Музыка в эстетике символизма

 

Возникновение символизма в европейском искусстве конца XIX века закономерно и связано, в первую очередь, с кризисным состоянием культуры, как реакция на усложнение общественно-экономических отношений, государственного механизма и обезличивание самого человека. В результате этого конфликта – личности и государства – рождается новое искусство, возникает иной образ человека: индивидуализированный, с богатым внутренним миром, в противовес цивилизованному государству и обществу. Таким образом, акцент переносится из внешнего событийного мира, во внутренний мир душевных переживаний. В этом контексте закономерно обнаруживается преемственность символизма и романтизма начала XIX века.

Новое русское искусство не копировало западные образцы, но переосмысливало их, питаясь из богатого источника новых тем, образов, художественных техник и методов. Россия переживала открытие отечественной языческой культуры, а также увлечение архаикой Европейской цивилизации – культурой Древней Греции.

Такое многообразие творческих интересов неминуемо должно было породить эклектизм[9] и множество вариантов нового искусства. Искусство – не только средство самореализации, но и средство общения, общения родственных душ. Духовное же общение возможно лишь на едином эмоциональном уровне. Таким образом, первая и главная задача художника – выразить свои переживания, которые и являются единственной реальностью, доступной сознанию. Выразить свое состояние нужно в таких образах и словах, которые бы пробудили в человеке схожие переживания. Задача искусства в воплощении души художника, ее состояний, настроений, переживаний. Он предлагает и метод передачи тончайших вибраций души, делая их не только достоянием автора, но и уникальным способом общения. Этот метод основан на мелодике стиха и определенном чередовании образов, намекающих на истинный предмет интереса.

А. Белый активно занимался проблемой теургии. Его литературно-философское наследие охватывает очень широкий круг вопросов, затрагивая практически все разделы философии. В трактовке Белого «Символизм современного искусства не отрицает реализма, как не отрицает он ни романтизма, ни классицизма. Он только подчеркивает, что реализм, романтизм и классицизм – тройственное проявление единого принципа творчества. В этом смысле всякое произведение искусства символично».[10] Символизм, в понимании Белого, это не художественная школа, не направление в искусстве, а способ мировидения. Специфика символистского мировидения заключается не в попытке проанализировать видимое, запечатлеть объективный мир таким, каков он есть, не в стремлении противопоставить несовершенству действительности идеал мечты, но в выражении душевных переживаний художника. В результате этой душевной работы рождается художественный образ, который выступает как образ преображенной творческой волей художника действительности.

Таким образом, целью искусства, его предметом А. Белый видит комплекс переживаний художника, его душевный мир. Художественные образы трактуются им как духовное средство искусства, способное невидимое облекать в материальные формы. И именно эта связь образов, воссоздающая душевные процессы, и есть истинная реальность.

В центре внимания Белого находится творческая личность – «Я» художника, так как именно силой его душевной работы «оживляется» видимый мир объектов. Сам по себе этот мир мертв. Но, узнавая этот мир, прозревая в нем силой интуиции Истину, художник претворяет свой опыт – познавательный духовный, интуитивный, – в художественные образы. В этом контексте видимый мир служит материалом для духовной работы человека, суть которой заключается в поиске соответствующей формы воплощения истинного смысла, абсолютного содержания. Таким образом, человек пересоздает мир по законам Духа. Белый считал, что именно в преобразующей, творческой воле человека и состоит смысл его жизни.

Физический мир видимых объектов мертв, пока его не «коснулась» душа художника. Но и после этого контакта мир остается неизменным, служа лишь материалом для рождения преображенного мира образов. Именно этот последний изначально жив, красив, реален. Это и есть истинная жизнь. Таким образом, революционная сила символизма, по Белому, заключается в провозглашении творчества как единственного начала, созидающего жизнь.

Символизм иначе смотрит на мир. Новый взгляд на мир породил и иное отношение к искусству, его месту в жизни человечества. Символизм, в этой связи, отрицает всякую зависимость искусства от морали, нравственности, государства, так как законы истинного, то есть символистского искусства тождественны с законами Духа, Гармонии, Красоты. Тем самым, символизм восстает против искусства тенденциозного, утверждая новый культ – красоту. Но эстетизм художественной программы символизма по-разному понимался его представителями. Так, А. Белый, рассматривая вслед за Вл. Соловьевым красоту как категорию метафизическую, не признавал так называемого «чистого искусства», как и вообще искусства гедонистического. Он наделял искусство смыслом религиозным, рассматривая его как «средство борьбы за освобождение человечества».[11]

Искусство, в понимании Белого, есть та грань жизни человечества, которая демонстрирует возможности человека, его способность творить, то есть преображать действительность. Преображенный мир, мир художественных образов-символов – это еще материальный мир, но в котором внешняя форма продиктована внутренним содержанием. «Само искусство есть предвкушение победы над роком, в момент роковой борьбы духа с формой (...) В тот момент, когда мы сумеем подчинить себе окружающий мир переживанием так, чтобы течение видимости не врезалось в нашу душу негармонично, а,наоборот, в тот момент, когда душа претворяла бы видимость по образу и подобию своему, совершилась бы победа над роком».[12] Таким образом, искусство – это тот путь, который ведет человечество к преодолению зависимости его духовного «Я» от физического и к окончательному торжеству Духа. Символизм, в трактовке Белого, воспевает человека творящего, так как именно в этом качестве человек максимально приближается к Творцу. И именно в возбуждении к творческой деятельности он видит назначение искусства.

