Февраля /13 марта 1905. Понедельник

Й недели Великого Поста

Целый день набирал книги в Запасной миссийской библиотеке для рассылки в 5 новых мест, где поселены военнопленные.

Из одного из сих мест —Даири, на Киусиу, пишет — как сам себя рекомендует — «Заменяющий псаломщика и регента, с Эскадренного броненосца „Севастополь", Максим Данилович Самохвалов, от лица всех пленных в Даири» (1957 человек), благодарит за назначение к ним свя­щенника, о. Андрея Метоки, просит книг для чтения; еще некоторых богослужебных книг, нотной бумаги, 500 шейных крестиков, лампад, масла — что все будет исполнено. Дальше пишет: «Нельзя ли Вам, Влады­ко, похлопотать в России, чтобы нам прислали жалованье? Мы в Артуре не получили за два месяца (денег в Артуре не было), и вот живем после этого в плену уже два месяца; у нас нет ни одежи, ни обуви и денег нет. Мы, что и было у кого, то все побросали да утопили в Артуре; теперь ходим совершенно босые». Бедные герои Порт-Артурские! Волею судеб в босяков превратились! Хлопотать в России! При самых благоприят­ных обстоятельствах, если просьба будет успешна, чрез четыре месяца они получат жалованье. Тогда уж будет так тепло, что без сапог еще лучше. Я написал Французскому Посланнику просьбу, чтоб он помог им, и завтра утром пошлю ему. Вероятно, он поможет; это входит в круг обязанностей, принятых им на себя или возложенных на него — иметь попечение о русских в Японии.

В этом году, так же как и в прошлом, на первой неделе учащиеся не говеют, а ходят в классы; будут говеть на Страстной. Это не мешало им, однако, гулять последние три дня масленицы; даже и позволения на то не спрашивали; на основании прошлогоднего примера, мол. А не следо­вало бы. И без того у нас много гулевых дней.

Довольно писать в этой книге. Хорошо она началась, дурно оканчи­вается. Дай Бог, чтоб следующая, дурно начавшись, хорошо окончила.

Продолжение в следующей книжке
такого же формата в зеленом сафьяне

Марта 1905. Вторник

Й недели Великого Поста

Так как в Мукденском сражении японцами взяты десятки тысяч рус­ских пленных, которых скоро привезут в Японию и разместят по разным городам, то нужны для них священники; ныне же имеющихся отнюдь не достанет для них; поэтому положено избрать из диаконов, кончивших курс в Семинарии и знающих русский язык, для рукоположения в иереи. Завтра соберутся для этого тоокейские священники, кандидаты — на­ставники Семинарии и главные из членов «Айайся».

Был Mr. Andre и привез от французского посланника чек на 19 529 ен, хотя бумаги нет, и я не могу определить, какие это собственно деньги. Во всяком случае, слава Богу и благодарение Петербургу, что не забыва­ется Миссия!

В Тенгачая, где больше 6 тысяч пленных порт-артурцев, отправлены 3 ящика религиозных книг из Запасной миссийской библиотеки и письмо — не предаваться печали, а сохранять бодрость духа.

Марта 1905. Среда

Избраны для хиротонии в иереев три диакона: Иоанн Оно, Яков Тоохей и Акила Хирота, вполне единодушно, никто ни слова не сказал против них. Я предложил было и четвертого, Петра Уцида, но про этого сказали, что рано. Избранные в последующие три воскресенья будут хиротонисаны.

Послан ящик книг пленным в Тоёхаси и письмо не предаваться уны­нию. К дьякону Петру Уцида послан Славянский служебник и написано было, чтобы при богослужениях ектении говорил по-славянски, а когда посещает Тоёхаси о. Симеон Мии, чтобы было вполне русское служение для военнопленных.

