Структура судебного следствия

 

Судебное следствие — центральный этап судебного разбирательства, в котором производится состязательное исследование имеющихся в деле и собирание вновь представленных доказательств. Правильно проведенное судебное следствие — гарантия вынесения правосудного приговора. Судебное следствие является единственным (исключительным) этапом судебного разбирательства, в ходе которого допускается доказывание, т.е. производство судебно-следственных действий. Собственно, для этого судебное следствие специально и выделяется в структуре судебного разбирательства, на что указывает его наименование, акцент в котором следует ставить на понятии следствие (деятельность по установлению обстоятельств дела путем доказывания).

Вопросы о том, как именно будет производиться судебное следствие, т.е. какова будет последовательность действий суда и сторон, и какова роль суда в исследования доказательств, решаются в зависимости от формы (модели) уголовного процесса.

Для состязательного процесса (англосаксонская модель) характерно то, что каждая сторона самостоятельно на условиях формального равенства собирает необходимые для отстаивания ее позиции доказательства. Поэтому и в суде сторона обвинения представляет свои доказательства, а сторона защиты — свои. Роль суда в исследовании доказательств невелика и сводится к обеспечению состязания сторон, тогда как по собственной инициативе суд, как правило, доказательства не получает и не исследует (хотя формальная возможность у него есть, в том числе и в США, но она сугубо факультативная и редко применяемая).

Таким образом, в структуре судебного разбирательства англосаксонской модели будут выделены такие этапы, как представление доказательств стороной обвинения, затем стороной защиты, напутственное слово судьи, адресованное присяжным заседателям, и постановление приговора. Отдельных этапов судебного следствия и прений сторон здесь, как правило, нет (они не разделяются), поскольку стороны имеют возможность самостоятельно определить порядок представления доказательств и прокомментировать представленные доказательства уже на этапе их исследования. В этом смысле само понятие «судебное следствие» для англосаксонского уголовного процесса нехарактерно: как этимологически, так и юридически оно имеет континентальное происхождение. Применительно к Англии или США правильнее говорить о доказывании в суде, которое делится на: а) доказывание обвинением (case for accusation) и б) доказывание защитой (case for defense).

Современному смешанному процессу (континентальная модель) присуще несостязательное предварительное расследование, в котором сторона защиты не может собирать доказательства. Поэтому следственный судья во Франции, прокурор и полицейский дознаватель в Германии, судебный следователь и позднее следователь в дореволюционной России, СССР и постсоветской России (до принятия УПК РФ) всегда были обязаны проводить расследование полно, всесторонне и объективно, собирая все доказательства — как против обвиняемого, так и в его пользу. В результате в суд поступает единое дело, содержащее полный массив собранных доказательств, не разделенных на «доказательства сторон». При таком подходе суд играет в исследовании активную роль, а стороны — вспомогательную, что и привело к появлению самого понятия судебное следствие. Оно отражает обязанность суда, приступившего к рассмотрению уголовного дела, непосредственно установить все обстоятельства дела путем производства судебно-следственных действий, направленных либо на исследование имеющихся в деле доказательств (собранных на предварительном следствии), либо на собирание новых доказательств ex officio или по ходатайству сторон.

Поэтому в структуре судебного следствия в рамках континентальной модели нет и не может быть деления на доказательства обвинения и защиты — порядок исследования доказательств определяет суд. По завершении исследования доказательств следуют полноценные прения сторон, так как только в прениях стороны получают возможность прокомментировать доказательства с позиций своих процессуальных функций (обвинения и защиты). В частности, такую структуру имело судебное следствие по УПК РСФСР 1960 г., что полностью соответствовало другим континентальным современным образцам (Германия, Франция и т.п.).

