Социальная система: понятие, сущность

И проблемы изучения

Понятно, что из огромного множества существующих в мире систем для нас первоочередной интерес будут представлять социальные системы. Это особый класс систем, существенно отличающихся не только от неорганических систем (скажем, технических или механических), но и от таких органических систем, как биологические или экологические. Разумеется, главной особенностью их выступает тот факт, что элементный состав этих систем формируют социальные образования (в том числе и люди), а в качестве связей выступают самые разнообразные социальные отношения и взаимодействия (далеко не всегда носящие "вещественный" характер) этих людей между собою.

Понятие "социальная система", являясь обобщающим наименованием целого класса систем, очерчено не вполне однозначно и четко, а потому ставит немало проблем уже на уровне понимания. Диапазон социальных систем достаточно широк, простираясь от социальных организаций как наиболее развитого вида социальных систем до малых групп (в которых в гораздо меньшей степени проявляются такие системообразующие признаки, как цель, иерархия, управление, синергия). А приложимо ли понятие "социальная система" к социально-демографическим или статистическим категориям населения — образовательным, профессиональным, половым, возрастным и т.п.? В весьма ограниченной степени — в той мере, в какой некоторые из них могут образовывать какие-то организационные объединения, с помощью которых будут развивать свои системообразующие качества. В то же время мы вправе говорить как о социальной системе о некоторых социальных объектах, не включающих в себя непосредственно людей. Это, прежде всего, продукты человеческой деятельности и взаимоотношений между людьми (например, язык).

Здесь необходимо вспомнить, что теория социальных систем — это сравнительно новая отрасль общей социологии. Она зарождается в начале 1950-х годов и обязана своим появлением на свет усилиям двух социологов — Толкотта Парсонса из Гарвардского университета и Роберта Мертона из Колумбийского университета. Хотя в работах этих двух авторов имеются значительные различия, оба они вместе могут рассматриваться как основатели школы, именуемой структуральный функционализм. Это такой подход к обществу (первоначально использовавшийся специалистами по культурной антропологии в Англии), который рассматривает последнее как развивающуюся систему, каждая часть которой функционирует тем или иным способом, в связи со всеми другими. Тогда любые данные об обществе могут рассматриваться с точки зрения того, насколько они функциональны или дисфункциональны с точки зрения поддержания социальной системы. В 1950-х годах структуральный функционализм, вероятно, стал господствующей формой социологической теории в социологической теории в Америке, и только в последние годы начал утрачивать свое влияние.

В работах Т. Парсонса социальная система определяется с точки зрения двух или более социальных деятелей, вовлеченных в более или менее устойчивое взаимодействие в рамках очерченного окружения. Это понятие не ограничивается, однако, межличностным взаимодействием, а может также иметь отношение к анализу групп, институтов, общностей и межобщинных целостностей. К примеру, его можно использовать при изучении университета или государства как социальных систем, которые имеют структуры, состоящие из взаимосвязанных частей.

Многое из ранних вдохновляющих идей теории систем шло от попыток установить параллели между физиологическими системами в медицинских науках и социальными системами в социальных науках. У Парсонса волюнтаристическая теория действия сочетается с системным подходом к двухличностным взаимодействиям. В более поздних работах Парсонс дал общую теорию социальных систем, пытаясь нащупать пути интеграции социологической теории с разработками в биологии, психологии, экономической и политической теории. Каждая социальная система имеет четыре субсистемы, соответствующие четырем функциональным императивам, а именно — адаптации (А), достижению цели (G), интеграции (I) и поддержанию образцов или латентности (L). Эти четыре системы могут быть концептуализированы на различных уровнях так, чтобы, например, базовый AGIL -паттерн соответствовал экономике, политике, социетальной общности и институтам социализации. В процессе адаптации к своему внутреннему и внешнему окружению социальные системы должны решать эти четыре проблемы для того, чтобы продолжить существование, и они эволюционируют путем усиления дифференциации своих структур и достижения более высоких уровней интеграции своих частей. Парсонс пытался показать обоснованность системного подхода через разнообразие исследований — университетов, политики, религии и профессий.

