Обзор деятельности покровителей музыкальной культуры в XVIII столетии

 

век оставил немного ярких примеров покровительственного участия меценатов по отношению к музыкальной культуре и музыкальному искусству. Не всегда имеющиеся примеры можно с полным основанием назвать меценатством. Но даже эти немногочисленные факты свидетельствуют о том, какие испытания приходилось преодолевать музыкантам-исполнителям в XVIII столетии. Ведь еще, например, для Петра I музыка была только средством внесения в общественную жизнь большего блеска, оживления и разнообразия. Балы, ассамблеи, парады, шутовские и торжественные процессии сопровождались звуками музыки, которая сводилась на степень внешнего, шумного аксессуара. Сам Петр обнаруживал вкус только к церковному пению. Так называемая светская музыка только «пробивала» себе дорогу.

Оркестры из заграничных, главным образом немецких музыкантов начинают появляться в конце XVII века не только у иноземных послов, но и у русских бояр. Для театра, основанного в 1702 г. в Москве, выписываются музыканты из Гамбурга.

Пленяясь «музыкальным согласием», русские, по словам Корба, считали музыку, однако, пустой забавой; они «ни за что не соглашались покупать удовольствие, продолжающееся только несколько часов, на годичные расходы». К приезжим музыкантам отдавали в выучку и природных русских, - крепостных. При этом обучении, как свидетельствует Вебер, нередко применяли батоги, пока ученик «не научится и не станет играть».

Оркестры петровских времен состояли из небольшого числа музыкантов; даже в придворном оркестре числилось всего 20 человек; преобладали местные духовые инструменты. В особо торжественных случаях составлялись и более обширные, сборные оркестры; так, во время коронации императрицы Екатерины, супруги Петра Великого, в Москве был собран оркестр из 60 человек императорских, герцогских и других музыкантов. По примеру двора и придворные, - князь Меншиков, канцлер Головкин и др., - а также Феофан Прокопович, - заводили свои оркестры. Вообще музыкальные забавы этого времени имели малохудожественный характер.

Возникновению в России многочисленных оркестров, частных и казенных, например, военных, способствовала и Шведская война. После одной Полтавской битвы в Москву в 1709 г. привезено были 121 человек разных пленных шведских армейских музыкантов, да из «королевской домовой роты» 4 трубача и 4 литаврщика. Многие из этих пленных музыкантов остались в России.

Важное значение для сохранения народного искусства имел указ 1722 г., которым разрешались «в храмовые праздники при монастырях и знатных приходах, по совершении литургии и крестного хождения» запрещенные при предшественниках Петра I народные забавы, «для народного полирования, а не для какого безобразия». При Петре II непременной принадлежностью придворных празднеств являлись концерты. При Анне Иоанновне в первый раз появилась в России итальянская опера. В царствование Елизаветы Петровны итальянская опера достигла особого блеска. Оркестр усилен до 80 человек, в труппу приглашены первоклассные певцы; являются и русские певцы (Полторацкий, впоследствии директор капеллы, Березовский, прославившийся как церковный композитор).

В 1760 г. был выстроен и в Москве театр для русских комедий, трагедий и опер. Сегодня, когда в Москве, Санкт-Петербурге, крупных российских городах существуют известные концертные залы, филармонии, трудно представить, как проходила организация концертов в XVIII в. при их полном отсутствии. В Петербурге в качестве помещений для концертов использовались дворцы крупных вельмож-меценатов - графов Строгановых, Разумовских, Воронцовых, Ягужинских и др. Любимец императрицы, А.К. Разумовский, прежде певчий, потом придворный бандурист, был музыкальным меценатом. Благодаря его страсти к музыке, петербургская итальянская опера была одной из самых лучших по всей Европе. Покровительством Разумовского пользовалась народная, особенно малороссийская музыка. Большинство из названных покровителей музыкантов меценатствовали и отдавали свои танцевальные или парадные залы артистам даром, но были такие, которые сдавали помещения за деньги.

Выгоду от сдачи зала под концерты не замедлили учесть трактирщики того времени, которые стали приспосабливать свои помещения для этой цели.

