Ноябрьская революция 1918 г. в Германии

 

 

Какой характер носит нынешняя революция? Прежде всего, какая революция? Ибо нынешняя революция имеет несколько различных содержаний и возможностей. Она может остаться тем, чем была до сих пор: движением за мир и буржуазные реформы. Или она может стать тем, чем она до сих пор не была: пролетарско-социалистической революцией. И в первом случае пролетариат должен быть ее надежной опорой, чтобы она не превратилась в фарс. Но пролетариат не может удовлетвориться этим буржуазно-реформистским содержанием. Он должен, если не хочет снова потерять даже завоеванное до сих пор, идти вперед к социальной революции: всемирно-историческая схватка между капиталом и трудом началась.

Карл Либкнехт, 1918 г.*

 

 

Ахерон^[102] Пришел в движениe*

 

Хорошенькие планы бравой, прирученной, «конституционной» германской революции, которая обеспечивает «порядок и спокойствие», а своей первой и самой неотложной задачей считает защиту капиталистической частной собственности, — эти планы летят ныне ко всем чертям: Ахерон пришел в движение! В то время как наверху, в правительственных кругах, всеми средствами сохраняется полюбовно-мирное согласие с буржуазией, внизу поднимается масса пролетариата, замахиваясь грозящим кулаком: забастовки начались. Бастуют в Верхней Силезии, у «Даймлера» и т. д., и это — лишь самое начало. Движение, естественно, будет вздымать все более широкие и мощные волны.

Да и как может быть иначе. Революция произошла. Ее совершили рабочие, пролетарии — в военном мундире или в рабочей блузе. В правительстве сидят социалисты, представители рабочих.

А что же изменилось для массы работающих в их повседневных условиях заработной платы, в условиях их жизни? Ровным счетом ничего или почти ничего! Едва то тут, то там были сделаны кое-какие жалкие уступки, как предприниматели уже пытаются украсть у пролетариата и это малое.

Массы утешают грядущими золотыми плодами, которые должны сыпаться им в руки по воле Национального собрания. В результате долгих дебатов, болтовни и решений парламентского большинства мы должны мягко и «спокойно» скользнуть в обетованную страну социализма.

Здоровый классовый инстинкт пролетариата противится этой схеме парламентского кретинизма. Освобождение рабочего класса должно быть делом самого рабочего класса, говорится в «Манифесте Коммунистической партии». Но «рабочий класс» — это не несколько сот избранных представителей, которые речами и контрречами направляют судьбу общества; еще менее — это две или три дюжины вождей, занимающих правительственные посты. Рабочий класс — это сама широчайшая масса. Только ее деятельным участием в свержении капиталистических условий может быть подготовлена социализация экономики.

Вместо того чтобы ждать осчастливливающих декретов правительства или решений славного Национального собрания, масса инстинктивно прибегает к единственному действенному средству, ведущему к социализму: к борьбе против капитала. Правительство до сих пор не жалело усилий на то, чтобы кастрировать революцию, превратив ее в политическую, и под вопли против любой угрозы «порядку и спокойствию» учредить гармонию классов.

Масса пролетариата спокойно опрокидывает карточный домик классовой гармонии в революции и вздымает внушающее правительству страх знамя классовой борьбы.

Начинающееся забастовочное движение служит доказательством того, что политическая революция охватила социальный фундамент общества. Революция осознает свою собственную первопричину, она раздвигает бумажные кулисы персональных перемещений и предписаний, которые даже на самую малость не изменили еще социальных отношений между капиталом и трудом, и сама выходит на сцену событий.

Правда, буржуазия чувствует, что здесь затрагивается самое смертельно уязвимое ее место, что здесь кончается комедия безобидных проделок правительства и начинается страшно серьезное столкновение лицом к лицу двух смертельных врагов. Отсюда — заставляющий ее трепетать бледный страх перед забастовками и жгучая ненависть к ним. Отсюда — лихорадочные усилия зависимых профсоюзных вождей заманить надвигающийся ураган в сети своих старых бюрократическо-ведомственных уловок, а также парализовать и сковать массу.