Для структуры судебного следствия по УПК РФ 2001 г. характерна эклектика. С одной стороны, УПК жестко задает порядок исследования доказательств (сперва выступает сторона обвинения, потом — сторона защиты) и предоставляет сторонам определять очередность представления доказательств (ст. 274). Это проявления влияния англосаксонской модели. Однако УПК РФ сохранил несостязательное досудебное производство, в связи с чем не вполне понятно, что предъявит в судебном разбирательстве сторона защиты, если она не имела права собирать доказательства в досудебном производстве, а расследование вели дознаватель или следователь — представители якобы стороны обвинения, не связанной требованием всесторонности, полноты и объективности расследования. Как видно, между англосаксонской моделью судебного разбирательства и несостязательным досудебным производством имеется противоречие, умаляющее право обвиняемого на защиту.

С другой стороны, сохраняются полноценные прения сторон (гл. 38 УПК РФ) — признак континентальной модели судебного разбирательства, не говоря уже о том, что, исходя из других положений уголовно-процессуального закона, следователь и дознаватель сохранили обязанность всестороннего, полного и объективного расследования обстоятельств дела (ст. 73, 85, 86 УПК РФ), что делает категорически невозможным деление доказательств на доказательства обвинения и доказательства защиты. Сохранилась и концепция «единого уголовного дела», формируемого в ходе предварительного расследования, отказ от которой привел бы к разрушению всей институциональной инфраструктуры уголовного процесса (институтов производства по делу, следственных действий и др.).

Вопрос о полномочиях суда в судебном следствии также решен непоследовательно: роль суда описана в законе как пассивная, однако полномочие собирать доказательства сохранено. Сложность заключается в том, что судебное следствие, построенное по англосаксонскому образцу, не оставляет места для реализации полномочий суда по инициативному собиранию и исследованию доказательств в пределах предъявленного подсудимому обвинения, если доказательств, представленных сторонами, недостаточно для вынесения законного, обоснованного и справедливого приговора.

Таким образом, общая структура судебного следствия по УПК РФ не может быть признана удовлетворительной.

Далее мы изучим структуру судебного следствия по ее основным составляющим:

1) начало судебного следствия;

2) порядок производства отдельных следственных действий;

3) окончание судебного следствия.

 

Начало судебного следствия

 

В гражданском процессе рассмотрение дела по существу начинается докладом судьи (ст. 172 ГПК РФ). В уголовном процессе судебное следствие начинается с изложения государственным обвинителем предъявленного подсудимому обвинения (ст. 273 УПК РФ). Рассмотрим причины такого различия.

Анализируя начало судебного следствия в уголовном процессе, необходимо ответить на следующие взаимосвязанные вопросы:

· зачем оглашается обвинение;

· какой участник процесса должен излагать обвинение;

· следует ли оглашать обвинительное заключение целиком либо ограничиться изложением фабулы обвинения.

Оглашение обвинения — не просто отправная точка судебного следствия. Это и гарантия гласности судопроизводства (если обвинение не огласить, то присутствующие в зале не поймут, за что судят подсудимого), обеспечение права на защиту (подсудимый еще раз узнает формулировку обвинения). Именно через оглашение обвинения, материалы для которого собраны в досудебном производстве, гласность выходит за рамки «рядового» условия судебного разбирательства, ибо следователь и дознаватель должны учитывать, что сформулированное ими обвинение будет в дальнейшем оглашено в судебном заседании.

Вопрос о том, кто оглашает обвинение, не прост. Если в уголовном процессе имеется предварительное судебное следствие, тогда возможно оглашение обвинительного заключения судом в полном объеме (либо секретарем судебного заседания), так как обвинение основано на доказательствах, собранных представителем судебной власти. Если вместо предварительного судебного следствия проводится дознание (немецкий вариант) либо его англосаксонские аналоги, то оглашать обвинение должен прокурор как руководитель дознания (в континентальном варианте) либо обвинитель (в англосаксонской модели). При этом чтение обвинительного заключения целиком нецелесообразно, поскольку в основу обвинения положены доказательства, собранные без участия судей.

Таким образом, закономерно, что в дореволюционном уголовном процессе обвинительный акт оглашался в полном объеме секретарем суда либо одним из судей. По ст. 278 УПК РСФСР обвинительное заключение также оглашалось в полном объеме, что не выглядит очевидным, так как судебного предварительного следствия в период действия Кодекса 1960 г. уже не было. Закон не указывал, кто должен оглашать обвинительное заключение, что также объяснимо — прокурор мог не участвовать в судебном разбирательстве, тогда обвинительное заключение зачитывал суд.

