I . Из беседы с премьер-министром Ирана

А. КАВАМОМ ЭС-САЛТАНЕ

21 февраля 1946 года

(запись посла США в Иране Мюррея со слов Кавама)

 

Посол в Иране (Мюррей) государственному секретарю

 

Сверхсекретно

Тегеран, 11 марта 1946 года.

 

315. Вчера я покинул дворец шаха, чтобы успеть поприветствовать Кавама по его прибытии в аэропорт в 12:45 дня. Огромная толпа встретила его с энтузиазмом, и он сразу же отправился во дворец, где кратко отчитался перед шахом. В 5 вечера он принял меня у себя дома. Ниже привожу существо разговора, который продолжался два с половиной часа и который он попросил держать в полнейшей секретности:

1. Перед тем, как расспрашивать его о переговорах в Москве, я дал ему копию нашей ноты Советскому правительству от 6 марта, которой он до этого не видел, и перевел существо этой ноты ему[38]. Я также посчитал желательным и необходимым воспользоваться самостоятельностью, которой Вы меня наделили в телеграмме 188 от 8 марта, и проинформировать его о намерениях моего правительства, в случае, если Советское правительство продолжит держать войска в Иране против воли Ирана, параллельно акции Иранского правительства поставить вопрос немедленно перед Советом Безопасности. (Шах не говорил ему об этом.) Так же, как раньше с шахом (моя телеграмма 308 от 10 марта), я подчеркнул самую крайнюю важность того, чтобы не должно быть показано ни малейшего знака ослабления или колебаний в отношении решимости Ирана действовать в этой связи от себя лично. Я не дал ему никаких намеков, что американское правительство может действовать по своей инициативе, если Иран не будет действовать.

Премьер-министр тогда сказал, что перед тем, как пересказать ход переговоров в Москве, он хотел бы спросить, что Америка и Британия могли бы сделать и сделают, чтобы помочь Ирану в случае, если Советское правительство проигнорирует наши нынешние протесты и будет здесь вести себя так, как ему хочется. Я ответил, что невозможно дать точный ответ на этот вопрос в настоящий момент; тем не менее, я полагаю, что он осознает важность высказываний, которые Вы недавно сделали в своем выступлении перед заокеанским пресс-клубом; я подчеркнул вчера шаху ту серьезность, с которой наше правительство относится к заверениям, данным президентом Рузвельтом, когда он подписывал декларацию по Ирану; и, в конце концов, шаг, рассматриваемый моим правительством от имени Ирана на следующем заседании СБ является неизмеримо важным и дает Ирану преимущество перед лицом текущего кризиса.

2. Кавам сказал, что он поднял в Москве три вопроса: (а) он пытался заполучить обещания Советов вывести войска до 2 марта; (б) он просил у Советов моральной поддержки в разрешении проблем с Азербайджаном; (с) он потребовал назначения нового российского посла в Иране (что было сделано).

В отношении пункта (а) Сталин сначала представил ирано-советский договор от 1921 года в качестве оправдания для того, чтобы оставить войска, который Кавам парировал цитированием текста и сопровождавших нот, чтобы ясно показать, что договор не применим; и воспоминанием о том, что он сам находился в офисе во время подписания договора и лично знает, что предполагалось. Советы тогда подняли вопрос о «враждебном отношении» иранской делегации на Парижской конференции, на что Кавам ответил, что главой делегации был Мошавар-оль-Мамалек (Али Голи Кан Ансари), который впоследствии вел переговоры и подписал договор 1921 года, на который Советы так часто с гордостью ссылаются. Русские, в конце концов, сбились на прямое и оставленное без объяснений заявление, что их «интересы» требуют сохранения войск в Иране.

По пункту (б) Сталин сказал, что Азербайджан – внутренний вопрос для Ирана. Почему правительство Ирана так волнуется, ведь азербайджанцы просят всего лишь об автономии, а не о независимости? В любом случае СССР не может ничего сделать, потому что здесь «вовлечена честь Советского Союза». Это утверждение осталось без объяснений.

Кавам ответил, что конституция не позволяет автономию. Если Азербайджан станет автономным, то другие провинции последуют за ним и центральное правительство утратит весь контроль. Иран [очевидный пропуск] Молотов предложил, чтобы Иранское правительство признало существующий режим Азербайджана, за исключением военного министра и министра иностранных дел. Кавам дал понять, что он хотел бы пойти на компромисс по Азербайджану, но может при этом зайти не дальше, чем позволяет закон о провинциальных советах, и не имеет возможности принять существующие установки.