О. Симеон Мии прислал по почте в двух ящиках и двух тючках около трехсот рублей, почти все медною монетою,— пожертвование военно­пленных в Тенгачая на выписку из России иконы Святителя Николая Чудотворца для ближайшей из японских православных Церквей на па­мять от них. Конечно, их желание будет исполнено. Какое трогательное благочестие! Сами почти неимущие и жертвуют! Да еще о. Симеон пи­шет: «У них дальнейшая мысль — собрать на золотой шейный крест для Наследника-Цесаревича». Благочестие и преданность Царю — харак­терные черты простого русского человека и русского воина.

Марта 1905. Четверг

Возвратившийся из своего путешествия по местам, где содержатся военнопленные, Василий Ямада, секретарь «Общества духовного утеше­ния военнопленных», рассказал про то, что видел. Главное — из разных мест разные просьбы — книг для чтения, икон, крестиков, церковных свечей и прочего, что все по мере возможности будет исполнено. Инте­ресно следующее: для удовлетворения религиозной потребности воен­нопленных в Хаматера, где их больше 20 тысяч, Городская Дума в сосед­нем городе Сакае положила построить около их казарм, заключенных в три ограды, три часовни, где священник совершал бы службы для них; часовни будут открываться, чтобы тысячи молящихся видели священно­действие, совершаемое священником; пол часовни будет на 2-3 ступени выше земли. Языческая душа делает такую услугу христианам! Спаси ее, Господи!

Еще из рассказов Ямада замечательно то, что везде, где были столк­новения между военнопленными и японскими властями, они происхо­дили из-за недостаточности знания переводчиками русского языка; не понимают друг друга из-за переводчика, и одни представляются непови­нующимися, другие сердятся, и мало-помалу чуть не до оружия доходит. Иногда это случается из-за незнания русских обычаев. Например, в Ха­матера японский начальник спрашивает у пленных:

— Есть ли между вашими плотники (дайку)?

— Есть.

— Выходите.

Вышли.

— Так вот, сделайте столы — для вас же.

Плотники стоят и не показывают вида, что они готовы приняться за работу.

Японский офицер вновь приказывает. Они ни с места. Он настаивает. Не слушаются. Наконец, он сердится и упрекает их в неповиновении, старается убедить, спрашивает, почему противятся?

— Да не можем мы,— отвечают.

— Как не можете, когда вы «дайку»?

— Да мы плотники, а не столяры; мы можем срубить дом, а чтобы сделать стол, нам самим прежде надо учиться этому.

Тут только объясняется, что японское слово «дайку» двусмысленное — значит и столяра, и плотника, и японский «дайку» действительно и столяр, и плотник вместе; у русских же это два раздельные ремесла. И японский офицер, улыбаясь, отходит, оставляя русских «дайку» в по­кое.

Посланы книги в Сидзуока для обучения малограмотных из Консан- ды, чем занялись там некоторые офицеры — книги из миссийской биб­лиотеки; другие книги, из присланных Адмиральшею М. Н. Чухниною, посланы для чтения офицерам и написаны к двум офицерам письма — воздерживаться от печали и уныния. Бедные, до сумасшествия тоскуют. Недавно там помешался и отвезен в больницу молодой офицер Н. Л. Фриш- ман.

В Нагоя, в Хигаси-Хонгвандзи, по инициативе Генерала Александра Викторовича Фока, Церковь уже построена, то есть иконостас устроен, и вышло очень хорошо. О. Петр Сибаяма прислал фотографию внутрен­ности — все красиво и в отличном порядке. Теперь и в Ниси-Хонгвандзи Генерал Василий Феодорович Белый тоже предпринимает построить иконостас и спрашивает чрез о. Петра, можем ли мы снабдить иконо­стасными иконами. Отвечено, что можем,— отличные иконы найдутся на всю маленькую Церковь.

В Мацуяма в госпитале тоже устроили Церковь и просят икон для нее. Сюда, к сожалению, уже не имеется готовых, и мы должны написать по присланным размерам, что и отвечено. Жаль только, что наша даро­витая иконописица Ирина Петровна Ямасита совсем теперь поглощена печалью — брат ее в госпитале помирает. Но все же к Пасхе главные иконы, вероятно, будут написаны.