Поэтому норма ст. 273 УПК РФ, не предполагающая оглашение обвинительного заключения в полном объеме и указывающая на обвинителя как субъекта, оглашающего обвинение, является правильной, а практика зачитывания обвинительных заключений, сохраняющаяся в судах и ныне, — порочной и вызванной обычно неготовностью государственного обвинителя к поддержанию обвинения.

Институт доклада дела судом первой инстанции уголовному процессу неизвестен. Законодатель предполагает, что, в отличие от гражданского процесса, каждая из сторон может быть представлена юристом-профессионалом, для которых формулировать предмет судебного разбирательства не требуется.

Итак, судебное следствие начинается с того, что обвинитель изложил сущность обвинения. Далее председательствующий опрашивает подсудимого, понятно ли ему обвинение, признает ли он себя виновным и желает ли он или его защитник выразить свое отношение к предъявленному обвинению. Важно отметить, что «выражение отношения к предъявленному обвинению» — это позиция, мнение стороны защиты, которая в данный момент судебного следствия еще не нуждается в подкреплении доказательствами (сторона защиты сможет это сделать позже). Не следует и буквально толковать положение ч. 2 ст. 273 УПК РФ о том, что отношение к обвинению высказывает подсудимый или его защитник, поскольку участие в деле защитника не может ограничивать права обвиняемого (ч. 5 ст. 47 УПК РФ). Безусловно, выразить отношение к обвинению могут оба участника.

 

Содержание судебного следствия

После изложения сущности обвинения и выяснения отношения подсудимого к данному обвинению стороны поочередно представляют суду доказательства (ст. 274 УПК РФ), хотя многие судебно-следственные действия вправе производить и суд по собственной инициативе. Остановимся на отдельных следственных действиях, проводящихся в ходе судебного следствия.

 

Судебный допрос.

а) Структура судебного допроса: общие подходы.

Допрос (особенно допрос свидетеля) — наиболее распространенное следственное действие в судебном разбирательстве. Структура судебного допроса так же, как и структура судебного разбирательства в целом, зависит от степени проявления в указанной стадии принципа состязательности сторон.

Примером построения допроса в континентальной модели процесса с активной ролью суда служит порядок допроса, установленный ст. 283 УПК РСФСР 1960 г., который включал:

· свободный рассказ допрашиваемого лица о том, что известно данному лицу по делу;

· допрос судом;

· допрос сторонами.

Такая структура допроса типична для всех континентальных правопорядков (Германия, Франция и др.). Здесь в структурном смысле не имеет значения, идет ли речь о свидетеле, подсудимом, потерпевшем, по чьей инициативе свидетель вызван и т.п. Суд, как правило, первым допрашивает заинтересованных лиц: подсудимого и потерпевшего (их нельзя удалить из зала суда), а затем уже — собственно свидетелей, вызывая их в определяемом им порядке (с учетом мнения сторон).

В англосаксонской модели процесса структура судебного допроса иная:

· сначала допрос проводится стороной, по инициативе которой явилось допрашиваемое лицо (первоначальный допрос);

· затем вопросы задает противная сторона (перекрестный допрос);

· затем возможность задать вопросы переходит вновь к стороне, инициировавшей допрос, для того, чтобы «сгладить» последствия перекрестного допроса;

· суд задает вопросы после допроса сторонами (факультативно и с целью не столько собрать доказательства, сколько уточнить непонятные ему моменты).