Говоря об искусстве, Белый подразумевает, конечно, символистское искусство, так как только оно – о будущем, только оно – путь к нему, к окончательному преображению. Символистское искусство – это подготовка искусства животворящего, когда творчество форм сменится творчеством жизни.

Центральная проблема эстетики А. Белого – его концепция теургического искусства. Она сложилась в рамках русского поэтического символизма, опиравшегося на утопические идеи Н. Гоголя, Ф. Достоевского, а также на концепцию теургического искусства Вл. Соловьева. Эту проблематику развивал в своем творчестве Н. Бердяев, который считал, что «теургическое творчество в строгом смысле слова будет уже выходом за границы искусства как сферы культуры, как одной из культурных ценностей, будет уже катастрофическим переходом к творчеству самого бытия, самой жизни».[13]

Сам термин «теургия» и его понимание Белый заимствовал у Вл. Соловьева, чье влияние на символистов было очень велико. Символистов роднила с Соловьевым вера во всесильность искусства, в его безусловную способность воздействовать на души и умы людей.

В центре внимания символистов находилась человеческая личность, более того, человеческий гений. Именно эта категория людей образует круг «избранных», «посвященных», тех, чьи души способны принять в себя Вечное. Это их великий дар, но и тяжкое бремя: в творческом порыве стремиться вверх, а затем возвращаться в современный несовершенный мир. Гений живет как бы в двух мирах одновременно: в вечности и во времени, в Духе и в физическом мире. Это источник его страдания, но это и его жизненный подвиг. Такое понимание роли художника в жизни человечества в его страдательном звучании наиболее характерно для Н. Бердяева и теоретика символизма Вяч. Иванова.

А. Белый с большим оптимизмом смотрит на богоподобного человека-творца. Белый проецирует теургический принцип, прежде всего на человеческую личность. «Теургический принцип предполагает нераздельную цельность формы и содержания. Содержанием художественного творчества является тут весь комплекс переживаний, отображенных в образе вселенной, а формой, творящей эту вселенную, – последнее звено в видимой цепи творений – человек».[14] Поэтому теургическое преображение мира – это, прежде всего, пересоздание человеческой личности: «Идеал красоты – идеал человеческого существа; и художественное творчество, расширяясь, неминуемо ведет к преображению личности».[15]

Итак, конечная цель человечества ясна – преображение человека и всей действительности; путь к этому преображению – путь искусства. О совершенном искусстве Вл. Соловьев, а вслед за ним и А. Белый, пишет: «Совершенное искусство в своей окончательной задаче должно воплотить абсолютный идеал не в одном воображении, а и в самом деле, – должно одухотворить, пресуществить нашу действительную жизнь».[16]

Затрагивая вопросы теории искусства и проблему классификация искусства, А. Белый главным «ограничителем» человеческих возможностей в познании Истины и в области художественного творчества, называет человеческое сознание, которое всегда мыслит в пределах нашего мира, мира, где правят пространство и время. Но есть одна соединяющая нить, связующая миры – духовный и физический; есть голос, который звучит в действительном мире, но говорит о Большем. Вслед за Ф. Ницше, А. Белый называет этим голосом голос музыки. «Она минует сознание (...) Музыка – окно, из которого льются в нас очаровательные потоки Вечности и брызжет магия».[17]

Большое внимание А. Белый уделяет мысли о всеобщей музыкальности мира и искусства. Эта идея имела своим истоком философию А. Шопенгауэра и Ф. Ницше. Представители русской культуры «серебряного века», и в первую очередь русского символизма, трактовали музыку мистически, считая, что в музыке проявляется сущность мира: «В музыке нам открываются тайны движения, его сущность, управляющая миром».[18] Не удивительно, что музыку считали универсальным языком, который объединяет и обобщает искусство и который способен говорить о горнем. Влияние музыки на другие виды искусства – характерная черта времени.

