Апреля / 8 мая 1908. Пятница

Объявленный по Церквам сбор 600 ен на дорогу о. Симеону Мии в сопутствие мне, когда и если я отправлюсь на предположенный в Рос­сии Собор, сделан был в таких неловких выражениях, что христиане из разных мест уже шлют мне прощальные благожелания. А Петр Исикава сегодня привел ко мне Якова Хигаси, из Мориока, приехавшего просить меня взять его с собой в Россию: «буду-де прислуживать Вам, заботиться о багаже» и прочее. Но, по разговоре с ним, оказалось, что у него цель своя, практическая; он промышляет разведением коров и молочным делом, так хочет посмотреть, как это дело ведется в России. Я ему гово­рил, что, отправляясь со мной, он едва ли будет иметь возможность видеть что-нибудь по этому предмету, так как я должен буду, нигде не останавливаясь, проехать в Москву, а оттуда также обратно в Японию, и советовал лучше отправиться самостоятельно, чтобы останавливаться в предварительно намеченных местах, где хорошее скотоводство и мо- лочноводство.

Кстати, сказал сегодня Петру Исикава, под условием никому не гово­рить до надлежащего времени (от неизвестности, исполнится ли), что намерен взять его с собою в Россию, если придется отправиться на Собор, для того чтоб он описал для Японской Церкви все, что увидит и услышит полезного для нее в России. Возьму его на свой счет в качестве иподиакона; иподиаконскому служению он научится здесь, пред отъез­дом; теперь же должен начать учиться разговорному русскому языку (книжный он отлично понимает); пусть не упускает никаких случаев говорить с русскими; часто здесь русские путешественники просят пере­водчика — пусть служит таковым. Часа два спустя после того, как я вну­шал это ему, действительно, и заявился путешественник, подполковник Павел Кузьмич Голубь, да еще преговорливый; я и приставил к нему Исикава — пусть показывает ему Токио и упражняется в русской речи.

Из церковных писем сегодня одно от христианина в Канума, с дюжи­ною вопросов, да таких, что целую догматику надо переписать в ответе ему. И я послал ему Догматику Макария, советуя прочитать ее с начала до конца несколько раз — тогда поймет все, и вера его уляжется в преж­ние рамки; теперь ему кто-то встревожил ее, а катихизатор Василий Окуяма не в состоянии успокоить.

M-m Gordon, дошлая англичанка-болтушка, приехавшая обращать здесь в христианство японскую аристократию, что едва ли ей удастся, привела сегодня ко мне японскую буддийскую монахиню, которая несколь­ко лет тому назад жила долго в Америке, обратилась там в христианство — крестил ее методистский Bishop, известный Harris,— потом жила в Анг­лии, в Лондоне, тоже долго, там сошлась с M-m Gordon, потом вернулась в Японию, бросила христианство и подстриглась в монахини секты Нициренсиу. Отчего такие превращения? Долго она рассказывала мне, начавши ломанным и малопонятым английским языком и перешедши, по моей просьбе, на японский; в разговоре даже прослезилась и вытащи­ла из английского ридикюля платок утирать слезы. Суть таковая: из желания служить усовершенствованию женских нравов в своем Отечест­ве, она отправилась искать идеалов за морем, попутно сделалась христи­анкой (номинально, как видно только), запаслась женской иностранной эрудицией по нравственной части, вернулась, чтобы исполнять свое назначение, предложила свои услуги английской Миссии, прося средств для открытия женской школы, где бы она питала юных японок плодами своих заграничной опытности; но Bishop Bickersteth не только не пле­нился ее предложением, но, во-первых, не признал даже правоспособ­ным крещение ее и потребовал, чтоб она вновь крестилась; во-вторых, не дал ей никаких средств на заведение школы; в то же время, другие английские миссионеры и миссионерки обрушились на нее с завистью, ненавистью и подобными пороками. Вследствие всего этого она закры­ла свою маленькую школу, которую завела было на свой счет; рассерди­лась на христиан и христианство и сделалась буддийской монахиней. Все это было уже больше 10 лет тому назад, и она ныне 50-летняя стару­ха. Mm. Gordon отыскала здесь свою приятельницу (или, может, наобо­рот) и привела ко мне наставить ее в христианстве. Я сделал это, сколь­ко мог, и снабдил Соко (имя монахини) подходящими христианскими книжками. Она обещалась прочитать и передумать вновь свои прежние решения. Она знакома с несколькими нашими христианками, от кото­рых получила доброе понятие о православии. Быть может, Господь коснется благодатию ее сердца и спасет ее душу; но служить спасению других она не способна — прямо это видно по ее речам; оттого, конечно, она и не употреблена в дело Протестантской Миссией.