Как видно, англосаксонская модель судебного допроса опирается на интересы и инициативу сторон. Суд пассивен. Данная модель допроса ввиду отсутствия свободного рассказа не создает достаточных гарантий установления истины по делу (такая цель доказывания и не провозглашается). По структуре она представляет собой уменьшенную копию всего судебного разбирательства в целом. Потерпевший выступает как «свидетель обвинения» (поэтому первым его допрашивает обвинитель), подсудимый — как «свидетель защиты» (первым его допрашивает защитник). Ясно также, что допрос потерпевшего будет происходить в первой части процесса (когда доказывает обвинение), а допрос подсудимого — во второй (когда доказывает защита). Кроме того, понятно, что первоначальный допрос любого свидетеля заранее подготовлен вызвавшей его стороной и протекает строго по сценарию. Поэтому основная нагрузка ложится на «перекрестный допрос», который является остро конфронтационным.

УПК РФ вопреки отечественным традициям постарался принять англосаксонскую модель допроса, в чем легко убедиться, изучив ст. 275, 277, 278, 282 Кодекса. Однако соответствующая терминология («перекрестный допрос», «передопрос») законодателем не воспринята.

б) Особенности допроса подсудимого и потерпевшего.

Допрос подсудимого — одно из ключевых действий судебного следствия. Подсудимый может как согласиться давать показания, так и отказаться это делать, ибо показания подсудимого суть средство его защиты от предъявленного обвинения, а обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Поэтому отказ подсудимого от дачи показаний не является доказательством его вины и не может толковаться против него.

Подсудимый считается невиновным, в силу чего судебный допрос подсудимого не может иметь целью его изобличение в совершении преступления. Поэтому ст. 684 Устава уголовного судопроизводства 1864 г. (УУС) допускала допрос подсудимого только судом, полностью отвергая здесь логику англосаксонского перекрестного допроса. Более того, отмечалось, что допрос подсудимого противной стороной «извращает перед судьями должные взаимоотношения сторон — в ущерб подсудимому». Поэтому государственный обвинитель и защитник напрямую подсудимому вопросов не задавали, но могли обращаться к суду с просьбами о выяснении обстоятельств, сведения о которых можно получить у подсудимого.

Другой гарантией прав подсудимого выступало его право не допрашиваться по обстоятельствам, им не признаваемым (это право выводилось из содержания ст. 683 УУС).

Как видно, дореволюционное законодательство содержало существенно больший объем гарантий прав подсудимого, чем действующее.

Одну из них сохранил и УПК РФ. Невзирая на попытку перестроить структуру допроса по англосаксонскому образцу, он в качестве гарантии прав подсудимого и потерпевшего закрепил за ними право с разрешения председательствующего давать показания в любой момент судебного следствия (ч. 3 ст. 274 УПК РФ, ч. 2 ст. 277 УПК РФ). Данные положения отражают классическую континентальную структуру судебного следствия, которое проводит суд, а не стороны. Поэтому суд вправе в любой момент предоставить слово для дачи показаний заинтересованным участникам процесса. Но в заявленный законодателем англосаксонский подход с ярко выраженной состязательностью это явно не вписывается. На каком основании подсудимый, выступающий на стороне защиты, может вмешиваться в доказывание стороной обвинения, прерывая его и нарушая его логику? На каком основании то же может сделать потерпевший (сторона обвинения), вмешиваясь в доказывание стороной защиты? В процессуальном смысле ответа на эти вопросы нет: здесь просто проявляется техническое несовершенство избранной законодателем эклектики. в) особые случаи допроса свидетелей

Обвиняемый, в отношении которого уголовное дело прекращено, перестает быть обвиняемым и, следовательно, допрашивается в судебном заседании как свидетель.

По смыслу закона статус обвиняемого неделим, и лицо не может одновременно быть обвиняемым по одному и тому же деянию в нескольких уголовных делах. Поэтому при выделении уголовного дела в отношении соучастника преступления (п. 1, 2 ч. 1 ст. 154 УПК) лицо, являющееся обвиняемым (в том числе осужденным) по выделенному уголовному делу, будет допрашиваться по «основному» делу как свидетель.