Тщетные усилия! Слабые путы профсоюзной дипломатии на службе капиталистического господства прекрасно оправдывали себя в период политического застоя, предшествовавший мировой войне. В период же революции они покажут свою жалкую непригодность. Уже каждая буржуазная революция нового времени сопровождалась бурным забастовочным движением: как во Франции на исходе XVIII века, во время Июльской и Февральской революций, так и в Германии, Австро-Венгрии, Италии [1848–1849 гг.]. Каждое крупное социальное потрясение, естественно, извлекает из недр общества, основанного на эксплуатации и угнетении, острые классовые бои. Пока буржуазное классовое общество пребывает в равновесии парламентских будней, пролетариат тоже терпеливо сносит изнурительно-тяжкие условия заработной платы, а его забастовки носят характер лишь слабых корректур считающегося непоколебимым наемного рабства.

Но едва только равновесие классов нарушено революционной бурей, как забастовки из мягкого плеска волн на поверхности превращаются в грозные штормовые валы; приходят в движение глубинные пласты; раб ополчается не только на причиняющую боль тяжесть цепи, он бунтует против самой цепи.

Так было во всех прежних буржуазных революциях. Вместе с исходом этих революций, которые неизменно вели лишь к укреплению буржуазного классового общества, обычно свертывался сам собой и пролетарский бунт рабов, и пролетарий с поникшей головой возвращался к своему однообразно-изнурительному труду.

В нынешней революции только что возникшие забастовки — это не «профсоюзные» конфликты из-за пустяков, из-за той или иной ставки заработной платы. Они — естественный ответ масс на то мощное потрясение, которое испытали капиталистические отношения в результате краха германского империализма и короткой политической революции рабочих и солдат. Они — самое начало генерального спора между капиталом и трудом в Германии, они возвещают начало мощной прямой классовой борьбы, исход которой не может быть ничем иным, как ликвидацией системы продажи рабочей силы и установлением социалистической экономики. Они высвобождают живую социальную силу нынешней революции: революционную классовую энергию пролетарских масс. Они открывают период непосредственной активности широчайших масс, той активности, в которой могут служить лишь аккомпанементом декреты о социализации и меры каких-либо представительных органов или правительства.

Это начинающееся забастовочное движение есть вместе с тем самая лапидарная критика массами химеры их так называемых «вождей» насчет «Национального собрания». Ведь они уже имеют «большинство», эти бастующие пролетарии на фабриках и шахтах! Дурачки! Почему это они не приглашают своего предпринимателя на небольшие «дебаты», чтобы убедить его своим «подавляющим большинством» и тогда без помех, «в рамках порядка», добиться осуществления своих требований? Ведь дело же идет прежде всего и по форме о сущих пустяках, о чисто внешней стороне условий заработной платы!

Попробовали бы Эберт или Гаазе подступиться с таким дурацким планом к бастующим угольщикам Верхней Силезии; убедительный ответ был бы им обеспечен! Но то, что при пустяках лопается как мыльный пузырь, сможет ли устоять, когда рушится все социальное здание?

Пролетарская масса одним своим появлением на поверхности социальной классовой борьбы просто перешагнула через всю прежнюю недостаточность, половинчатость и трусость революции. Ахерон пришел в движение, и вся мелюзга, которая ведет во главе революции свою мелкую игру, вскоре полетит кувырком, если только наконец не научится понимать колоссальный формат той всемирно-исторической драмы, в которой она участвует.

ВОКРУГ ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО КОМИТЕТА*

В неразберихе стремительно сменяющих друг друга контрреволюционных выходок, подстрекательств и тайных заговоров осуществляется акт чрезвычайной важности для судеб революции: отстранение от власти Исполнительного комитета рабочих и солдатских Советов и обречение его на полное бессилие и потерю всякого значения.

Вспомним, как обстояло дело в начале революции. Революция 9 ноября была совершена рабочими и солдатами. Образование рабочих и солдатских Советов было первым деянием, первым непреходящим результатом, первой зримой победой революции. Рабочие и солдатские Советы являлись во всех отношениях воплощением того факта, что господство империалистической буржуазии устранено, что должен начать свое существование новый политический и социальный строй, отвечающий стремлениям огромной народной массы, состоящей из рабочих и солдат.