4 /1 7 марта 1905. Пятница

Отправлено по большому ящику книг из миссийской Запасной биб­лиотеки военнопленным в Даири и Фукуока, на Киусиу, с письмами в то и другое место — хранить бодрость духа, неграмотным учиться грамоте; буквари обещаны.

Василий Ямада из Военного Министерства принес расписание, куда, по каким городам размещены будут военнопленные, взятые в Мукден­ских боях. Всех вновь взятых военнопленных 52 694 человека! Боже Ты наш! Вконец Ты оставил нас, потому что мы прежде оставили Тебя! Отъял Ты помогающую руку Свою и предоставил нас собственной гор­дости и силе нашей, и — вот она, сила наша,— в прах мы повержены! Но да будет это наказанием от любящего Отца! Пробуди в нас дух смирения и воспламени ревность к исполнению заповедей твоих!.. Нет меры печали, но избави от отчаяния и уныния!

Марта 1905. Суббота

О. Сергий Судзуки из Мацуяма пишет: просит разрешить ему совер­шение «Общей исповеди», какую разрешено совершать о. Иоанну Крон­штадтскому, по причине слишком большого числа желающих испове­даться и причаститься у него. О. Сергию, очевидно, исповедывавшиеся у о. Иоанна офицеры рассказали об этой исповеди и настроили его просить о разрешении оной и ему. Действительно, в Мацуяма 3069 боль­ных и здоровых пленных. Где же управиться одному с таким числом? Поэтому я, не колеблясь, разрешил ему и послал книжицу, где «Гене­ральное исповедание грехов», с наставлением, чтобы после исповедных молитв один из исповедников громко и раздельно прочитал ее, после чего священник прочитает следующие за исповедью молитву и разреше­ние. Предпричастные канон и Правило должны быть исполнены, как обычно. Кто имеет что-либо особенное сказать на духу, тот должен исповедаться отдельно.

О. Симеон Мии в ответ на мое письмо об избрании трех диаконов для хиротонии во иереи настоятельно советует присоединить к ним и чет­вертого, Петра Уцида. Вероятно, придется и сделать это; иереев все- таки очень недостаточно для стотысячной паствы военнопленных.

Американский МсКіт прислал 25 ен для военнопленных при очень милом письме; я тотчас ответил ему благодарностью.

Марта 1905. Воскресенье

Первое Великого Поста

Я совершал Литургию с тремя иереями и рукоположил диакона, слу­жившего доселе проповедником в Церкви города Такасаки, Иоанна Оно, в иерея.

По окончании Литургии я отошел в боковой предел разоблачаться, а иереи вышли на средину Церкви совершать благодарственный молебен за Мукденскую и уже дальнейшие победы. Что ж, они право [имеют] на то.

После обедая делал каталог книгам, отправляемым из Запасной мис- сийской библиотеки военнопленным в Хаматера.

Марта 1905. Понедельник

Й недели Великого Поста

Три больших ящика книг отправлено в Хаматера, но и это — капля в море для свыше 20 тысяч военнопленных. Написал им, как пользовать­ся книгами, чтобы по возможности доставало всем,— читать группами в несколько десятков человек, и так далее. Писал также, чтобы не преда­вались излишней печали от своего временного несчастия, а хранили крепость и бодрость духа и обратили несчастие на пользу душевную при помощи Божией — на очищение души и исправления ее и прочее.

Из японских Церквей почти нет писем. Только священники просят дорожных, чтобы отправиться в великопостный объезд своих приходов.

Марта 1905. Вторник

Послал новые номера «Московских Ведомостей» Генералу Константи­ну Николаевичу Смирнову в Нагоя и письмом пригласил его пользовать­ся миссийскою библиотекою, познакомиться, например, с творениями Святых Отцов Церкви или же уведомить меня какого рода духовной или светской литературы книги ему угодны? Библиотека к его услугам.

