Демон забирается в паланкин за рукой и сердцем наследного принца. Часть первая.

По невнимательности один из мужчин, несущих паланкин, наступил на руку выпавшей невесты и первым громко закричал. Вся остальная процессия незамедлительно последовала его примеру, а затем — вот те на! — каждый выхватил по сверкающей сабле с криком: «Что такое?! Он уже здесь?!» Неизвестно, куда подевался их прежний облик. Вся улица превратилась в шумный балаган, а Се Лянь, присмотревшись внимательнее к голове и телу невесты, окончательно убедился, что это была не живая девушка, а всего лишь деревянная кукла.

Вновь раздался возглас Фу Яо: «Ну и уродина!»

Как раз вовремя к ним подошел хозяин чайной с медным чайником в руках и Се Лянь, вспомнив его реакцию на вчерашнее представление, спросил: «Хозяин, вчера я видел, как точно такая процессия с шумными криками и музыкой прошла по этой улице, а сегодня вот снова. Что же они делают?»

Хозяин ответил: «Смерти ищут».

«Ха-ха-ха…»

Для Се Ляня его ответ не стал неожиданностью. «Они, верно, хотят выманить злого духа новобрачного?»

Хозяин ответил: «Чего же еще, по-вашему, они могут хотеть? Отец одной из исчезнувших невест пообещал в награду тому, кто найдет его дочь и изловит злого духа, целое состояние и теперь из-за этой кучи народа здесь целыми днями галдеж да столпотворение».

Наверняка награду пообещал тот самый чиновник, отец семнадцатой девушки. Се Лянь снова бросил взгляд на куклу, сделанную достаточно грубо и небрежно, и с горечью осознал, что толпа собиралась выдать это чучело за настоящую невесту.

Фу Яо с нескрываемым отвращением произнес: «Окажись я на месте злого духа новобрачного, я бы уничтожил весь этот поселок, если бы они подсунули мне настолько уродливую страшилу».

Се Лянь с укоризной произнес: «Фу Яо, приличному небожителю не пристало так выражаться. И еще, не мог бы ты изменить своей привычке постоянно закатывать глаза? Наилучший способ — для начала поставить себе простую задачу, к примеру, закатывать глаза не более пяти раз за день».

Нань Фэн съязвил: «Даже если поставить ему задачу закатывать глаза не больше пятидесяти раз за день, он и с этим не справится!»

В это время снаружи из толпы высунулся бойкий юноша, судя по виду,

зачинщик сего действа, и воскликнул с поднятыми руками: «Послушайте все меня! Послушайте меня! Все это определенно никуда не годится! Сколько раз за эти дни нам уже пришлось бегать на гору и обратно? И что, удалось выманить злого духа?»

Толпа мужчин недовольно вторила ему нестройными голосами и тогда юноша продолжил: «Как по мне, раз уж мы взялись за дело, на полпути бросать нельзя, гораздо лучшим решением будет ворваться с боем на гору Юйцзюнь, все там обыскать, вытащить уродца из его норы и убить! Я пойду впереди, а если есть среди вас благородные удалые воины, пусть идут за мной, прикончим уродца и поделим награду поровну!»

Сначала ответом ему были лишь несколько голосов, но постепенно шум в толпе нарастал, пока не превратился во всеобщее согласие, которое прозвучало довольно убедительно. Се Лянь спросил хозяина чайной: «Уродец? Хозяин, что это за уродец, о котором они говорят?»

Хозяин ответил: «Ходят слухи, что злой дух новобрачного — это уродец, поселившийся на горе Юйцзюнь. Сердце его сделалось злым и жестоким именно потому, что он слишком уродлив и нет на свете девушки, что полюбит его. А чтобы и другим не дать вступить в счастливый брак, он стал похищать чужих невест».

В свитке из дворца Линвэнь не говорилось ни слова об уродце, Се Лянь спросил: «Но правдива ли эта версия? А может, всего лишь догадки?»

Хозяин ответил: «Да кто ж его знает, но ходят слухи, что многие видели уродца с перевязанным тряпками лицом и озлобленным взглядом. Из его рта вместо человеческого языка рвутся хрипы, словно рычит охотничий пес. Все только об этом и болтают».

Фу Яо вмешался: «Повязки на лице вовсе не обязательно указывают на уродливую внешность, возможно также, что он столь прекрасен, что просто не желает привлекать к себе излишнее внимание».

Хозяин чайной помолчал минуту, затем ответил: «Да кто ж его знает? Как бы там ни было, лично я его не видел».

Внезапно снаружи послышался голос девушки: «Вы… Вы его не слушайте, не ходите туда. На горе Юйцзюнь слишком опасно…»

Голос раздавался из-за угла улицы и принадлежал он той девушке, Сяоин, которая вчера вечером возносила молитвы в храме Наньяна.

Щеку Се Ляня при виде ее обдало легкой болью, он машинально поднял руку и потер лицо.