Рабочие и солдатские Советы были, следовательно, органом революции, носителями вновь созданного строя, исполнителями воли трудовых масс в рабочей куртке и в солдатском мундире. Перед рабочими и солдатскими Советами открывалось огромное поле деятельности. Ведь им выпала задача впервые претворить в жизнь волю революционных народных масс и создать в пролетарски-социалистическом духе цельный социальный и политический механизм государства.

Чтобы приступить к этой работе, рабочие и солдатские Советы, рассеянные по всей империи, нуждались в центральном органе, единым образом выражающем их волю и действие. В качестве такого органа 10 ноября на собрании в цирке Буша был избран Исполнительный комитет рабочих и солдатских Советов.

Правда, поначалу избран он был только берлинскими рабочими и солдатскими Советами. Поскольку немедленный созыв Все-германского парламента рабочих и солдатских Советов был невозможен, избранный берлинскими рабочими и солдатскими Советами Исполнительный комитет должен был временно функционировать как центральный орган германских рабочих и солдат.

Соответственно этому Исполнительный комитет вплоть до образования Центрального совета рабочих и солдатских Советов должен был являться высшей инстанцией Германской империи, носителем суверенитета всего трудящегося народа, высшим органом власти социалистической республики.

Так гласит и первое официальное заявление, которым Исполнительный комитет на следующий день после конституирования, 11 ноября, объявил о том, что приступил к исполнению своих обязанностей:

«К жителям и солдатам Большого Берлина!

Избранный рабочими и солдатскими Советами Большого Берлина Исполнительный комитет рабочих и солдатских Советов начал свою деятельность.

Все местные, земельные, имперские и военные власти продолжают свою деятельность. Все распоряжения этих властей отдаются по поручению Исполнительного комитета». ^[103]

Здесь коротко и ясно, без малейшего противодействия с чьей-либо стороны, высказан тот само собою разумеющийся факт, что Исполнительный комитет осуществляет всю полноту политической власти в республике, что все другие органы и учреждения империи подчинены ему и являются лишь органами, исполняющими его волю.

Что же произошло с этой суверенной позицией власти за те короткие четыре недели, которые протекли с того времени?

Рядом с Исполнительным комитетом с самого начала стоял одновременно учрежденный «Совет народных уполномоченных», «политический кабинет» Эберта — Гаазе*.

Родившись первоначально из паритетного соглашения зависимой и независимой социал-демократических партий, этот Совет народных уполномоченных был, как известно, утвержден тем же самым общим собранием рабочих и солдатских Советов Большого Берлина 10 ноября в цирке Буша, где был избран Исполнительный комитет.

Какими же должны были быть отношения между обоими органами? Ясно, что Исполнительный комитет, как того желали рабочие и солдатские Советы и как это явствует из неопроверг-нутого заявления Исполнительного комитета от 11 ноября, должен был стать высшим органом республики. Тем самым без обиняков устанавливалось, что и Совет народных уполномоченных (т. е. Эберт — Гаазе) тоже, как и все прочие имперские учреждения, должен был быть подчинен Исполнительному комитету. Кабинет Эберта — Гаазе мог являться только исполнительным органом этого комитета, осуществляющим его волю.

Именно так, а не иначе понимали дело все стороны в первый момент после возникновения обоих органов.

Но продержалось это мнение недолго. Уже на другой день начало проявляться зримое стремление шейдемановцев поставить эбертовский кабинет сначала как независимый орган рядом, а затем шаг за шагом над Исполнительным комитетом. Давнему выражению Лассаля насчет писаной конституции и реальных условий власти суждено было вновь подтвердиться. Суверенное право по воле рабочих и солдатских Советов принадлежало Исполнительному комитету, но фактическую власть сумели прибрать к своим рукам Эберт и Кo.