Был Mr. Andre, сказать, что французским министром получены деньги, пожертвованные из Берлина о. Мальцевым для военнопленных: 1500 марок = 1.843.85 франков = 717 ен 45 сен. Я просил его в следую­щий раз привезти эту сумму мне. Еще он говорил, что у французского Министра много денег для военнопленных и что он намерен что-либо сделать для них в праздник Пасхи. Я просил его, чтобы по крайней мере по одному красному яйцу дано было каждому военнопленному. Миссия на это, к сожалению, средств не имеет, ибо это составит расход в 3000 ен (по яйцу в 3 сен для ста тысяч человек); французскому же Министру на имеющиеся у него суммы для военнопленных это возможно.

Сегодня японский гражданский праздник, но учащимся не удалось погулять: целый день мокрый снег шел. Иван Акимович Сенума гово­рил, что в Семинарии грустное настроение: кроме отправившихся уже на войну из учеников, еще человек десять должны будут в непродолжи­тельном времени оставить Семинарию и пойти в солдаты. Жаль, да что поделаешь!

Марта 1905. Среда

Не хотел я объявлять в этом году приема в Семинарию учеников для нового, младшего курса и вчера только что сказал Ивану Акимовичу Сенума, спрашивавшему, будет ли прием, что оного не будет, чтобы так и объявил в «Сейкёо-Симпо» для вопрошающих о сем из провинциальных Церквей — денег, мол, недостанет для содержания семинаристов, много уходит на экстренные расходы по случаю войны. Но неспокойно стало на душе; совсем оставить Семинарию неприглядно для Церкви и невы­годно для нее в разных отношениях. Притом же деньги ассигнуются на учебные заведения, а не на военнопленных и так далее. Призвал сегодня Ивана Акимовича и сказал, чтобы объявил прием, если найдется не менее 20 желающих поступить. Он уверяет, что найдется больше 30, так как уже многие спрашивали, будет ли набор в нынешнем году в Семинарию.

Объявил сегодня Петру Исикава, что прибавлю еще по 10 ен новым священникам, посылаемым для служения у военнопленных, то есть что будут получать они от Миссии по 40 ен в месяц; прежде я сказал, что дам по 30, но за то пусть они — члены «Иан-квай» (Общества духовного уте­шения военнопленных) не заботятся от себя прибавлять. Этого жалованья вместе с разъездными, которые будут даваемы особо, для священников достаточно. Собирают они на военнопленных пожертвования с христи­ан, но, кажется, кроме самих служащих Церкви, дающих совсем мало; служащие же отделяют сотый процент из своего содержания, получае­мого от Миссии. Есть у них капитал 1600 ен, набравшийся из взносов церковнослужащих на единовременную помощь семейству служащего Церкви при его смерти (дается тогда 50 ен); и на собрании членов «Иан- квай» в прошлое воскресенье положили было они разом 1000 ен пожерт­вовать на помощь Миссии в содержании священников у военнопленных, но не единодушно было это решение: диакон Павел Такахаси запросил против, и так обидно, что Петра Исикава, самого усердного хлопотуна для военнопленных, до слез довел. По всей вероятности, и из служащих в провинциальных Церквах найдутся сторонники этого сварливого эго­иста Такахаси; и нарушен будет мир церковный из-за денег и из-за рус­ских военнопленных. Я запретил Петру Исикава касаться того капитала. Пусть не заботятся о содержании священников — Миссия будет это де­лать. При этом же у них открылась и другая нужда на деньги: задумывают издавать русскую газету для военнопленных как для утешения их, так и для розыска лиц, о которых поступают запросы от родных в России; в стотысячной массе людей трудно найти человека; широкое распростра­нение газеты с объявлениями о всех спрашиваемых облегчит это. Петр Исикава рассказал мне план издания. Я вполне одобрил, и сам постара­юсь несколько участвовать в нем. В Военном Министерстве они наводи­ли справки, будет ли разрешено. Там велели просить бумагой и обещали разрешение.