А реакция того юноши на нее и вовсе не предвещала ничего хорошего.

Оттолкнув девушку, он заявил: «Не пристало какой-то девчонке вмешиваться в мужские разговоры!»

Сяоин боязливо съежилась от толчка, но все же собралась с духом и снова тихонько повторила: «Вы его не слушайте. Как ни погляди, что проводы фальшивой невесты, что обыски горы, все одно — слишком опасно, разве это не прямая дорога на тот свет?»

Юноша прервал ее: «Говоришь ты складно, да только мы все готовы жизни положить ради избавления людей от напасти, а что же ты? Только о себе и позаботилась, когда отказалась сесть в паланкин и прикинуться невестой. Ни капли смелости в тебе не нашлось во имя здешнего простого народа. А теперь, что же, пришла нам палки в колеса вставлять? Что ты замышляешь?»

С каждой фразой он толкал девушку прочь, от чего троица в чайной нахмурилась. Се Лянь, опустив голову, стал разматывать бинты на запястье, одновременно слушая рассказ хозяина чайной: «Этот их главарь Сяо ¹ Пэн, зачинщик всего действа, собирался уговорить ту девчонку прикинуться невестой. Так и сыпал сладкими речами. Да только девушка отказалась, и вот что стало с ее лицом».

Снаружи толпа мужчин подхватила: «Нечего стоять тут, преграждая нам путь, пошла отсюда, с дороги!» Лицо Сяоин после слов Сяо Пэна стало совершенно пунцовым, крупные слезы так и накатились на глаза. «Зачем… Зачем ты говоришь подобные вещи?»

Юноша продолжал: «Разве я не прав? Ты ведь насмерть отказалась наряжаться невестой, когда я тебя попросил, разве нет?»

Сяоин ответила: «Да, я отказалась, но даже если так, ты не имел права резать… резать мою юбку…»

Стоило девушке упомянуть об этом, как юноша подпрыгнул, словно ему наступили на больную ногу, и начал тыкать ей пальцем в лицо со словами: «Ах ты, страхолюдина, поменьше возводи напраслину на честных людей! Это я-то порезал тебе юбку? Думаешь, я слепой? Кто знает, может ты сама ее и порезала, захотела обнажиться перед всеми? Да на такую уродину, как ты, даже в порванной юбке всем плевать, нечего на меня наговаривать!»

В конце концов, Нань Фэн не выдержал, в его руке с хрустом разбилась чайная чашка. Вот только не успел он встать из-за стола, как рядом мелькнул белый силуэт, после чего Сяо Пэн подскочил на три чи ² в высоту, грохнулся задом о землю и закрыл лицо рукой, между пальцами которой тут же показалась кровь.

Никто даже не успел разглядеть, что произошло, а Сяо Пэн уже оказался сбит с ног; толпа уж было решила, что это Сяоин вышла из себя. Но когда все повернулись в сторону девушки, ее уже не было видно: монах в белых одеждах закрывал девушку собой.

Се Лянь стоял перед ней, держа руки в рукавах и даже не глядя за спину, он лишь от всей души улыбнулся Сяоин, слегка склонился к ней, чтобы их взгляды поравнялись, и спросил: «Милая девушка, могу ли я пригласить вас в чайную на чашечку чая?»

Тем временем Сяо Пэн на земле скривился от боли, словно по лицу ему попали мощным ударом ганбяня ³, но у монаха в руках не оказалось оружия; также никто не видел, каким образом и с помощью чего тот атаковал Сяо Пэна. Поэтому юноша, насилу поднявшись на ноги, выхватил саблю и заголосил: «Этот человек владеет темной магией!»

Толпа мужчин за его спиной, заслышав фразу «темная магия», один за другим также выхватили оружие и наставили лезвия на Се Ляня. Вот только Нань Фэн за их спинами внезапно нанес удар ладонью — и колонна, подпирающая крышу над входом в чайную лавку, с громким треском — «хрясь!» — надломилась.

Увидев столь невероятную силищу, все мужчины в толпе разом переменились в лице, да и Сяо Пэн страшно перепугался, но все еще упрямился — отбегая прочь, он продолжал громко выкрикивать в сторону незнакомцев: «Сегодня ваша взяла, назовите свои имена и к какому учению вы принадлежите, чтобы в будущем мы могли снова померяться силами…»

Нань Фэн совершенно проигнорировал вопрос, словно дать ответ было ниже его достоинства, а вот Фу Яо встал рядом и произнес: «О, это легко. Вот этот уважаемый господин — последователь учения Огромного…»

Нань Фэн вновь замахнулся и нанес удар, и юноши, не моргнув глазом, принялись дубасить друг друга. Се Лянь было собирался пригласить девушку в чайную, заказать ей чаю, фруктов и еще чего-нибудь съестного, вот только она, утерев слезы, сразу ушла. Ему оставалось лишь проводить ее взглядом, вздохнуть и самому направиться внутрь. Когда принц вошел в чайную, хозяин обратился к нему: «Не забудьте заплатить за колонну».