Этим людям удалось бесконечными заседаниями комиссий, совещаниями по разграничению компетенций, маневрами по затягиванию решений сковать Исполнительный комитет и сохранять в подвешенном состоянии вопрос о взаимоотношениях между этими органами. Но пока на сцене дебатировали, люди Эберта действовали за кулисами. Они мобилизовали контрреволюционные элементы, оперлись на реакционный офицерский корпус, создали себе опорные пункты в среде буржуазии и военщины и с бессовестным цинизмом прижали Исполнительный комитет к стене.

Зрелым плодом этих рьяных происков, предназначенным завершить предпринятую акцию, стал путч 6 декабря*, призванный провозгласить диктатуру Эберта и устранить Исполнительный комитет: эта акция должна была завершиться вступлением в Берлин гвардейских частей.

Для характеристики нынешнего положения Исполнительного комитета достаточно констатировать, что акт такого огромного значения, как вступление войск [в Берлин] без их разоружения, был осуществлен без согласия, более того, вопреки протесту Исполнительного комитета.

Все это увенчивается присягой, принесенной гвардейскими войсками на верность Эберту:

«От себя и одновременно от имени представляемых нами войсковых частей мы клянемся употребить всю нашу силу ради единой Германской республики и в защиту ее временного правительства, Совета народных уполномоченных».

Таким образом, гвардейские войска были призваны принести присягу выступать лишь за «Совет народных уполномоченных». Для них только кабинет Эберта — это «правительство», а Исполнительный комитет даже не упомянут, он не существует! С ним обращаются так, словно он пустое место.

Вся акция вступления войск, их неразоружение, приведение их к присяге явно были осуществлены без ведома Исполнительного комитета, за его спиной. Мы твердо убеждены в том, что Исполнительный комитет, как и остальная публика, узнал обо всех этих событиях только из газет.

Да, эта акция, эта присяга, в которой совершенно отсутствует даже упоминание об Исполнительном комитете, именно потому прямо направлены против него! Вступление гвардии, ее вооружение, ее присяга — это демонстративный акт эбертовского кабинета, проба сил, угроза и провокация в первую очередь против Исполнительного комитета рабочих и солдатских Советов!

Исполнительный комитет — всего лишь тень, ничто — вот что должен был показать всему миру эбертовский демонстративный прием гвардейских войск.

И такая дерзость, такая самоуверенность контрреволюции — всего через четыре недели после революции, совершенной рабочими и солдатами!

Ясно, что в лице Исполнительного комитета Советов этот удар предназначен всей массе рабочих и солдат. Это их орган, орган пролетарской революции, обречен на полное бессилие, это у них из рук была вырвана власть и передана контрреволюционной буржуазии.

Конечно, ни один фактор политической силы никогда не допустит, чтобы власть выскользнула у него из рук, разве что по собственной вине. Только неспособность к действию и собственная инертность Исполнительного комитета сделали возможной игру Эберта — Шейдемана.

Но пострадала от этого сама масса рабочих. На ней лежит задача создать на предстоящем Всегерманском съезде рабочих и солдатских Советов такой Исполнительный комитет, который больше не будет влачить призрачное существование, а сможет сильной рукой вырвать из рук Эберта и КO власть, жульнически похищенную ими при помощи контрреволюционных происков. Если рабочие и солдатские Советы всей Германии не растопчут безжалостно шейдемановско-эбертовское гнездо, они очень скоро окажутся сами точь-в-точь, как нынешний Исполнительный комитет, отстраненными от власти и в конечном счете удушенными победоносной контрреволюцией.

 

Чего хочет Союз Спартака?*

 

 

I

 

9 ноября рабочие и солдаты разгромили старый режим в Германии. На полях сражений во Франции был развеян в прах кровавый бред о мировом господстве прусской сабли. Банда преступников, которая разожгла мировой пожар и ввергла Германию в море крови, пришла к своему концу. Четыре года обманываемый народ, забывший на службе молоху свой культурный долг, чувство чести и человечность, позволявший злоупотреблять собою ради позорных деяний, пробудился после четырехлетнего оцепенения у края пропасти.

9 ноября германский пролетариат поднялся, чтобы сбросить с себя постыдное ярмо. Гогенцоллерны были изгнаны, избраны рабочие и солдатские Советы.