Белый понимает музыку двояко: «Музыка как внутреннее звучащее, так и внешнее ее выражение в обычно понимаемом смысле».[19] Музыка «как внутреннее звучащее» и есть та метафизическая категория, пронизывающая Вселенную, выступая в роли единого для всего многообразия мира закона – закона движения. «В музыке постигается сущность движения; во всех бесконечных мирах, эта сущность одна и та же. Музыкой выражается единство, связующее эти миры, бывшие, сущие и имеющие существовать в будущем».[20] В своем «внешнем выражении» закон движения преобразуется в закон ритма, который организует музыку во времени. Само понятие ритма также универсально: ритмические удары сердца, ритм жизни, ритмические смены в природе – дня и ночи, времен года. Понятие ритма включает в себя также понятия темпа, метра, периодичности, цикличности. Любое из них можно перевести из системы музыки как вида искусства в любую другую форму искусства или сферу жизни. Все это подтверждает универсальность ритма, подчинение его законам всего многообразия живого мира. Закон того же ритма является организующим началом музыки как вида искусства, что и позволило Белому, вслед за Ницше, говорить, что в музыке открываются тайны движения, его сущность, управляющая миром.

Белый выявляет еще одну сферу влияния музыки – человеческую личность. Духовная жизнь человека подчиняется другому закону музыки – закону соответствия, или гармонии.

Таким образом, музыка есть источник, исходный материал наших мыслей, образов независимо от того, какими средствами они будут воплощены. На уровне формы искусства музыка наследует эту способность быть источником «душевного движения» и порождать ассоциативные образы. Причина в том, что, в отличие от других форм искусства, в музыке практически отсутствует влияние внешней действительности. Поэтому она воздействует на души людей не уже готовыми образами, обращаясь к какому-либо органу чувств, но иными путями, побуждая к сотворчеству, поиску аналогов в действительном мире, мире искусства, мире человеческих чувств и переживаний. Некоторая условность этого утверждения обнаруживается в примерах звукоподражания в музыке, а так же в ряде образцов программной музыки, ограничивающей творческую активность слушателя.

В музыке как форме искусства закон гармонии реализуется в качестве закона пространственной организации музыкальной ткани. Причем, пространственность мыслится в двух направлениях: вертикаль – созвучие, или гармония, и горизонталь – последовательность звуков и гармоний. Третье «измерение» музыкальной ткани – это ее фактура, которая подчиняется как закону гармонии и закону ритма.

Таким образом, музыка выступает в роли универсального языка, раскрывающего основные законы мироздания в наиболее адекватной, незамутненной форме. Поэтому вывод, к которому приходит Белый, закономерен. Он еще раз акцентирует внимание на метафизическом характере музыки: «Глубина музыки и отсутствие в ней внешней действительности наводят на мысль об эмблематическом характере музыки, объясняющей тайну движения, тайну бытия».[21] Белый утверждает универсализм музыки и на уровне форм искусства, говоря, что все искусства встречают аналогичные черты в музыке, но язык музыки объединяет и обобщает искусство. Если же искусство будет ориентироваться на музыку, на ее методы, формы, внутреннюю структуру и ее закономерности развития, то у него появится возможность стать большим, чем искусство развлекающее, и приблизиться к идее искусства символического.

В творчестве А. Белого с особой силой и последовательностью раскрывается идея синтеза – синтеза всех форм искусства, с обязательной музыкальной доминантой.

Символизм углубил проблему, поставив своей задачей создание не просто синтетических форм искусства, но искусства универсального, способного воплотить Божественную идею во всей Ее полноте

Художники того времени пытались синтезировав эстетическое с другими явлениями духовной жизни, такими как наука, философия, религия. Тем самым, они стремились найти универсальную форму выражения своего «Я» и универсальный язык. В результате, родилось не только новое искусство, но и появился новый тип творца, соединяющего в одном лице и ремесленника, и мыслителя, а зачастую, критика и теоретика нового искусства. Примером может служить творческий гений А. Бенуа, К. Малевича, В. Кандинского, А. Скрябина, А. Белого, Вяч. Иванова, Д. Мережковского и многих других.

А. Белый был одним из тех, кто попытался осмыслить практический опыт современного искусства и объяснить его сущность в контексте общемирового культурного процесса. Белый воспевал искусство религиозное, понимая под этим не внешнее подчинение его церковным канонам и культу, но осмысление самого творческого акта как Божественного воления.

В исторических науках об идеях преобразить или спасти мир красотой принято говорить как об эстетической утопии. В начале века идея преображения мира владела очень многими умами, и ее осуществление не казалось таким уж отдаленным. Существовали даже попытки создания произведений всеискусства. Примером тому может послужить творчество А. Скрябина, который грезил о своей Мистерии, и жил мечтой об освобождении человечества силой своего творческого гения.

Эстетика универсальности русского символизма подразумевает, прежде всего, музыкальность мира – мира вселенского, мира физического и, конечно же, мира искусства. Музыка, как эстетический феномен, объединяет эту триаду, и выступает в роли универсального закона, раскрывающего Единство множественного и объясняющего Красоту Бытия как его полноту.