В Нагоя для иконостаса, устроенного Генералом Василием Феодоро- вичем Белым в Ниси-Хонгвандзи посланы иконы: 4 большие: Спасите­ля, Божией Матери и двух Архангелов, писанные 25 лет тому назад в Петербурге девицей Лукьянович; Тайной вечери на Царские врата — тоже ее работы. Иконы прекраснейшие и сохранившиеся во всей свеже­сти, как будто сейчас из мастерской. Писаны для миссийской Женской школы; но в ней и до сих пор храма нет и едва ли когда будет. Итак, пусть послужат эти иконы во спасение душ наших военнопленных; а по воз­вращении их в Россию, вероятно, послужат для какой-либо хорошей японской Церкви. А шесть икон, отправленных для Царских врат, года на два будут постарше тех, работы графинь — девиц Путятиных, тоже совсем новенькие. Малое число японских храмов и присутствие иконо- писиц в Миссии, постоянною работою удовлетворяющих насущным по­требностям, позволяют так долго беречь неупотребленными иконы.

Марта 1905. Четверг

Mr. Andre привез от французского посланника деньги о. протоирея Мальцева из Берлина для военнопленных: 717 ен 45 сен.

Разом из двух мест требования истории здешней Миссии: профессор Харьковского Университета Бродович просит материал: «объявил на медаль историю Японской Духовной Миссии, и один студент взял эту тему»; Rev. Otis Сагу из Кёото пишет, что его для энциклопедии просят написать о Христианской Миссии в Японии, и спрашивает статей на русском или на других европейских языках о нашей Миссии. Что я им отвечу, кроме того, что материала у меня нет никакого? Есть тут время заниматься подобными вещами!

И о. Павел Морита, из Химедзи, просит разрешения совершать об­щую исповедь, по многочисленности говеющих военнопленных. Но так как и другие священники в тех же обстоятельствах, книжек же «Гене­рального исповедания» нет, и притом это исповедание не совсем подхо­дит к здешней среде, то положил я, несколько сократив его и сделав более удобным, напечатать здесь во многих экземплярах и разослать священникам вместе с печатным письмом, как употреблять его.

Марта 1905. Пятница

Думал я, чем приветствовать наших братьев военнопленных в свет­лый день Пасхи. Наконец придумал. Мысль Петра Исикава, сказанная мне третьего дня, о газете на русском языке для них, внушила мне сле­дующий план. К Пасхе мы издадим не газету, а хорошенькую брошюру: «Приветствие русским братьям от Японской Церкви». В красивой об­ложке будут заключаться следующие статьи: мое приветствие, Японской Церкви приветствие, Пасхальное слово святого Иоанна Златоуста, Пас­хальная песнь святого Григория Богослова и краткое статистическое сведение о Японской Миссии и Церкви. В приветствие японской Цер­кви войдет картинка, олицетворяющая Японскую Церковь: девочка 13­14 лет, одна из учениц здешней школы, с подносом в руках, на котором будет красное яйцо. Свое приветствие я уже написал, статистическое сведение взял из донесения Святейшему Синоду с некоторым дополнением. Брошюра будет напечатана в ста тысячах экземпляров, так чтобы ни один из военнопленных не остался без этого подарка. Стоить это будет близко к тысяче ен, но что ж делать! Дешевле и целесообразнее ничего нельзя придумать.

Написал к профессору Бродовичу, что некоторые материалы можно найти в оных донесениях Святейшему Синоду и в письмах к сотрудни­кам Миссии, если они не истребляли их.

Написал к Адмиральше М. Н. Чухниной отчет о том, сколько от нее книг здесь получено для военнопленных, и просил ее не уставать в добрых заботах о них.

Mr. Andre из Французского посольства опять явился с деньгами; во- первых, суммою на 2-е полугодие сего года из казны на Миссию, во-вто­рых, суммою 1.392.33 ен на церковные свечи (cierge), очевидно, для военнопленных в Пасху и, должно быть, от Константина Петровича Победоносцева, которому писал Преосвященный Тихон из Сан-Фран­циско о том, что у Миссии нет достаточно средств на свечи военноплен­ным в Страстную и Пасху.