Но Гогенцоллерны никогда не были ничем большим, чем управляющими делами империалистической буржуазии и юнкерства. Буржуазное классовое господство — вот подлинный виновник мировой войны как в Германии, так и во Франции, России и Англии, в Европе и в Америке. Капиталисты всех стран — вот истинные зачинщики бойни народов. Международный капитал — это ненасытный Ваал, в кровавую пасть которого бросают миллионы за миллионами испускающих дух человеческих жертв.

Мировая война поставила общество перед альтернативой: либо дальнейшее существование капитализма, новые войны и скорая гибель в хаосе и анархии, либо ликвидация капиталистической эксплуатации.

С исходом мировой войны буржуазное классовое господство потеряло право на существование. Оно более не в состоянии вывести общество из страшного экономического краха, оставленного империалистической оргией.

Средства производства уничтожены в невероятных количествах. Миллионы рабочих рук, лучший и самый усердный кадровый костяк рабочего класса, погублены. Оставшихся в живых по возвращении домой ожидает осклабившаяся пасть безработицы и нищеты. Голод и болезни грозят подрубить народную силу под самый корень. Финансовое банкротство государства вследствие чудовищного бремени военных долгов неотвратимо.

Из всей этой кровавой сумятицы и зияющей пропасти нет иного пути, иного выхода, иного спасения, кроме социализма. Только мировая революция пролетариата может внести порядок в этот хаос, может дать всем работу и хлеб, положить конец нынешнему взаимному истреблению народов, может принести измученному человечеству мир, свободу, подлинную культуру. Долой систему наемного труда! Таков лозунг момента! Место труда по найму и классового господства должен занять кооперированный труд. Средства труда должны перестать быть монополией одного класса, они должны стать общим достоянием всех. Никаких больше эксплуататоров и эксплуатируемых! Регулирование производства и распределение продукции в интересах всего общества. Ликвидация как нынешнего способа производства, эксплуатации и грабежа, так и нынешней торговли, основанной на обмане.

Вместо работодателей и наемных рабов — свободные товарищи по труду! Труд, который больше не будет ни для кого мучением, ибо он — долг каждого! Человеческое существование — каждому, кто выполняет свой долг перед обществом. Голод — больше не проклятие тем, кто трудится, а наказание тунеядцам!

Только в таком обществе исчезнут корни ненависти между народами и порабощения. Лишь когда такое общество будет осуществлено, Земля перестанет оскверняться человекоубийством. Только тогда воистину прозвучит:

Эта война была последней!

Социализм в этот час — единственный якорь спасения человечества. Над рушащимися стенами капиталистического общества вспыхивают грозным предзнаменованием слова «Манифеста Коммунистической партии»:

Социализм или гибель в варварстве!

 

II

 

Осуществление социалистического общественного строя — самая огромная задача, которая выпадала на долю какого-либо класса и какой-либо революции в мировой истории. Эта задача требует полной перестройки государства и полного переворота в экономических и социальных основах общества.

Эта перестройка и этот переворот не могут быть декретированы каким-либо органом, комиссией или парламентом, они могут быть предприняты и осуществлены только самой народной массой.

Во всех прежних революциях революционной борьбой руководило лишь небольшое меньшинство народа, которое указывало ему цель и направление и использовало массы лишь как средство для достижения своих собственных интересов — интересов меньшинства. Социалистическая революция — это первая революция, которая может прийти к победе только в интересах огромного большинства и благодаря огромному большинству трудящихся.

Масса пролетариата призвана не только с ясным пониманием ставить революции цели и указывать ей направление. Она должна и сама, своей собственной активностью шаг за шагом вводить социализм в жизнь.

Суть социалистического общества состоит в том, что огромная трудящаяся масса перестает быть массой, которой правят, а, наоборот, сама живет всей полнотой политической и экономической жизни и руководит ею в духе сознательного самоопределения.

