Мая 1880. Воскресенье. В Москве

В девять часов служил литургию на Саввинском Подворье, за нею панихиду о Царице, после — чай у Преосвященного Алексея, где граф Путятин и Ольга Евфимовна,— В три часа у протоиерея Капустина. Осмотрели Церковь Святого Никиты Мученика — великолепные обла­чения, особенно воздухи — богатство, выше и изящнее которого трудно придумать; Евангелие поднять нельзя. У него обед; сын — цензор по ино­странной литературе.— После обеда — таблица изобретения о. про­тоиерея; десерт в саду.— Визит к Путятину, и я оставлен был там часов до десяти с половиной. На Страстном бульваре — против окон графа Орлова-Давыдова — каскад — нисходящий и восходящий.

Мая 1880. Понедельник. В Москве

С утра укупоривал облачения.— В одиннадцатом часу простился с графом Путятиным и Ольгой Евфимовной. Обещался быть в Глебове.— Вернувшись, укупоривал книги и прочее. Всего укупорено одиннадцать ящиков для Петербурга.— В шесть часов отправились с Преосвященным Алексеем к Надежде Заварыкиной, которая вчера взяла с меня обеща­ние быть у ней. Рано приехали, и потому не в духе приняла и ничего не пожертвовала, хотя угощала вишнями и сливами — не с тарелок — не успела-де приготовиться. Просил взять пансионерок в школе Миссии, ибо она товарка по воспитанию Марии Александровны Черкасовой; не взяла,— не имею-де ничего, а только распоряжаюсь по завещанию тетки.— К Высокопреосвященному Макарию — в Черкизово. Проезжали мимо Сокольников, Преображенского монастыря (о. Павла Прусского — вправе), по деревне Черкизово («Черкизово-сельцо — я купил на собст­венное серебрецо» — Святитель Алексий Московский, Чудотворец).— Дождик,— У Митрополита — любезно, насчет 2000 рублей кредитными или металлическими — уклончиво. Облачений архиерейских обещал, книг тоже, сосуд для мира — благословил, служить в Троице-Сергиевой Лавре на Вознесенье позволил.— На обратном пути осматривал Филаре- товское женское училище для духовных девочек. Там теперь живут 340, ходят, кажется, с сотню. Видели девушек — в столовой за чаем, в Церкви за молитвой, в зале, где я им сказал несколько слов; видели их классы, дортуары,[‡‡‡‡‡] умывальни. Все вообще производит очень хорошее впечат­ление. Заведение осматривали как оно есть — нас не ждали,— разложен­ные по окнам учебники... Чистота везде — и в этом, и во всех женских заведениях необыкновенные.— Не забыть бы сказать Марии Александ­ровне Черкасовой об ее товарке — Заварыкиной — «пусть-де сама о сво­их нуждах пишет». Велела также напомнить о ней М. Н. [Марье Никола­евне] Струве,— отцы знакомы были, кажется.

Мая 1880. Вторник. В Москве

Утром укупорка ящиков. В одиннадцать часов отправились с Пре­освященным Алексеем на экзамен в Катковский лицей — Цесаревича Николая. Великолепнейшее здание, специально для Лицея построен­ное. Встретили: законоучитель о. Виноградов, Катков и прочие. В зале и вместе Церкви — эффект неподражаемый: когда вступали, незамет­ною рукою отдернута была завеса, а певчие превосходно запели по-гре­чески: «Христос анэсти эк нэкрон».[§§§§§]