Поэтому Се Лянь, усевшись на свое место, напомнил Нань Фэну: «Не забудь заплатить за колонну».

Нань Фэн: «…»

Се Лянь сменил тему: «Но сначала вернемся к более важному делу. Кто из вас одолжит мне немного духовной силы? Я должен присоединиться к духовной сети и кое-что уточнить».

Нань Фэн протянул руку и приложил раскрытую ладонь к ладони Се Ляня, словно давая торжественное обещание или же ударяя по рукам после заключения самого обыкновенного соглашения. Таким образом Се Лянь, наконец, вновь смог присоединиться к сети духовного общения.

Как только это произошло, принц услышал голос Линвэнь: «Ваше Высочество, наконец, догадались позаимствовать духовных сил? Как ваши успехи в расследовании происшествия на севере? Хорошие ли помощники из тех двоих добровольцев?»

Се Лянь поднял взгляд на Нань Фэна, который только что разломал колонну одним ударом ладони, и на Фу Яо, который с совершенно бесстрастным лицом медитировал, закрыв глаза, и ответил Линвэнь: «Каждый из них по-своему талантлив, оба имеют свои сильные стороны».

Линвэнь, смеясь, произнесла: «Что ж, тогда, действительно стоит поздравить Генералов Наньяна и Сюаньчжэня. Если все так, как вы говорите, перед этими духами войны лежат бескрайние перспективы, и вознесение их — лишь вопрос времени».

В ответ на ее слова почти сразу послышался холодный голос Му Цина: «О своем решении он ничего мне не сообщил, отправившись в мир смертных по своей воле. Как бы то ни было, мне об этом не доложили». Се Лянь подумал: «Видимо, ты действительно целыми днями только и делаешь, что стоишь на страже в духовной сети…»

Линвэнь спросила: «Ваше Высочество, где вы сейчас находитесь? Покровителем северных земель является Генерал Пэй, множество верующих на Севере возжигают благовония в его честь. Если Вашему Высочеству понадобится, вы можете временно поселиться в его храме Мингуана».

Се Лянь произнес: «Не тревожься об этом. Мы не нашли поблизости храмов Мингуана, поэтому остановились в храме Наньяна. Хочу узнать кое-что, Линвэнь, нет ли еще каких-либо сведений о злом духе новобрачного?»

Линвэнь ответила: «Есть. Только что в моем дворце ему был присвоен ранг, и это “свирепый”».

«Свирепый»!

Все злобные создания мира демонов, несущие беды простым смертным, согласно рейтингу, принятому во дворце Линвэнь, по силе разделялись на четыре ранга: «скверный», «зверский», «свирепый» и «непревзойденный».

Злобное создание ранга «скверный» могло убить лишь одного человека, «зверская» тварь была способна умертвить весь род, сил «свирепого» хватало на истребление города. Ну а появление самого ужасного, «непревзойденного» бедствия, способно уничтожать целые страны и наводить ужас на целые народы, погрузить в хаос весь мир.

Итак, раз уж злой дух новобрачного, что прячется на горе Юйцзюнь, удостоился ранга «свирепый», всего на одну ступень ниже «непревзойденного», это означало, что повстречавшие его люди вряд ли смогли бы унести ноги, не лишившись какой-либо важной части тела.

Поэтому, когда Се Лянь покинул духовную сеть и сообщил двоим своим спутникам новые сведения, Нань Фэн произнес: «Значит, слухи об уродце с перебинтованным лицом, наверняка всего лишь выдумка. Либо в его лице они встретились с чем-то иным».

Се Лянь возразил: «Существует и другая версия. К примеру, в каких-либо особых обстоятельствах злой дух новобрачного не сможет или же не пожелает никому навредить».

Фу Яо высказал недовольство: «Духи дворца Линвэнь делают свою работу спустя рукава. Почему они только сейчас высчитали ранг, для чего нам теперь эта информация?»

Се Лянь ответил: «И все же сейчас мы имеем хоть какие-то сведения о вероятной мощи противника. Однако раз уж злой дух новобрачного получил ранг «свирепый», значит, он обладает недюжинными магическими силами, и фальшивой невестой не выйдет обвести его вокруг пальца. Если уж мы хотим выманить духа, во время проводов невесты нельзя пытаться подсунуть ему куклу в качестве приманки, а также никто среди провожающих не должен носить холодное оружие. Самое же важное: невеста непременно должна являться живым человеком».

Фу Яо предложил: «Выйдем на улицу, найдем подходящую девушку, уговорим ее стать наживкой — и проблема решена».

Нань Фэн все же возразил: «Ничего не выйдет».