Концерты стали даваться и в Виртембергском трактире на Малой Морской или Исакиевской, дом Кизеля. Трактир этот был открыт вскоре после приезда невесты Павла Петровича - Марии Федоровны, которая была родом из Виртемберга; вместе с княжною приехал предприимчивый немец - и появился Виртембергский трактир.

Затем концерты были и в Английском, или, как тогда писали, Аглинском трактире в Галерном дворе. Трактирщики не только сдавали свой зал концертантам, но довольно часто устраивали музыкальные увеселения на свой собственный риск, так, например, в I762 году: «На Адмиралтейской стороне, в Малой Морской у трактирщика Гейса славный гарфенист [арфист] Гохбрикер по понедельникам и воскресеньям по полудни будет играть на гарфе особого рода».

Или еще одно указание, относящееся к 1774 году: «Приехавший сюда Николай Кельснер будет производить на разных инструментах музыку, т.е. на арфе и всяких других музыкальных орудиях, также мужское и женское пение. Зрелище будет в Рижском трактире у Вальстрома, по полудни около трех часов с произвольною платою. Впрочем, рекомендует свои услуги обществу».

Концерты давались в домах Мятлева, Кушелева-Безбородко и Бернардаки. Число артистов и устраиваемых ими концертов росло в геометрической прогрессии, вышеуказанные три зала не могли удовлетворить требованиям, то концерты давались всюду, где только возможно: и во дворце графа Шереметьева на Фонтанке, и в зале князя Юсупова на Мойке и в доме графа Строганова.

П.Н. Столнянский приводит весьма любопытное объявление: «Славный виртуоз и флейтист Карл Гатман, вернувшись в 1788 г. из Москвы в Петербург, известил всех почитателей его таланта, что он согласен перед своим отъездом за границу дать в Петербурге концерт, если «гг. подписателей на оной 100 человек, полагая с каждого по 5 рублей». Таким образом, 500 рублей было минимумом желательного для артиста сбора.

Отметим здесь, что тот же Гартман, «полагаясь на благотворительность здешней почтенной публики, намерен в пользу сироты, некоторого российского уроженца», коего он старается обучить на арфе, дать концерт.

Отметим, что первое музыкальное общество возникло в Петербурге в 1772 г. под названием «Музыкальный клуб», существовал он за счет членских взносов и пожертвований. Число членов достигло трехсот, стоимость билета - 10 рублей. Оркестр был составлен из придворных музыкантов, ежемесячно давался один бал или маскарад.

Одним из наиболее известных меценатов 18 века был граф Николай Петрович Шереметев (1751-1809). Будучи одним из самых богатых дворян той эпохи, он был исключительно щедрым благотворителем, Шереметев также вписал свое имя в историю отечественной культуры как выдающийся театральный антрепренер, создатель одного из лучших театров в России. В Кускове, в своем имении, граф учредил домашний театр, в котором обучались основам актерского мастерства, музыке, пению и танцам наиболее одаренные юноши и девушки, отобранные из его крепостных. Благодаря его попечительству выросли целые поколения талантливых крепостных актеров, музыкантов и композиторов, а Кусковский театр по серьезности постановок, по художественному стилю их оформления и, в первую очередь, по уровню подготовленности талантливой труппы стал ведущим театром России. На его представления стекался весь цвет московской публики, и содержатели частных антреприз «часто даже жаловались городскому начальству, что Кусковский театр отбивает у них аудиторию».

Прима-актрисой театра, «виновницей» его небывалой славы была Прасковья Ивановна Ковалева (по сцене Жемчугова). Она родилась в 1758 году, в многодетной семье обыкновенного деревенского кузнеца, крепостного графа Шереметьева. Семилетней девочкой ее взяли в господский дом, уже тогда заметив в Параше необыкновенные артистические способности. Сценическому мастерству ее обучали лучшие певцы, музыканты и актеры, в том числе и приглашенные графом иностранцы.