Еще получены сегодня, тоже телеграфным путем, через «Yokohama Specie Bank» и тоже для военнопленных, конечно, от Корниловой-Вол­конской из России 1.345.47 ен. Это дало мне повод сейчас же написать к капитану Ивану Михайловичу Шастину в госпитале в Мацуяма, чтобы непременно справил всем недостаточным больным белье, что если не достанет для того от данных в его распоряжение денег Стахеева, 503 ен, присланы будут из нового источника.

Марта 1905. Суббота

Вчера на всенощной и сегодня на Литургии, служенных новопостав- ленным иереем о. Иоанном Оно по-славянски, я нашел, что он совсем хорошо научился служить, и потому объявил ему, чтобы он готовился отправиться на назначенное ему место служения у военнопленных в Хаматера.

Из Кёото прибыл для принятия хиротонии во иерея диакон Акила Хирота.

Сегодня мы с Павлом Накаи и после всенощной занимались корректу­рой церковного Апостола; зато уже и кончили это дело совсем. К сожа­лению, не можем мы с ним засесть за регулярное дело перевода богослу­жения. Переписка и разные дела по поводу военнопленных занимают все время.

Марта 1905. Воскресенье

Второе Великого Поста

На Литургии хиротонисан во иерея диакон Яков Тоохеи. В Церкви было много христиан из Церкви в Коодзимаци, где он доселе служил диаконом. После Литургии обычное угощение чаем священников и цер­ковнослужащих.

И Панихидную книжку приходится перепечатать здесь: недостало имевшихся экземпляров — всюду требуют, где поселяются военноплен­ные. Надо переписать для печати, так как славянского шрифта набор­щик не разумеет.

Марта 1905. Понедельник

Й недели Великого Поста

Переписал и отдал в печать Панихидную книжку.

Из Нагоя получена фотографическая группа военнопленных генера­лов Фока, Никитина, Белого, их адъютантов и священников, о. Симеона Мии и Петра Сибаяма с его семейство.м и разные другие фотографии. Группа снята после освящения Церкви, устроенной там Генералом Фо­ком. Генерал Никитин любезным письмом просит меня принять ее на память. Но грустно смотреть на нее: в самой середине группы — япон­ский подполковник, их теперешний караульный.

Марта 1905. Вторник

Еще деньги получены для военнопленных: 2.706.12 ен из редакции газеты «Киевлянин», «пожертвования в пользу защитников Порт-Артура и их семейств», и 980 ен из Парижа от Mr. Theo Kameres. Первую сумму едва ли не придется отослать обратно: как ее делить между порт-артур- цами, смешавшимися здесь с другими военнопленными? А семейств их совсем здесь нет. Посоветуюсь с порт-артурскими Генералами.

Написал приветствие и от Японской Церкви нашим военнопленным в Пасху. Японцам самим следовало бы сделать это, да стали просить.

Марта 1905. Среда

О. Иоанн Оно, новопоставленный иерей, отправился в Такасаки, чтобы попрощаться со своим семейством и с христианами и идти на место службы у военнопленных в Хаматера, но христиане не хотят его отпустить и прислали депутатов просить об оставлении его в Такасаки. Я решительно отказал им, но согласился переместить в Такасаки Игна­тия Такаку из Комемаки, где он праздно живет, не имея слушателей учения. А так как Игнатий Такаку в ведении священника Павла Морита, то написал ему, чтобы его согласие иметь на это, о каковом согласии просил уведомить телеграммой.

О. Павлу Морита другим письмом, в ответ на его, разрешил у воен­нопленных общую исповедь и послал 20 экземпляров отпечатанной формы «Общего исповедания грехов» и 20 писем к военнопленным с объяснением, как пользоваться «общим исповеданием».

О. Сергию Судзуки, в Мацуяма, тоже послал 20 экземпляров «Общего исповедания грехов» и 20 экземпляров письма.

Унтер-офицеру Петру Коробкову, в Фукуцияма, посаженному под арест за грубость японскому начальству, написал письмо с убеждением не грубить; о. Павел Морита просил меня сделать это.