Фу Яо спросил: «Это еще почему? Думаешь, не согласится? Заплатим ей, тогда согласится».

Се Лянь вмешался: «Фу Яо, даже в том случае, если какая-то девушка решится нам помочь, нам лучше отказаться от этого способа. Злой дух новобрачного заслужил ранг «свирепый». Если что-то внезапно пойдет не по плану, с нами-то ничего не случится, но если невесту снова похитят, хрупкая девушка не сможет сбежать или дать отпор похитителю. В таком случае, боюсь, ее ждет лишь один итог — смерть».

Фу Яо не унимался: «Значит, не будем просить о помощи девушку, а попросим мужчину».

Нань Фэн прервал его: «И где же ты собрался найти мужчину, который захочет обрядиться…»

Не успел он договорить, как взгляды обоих юношей переместились к Се Ляню, на лице которого все еще застыла легкая улыбка: «???»

***

Тем же вечером, в храме Наньяна.

Се Лянь с распущенными волосами показался из внутренних чертогов храма.

Двое юношей, ожидавших у входа в храм, взглянули на него, и Нань Фэн, громко выругавшись: «Черт тебя дери!!!», быстро выбежал прочь.

Се Лянь, помолчав с минуту, вопросил: «Все настолько ужасно?»

Кто бы сейчас ни взглянул на Се Ляня, он бы с первого взгляда разглядел в нем красивого, с мягкими и нежными чертами лица, но все же мужчину.

Однако именно потому, что этот блистательно прекрасный юноша сейчас был одет в платье невесты, он являл собой картину столь непотребную, что совсем немногие могли бы это вынести. Нань Фэн, к примеру, точно не мог. Возможно, из-за какого-то личного неприятия, он среагировал столь остро.

Се Лянь же, посмотрев на Фу Яо, который все-таки остался на месте, но теперь глядел на него каким-то странным необъяснимым взглядом, спросил: «Ты хочешь мне что-то сказать?»

Фу Яо кивнул и ответил: «Окажись я на месте злого духа новобрачного, если бы кто-нибудь подослал ко мне такую женщину…»

Се Лянь попытался угадать: «Ты бы стер с лица земли весь этот поселок?»

Фу Яо бесстрастно ответил: «Нет, я бы убил эту женщину на месте».

Се Лянь с улыбкой произнес: «Что ж, мне остается лишь порадоваться, что я не женщина».

Фу Яо продолжал: «Как по мне, лучшим решением было бы прямо сейчас поинтересоваться в духовной сети, нет ли среди небожителей мастера, способного обучить тебя технике перевоплощения. Подобное все же более осуществимо, чем наш теперешний план».

Действительно, в Небесных чертогах некоторым небожителям особые требования предписывали владеть в совершенстве техникой перевоплощения. Вот только изучать ее прямо сейчас, пожалуй, уже слишком поздно. Нань Фэн тем временем уже вернулся. И хотя его лицо все еще отличалось бледностью, все-таки он выглядел уже намного более спокойным — очевидно, отлучался, чтобы выругаться как следует. В этом он ничем не отличался от своего генерала.

Се Лянь, увидев, что время уже позднее, произнес: «Ладно, под свадебным покрывалом никто не заметит подвоха», и уже собирался нацепить покров, как вдруг Фу Яо остановил его. «Постой. Ты ведь не можешь знать, как именно злой дух новобрачного нападает на невест. Что если он, сорвав с тебя покрывало, обнаружит обман и в ярости внезапно выйдет из себя? Разве это не добавит нам лишних неприятностей?»

Услышав его, Се Лянь подумал, что рассуждения Фу Яо разумны, и все же шагнул вперед, в следующий миг услышав треск рвущейся ткани.

Красный свадебный наряд, что где-то раздобыл для него Фу Яо, по правде говоря, оказался не совсем по размеру.

Платье это, сшитое для нежной хрупкой девушки, стоило Се Ляню надеть его, отлично село на талии, но сковало руки и ноги до такой степени, что одно слишком размашистое движение — и ткань разошлась по шву. Се Лянь принялся осматривать себя в попытке отыскать место разрыва, как вдруг со стороны входа в храм послышался голос: «Простите…»

Все трое повернулись на звук и увидели, что в воротах стоит и опасливо глядит на них Сяоин, в руках сжимая аккуратно сложенное белое одеяние.

Она пролепетала: «Я вспомнила, что вчера вечером уже встречала тебя здесь, поэтому пришла сюда в надежде, что смогу снова встретить… Твою одежду я постирала, вот она. Спасибо тебе за вчера и… за сегодня, спасибо».

Се Лянь собирался улыбнуться ей, но вдруг осознал, что выглядит не совсем подобающим образом, поэтому все же решил промолчать, чтобы не напугать девушку.

К его удивлению, Сяоин вовсе не испугалась при виде его, но даже наоборот — шагнула через порог и проговорила: «Ты ведь… Если тебе нравится это платье, я могу помочь».