Я должен был пойти стать против алтаря по условию с Преосвящен­ным Алексием. Певчие из лицеистов.— Экзаменовались из Закона Божия и греческого языка по Новому Завету выпускные. Отвечали пре­красно из Закона Божия, если взять во внимание, что у них всего один класс в неделю. Но из греческого языка мне кажется, неудовлетвори­тельно, когда могли читать не все, а только Евангелие от Иоанна или Послание к Ефесянам,— После экзамена я должен был сказать несколько слов воспитанникам; стакан чаю, и я попросил посмотреть лицей. Сам Михаил Николаевич провожал вместе с инспектором. Заведение поло­жительно образцовое: воспитанники имеют классные комнаты, заня­тые, рекреационные, тут же около спальные, для питья молока,— все это отдельно; потом общую столовую, гимнастическую залу, баню — внизу, актовую залу, Церковь (с очень низеньким иконостасом, чтобы все бого­служение было видно), больницу и сад. По словам Каткова, все это придумано и устроено Павлом Михайловичем Леонтьевым, которого портрет мы видели в библиотеке.— На самом верху — комнаты для сту­дентов университета — из Лицея; у каждого студента — комната; столо­вая — общая... Воспитанников в Лицее до 300; пансионеров почти поло­вина из этого числа. Платят пансионеры 500 рублей или 600 и больше, а есть и gratis.— Ломоносовская семинария. Словом, лучшее из заведений, какое мне случилось видеть,— Заехали в Классическую женскую гимназию мадам Фишер. Видели половину воспитанниц. Я поблагодарил их за пожертвование для Миссии. Осмотрели комнаты, попросили сыграть на фортепиано, что сделали две племянницы Преосвященного Алексея с двумя классными дамами — в восемь рук. Осмотрели сад, видели куро­паток.— Заведение очень серьезное. Готовятся женщины серьезные по образованию, которые будут в состоянии приготовлять и мальчиков к поступлению в Гимназию. Дай Бог процветания! Вернувшись, продол­жал укупоривать вещи. Была всенощная отдания Пасхи; но я только мимобеганьем слышал пение ирмосов «Воскресения день» — в Церковь, к несчастью, некогда было. Приготовили к отсылке 18 ящиков; гимна­зисты — карапузы сделали надписи. После всенощной вечером позвали к Преосвященному, где пили чай мадам Фишер с воспитанницами — человек восемь; они часто бывают у Владыки; «Мы — саранча Саввин­ского Подворья»,— пошутила мадам Фишер.—С Филипычем, келейни­ком Владыки, съездили в баню, на этот раз очень хорошую, только полы и скамейки каменные — холодно; цена 15 копеек,— Лег спать с головною болью — от усталости, должно быть.

Мая 1880. Среда.

В Троицко-Сергиевой Лавре

Утром отослал ящики на железную дорогу — в товарный поезд. К обед­не не поспел — и тоже только мимоходом слышал пение пасхальных часов,— Преосвященный Алексей поехал в Чудов монастырь по случаю совершающегося сегодня в Петербурге погребения Государыни Марии Александровны,— Митрополит совершает заупопойную литургию, а после будет панихида. Я с двенадцатичасовым поездом отправился в Лавру, вчера предудпредив телеграммою Наместника о. Леонида о том, что Митрополит позволил мне на Вознесенье служить в Лавре.— В Посаде — на станции встретил монах, и карета была прислана. Комнаты отведены очень приличные. О. Леонид любезно принял, угостил обедом, после чего я осматривал Лавру в сопутствии келейника о. Алипия, бывшего на Афоне и в Иерусалиме. Богомольцев столько теперь здесь, что в Соборе Преподобного Сергия невозможно было пройти приложиться к мощам; по случаю свободы еще от сельских работ всегда в это время бывает много. Слазил на колокольню и оттуда любовался Лаврой и видами: на восток — скит,— несколько правее Вифания.* Церквей видно в Посаде пять, в дальних селах больше того.— Большой Собор поправляют теперь — под полом проводят трубы, чтобы не было сыро.— В шесть часов началась всенощная и шла до половины десятого; я выходил на литию и полиелей, после чего помазывал освященным елеем народ до самого отпуста, а осталось еще, говорят, на час, меня уже позвали в алтарь, а жаль было оставить народ — с таким усердием богомольцы подходят.— После все­нощной с балкона о. Леонида слушали пение соловьев в Лаврском саду; причем он рассказывал о себе, как попал в Лавру,— о Кротковой и ее интригах и прочем.

Мая 1880. Четверг.