца, покинутого ими, звали Заведей. Быть может, эта «монтировка» библейского текста осуществлена литератором и неосознанно.

В заключении наших рассуждений о цитатах из книги книг несколько слов о самом названии очерка «Геннисарет». Под «Геннисаретом» автор «Тени птицы подразумевает, быть может геннисаретский край, т е край который расположен в непосредственной близости от этого озера. Как мы нашли, это определение есть и в Евангелии от Матфея в главе 14 стихе 34:

-И, переправившись, прибыли в землю Генисаретскую.

Произошло это после того,как Иисус шел, нагоняя учеников, плывущих в лодке, по морю.

 

 2.3. Цитаты из  текстов Саади и Корана очерка «Тень Птицы».

Итак, тексты знаменитого иранского средневекового поэта Саади представлены писателем в первом очерке цикла довольно большим количеством фрагментов, из которых нам удалось идентифицировать только 4. Как ни странно, в комментариях нет информации ни о жизни этого выдающегося исламского поэта, ни о его творчестве, поэтому приведем некоторые сведения о его жизни и созданном им за долгие годы размышлений и странствий. Муслихуддин Саади родился в 1184 году и учился в Багдаде, после чего отправился в длительное путешествие по всему Востоку. Поэт воевал против крестоносцев, попал к ним в плен и, когда был освобожден, возобновил свои странствия и путешествовал иногда в качестве охраняющего караваны человека. Саади возвратился в Шираз в 1255 году и все оставшееся время жил недалеко от города, в районе тамошнего монастыря. В то время им и были созданы знаменитые произведения «Бустон» (1257) и «Гулистон» (1258). Саади умер в 1291 году, прожив 107 лет.

 В нашем очерке писатель сообщает о введении в структуру художественного текста текст произведений иранского поэта следующим образом:

-В пути со мною Тезкират Саади(т3, 314).

 Тезкират Саади-  это его жизнеописание, составленное, как говориться в примечаниях сборника «Муслихуддин Саади. Избранное», «из рассказов о жизни поэта, которые заимствованы из «Рисоля» (трактат) помещаемых, обычно, в Кулиете либо в старинных тазкира (антологя)». Сделаем, однако, оговорку, что как нам кажется, далеко не все из приведенных фрагментов поэта принадлежат его жизнеописанию- они могут быть например в «Бустоне», или в других сочинениях поэта, тексты которых мы не имеем.

Первые две цитата которую нам удалось установить, суть одни из 8 приведенных писателем одна за другой вскоре после упоминания о Тезкирате:

- Много странствовал я в дальних краях земли, - читаю я дальше.

- Я коротал дни с людьми всех народов и срывал по колоску с каждой

Нивы(т3, 315).

В упоминавшихся нами примечаниях к изданию Саади,с которым мы работали, нами обнаружены следующие слова. Слова эти суть самое начало части вступления к «Бустону», называющейся «причина написания книги»

-Много странствовал я в пределах мирских,

И много я видел народов земных,

Отовсюду я пользу себе извлекал,

На каждом жнитве колосок собирал.[9]

Трудно говорить о том, какое издание жизнеописания и других творений Сади было тогда в руках у писателя, но можно лишь сказать, что здесь им приведен прозаический вариант или даже пересказ отрывков сочинений поэта, изменяющий в заметной степени оригинал.

Как видим фрагмент «- много странствовал я» одинаков и в нашем тексте и в оригинале, словосочетание «в пределах мирских» заменено на «в дальних краях земли»; выражению же «на каждом жнитве колосок собирал» может соответствовать бунинскому «..и срывал по колоску с каждой нивы»

 Во второй части очерка мы видим следующую цитату:

-Возвести народам о путешествии к дому святому, дабы приходили они

туда из дальних стран пешком и на быстрых верблюдах(т3, 317).

Писатель говорит далее, что выражение это принадлежит Корану, и что оно было написано над гробами. Точное же местоположение этой фразы нам подсказывают примечания к изданию «Тени Птицы». Здесь стоит оговориться, что мы пользуемся изданием этой священной для мусульман книги в переводе И. Ю. Крачковского. Бунин же мог читать один из 2 х переводов, первый из которых был выполнен К. Николаевым с французского перевода ориенталиста А. Б. Биберстнейна – Казимирского и получившего широкое распространение переводом казанского миссионера и востоковеда Г. С. Саблукова, выщедшим в свет в 1878. Именно в том числе и тем,что писатель пользовался иным переводом Корана вызваны будут приведенные деле расхождения между цитатами Бунина данного культового текста и написанном в нашем издании Корана.

Итак, в суре 22, называющейся «Хадж», в «стихе» 28 мы читаем:

-И возвести среди людей о хадже: они придут к тебе пешком и на всяких тощих, которые приходят из всякой глубокой расщелины. Можно заключить, что «путешествие в дому святому» есть в переводе Крачковского Хадж, а «всякие тощие» это в бунинском варианте Корана – верблюды.