«…» Се Лянь стал оправдываться: «Нет, милая девушка, вы все не так поняли, я вовсе не имею подобных предпочтений».

Сяоин поспешила объяснить: «Знаю, знаю. Я хотела сказать, что если ты не побрезгуешь моей помощью, я с радостью помогу. Ведь вы… вы, верно, собираетесь поймать злого духа новобрачного?»

И голос ее стал громче, и голова уверенно приподнялась, когда девушка произнесла: «Я… я умею перешивать одежду, всегда с собой ношу иголки и нитки; где плохо сидит, я могу подправить, и даже могу нанести макияж и сделать прическу. Я помогу тебе!»

«…»

Спустя час Се Лянь, опустив голову, вновь вышел из внутренних чертогов храма.

На этот раз покров невесты уже скрывал его облик. Нань Фэн и Фу Яо уж было хотели заглянуть под покрывало, но все же решили, что стоит поберечь свои глаза. Паланкин, добытый ими, стоял прямо у входа в храм, да и носильщики, отобранные с особой тщательностью, уже давно ожидали снаружи. В эту темную, ветреную ночь Его Высочество наследный принц в новом наряде невесты взобрался в роскошный свадебный паланкин, украшенный красными цветами.

 

Примечания:

 

¹ Сяо — суффикс со значением “маленький, младший, молодой” и т.д., может ставиться перед фамилией в случае обращения к человеку младше по возрасту, либо к ребенку или юноше.

² Чи — китайская мера длины, равная 0,33 см.

³ Ганбянь — один из восемнадцати видов древнекитайского холодного оружия, представляет собой металлическую плеть либо жесткую металлическую палку в виде стебля бамбука.

 

 

 

 

 

 

 

Глава 7

       Демон забирается в паланкин за рукой и сердцем наследного принца. Часть вторая.

Свадебный паланкин весь был обит ярко-красными шелками, цветные нити выписывали на нем прекрасные цветы при полной луне и танцующих дракона и феникса — пожелания счастья и процветания молодоженам. Нань Фэн и Фу Яо шли слева и справа от паланкина, охраняя боковые дверцы. Се Лянь сидел в паланкине, выпрямив спину и мерно покачиваясь в такт шагов носильщиков.

Каждый из восьми мужчин, несущих паланкин, являлся военным чином, чьи боевые навыки выделяли их из толпы. Чтобы отыскать столь умелых в боевом искусстве носильщиков для проводов фальшивой невесты, Нань Фэн и Фу Яо отправились прямо в резиденцию того самого чиновника. Когда они предстали перед ним лично и рассказали о том, что отправляются ночью обыскивать гору Юйцзюнь, чиновник без лишних разговоров предоставил им целый отряд рослых и крупных бойцов. И все же заполучив в свое распоряжение выдающихся воинов, владеющих боевыми искусствами, духи войны вовсе не рассчитывали на их реальную помощь, главное — чтобы тем хватило сил защитить самих себя и унести ноги при столкновении со свирепым демоном.

Однако в действительности эти восемь бойцов, напротив, были не слишком хорошего мнения о духах. Они считались лучшими из лучших при дворе того чиновника. Куда бы они ни отправились, разве это не они должны были руководить остальным отрядом отважных мужей? А тут объявились какие-то юные красавчики, которые посмели ими повелевать, да еще назначили носильщиками паланкина, вот уж действительно — приятного мало. Однако воинам приходилось выполнять приказ своего повелителя, насилу сдерживая презрение в душе, которое так и рвалось наружу. Спокойствие давалось носильщикам нелегко, и потому время от времени они нарочно спотыкались, а руки их дрожали, то и дело встряхивая паланкин. Со стороны нельзя было разглядеть, но, если в паланкине сидела бы хрупкая нежная девушка, ей наверняка стало бы дурно, так что потемнело бы в глазах.

Бойцы растрясли паланкин до такой степени, что изнутри все-таки послышался тихий вздох Се Ляня, поэтому в глубине души никто из них не смог сдержать самодовольства.

Снаружи послышался прохладный голос Фу Яо:

— Юная госпожа, что это с вами? Небось, рыдаете от счастья, что кто-то берет вас замуж в столь преклонном возрасте.

В самом деле, среди девушек, выходящих замуж, многие рыдали навзрыд, сидя в свадебном паланкине. Се Лянь же, если и заплакал бы, то только от смеха. А когда он заговорил, голос его звучал спокойно, как обычно, без единого намека на недовольство непрестанной тряской:

— Нет. Просто внезапно меня осенило, что нашей процессии не хватает кое-чего весьма и весьма важного.

Нань Фэн поинтересовался:

— И что же это? Мы, вроде бы, приготовили все необходимое.

Се Лянь со смехом произнес:

— Двух служанок для сопровождения невесты.