Очевидно, что допрос обвиняемого в совершении преступления как свидетеля, пусть и по другому уголовному делу, плохо соотносится с понятием свидетеля как незаинтересованного лица. Однако законодатель, кроме свидетельской привилегии, предусмотренной ст. 51 Конституции РФ, не дает такому «обвиняемому-свидетелю» достаточных гарантий его прав и законных интересов (в частности, права не давать показания). Поэтому представляет интерес судебная практика, выработанная еще Верховным Судом РСФСР, согласно которой такого рода «обвиняемые-свидетели» не могли нести ответственность за дачу заведомо ложных показаний. Представляется, что данного подхода следует придерживаться и сегодня. С долей условности можно сказать, что в позиции Верховного Суда РСФСР отразился дореволюционный опыт допроса свидетелей без присяги.

В практике в ходе судебного следствия нередки случаи допроса в качестве свидетелей следователя или дознавателя, ранее расследовавших данное уголовное дело, в том числе в связи с проверкой заявлений подсудимого о применении к нему насилия или угроз. При всей сомнительности такого способа проверки показаний подсудимого закон не запрещает допрос указанных лиц как свидетелей, кроме случаев, когда таким путем воспроизводятся показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде (п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК)1, или обходятся иные уголовно-процессуальные гарантии.

Специалист допрашивается по правилам допроса свидетеля. Важно, что суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве свидетеля или специалиста, явившегося в суд по инициативе сторон (ч. 4 ст. 271 УПК), кроме случаев явно недобросовестного использования стороной данного права в ущерб другим участникам процесса3 (скажем, для затягивания судебного разбирательства). При этом суд вправе отвести специалиста, если в ходе допроса установлена его некомпетентность.

 

Оглашение показаний, полученных в ходе предварительного расследования.

а) Значение института оглашения показаний.

Данная ситуация представляет собой исключение из начала непосредственности исследования доказательств. Поэтому закон устанавливает исчерпывающий перечень случаев и условий, когда возможно оглашение в суде показаний, ранее данных в ходе предварительного расследования.

Значение для судебного следствия института оглашения показаний сложно переоценить, поскольку это единственный процессуально корректный способ сохранения за полученными в ходе предварительного расследования показаниями доказательственной силы при рассмотрении уголовного дела по существу. Если те или иные показания не были оглашены в суде по установленным в законе основаниям, то они не могут использоваться в качестве доказательств при постановлении приговора.

б) Оглашение показаний подсудимого.

В отечественной доктрине вопрос об оглашении показаний подсудимого долгое время был предметом острых дискуссий. Изначально по смыслу ст. 627 УУС считалось невозможным, кроме как по ходатайству самого подсудимого, оглашать его показания, данные в ходе предварительного следствия (полиция в ходе дознания по ст. 254 УУС допросы не производила). Данная норма представляла собой простую и эффективную гарантию от применения насилия и угроз в отношении обвиняемого, поскольку лишала эти действия смысла. Однако к 1911 г. практика Правительствующего Сената изменилась на противоположную и дозволила оглашать показания подсудимого, данные в ходе предварительного следствия. Данная практика впоследствии получила законодательное закрепление и существует поныне.

Оценку этой практике дал сам Сенат в 1869 г.: «Прочтение на суде первоначального сознания подсудимого может повлечь весьма гибельные последствия для уголовного судопроизводства вообще и исказить до самого корня одну из его главных частей — судебное следствие, так как, ввиду собственного сознания подсудимого на предварительном следствии, обвинительная власть может_ оставить без внимания все собранные против подсудимого улики и, таким образом, отправление правосудия незаметно обратится к тому отвергнутому законодательством порядку, по которому для осуждения подсудимого признавалось достаточным его сознание в своей вине».

По действующему законодательству для оглашения показаний подсудимого в случаях, обозначенных в ст. 276 УПК РФ (например, когда обнаруживаются противоречия между его показаниями, данными в суде и на следствии), достаточно ходатайства любой из сторон (но не инициативы суда). Согласия противной стороны не требуется. Такой порядок объясняется тем, что дача показаний является правом подсудимого. Если подсудимый воспользовался этим правом и ему разъяснены последствия реализации данного права (п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ), то в дальнейшем его показания могут быть использованы в доказывании, даже если подсудимый от них отказался либо вообще отказался давать показания (ст. 276 УПК РФ).