В 4 й части очерка писатель говорит о том, как «ковыляют на французских каблучках две толстеньких турчанки, с головой закутанные в фередже цвета засушенной розы» (т 3, 324) и сразу возникают у Бунина слова священной книги, как бы характеризующие увиденных им восточных женщин. Отметим, что и в это раз писатель не скрывает источника нижеследующей фразы, говоря, что «он думает словами Корана»:

-Лица их похожи на яйца страуса, сохраненные в песке.(там же)

Кстати, здесь можно обнаружить сходство вводящей конструкции «словами Корана» двум рассматривавшимся ранее: «по слову пророка Осии» и «вспоминаешь слова Второзакония».

В 37 суре «стоящие в ряд», в 47 «стихе» есть следующие слова:

-У них есть потупившие взоры, глазастые, точно охраняемые яйца. Можно сделать предположение «охраняемые яйца» это и сеть в нашей версии оригинала «яйца страуса, сохраненные в песке».

В конце 4 й части обособленно, в виде строфы Бунин приводит фразу:

- Во имя Бога, милосердого и милостивого!

Хвала ему, властителю вселенной!

Владыке Дня Суда и Воздаяния!(т3, 328)

Писатель на сей раз не дает указания на первоисточник, быть может потому, что они находятся в первой суре Корана, называющейся «открывающая книгу» и могут являться известными людям, в той или иной степени знакомым с главной книгой ислама.

-Во имя Аллаха милостивого, милосердного!

Хвала – Аллаху, Господу миров

Милостивому, милосердному, царю в день суда!

Как видим, в переводе Крачковского слово Бог заменено именем собственным Аллах, словосочетание «властитель вселенной» - «господом миров», а «День Суда и Воздаяния» просто словосочетанием «день суда».

В 5 части очерка писатель вновь возвращает нас к Саади через предложение

«страна, занятая городами, морями и таинственными хребтами Малоазийских гор - страна, на которую пала "тень Птицы Хумай"(т3, 331). Далее писатель поясняет читателю источник цитаты, которым является Саади, и ее смысл:

«это - легендарная птица и тень ее приносит всему, на что она падает, царственность и бессмертие». И действительно, в пояснительном словаре к книге «Саади. Лирика» нам говориться, что «Хумай, или Хумаюн есть легендарная птица, приносящая людям счастье. Иранцы считали, что тот, на кого падает тень Хумая, становится царем или обретает то, к чему стремится. Вероятно, данное выражение встречается неоднократно у Саади. К примеру, в стихах поэта о своей книге «Гулистон» читаем:

- На мощном Хумае достиг высоты

И труд пешехода не ведаешь ты.[10]

 Наконец, как можно заметить, само название очерка «Тень Птицы» и, более того, всего цикла, есть,вероятно, не совсем явная отсылка к творчеству знаменитого иранца. Невольно возникает вопрос о причине такого названия. Может быть, дело все в том, что в цикле идет речь о древних цивилизациях, некогда богатых грозных и процветающих, т е выражаясь образно, в былые времена они были под тенью птицы Хумай, приносящей счастье. Но сошла тень, и уже давно нет их былой славы и величия. Остались лишь древние развалины как память о былом величии и могуществе.

Очерк «Тень птицы» и завершается блоком фраз, о принадлежности которых Саади говорит сам писатель:«И опять мне вспоминаются слова Саади..».

Нам удалось уточнить две из них. Обе они взяты из его жизнеописания.

Первая из них выглядит следующим образом:

-Хмельной верблюд легче несет свой вьюк. Он, при звуках арабской

песни, приходит в восторг. Как же назвать человека, не чувствующего это-

го восторга?

И далее:

- Он осел, сухое полено. (т 3. 333)

 

В «жизнеописании» поэта читаем:

Арабских стихов ритм повторный исторг,

Исторг у верблюда – сказал он – восторг.

 

Ты ж, страсти к напевам лишенный, поверь,

Ты немощен духом, - животное, зверь!

 

Взгляни: у верблюда порыв я нашел,

Автор: ты – неподвижный, ты только осел.[11]

 

При сравнении можно лишь сказать, что эта бунинская цитата иранского поэта есть нечто наподобие неточного прозаического пересказа, приведенного нами оригинала в стихотворной форме. Аналогичное заключение можно сделать и о цитировании писателем следующей фразы из «Завещания» Саади:

-О ты, проходящий над прахом Саади,

Постигни, прошу тебя господа ради.

Таким словами начитается эта последняя часть «жизнеописания»

У Бунина же читаем следующее:

- Ты, который некогда пройдешь по могиле поэта, вспомяни поэта добрым

словом![12]

Таковы некоторые из приведенных в первом очерке цикла цитат Корана и Саади.