Новый год. Обрезание Господне. День Святого Василия Великого

С 9 часов Литургия, отслуженная мною с тремя иереями. Из города христиан было очень много. Поздравления с Новым годом от церковно­служащих, и чай для всех. В 12 часов — в закрытой тележке, так как еще не совсем выздоровел,— я отправился, согласно приглашению посла Николая Андреевича, к нему на завтрак. При встрече там с военным агентом, Генералом Самойловым, первое о чем заговорил Генерал:

— С Новым годом и с просьбой к вам.

— К вашим услугам; какая просьба?

— Возьмите в Женскую школу на воспитание русскую девочку. Это круглая сирота. Отец ее — русский офицер, служивший в Благовещен­ске, мать — названа в бумаге нехорошим именем, но я в переводе на русский употребил слово девица. Отец уехал в Россию, мать померла; девочка осталась на руках няньки-японки, которая скоро тоже умерла, и девочка с рук на руки переходила между призревшими ее японками и японцами в Манчжурии, в Корее и Японии, пока не сдана была на воспитание в Сиротский приют в Окаяма, где ныне и находится; ей уже 10 лет; говорит только по-японски; помнит только свое имя Таня, узнан­ное от японок; о родителях ничего не помнит и не знает; девочка здоро­вая, симпатичная, характера доброго, как о ней отзываются в приюте. Там ей дали имя Тамия Тосико. Жаль, что она будет воспитана в чужой среде, сделается протестанткой. (Тут подошел к нам Николай Андрее­вич и продолжал: «Да, жаль!») Там воспитанниц, когда они достигнут 14-15 лет, отдают желающим в прислуги; отдадут и ее, и погибнет она нравственно, что хуже всего. Потому-то нам нужно позаботиться о ней.

— Но в нашей школе она должна будет сделаться тоже японкой. Воспитание мы ей дадим, но блестящей будущности дать не можем; по окончании курса она может выйти замуж за одного из наших учителей или катихизаторов. Если вы, Генерал, не имеете в виду для нее ничего более привлекательного, то переведите ее из Окаяма в нашу школу.

Так как Генерал Самойлов ничего другого не имеет в виду для нее, то положили, чтоб я снесся с приютом в Окаяма и попросил прислать Таню в Токио, в наше духовное Женское училище. При сем Николай Андреевич сказал, что если мое обращение к начальству приюта почему- либо окажется неуспешным, то он сам выхлопочет перевод сюда этой сироты.

Я получил от Генерала Самойлова выданное ему в приюте (где он был и видел Таню) сведение о ней, написанное по-японски и переведенное по-русски, и по возвращении домой призвал секретаря, чтоб продиктовать ему письмо к начальнику Окаямского Сиротского приюта. Но подают карточку: «Репортер газеты,,Асахи-симбун“».

— Скажите ему, что я очень занят.

— Просит принять не больше, как на одну или две минуты.

Так обыкновенно говорят все репортеры. Но я положил на этот раз исполнить его просьбу — дать не больше двух минут.

— Вам что-нибудь очень нужное узнать? Извольте спросить.

— Вопроса у меня собственно нет никакого. Но я прочитал брошюру о вас и пришел поговорить. Вы в Японии так долго живете, как же вы об Отечестве промышляете?

— Промышлять о моем Отечестве есть кому там в Отечестве. Я же должен промышлять о деле здесь, на которое послало меня Отечество. Вот и теперь я должен позаботиться о неотложном деле, которое у меня в той комнате на столе. И потому извините, что вас оставлю. Прошу в другое время, когда я более свободен.

Только что вернулся к секретарю, чтоб продолжить письмо в Окая­ма, как опять помеха: телеграфный агент Назаров с женой — поздрави­тели с Новым годом. Угостил их чаем и, опустивши, кончил письмо в Окаяма.

Выхода от меня секретаря Фудзисава ждал Исайя Мидзусима — кате­хизатор и писатель, чтоб рассказать о своем путешествии на родину в Цуяма, где у него 80-летняя мать с двумя малолетними внучками. Проез­жая Окаяма, был у о. Василия Усуи и привез самые нехорошие вести о катихизаторе Акиле Сиина: кроме того, что ровно ничего не делает, спит до часу пополудни, возвращаясь всегда откуда-то за полночь домой, как писал недавно о нем о. Василий, связался с женщинами и пустился во все тяжкое; все христиане возмущены. После таких свидетельств я не мог ничего сделать, как призвать секретаря и велеть написать немедленно вывоз Сиина сюда. Здесь поручу его о. Симеону Юкава и пусть послужит на глазах. Быть может, и исправится; семинарский курс прошел: жаль и человека, и средств, потраченных на него. Все товарищи его уже хоро­шо служат.