в) Оглашение показаний потерпевших и свидетелей.

Иная ситуация складывается с показаниями потерпевших и свидетелей, поскольку затрагивается не только начало устности, но и право обвиняемого допрашивать свидетелей, показывающих против него (п. 3 «d» ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод), а также интересы обеспечения нормального развития несовершеннолетних лиц. Отсюда общее правило: оглашение показаний не явившегося в суд потерпевшего или свидетеля возможно по инициативе как сторон, так и суда только с согласия обеих сторон (ч. 1 ст. 281 УПК РФ). Таким образом, сторона защиты может запретить оглашение показаний неявившегося свидетеля и сделать невозможным использование его показаний в суде. Обеспечить явку в суд свидетеля в данном случае — бремя стороны обвинения.

Однако возможны два исключения из общего правила. Во-первых, речь идет об обстоятельствах непреодолимой силы (или приравненных к ним), делающих невозможной явку свидетеля или потерпевшего в суд (они указаны в ч. 2 ст. 281 УПК РФ), например, в случае смерти свидетеля (потерпевшего), его тяжелой болезни и др. Только при наличии таких обстоятельств суд по своей инициативе или по ходатайству любой стороны (т.е. согласия другой стороны не требуется) принимает решение об оглашении показаний.

В то же время после введения в ч. 2 ст. 281 УПК РФ нового пункта 5, разрешившего оглашение показаний, если в результате принятых мер установить место нахождения потерпевшего или свидетеля для вызова в судебное заседание не представилось возможным, данное исключение может перерасти в правило. Дело в том, что новый пункт не конкретизирует ни виды мер, которые должны быть приняты для вызова в суд потерпевшего или свидетеля, ни объем этих мер, ни субъекта, который обязан эти меры принять.

Существенно, что во всех случаях, указанных в ч. 2 ст. 281 УПК РФ, кроме смерти свидетеля (потерпевшего), оглашение их показаний возможно лишь при условии предоставления обвиняемому (подсудимому) в предыдущих стадиях производства по делу возможности оспорить эти доказательства предусмотренными законом способами.

Во-вторых, при наличии существенных противоречий между показаниями свидетеля (потерпевшего), которые он дал на следствии и в суде, суд имеет право огласить (для сопоставления) показания, данные в ходе расследования, однако исключительно по ходатайству одной из сторон. Сам суд по собственной инициативе оглашать в данном случае показания, полученные в ходе досудебного производства, не вправе.

Конституционный Суд РФ указал, что оглашение судом показаний отсутствующего обвиняемого или свидетеля без законных оснований, т.е. при возможности обеспечить их явку в суд, а также последующее обоснование оглашенными показаниями выводов суда свидетельствует об использовании недопустимых доказательств, которые подлежат исключению из доказательственного материала при осуществляемой вышестоящими судами общей юрисдикции проверке законности и обоснованности вынесенного приговора.

Новым исключением из принципа непосредственности стало правило о том, что показания несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля, как правило, оглашаются в суде в отсутствие несовершеннолетнего (ч. 6 ст. 281 УПК РФ). Допрос такого лица в судебном следствии возможен по ходатайству любой стороны или по инициативе суда на основании мотивированного постановления или определения суда.

По аналогии с положениями ст. 285 УПК РФ в силу принципа состязательности сторон оглашает показания сторона, заявившая соответствующее ходатайство, либо суд, если показания оглашаются по его инициативе.

 

Производство судебной экспертизы. Поскольку законодатель стремился построить судебное следствие по англосаксонской модели, следовало ожидать появления на данном этапе состязательной экспертизы. Однако, вновь проявляя непоследовательность, на такой шаг законодатель не решился, проявив неожиданную умеренность и отдав предпочтение характерному для континентальной модели единому заключению эксперта как результату экспертизы, назначенной по инициативе суда или сторон. В качестве «компенсации» сторонам дана возможность представлять заключение специалиста (ч. 3 ст. 80 УПК РФ) и допрашивать его в суде по аналогии с экспертом.