Поэтому от самой вершины государства до самой малой общины пролетарские массы должны заменить традиционные органы буржуазного классового господства: бундесраты, парламенты, общинные советы своими собственными классовыми органами: рабочими и солдатскими Советами, занять все посты, поставить под контроль все функции, измерять все государственные потребности собственными классовыми интересами и социалистическими задачами. Их деятельность может наполнить государство социалистическим духом только в постоянном, живом взаимодействии между народными массами и их органами — рабочими и солдатскими Советами.

Экономический переворот тоже может быть проведен лишь как процесс, осуществляемый пролетарским массовым действием. Одни голые декреты высших революционных властей о социализации — пустые слова. Только рабочий класс может своим собственным действием превратить эти слова в живую плоть. В упорном единоборстве с капиталом, лицом к лицу на каждом предприятии, непосредственным давлением масс, забастовками, созданием своих постоянных представительных органов рабочие смогут взять в свои руки контроль над производством и в конечном счете фактическое руководство.

Пролетарские массы должны учиться стать из мертвых машин, которые капиталист включает в производственный процесс, мыслящими, свободными, самостоятельными руководителями этого процесса. Они должны обрести чувство ответственности действующих членов общества, единственных владельцев всех общественных богатств. Они должны развить в себе усердие без предпринимательского кнута давать наивысшую производительность труда без капиталистических надсмотрщиков, проявлять дисциплину без ярма и поддерживать порядок без господства. Высший идеализм в интересах всего общества, строжайшая самодисциплина, подлинный гражданский разум масс являются для социалистического общества такой же моральной основой, какой для капиталистического общества служат тупоумие, эгоизм и коррупция.

Все эти социалистические гражданские добродетели вместе со знаниями и способностями к руководству социалистическими предприятиями рабочая масса может приобрести только собственной деятельностью, собственным опытом.

Социализация общества может быть осуществлена во всей своей широте только упорной, неустанной борьбой рабочих масс, повсюду, где труд и капитал, народ и буржуазное классовое господство глядят друг другу в глаза. Освобождение рабочего класса должно быть делом самого рабочего класса.

 

III

 

В буржуазных революциях необходимым оружием в руках восходящих классов были кровопролитие, террор, политическое убийство.

Пролетарская революция не нуждается для своих целей в терроре, она ненавидит и с отвращением отвергает убийство людей. Она не нуждается в этом средстве борьбы потому, что борется не против индивидуумов, а против учреждений, потому, что выходит на арену не с наивными иллюзиями, за разочарование в которых пришлось прибегнуть бы к кровавой мести. Она — не отчаянная попытка меньшинства насилием смоделировать мир по своему идеалу, а действие огромных многомиллионных масс народа, призванное выполнить историческую миссию и воплотить в действительность историческую необходимость.

Но пролетарская революция вместе с тем есть колокол, возвещающий о гибели всякого порабощения и угнетения. Вот почему против пролетарской революции поднимаются, как один человек, на борьбу не на жизнь, а на смерть все капиталисты, юнкеры, мелкие буржуа, офицеры, все паразиты и те, кто извлекает выгоду из эксплуатации и классового господства.

Безумный бред — верить, будто капиталисты добровольно подчинятся социалистическому вердикту парламента, Национального собрания, будто они спокойно откажутся от своей собственности, прибыли, привилегии на эксплуатацию. Все господствующие классы отстаивали свои привилегии до самого конца с упорнейшей энергией. Римские патриции, как и средневековые феодальные бароны, английские кавалеры, как и американские работорговцы, румынские бояре, как и лионские фабриканты шелка, — все они пролили потоки крови, все они шагали по трупам, перешагивали через убийства и пожарища, все они развязывали кровавые войны и совершали государственные предательства, чтобы защитить свои привилегии и свою власть.