Января 1911. Воскресенье

Литургию служил с 3-мя иереями. Во время ее пошел снег, и из Цер­кви выходили уже по белому полю.

Как жаль, что на Формозе мы не можем поместить ни священника, ни даже катихизатора, по недостатку. Сейчас прочитал трогательное пись­мо от тамошнего христианина Якова Мацудаира — описывает смерть и погребение благочестивой христианки Анны, отпетой и похороненной им; приложил и 2 ены на молитву за упокой ее здесь. Каждый год пись­мами к Собору умоляют прислать туда священника или по крайней мере катихизатора, дают и пособие на содержание их, и всегда мы принужде­ны отказывать за невозможностию и здесь удовлетворить все просьбы в катихизаторах. А теперь, с присоединением Кореи и Японии, откры­лась нужда послать церковнослужителей и туда для немалого числа пере­селившихся туда христиан. Не знаю, как будущий Собор устроит это.

Преосвященный Сергий еще вчера прислал телеграфное поздравле­ние с Новым годом уже из Коци, на Сикоку.

Сегодня получено письмо от о. Сергия Судзуки из Оосака; пишет, что Преосвященный Сергий и при нем о. Судзуки съездили в Вакаяма и там с христианами решили купить участок земли для Церкви в 500 цубо, по 5 ен за цубо. Деньги у них есть, так как им Железнодорожное общество дает хорошие деньги за нынешнее церковное место, покупаемое под железную дорогу; это место, кстати, было и весьма мало, и неудобно для Церкви.

Января 1911. Понедельник

Переписка Отчета.

Было отпевание (без меня) благочестивой христианки Анны Кино­сита, три года страдавшей болезнию. Муж, язычник и доселе, сам посо­ветовал ей искать утешения в христианстве, и она сначала слушала про- тестанство, но не понравилось ей, послушала православную проповедь и прилепилась душою ко Христу, сделалась усердною молитвенницею; напутствованная Святыми Тайнами, с молитвою на устах и скончалась. Муж — чиновник банка; на отпевание в Собор наехало множество его знакомых. Отпел о. Симеон Юкава с хором певчих.

О. Матфей Кагета написал о Василии Таде, катихизаторе в Оказаки, что он совсем опустился, обленился, ничего не делает и нет никакой надежды, чтоб он воспрянул духом, что самое лучшее уволить его от службы; он не стар еще — может применять себя к какому-нибудь другому

делу. Письмо о. Матфея написано в мирных и умеренных выражениях; я и послал его Василию Таде с советом от себя: если и в самом деле потерял всякую наклонность к своей теперешней службе, то пусть уволь­няется. Жаль! Один из самых давних и опытных катихизаторов; когда- то все дорожили им. Давным-давно ему следовало бы быть священни­ком, и тогда бы он, конечно, не опустился. Но — споткнулся в молодости — и это стало ему непреодолимой преградой к иерейству; новые христиа­не тщательно блюдут канонические правила.

Января 1911. Вторник

Письмо от Преосвященного Сергия уже из Коци, на Сикоку. Послал ему в Вакамацу груду писем, насланных ему из России.

В 11 часу посол Николай Андреевич Малевский официально посетил меня; как предварительно говорил — чтобы доставить Рескрипт Госуда­ря Императора и орден Владимира 1-й степени. Младший секретарь Заневский нес за ним пакет и ящичек. Я встретил также официально; в орденах и клобуке с крестом, из почтения к высокому дару Государя Императора. Но так как искренно считаю себя не стоящими никаких наград и принимаю их не на свой счет, а насчет Миссии, то остался совершенно равнодушен. Да благословит Господь Государя Императора за его необыкновенно милостивое расположение к Миссии! Первая молитва пред Престолом Божиим всегда за Царя и его Наследника.

5 / 18 января 1911. Среда

Американец Gilbert Bossies, «representing the Japan Peace Society», как на карточке надписано, приходил просить от лица этого «Общества мира», которого, впрочем, и я числюсь членом, хотя не знаю, как и чрез кого это сделалось, сказать несколько слов на имеющем быть на днях Генеральном собрании этого общества. Стал было отказываться по не­досугу, но он упросил, и я обещал быть на собрании и сказать с христи­анской точки зрения несколько слов.

Сегодня экстренным известием (го-гвай) по городу объявлен приговор суда 26-ти судившимся анархистам: 24-ем, начиная с главного, Котоку,— смертная казнь, 2-м — каторга. Но ужели учинят эту бойню? Вероятно, Император помилует, хотя они и замышляли на его жизнь. Ученики нашего Кропоткина, которого некоторые газеты переделали в Куропаткина.

Января 1911. Четверг.