— …

Двое юношей снаружи, не сговариваясь, бросили взгляд друг на друга, представляя только им одним известную картину, от которой оба в ужасе содрогнулись. Фу Яо ответил:

— Представь, что ты из семьи бедняков, у которых нет денег на служанок, поэтому как-нибудь обойдешься.

Се Лянь согласился:

— Ладно.

Бойцы в роли носильщиков, услышав, как они обмениваются колкостями, также не смогли сдержать улыбки. После этого недовольство в их взгляде заметно исчезло, зато прибавилось дружеской близости, и паланкин, наконец, перестал раскачиваться. Се Лянь смог откинуться назад, оправить одежду и спокойно закрыть глаза, погрузившись в медитацию.

Он даже не подозревал, что пройдет совсем немного времени, и возле его ушей внезапно послышится переливистый детский смех.

Хэхэ-хехе, хихи-хаха.

Смех этот мелкой рябью распространялся среди диких гор, неуловимый и странный. При этом паланкин не остановился ни на миг, по-прежнему уверенно продвигаясь вперед. Ни Нань Фэн, ни Фу Яо не проронили ни звука, словно и не заметили ничего странного.

Се Лянь открыл глаза и тихо позвал:

— Нань Фэн, Фу Яо.

Нань Фэн шел слева от паланкина, он спросил:

— Что случилось?

Се Лянь:

— У нас гости.

В это время процессия «проводов невесты» уже начала углубляться в земли, относящиеся к горе Юйцзюнь.

Вокруг царила такая тишина, что в ней даже тихое поскрипывание деревянного паланкина, шелест сухих веток и опавших листьев под ногами и дыхание носильщиков гулко резало слух.

Детский смех все звучал, то вдалеке, словно откуда-то из самой глубины горного леса, то вблизи, словно источник его забрался прямо на паланкин.

Нань Фэн немедленно сосредоточился.

— Я не слышу никаких лишних звуков.

Фу Яо также холодно ответил:

— И я тоже.

Это означало, что остальные носильщики тем более не могли ничего услышать.

Се Лянь предположил:

— Это может означать лишь, что оно намеренно позволяет мне одному себя услышать.

Восемь бойцов первоначально весьма уверенно рассчитывали на свои боевые умения, к тому же считали, что раз нет никакой закономерности в нападениях злого духа новобрачного на процессии проводов невест, то и сегодня ночью они уйдут отсюда с пустыми руками, а значит, бояться нечего. Вот только по какой-то причине, внезапно вспомнив о мистическом исчезновении вместе с предыдущей невестой сорока провожатых военных чинов, некоторые бойцы покрылись холодным потом. Се Лянь, ощущая, как замедлился их шаг, наказал:

— Не останавливайтесь. Сделайте вид, что ничего не происходит.

Нань Фэн взмахнул рукой, делая знак продолжить путь. Се Лянь же сказал снова:

— Оно поет.

Фу Яо спросил:

— Что именно?

Вслушиваясь в слова песни, Се Лянь повторил фразу за фразой, делая паузы перед каждой строчкой:

— Алый паланкин бежит, в нем невестушка сидит…

Посреди ночной тишины его размеренный голос слышался крайне отчетливо, и очевидно, что Се Лянь всего лишь проговаривал слова вслух, но при этом восьмерым бойцам казалось, что они как будто слышат тоненький детский голосок, который напевает эту жутковатую песенку. От этого каждого из них пробрало дрожью.

Се Лянь тем временем продолжал:

— Под покровом слезы льет, и улыбка не мелькнет… Злой дух… злой дух новобрачного? Или что?

Помолчав, он произнес:

— Никак. Оно, не переставая, смеется, слов не различить.

Нань Фэн хмуро проговорил:

— И в чем смысл?»

Се Лянь ответил:

— В словах. Песенка подсказывает сидящей в паланкине невесте, что нельзя улыбаться, а нужно горько плакать.

Нань Фэн прервал его:

— Я спрашиваю, для чего эта тварь вдруг прибежала делать тебе подсказки?

Фу Яо, который всегда выдвигал противоположные версии, и в этот раз не отличился:

— Совсем не обязательно, что это подсказка, возможно, что нужно действовать как раз наоборот, и лишь улыбаясь, ты обеспечишь себе безопасность, ну а цель песни — обманом заставить невесту плакать. Возможно, что предыдущие девушки на этом и попались.

Се Лянь возразил:

— Эх, Фу Яо, представь, что простая девушка услышит этот голос. Да она ведь до смерти перепугается, куда уж ей улыбаться. К тому же, вне зависимости от того, как я поступлю — засмеюсь или разрыдаюсь, каким будет наихудший исход?

Фу Яо ответил:

— Тебя похитят.

Се Лянь задал еще вопрос:

— Но разве мы не ради этого затеяли весь этот ночной поход?