Специалист может быть приглашен и судом, но не для дачи заключения, а для участия в судебно-следственных действиях или разъяснения суду и сторонам каких-то вопросов, не требующих проведения экспертного исследования. Если же исследование необходимо, назначается судебная экспертиза.

Стороны вправе представить свои формулировки вопросов эксперту, однако суд не может обязывать стороны это делать. Все вопросы должны быть обсуждены сторонами (ст. 282, 283 УПК РФ). На время производства экспертизы разбирательство дела может быть отложено, если все иные возможные следственные действия произведены.

 

Осмотр вещественных доказательств. Важным проявлением условия непосредственности судебного разбирательства является осмотр вещественных доказательств в зале суда (ст. 284 УПК РФ). Доказательства предъявляются по ходатайству сторон участникам уголовного судопроизводства. При осмотре вещественных доказательств стороны обращают внимание суда на обстоятельства, имеющие значение для дела, что отражается в протоколе судебного заседания.

 Из текста закона остается неясным, вправе ли суд официально осмотреть в ходе судебного следствия имеющееся в деле вещественное доказательство по собственной инициативе. Учитывая, что вещественное доказательство приобщено к уголовному делу (является его неотъемлемым элементом), а все остальные материалы дела находятся в распоряжении суда и должны быть изучены, запрет суду осматривать ранее приобщенные к делу вещественные доказательства выглядел бы не только странным, но и процессуально противоестественным. Другое дело — новые вещественные доказательства. Собирать их по собственной инициативе суд, конечно, не вправе. Поэтому появление таких вещественных доказательств в судебном следствии может происходить лишь по инициативе сторон, заявляющих ходатайство об их приобщении к делу и осмотре.

 

Оглашение протоколов следственных действий и иных документов. Протоколы следственных действий и иные документы, имеющиеся в деле и представленные в суд в ходе судебного разбирательства, должны быть оглашены и исследованы в судебном разбирательстве.

Решение об оглашении принимает суд либо по ходатайству стороны, которая и оглашает тогда необходимые документы, либо по собственной инициативе (ст. 285 УПК РФ). В последнем случае оглашение производится самим судом.

Следует признать, что суд, как правило, оглашает все относимые к делу и допустимые протоколы следственных действий и иные документы, оглашение которых не произведено сторонами. В противном случае он лишается возможности использовать их при постановлении приговора.

 

Иные судебно-следственные действия и возможность их производства в ходе судебного разбирательства. УПК РФ прямо допускает проведение осмотра места происшествия, следственного эксперимента, предъявления для опознания и освидетельствования (ст. 287—290), хотя это случается достаточно редко в силу технических сложностей. Например, проведение осмотра места происшествия должно происходить путем переноса на это место судебного заседания, т.е. осмотр производится с участием суда в полном составе, секретаря суда, всех участвующих в судебном разбирательстве сторон (государственный обвинитель, подсудимый, защитник и др.), а также при обеспечении принципа гласности судебного разбирательства, т.е. допуск на место публики не может быть ограничен. Ясно, что сделать все это технически непросто. Такие же проблемы возникают и при производстве следственного эксперимента (если он не может быть произведен непосредственно в зале суда) и некоторых других следственных действий. Поэтому суды, как правило, ограничиваются изучением протоколов соответствующих следственных действий.

Такие следственные действия, как обыск, выемка, наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, контроль и запись переговоров, получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, вовсе противоречат логике судебного разбирательства. Скажем, как обеспечить внезапность обыска, без чего он в большинстве случаев теряет смысл, если решение о его производстве принимается в зале суда в присутствии сторон, а затем все участники судебного разбирательства должны быть уведомлены о необходимости прибыть в определенное место для производства судебно-следственного действия? Понятно, что такого рода процедуры в рамках судебного разбирательства выглядят абсурдно. Поэтому хотя формального запрета на производство судом указанных следственных действий в законе нет, их проведение в ходе судебного разбирательства просто-напросто невозможно.