Особенно славился голос Прасковьи Жемчуговой - редкое по красоте тембра и подвижности лирическое сопрано, восхищавшее самых взыскательных меломанов. Даже Император Павел, до болезненности не любивший выезжать из своего Михайловского замка, несколько раз покидал Петербург только для того, чтобы послушать ее удивительное пение. Со временем среди ее постоянных поклонников окажутся и последний польский король Станислав II Понятовский, и австрийский эрцгерцог - император Священной Римской империи Иосиф II, и шведский король Густав III, и многие другие знатные особы.

Первый ошеломительный успех пришел к Прасковье Жемчуговой в самом начале 1780-х. Она спела главную партию в опере Гретри «Браки самнитян». Тяготение к трагедийному, героическому репертуару, борьба сильных чувств и больших идей отразились в созданном ею образе прекрасной и мужественной девушки, бесстрашно боровшейся за свое право на счастье.

Этот образ во многих чертах отражал жизненную драму самой Прасковьи Жемчуговой, ведь личная судьба крепостной актрисы была непростой и драматичной. Был в ее судьбе и человек, чья жизнь накрепко переплелась с ее жизнью, чья любовь, покровительство и поддержка вызвали в ней ответную пылкую страсть. Это был сам владелец театра - граф Николай Петрович Шереметев.

В 1769 году, когда Прасковье исполнилось всего 11 лет, граф отправился в Европу с целью обучения в Лейденском университете. Параллельно он выполнял деликатные дипломатические поручения и посещал все главные города Европы, общался с аристократией, представителями науки и искусства. Николай Петрович познакомился с Генделем и Моцартом (последнему даже помог материально). Его представили ко дворам Пруссии, Франции и Англии.

Лично для себя, для души, граф Шереметьев изучал театральное дело, декорационное, сценическое и балетное искусство. В 1773 году после четырехлетнего путешествия граф вернулся в Россию и посетил Кусково. Управляющий крепостным театром представил ему молодых талантливых воспитанниц и среди них граф впервые увидел юную и прекрасную Парашу Жемчугову. Впечатление его было незабываемым: «Если бы ангел сошел с небес, если гром и молния ударили разом, я был бы менее поражен» - написал он в одном из писем. Любовь с первого взгляда в скором времени сделалась постоянной и единственной страстью Николая Петровича. Шереметев будет упорно отвергать самых родовитых московских невест. Зная о невозможности брака с собственной крепостной актрисой, граф раз и навсегда для себя решит: «Никогда и ни на ком, кроме Прасковьи, не женюсь». Условности и понятие о дворянской чести и достоинстве не давали Шереметеву возможности жениться на Жемчуговой, их брак был предельно невозможен, он - обер-гофмаршал императорского Двора, она - его крепостная, да еще и актриса!

И только император Александр I, проявив снисходительность просвещенного монарха, специальным эдиктом дал согласие на этот брак. Венчание состоялось в 1801 году. Через 3 года, в 1803 году Параша Жемчугова - великая крепостная актриса, а ныне графиня Шереметева - подарила мужу сына Дмитрия. Спустя три недели после родов, она скончалась от внезапно обострившегося туберкулеза. По-видимому, напряженная работа в театре, тяжелые личные переживания минувших лет и поздняя беременность подорвали здоровье актрисы. В память о любимой жене граф Шереметьев построил в Москве Странноприимный дом.

Граф пережил супругу всего на шесть лет. Последние годы он провел в Петербурге, в Фонтанном доме. 1 января 1809 года Николай Петрович скончался. «В жизни у меня было всё. Слава, богатство, роскошь. Но ни в чем этом не нашел я упокоения. Помни же, что жизнь быстротечна, и лишь благие дела сможем мы взять с собой за двери гроба» - сказано в его завещании.

Благотворитель и меценат Николай Петрович Шереметев получил от Сената золотую медаль за щедрую и бескорыстную помощь бедным. А между тем сам он был крайне скромен в оценке собственных заслуг и равнодушно относился к придворным званиям, называя себя «простым добрым человеком». В мемуарах очевидца мы читаем: «…Хоронили в простом гробу известного своей благотворительностью графа Н.П.Шереметева. По воле усопшего, все деньги, которые должны были пойти на богатое погребение, примерное его званию и большому богатству, были розданы бедным».