Фу Яо выпустил носом воздух, но все же не стал продолжать возражения. Се Лянь же добавил:

— И еще кое-что, есть одна деталь, которую, как мне кажется, я должен вам сообщить.

Нань Фэн:

— Какая деталь?

Се Лянь:

— С тех самых пор, как я забрался в паланкин, я все время улыбался.

— …

Едва принц произнес эти слова, паланкин резко ухнул вниз!

Восьмерых бойцов снаружи внезапно охватило беспокойство, и паланкин застыл на месте. Раздался крик Нань Фэна:

— Без паники!

Се Лянь слегка приподнял голову, спрашивая:

— Что происходит?

Фу Яо бесстрастно ответил:

— Ничего особенного. Всего лишь повстречали стаю зверей.

Сразу после его ответа Се Лянь услышал пронзительный вой, прорезавший ночной воздух.

Путь преградила волчья стая!

Се Ляню это показалось не совсем нормальным, с какой стороны ни взгляни. Он спросил:

— Позвольте узнать, в окрестностях горы Юйцзюнь часто можно встретить стаи волков?

Один из бойцов снаружи ответил:

— Никогда о таком не слышал! Откуда они взялись на горе Юйцзюнь?!

Се Лянь приподнял бровь и проговорил:

— Ага. Значит, мы пришли именно туда, куда нужно.

Всего лишь стая волков в диких горах не могла ничего сделать Нань Фэну и Фу Яо, также как и бойцам, которые круглый год оттачивали свои навыки боевых искусств. Они поддались панике лишь на миг, запутанные той странной демонической песенкой. В ночном горном лесу засияло множество пар тускло-зеленых волчьих глаз, один за другим голодные звери медленно выходили из зарослей, окружая паланкин. И все же зверь, которого можно увидеть, а затем убить, намного лучше, чем тварь, которую нельзя ни услышать, ни поймать, поэтому охранники паланкина принялись потирать ладони и разминать кулаки, готовые голыми руками расправиться с опасностью. Однако самое интересное только начиналось. Следом за шагами, шорохом и шелестом послышался еще один странный звук, издаваемый не то зверем, не то человеком.

Один из бойцов потрясенно прокричал:

— Что… Что это! Что это за тварь?!!

Нань Фэн следом грубо выругался. Се Лянь понял, что произошло что-то из ряда вон, и уже хотел подняться со своего места, спрашивая:

— Да что там такое?

Но Нань Фэн крикнул:

— Не вздумай выходить!

Се Лянь только успел поднять руку, как паланкин резко содрогнулся, как будто что-то повисло на его дверце. Голова принца располагалась достаточно высоко, чтобы опустить взгляд и через просвет от края свадебного покрывала увидеть черную голову твари.

Она уже забиралась в паланкин!

Однако тварь успела лишь просунуть внутрь голову, когда ее кто-то резко выдернул наружу. Спереди паланкина раздалась ругань Нань Фэна:

— Черт тебя дери, это бину!

Услышав это слово, Се Лянь немедленно понял, что теперь у них большие проблемы.

Согласно рейтингу дворца Линвэнь, бину не удостаивались даже ранга «скверных».

Говорят, когда-то давно бину являлись людьми. Но теперь, даже если их посчитать таковыми, искажение формы все же очевидно: на голове тварей угадывалось лицо, но черты его были смазанными; у них были ноги и руки, но не хватало сил, чтобы ходить прямо; твари имели зубастые пасти, но укус бину не способен нанести смертельную рану. И все же, если кому-то предоставить выбор, повстречать бину или же более опасного «скверного» или даже «зверского», никто не захочет встретиться с мерзкими уродцами.

Все потому, что бину всегда появлялись вместе с иной нечистью. И пока жертва сражалась с врагом, они внезапно выплывали из ниоткуда и тягучей массой плотно облепляли жертву с помощью переплетающихся конечностей, вязких, словно жидкость тел и бесконечно прибывающей подмоги в лице таких же бину. Несмотря на низкую боевую мощь, совершенно невозможно было вырваться из их лап, а также весьма трудно быстро перебить всех бину, поскольку твари эти чрезвычайно живучие, да к тому же постоянно сбиваются в группы и нападают вместе. Постепенно жертва теряла силы, валилась с ног, допускала оплошность. Вот тогда-то ожидающий удобного момента противник и наносил удар.

Ну а когда более сильная нечисть убивала жертву, бину подбирали недоеденные напарником конечности и останки и с аппетитом их пожирали, обгладывая до дыр в костях.

Нестерпимо отвратительные твари. Естественно, небожителю Верхних Небес стоило только явить свою истинную сущность и выхватить оружие, как они в страхе отступали, но для младших духов войны из Средних Небес с бину все-таки было не так просто справиться. Фу Яо с нескрываемым отвращением выплюнул слово за словом:

— Я. Ненавижу. Этих. Тварей! Дворец Линвэнь не предупредил тебя о них?

Се Лянь ответил:

— Нет.