Империалистический класс капиталистов, как последний отпрыск эксплуататорских классов, по жестокости, неприкрытому цинизму, подлости превосходит всех своих предшественников. Он будет защищать свое святая святых, свою прибыль и свою привилегию на эксплуатацию зубами и когтями, теми средствами холодного злодейства, которые он продемонстрировал во всей истории своей колониальной политики и в последней мировой войне. Он приведет в движение против пролетариата небо и ад. Он мобилизует против городов крестьянство, он станет науськивать отсталые слои рабочих на социалистический авангард, он будет устраивать с помощью офицеров кровавые побоища, он предпримет попытки парализовать любые социалистические меры тысячами средств пассивного сопротивления, он натравит на революцию два десятка Вандеи, он призовет в страну в качестве спасителя внешнего врага, смертоносное оружие Клемансо, Ллойд Джорджа и Вильсона, он охотнее превратит страну в груду дымящихся развалин, чем добровольно откажется от наемного рабства.

Все это сопротивление должно быть шаг за шагом сломлено железным кулаком, с беспощадной энергией. Насилию буржуазной контрреволюции следует противопоставить революционное насилие пролетариата. Посягательствам, козням, проискам буржуазии — несгибаемую ясность цели, бдительность и постоянно готовую проявиться активность пролетарских масс. Грозящим опасностям контрреволюции — вооружение народа и разоружение господствующих классов. Парламентским обструкционистским маневрам буржуазии — действенную организацию рабочих и солдатских масс. Тысячам силовых средств вездесущего буржуазного общества — концентрированную, сжатую в кулак, доведенную до высшего предела силу рабочего класса. Только сплоченный фронт всего германского пролетариата: южногерманского — с северогерманским, городского — с сельским, рабочих — с солдатами, живое идейное руководство германской революции вместе с Интернационалом, расширение германской революции пролетариата смогут создать гранитный базис для возведения на нем здания будущего.

Борьба за социализм — самая огромная гражданская война, какую когда-либо видела мировая история, и пролетарская революция должна готовить себе для этой гражданской войны необходимое вооружение, она должна учиться применять его — для боев и побед.

Такое оснащение сплоченной массы трудового народа всей политической властью для решения задач революции есть диктатура пролетариата и потому подлинная демократия. Демократия, которая не является обманом — не такая, где наемный раб в ложном равенстве сидит рядом с капиталистом, сельский пролетарий — рядом с юнкером, чтобы дебатировать в парламенте о вопросах своей жизни, а единственно такая, где миллионно-головая масса пролетариев своей мозолистой рукой берет всю государственную власть, чтобы, подобно богу Тору, обрушить свой молот на голову господствующих классов.

Для того чтобы пролетариат обрел возможность выполнить эти задачи, Союз Спартака требует:

I. В качестве немедленных мер для обеспечения революции:

1. Разоружение всей полиции, всех офицеров, а также непролетарских солдат, разоружение всех принадлежащих к господствующим классам.

2. Конфискация рабочими и солдатскими Советами всего наличного оружия и боеприпасов, а также военных предприятий.

3. Вооружение всего взрослого мужского пролетарского населения как рабочей милиции. Создание из пролетариев Красной гвардии как активной части милиции для постоянной защиты революции от контрреволюционных посягательств и заговоров.

4. Отмена командной власти офицеров и унтер-офицеров, за-мена слепого военного повиновения добровольной дисциплиной солдат, избрание всех командиров рядовым составом с правом отзыва в любое время, отмена военной юрисдикции.

5. Устранение из всех солдатских Советов офицеров и сверхсрочнослужащих.

6. Замена всех политических органов и учреждений бывшего режима доверенными лицами рабочих и солдатских Советов.

7. Введение революционного трибунала, перед которым должны предстать главные виновники войны и ее затягивания, оба Гогенцоллерна, Людендорф, Гинденбург, Тирпиц, а также все контрреволюционные заговорщики.

8. Немедленная конфискация продовольствия для обеспечения народного пропитания.

II. В политической и социальной области:

1. Упразднение всех отдельных государств, единая германская социалистическая республика.

2. Устранение всех парламентов и общинных советов и принятие на себя их функций рабочими и солдатскими Советами, а также их комитетами и органами.

3. Выборы рабочих Советов по всей Германии всеми взрослыми пролетариями обоего пола в городах и деревнях по предприятиям, а также солдатских Советов рядовыми при недопущении к этим выборам офицеров и сверхсрочнослужащих; право рабочих и солдат на отзыв своих представителей в любое время.