Генералу Владимиру Николаевичу Никитину написал благодарность за фотографическую группу и послал несколько книг из присланных К. П. Победоносцевым и М. Н. Чухниной, прося по прочтении переда­вать в другие помещения.

Из Сан-Франциско получены б ящиков с церковными свечами и кни­гами: 10 обиходов и 5 книжек Пасхального богослужения, присланными для военнопленных Преосвященным Тихоном в ответ на мою просьбу.

Марта 1903. Четверг

Посланы по 20 экземпляров «Общего исповедания грехов» и письма оо. Андрею Метоки, Алексею Савабе и Симеону Мии. Дано разрешение и служить Литургии Златоуста в дни преждеосвященных Литургии для приобщения исповедников. О. Симеону, в приходе которого много офицеров, написано, чтобы их он исповедал отдельно каждого. Всем написано, что если кто просит отдельной исповеди, непременно чтобы отдельно исповедали таковых, назначив для того определенное время.

О. Иоанн Оно, прибывший из Такасаки, снабжен антиминсом и всем необходимым и отправлен на служение в Хаматера, вместе с о. Алексеем Савабе.

Катихизатор Фома Исида, служащий в Фукусима, прислал русское письмо, которым просит, чтобы я поставил его диаконом для Нагоя. Действительно, хорошо бы это сделать. Он из кончивших курс Семина­рии, и ему 39 лет. Дурных наклонностей у него нет, кроме некоторой наклонности к самохвальству, за что, собственно, он и не пользуется уважением. Написал я о. Симеону Мии — посоветоваться в Нагоя с о. Пет­ром Сибаяма, и если оба они будут согласны, я рукоположу Фому Исида во диакона и пришлю в Нагоя к Пасхе.

Написал к Генералу Константину Николаевичу Смирнову, прося со­вета, как распределить 2.706.12 ен порт-артурцам и их семействам?

Из тюрьмы от Святополк-Мирского и Цыганцева письма с благодар­ностью за книги. Бедные! Надо послать им еще книг. Кстати, от М. Н. Чухни­ной еще пришло 7 пакетов книг для пленных.

Марта 1905. Пятница

Утром получена телеграмма от о. Павла Морита, что он вполне согла­сен на перемещение Игнатия Такаку в Такасаки; почему тотчас же напи­сано к Такаку, чтобы перебирался с семейством в Такасаки, и посланы дорожные деньги для того, но чтобы он, оставляя Комемаки, успокоил христиан, что «по-прежнему остается их катихизатором, только, не имея здесь слушателей, на время переходит в Такасаки, где ныне 6 весьма надежных слушателей, до половины пути ко Христу доведенных Иоан­ном Оно; проповедуя в Такасаки, он, по крайней мере, два раза в месяц будет посещать своих христиан в Комемаки, Сукава», и прочее. Игна­тию Такаку я обещал дорожные для сих посещений; в Такасаки же к христианам написал, чтобы поскорее нашли ему квартиру, за которую тоже обещал платить.

Из Нагоя 30 ен прислали из тамошних кружечных у военнопленных на Миссию. Но просят оттуда 250 экземпляров «Русской речи» (букваря) для учащихся грамоте. Во всем городе найдено только 130 экземпляров, которые и посланы. Просит еще тамошний регент, Александр Димит- ревский, сын протоиерея, кончивший курс Семинарии, «один из кон­цертов, поемых во Святую Пасху,— Генералы-де и прочие господа офи­церы очень любят партесное песнопение». К сожалению, концерта нет, но «Ангел вопияше» и еще кое-что партесное нашел и пошлю; пошлю еще отличное партесное пение Страстной Седмицы, подаренное мне в 1880 г. в Петербурге в Новодевичьем монастыре.

Получены прежде 4 пакета, а сегодня 15 пакетов палестинских изда­ний, должно быть, от Константина Петровича Победоносцева, и, ко­нечно, для военнопленных.