Фу Яо взбесился:

— Тогда какой от него прок!

Се Лянь спросил:

— Сколько всего тварей?

Нань Фэн ответил:

— Сотня, возможно, даже больше! Не высовывайся!

Если говорить о бину, то чем их больше, тем они сильнее, с десяток тварей уже считалось трудно одолеть. Больше сотни? Достаточно, чтобы живьем растащить их на мелкие кусочки. Но бину предпочитали селиться в оживленных людных местах, весьма неожиданно встретить такую огромную стаю в окрестностях горы Юйцзюнь. Се Лянь, недолго поразмыслив, приподнял руку и обнажил часть запястья, замотанного белыми бинтами.

Он проговорил:

— Вперед.

Стоило ему отдать приказ, как белая шелковая лента сама по себе мягко соскользнула с его руки, словно обрела жизнь, и вылетела наружу через занавеску паланкина.

Се Лянь ровно уселся в паланкине и мягко произнес:

— Задушить.

Из темноты ночи ядовитой змеей внезапно вынырнула белая тень.

Когда белая лента в виде бинтов была намотана на руку Се Ляня, казалось, что в длину она не больше нескольких чи ¹.

Но стоило ей призрачной молнией пролететь меж сражающихся насмерть противников, сложилось впечатление, что ленте нет конца и края. Хруст ломающихся костей прозвучал несколько раз, при этом совершенно без перерыва; всего одно мгновение — и несколько десятков волков и бину упали со свернутыми шеями!

Облепившие Нань Фэна шестеро бину в одно мгновение свалились замертво. Еще одним ударом ладони он отбросил в сторону волка, но лицо его при этом не расслабилось ни на секунду. Словно не веря своим глазам, он бросился к паланкину с восклицанием:

— Что это еще такое?! Ты разве не сказал, что, не имея духовной силы, не можешь пользоваться оружием?!

Се Лянь ответил лишь:

— Везде бывают исключения из правил…

Нань Фэн в гневе ударил ладонью по дверце паланкина.

— Се Лянь! Объясни немедленно, что это еще за штука?! Это ведь…

От этого удара паланкин едва не развалился на части, Се Ляню даже пришлось схватиться за дверцы. Застыв на мгновение, он вдруг осознал, что та интонация, с которой Нань Фэн произнес эти слова, заставила его вспомнить Фэн Синя в те моменты, когда тот выходил из себя. Нань Фэн собирался закончить фразу, как вдруг издалека раздались надрывные крики бойцов. Фу Яо холодно произнес:

— Вначале отобьемся от этой волны, потом скажешь все, что хотел!

Нань Фэну ничего не оставалось, как отправиться на подмогу остальным. Се Лянь быстро опомнился и произнес:

— Нань Фэн, Фу Яо, уходите.

Нань Фэн обернулся.

— Что?»

Се Лянь объяснил:

— Пока вы все еще защищаете паланкин, твари не перестанут прибывать. Справиться с ними не выйдет, забирайте людей и уходите. Я останусь и померяюсь силами с этим злым духом новобрачного.

Нань Фэн, было, снова начал браниться:

— В одиночку тебе…

Но Фу Яо холодно перебил его:

— Он ведь сможет защитить себя той лентой, какое-то время продержится. Вместо того чтобы тратить время на болтовню, лучше сначала уведи людей в безопасное место, а потом возвращайся на помощь. Я пошел.

Фу Яо поступил так, как и сказал, легко и непринужденно: направился прочь, не теряя времени. Нань Фэн стиснул зубы, понимая, что тот напрасно говорить не станет, затем обратился к остальным бойцам:

— За мной!

Как и ожидалось, стоило им отойти от паланкина, волки и твари перестали прибывать, хотя все еще неотступно окружали паланкин. Каждый из двоих духов войны защищал по четверо бойцов. Пока они пробивали себе путь к отступлению, Фу Яо с ненавистью в голосе проворчал:

— Просто полнейшее непотребство, если бы я не…

Но речь его на этом прервалась, оба духа обменялись странными взглядами. Фу Яо проглотил окончание фразы, отвернулся, и оба они, больше ни слова не сказав, продолжили спешное отступление.

Вся земля вокруг паланкина оказалась завалена трупами.

Лента Жое уже задушила абсолютно всех нападавших волков и бину, вернулась и сама по себе послушно намоталась обратно на запястье Се Ляня. Тот вновь спокойно уселся в паланкине, со всех сторон окруженный бескрайней тьмой и шелестом бесчисленных деревьев.

В какой-то момент все звуки вокруг смолкли.

Ветер, шелест деревьев в лесу, шипение и рев нечисти — все это в одно мгновение погрузилось в мертвую тишину, словно в страхе перед чем-то.

А потом Се Лянь услышал, как кто-то пару раз усмехнулся.

Смех мог принадлежать как молодому мужчине, так и юноше.