3. Как Сталин, так и Молотов, по отдельности поднимали вопрос о нефтяных концессиях России. Молотов настаивает на том, что имеет место дискриминация в том, что предоставлен грант Британии, а СССР отказано во всем. Кавам отказался обсуждать этот вопрос, потому что законы Меджлиса запрещают переговоры с иностранными державами по нефти. Он указал, что нынешний Меджлис никогда не отменит закон, и единственная надежда в избрании нового Меджлиса, что невозможно до тех пор, пока российские войска остаются в Иране. Молотов тогда сказал, что Байят, будучи премьер-министром, предлагал сформировать российско-иранскую компанию, на 51% российскую и 49% иранскую, для разработки североиранской нефти. СССР тогда отказался, но теперь желает принять это предложение. Молотов воплотил это предложение в письменной ноте Каваму, которая также содержала предложение о том, что иранское правительство должно признать существующий режим в Азербайджане. Когда Кавам повторил о невозможности сделать что-либо, противоречащее конституции и закону, Молотов отвел свое предложение о принятии предложения Байята и сказал, что Советское правительство будет настаивать на полной нефтяной концессии.

Я так понял, что это требование нефтяного гранта было единственным подтвержденным требованием, сделанным [Советами?] во время переговоров.

4. В полной уверенности и без объяснения контекста, из которого произошла эта ремарка, Кавам рассказал мне, как в один момент Сталин и Молотов выпалили утверждение о том, что «нам все равно, что думают США и Британия, и мы их не боимся» (Он попросил меня не докладывать это моему правительству и сказал, что он не говорил шаху.)

Я подозреваю, что это могло произойти от каких-то усилий Кавама по части того, чтобы сослаться на отношение Америки и Британии в качестве причины невозможности удовлетворить желания СССР.

5. В одном разговоре Сталин подчеркнул необходимость социальных реформ в Иране, сказав, что если бы Англия провела реформы в Америке, она бы не потеряла нас (т.е. американцев. – Ред.), и если она не проведет реформы в Индии, то потеряет Индию. Даже в самой Англии, реформы приобретают существенную важность. Кавам ответил, что он хочет провести реформы, но это будет возможно, только если Иран оставят в покое.

6. В конце переговоров Советы предложили текст совместного коммюнике, включающего заявление о том, что «переговоры были проведены в духе дружбы и хорошего взаимопонимания» и что они «будут продолжены в Тегеране через нового советского посла». Боясь, что эта фразеология означает то, что переговоры привели к соглашению, и дабы предотвратить дальнейшее обращение за помощью к ООН, Кавам вычеркнул слова «хорошего взаимопонимания». Схожим образом, чтобы предотвратить возможные утверждения о том, что переговоры до сих пор продолжаются, он заменил последнее предложение на то, что два правительства сделают все попытки консолидировать дружеские отношения через нового посла.

7. Я заметил, что до Тегерана из Москвы дошли слухи, что он (Кавам) может столкнуться с искушением проявить нелояльность. Я лично не верю этим историям и надеюсь, что его действия прояснят их ложь. Он с отвращением взмахнул руками и заверил меня, что все, что он сказал, – чистая правда.

8. Я спросил, пытались ли русские склонить его к тому, чтобы заменить продолжение переговоров с советским послом здесь на возобновление дискуссий в Совете Безопасности, на что он ответил, что они хотели бы, чтобы он это сделал.

9. Премьер-министр сказал, что все это время он делал все возможное, чтобы не провоцировать русских. Тем не менее, явно некоторые из разговоров велись на очень напряженных тонах…

 

МЮРРЕЙ

FRUS. 1946. Vol. VII. P. 350-353. Перевод с английского.

Примечание. Кавам эс–Салтане А. (1879–1955) – премьер-министр Ирана (01.1946–12.1947), сорвал подписанное им советско-иранское соглашение от 04.04.1946 о создании смешанного советско-иранского общества по разведке и эксплуатации нефти на севере Ирана.

Мюррей У. (1887–1965) – посол США в Иране (1945–1946).

Баят М. Г. (Сахам аль–Солтан) (1890–1958) – премьер-министр Ирана (11.1944–05.1945).

Согласно записям в тетрадях посещений беседа Молотова и Сталина с Кавамом эс-Салтане 21 февраля 1946 года длилась с 21.00 до 22.50 (На приеме у Сталина. С. 467).