4. Выборы делегатов рабочих и солдатских Советов по всей Германии в Центральный совет рабочих и солдатских Советов, которому надлежит избрать Исполнительный комитет в качестве высшего органа законодательной и исполнительной власти.

5. Созыв Центрального совета временно — не реже чем каждые три месяца, в каждом случае с новыми выборами делегатов, для постоянного контроля за деятельностью Исполнительного комитета и для установления живого контакта между массой рабочих и солдатских Советов во всей Германии и ее высшим правительственным органом. Право местных рабочих и солдатских Советов на отзыв в любое время и замену своих представителей в Центральном совете в случае, если те действуют не в духе своих избирателей, право Исполнительного комитета назначать и смещать народных уполномоченных, а также центральные общегерманские органы и чиновников.

6. Упразднение всех сословных различий, орденов и титулов, полное правовое и социальное равенство полов.

7. Радикальное социальное законодательство, сокращение рабочего времени для преодоления безработицы и с учетом физического истощения рабочего класса в результате войны, ограничение предельной продолжительности рабочего дня шестью часами.

8. Немедленное основательное преобразование продовольственного и жилищного дела, здравоохранения и воспитания в духе пролетарской революции.

III. Ближайшие экономические требования:

1. Конфискация всех имуществ и доходов династий на благо всего общества.

2. Аннулирование государственных и иных общественных долгов, а также всех военных займов, за исключением подписок на ограниченные суммы, установить которые надлежит Центральному совету рабочих и солдатских Советов.

3. Отчуждение земли и угодий всех крупных и средних сельскохозяйственных предприятий, создание во всей Германии социалистических сельскохозяйственных кооперативов под единым центральным руководством; мелкие крестьянские предприятия остаются в собственности своих владельцев до их добровольного вступления в социалистические кооперативы.

4. Отчуждение Советской республикой всех банков, горнопромышленных и металлургических предприятий, а также крупных предприятий промышленности и торговли.

5. Конфискация всех состояний, начиная с определенной величины, которую определит Центральный Совет.

6. Передача всего государственного транспорта Советской республике.

7. Выборы на всех предприятиях производственных советов, которые должны в согласии с рабочими Советами упорядочивать все внутренние дела этих предприятий, регулировать условия труда, контролировать производство и в конечном счете взять на себя руководство предприятием.

8. Учреждение Центральной забастовочной комиссии, которая должна в постоянном взаимодействии с производственными советами обеспечить единое руководство начинающимся стачечным движением по всей Германии, его социалистическую направленность и энергичнейшую поддержку ему со стороны политической власти рабочих и солдатских Советов.

IV. Интернациональные задачи:

Немедленное установление связей с зарубежными братскими партиями, чтобы поставить социалистическую революцию на интернациональную основу, заключить гарантированный мир посредством интернационального братания и революционного восстания мирового пролетариата.

V. Вот чего хочет Союз Спартака!

И поскольку он этого хочет, поскольку он — тот, кто предостерегает и напоминает, что время не терпит, и поскольку он — социалистическая совесть революции, то его ненавидят, преследуют, на него клевещут все открытые и скрытые враги революции и пролетариата.

Распните его! — орут капиталисты, дрожащие за свои кассовые сейфы.

Распните его! — орут мелкие буржуа, офицеры, антисемиты, газетные лакеи буржуазии, дрожащие за мясную похлебку, которую дает им буржуазное классовое господство.

Распните его! — кричат шейдемановцы, которые, как Иуда Искариот, продали рабочих буржуазии и дрожат за сребреники своего политического господства.

Распните его! — повторяют пока еще, словно эхо, сбитые с толку, обманутые и вовлеченные в злое дело слои рабочих и солдат, не знающие, что, неистовствуя против Союза Спартака, они выступают против собственной крови и плоти.

В ненависти, в клевете против Союза Спартака объединяется все контрреволюционное, враждебное народу, антисоциалистическое, двусмысленное, боящееся яркого света, смутное. Тем самым подтверждается, что в нем бьется сердце революции, что ему принадлежит будущее.