Действие уголовно-процессуального закона во времени

 

Нормы о действии уголовно-процессуального закона во времени охватывают 2 разные группы вопросов:

1) о времени вступления закона в силу и прекращения его действия;

2) о применении норм уголовно-процессуального закона в случае изменений в законодательстве по делам, возникшим до момента принятия нового закона.

Как и другие законы, уголовно-процессуальный закон вступает в силу по истечении десяти дней после его официального опубликования, если в самом законе не установлен иной порядок его введения в действие (ФЗ «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания» от 14.06.94 г.). Официальным опубликованием федерального закона, является первая публикация его полного текста в "Парламентской газете", "Российской газете", "Собрании законодательства РФ" или первое размещение на "Официальном интернет-портале правовой информации" (www.pravo.gov.ru). Прекращение действия закона определяется либо отменой этого закона, либо принятием нового закона, отменяющего старый, либо истечением времени его действия, если оно так или иначе указано в законе, либо признанием его неконституционным решением Конституционного Суда РФ.

УПК установлено, что при производстве по уголовному делу применяется уголовно-процессуальный закон, действующий во время производства соответствующего процессуального действия или принятия процессуального решения, если иное не установлено УПК (ст. 4). Данное положение имеет практический смысл лишь при изменении уголовно-процессуального закона в момент ведения производства по делу, когда встает вопрос о том, продолжать ли применять по этому, уже начатому, делу старый закон или надо применить новый — иначе регулирующий те же процессуальные отношения. Обычно данное правило понимается в том смысле, что уголовно-процессуальный закон никогда не имеет обратной силы, т. е. не предполагает изменения путем применения норм нового закона правоотношений, а также их последствий (например, решений, протоколов), возникших в период действия закона прежнего; при этом новый закон обладает т.н. немедленным действием, т.е. приводит к возникновению юридических последствий только в связи с теми фактами, которые возникли уже после его вступления в действие. Однако необходимо признать, что сама по себе формулировка ст. 4 допускает и прямо противоположное буквальное толкование, не исключая производства заново процессуальных актов, совершенных по прежнему закону, но противоречащих требованиям нового закона, действующего в момент производства процессуальных действий или принятия решений. Причем подобная интерпретация данной темпоральной нормы применяется в судебной практике, в том числе Верховного Суда РФ. Например, определением Военной коллегии Верховного Суда РФ от 25 января 1994 г. из материалов уголовного дела по обвинению членов ГКЧП были исключены как недопустимые доказательства протоколы допросов подсудимых, произведенных в 1991 г. По мнению суда, неучастие защитников в ходе допросов подозреваемых явилось нарушением их права на защиту, делающим юридически ничтожными протоколы полученных допросов. Другими словами, новый закон, действовавший на момент принятия решения судом, иначе урегулировал вступление в уголовное дело защитника, и Военная коллегия придала этому закону обратную силу, признав ранее собранные без участия защитника доказательства недопустимыми. Вместе с тем в другом своем решении Президиум Верховного Суда РФ, напротив, признал допустимым протокол осмотра места происшествия, в котором участвовали несовершеннолетние понятые, так как на момент производства осмотра действовала ст. 135 УПК РСФСР 1960 г., которая не содержала запрета участия таких лиц в качестве понятых. Это решение можно интерпретировать в том смысле, что Верховный Суд РФ придал перспективную силу старому закону, применявшемуся в момент проведения следственного действия. Однако подобный подход также имеет уязвимую сторону, ибо упраздненные законодателем процессуальные нормы ни в коем случае не должны применяться.

Представляется, что разрешить указанное противоречие можно лишь признав, что вопрос о существовании объективного права следует отличать от вопроса о пределах существования субъективного процессуального права, ранее уже приобретенного участником процесса. Субъективные права, однажды приобретенные, по общему правилу сохраняют свою силу и после изменения условий их получения — по той простой причине, что приобретение права уже состоялось, и на его существование не могут оказывать влияния новые обстоятельства и нормы, порождающие или устанавливающие иные условия для приобретения данного права. Другими словами, если лицо уже получило право, то последнее сохраняет свое значение и при таком изменении законодательства, при котором трансформируются условия его приобретения вновь, ибо эти новые условия (гипотеза нормы) неприменимы к правам уже приобретенным. Собственно говоря, это означает, что «закон, ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет». Отмена законодателем отдельного права или полномочия имеет значение лишь на будущее, т. е. новый закон не имеет обратной силы, а обладает только немедленным действием.