Будучи в значительной степени влиятельной в сфере изучения политических процессов, индустриализации, религии, модернизации, сложных организаций, международных систем и социологической теории, эта теория в то же время подвергалась основательной критике. Аргументы критиков теории социальных систем таковы: (1) она не может адекватно рассматривать вопрос о наличии конфликта и изменения в социальной жизни; (2) ее предположения о равновесии и социальном порядке основаны на консервативной идеологии; (3) она излагается на таком уровне абстракции, что ее эмпирические отсылки часто трудно обнаружить, и, следовательно, данный подход имеет небольшое значение в текущих социологических исследованиях; (4) ее положение о ценности консенсуса в обществе не имеет хорошего эмпирического обоснования; (5) трудно согласовать предоставления о структурных процессах и функциональных требованиях с теорией действия, которая подчеркивает центральное положение целенаправленного выбора индивидуальных деятелей; (6) телеологические положения теории систем не могут объяснить, почему некоторые общества находятся в состоянии недоразвития или деиндустриализации; (7) многие из положений теории тавтологичны и пусты. Например, в одной из аналитических статей само существование социальной системы признавалось единственным реальным доводом в пользу ее адаптации к окружению. Короче говоря, современная теория систем нередко воспроизводит все сущностные слабости эволюционной теории XIX века.

Среди множества разнообразных социальных систем можно выделить гомогенные, т.е. однородные — уже в силу того, что они состоят исключительно из социальных элементов (например, те же малые группы). Однако значительно чаще приходится сталкиваться с гетерогенными социальными системами, которые, наряду с человеком, включают в себя и элементы другой природы. Таковы, например, экосоциальные (географические районы) или социотехнические системы, которые образуются как продукт взаимодействия человеческого фактора производства и его технико-технологической базы.

Что выступает в качестве элементов социальной системы? Первый, поверхностный подход подсказывает: это люди. Однако более основательный и глубокий поиск устойчивых элементов общественной жизни приводит к выводу, что эта жизнь представляет собой бесконечное множество переплетающихся взаимодействий этих людей, а значит, именно на этих взаимодействиях и должно быть сосредоточено внимание исследователей. Именно таков взгляд на структуру общественной жизни представителей структурного функционализма — одного из широких и влиятельных течений современной социологии. В соответствии с этим подходом можно утверждать, что социальные системы не состоят из людей, люди просто участвуют в системах, образующих своеобразную "оболочку" жизнедеятельности людей. Структуры — это просто позиции (статусы, роли) индивидов в системе. Система не изменит своей структуры, если какие-то конкретные индивиды перестанут участвовать в ней, выпадут из своих "ячеек", а их место займут другие индивиды.

Функционализм как методологическое направление в социологии представляет для нас интерес уже в силу того, что он изначально рассматривает общество как систему. Суть функционального подхода состоит в том, что он стремится во всяком объекте или явлении выделить элементы социального взаимодействия, а затем определить ту функцию, которую каждый из этих элементов выполняет в общей системе взаимодействий. Другими словами, всякий раз, когда мы пытаемся определить то положение, которое занимает в социальной общности (или обществе) тот или иной интересующий нас объект, исходя из закрепленных за ним функций (или "обязанностей"), мы тем самым, во-первых, уже осуществляем явно или неявно функциональный подход, а во-вторых — в той или иной степени системный анализ.

Что такое, в сущности "функция"? Это слово, как и множество других в нашем языке, многозначно. В социологии этим термином обычно определяют ту роль, которую играет тот или иной социальный институт, общность или социальный процесс, словом, любой из элементов социальной системы. Функция возникает, как правило, спонтанно — в качестве отклика на какую-то общественную потребность и предназначена для удовлетворения этой потребности. "Спрашивать, какова функция разделения труда, это значит — исследовать, какой потребности оно соответствует". Того же мнения придерживаются и современные функционалисты. "Функция, — утверждает известный английский этнограф Бронислав Малиновский, — не может быть определена иначе, как удовлетворение потребности посредством деятельности, в которой человеческие существа сотрудничают, используют артефакты и потребляют предметы".

Важной характеристикой социальных систем выступает высокий уровень их сложности. В принципе социальные системы обладают максимальной сложностью среди всех известных нам систем. Дело в том, что базовым элементом любой из них является человек, обладающий собственной субъективностью и неисчерпаемым диапазоном вариантов своего поведения. Поэтому мы вправе отнести практически любую социальную систему к числу так называемых "больших систем". Большая система — это термин, используемый для обозначения системных образований, являющихся результатом многократного сложения, соединения относительно малых, более простых систем, входящих в большую систему в качестве составных частей. Специфика большой системы заключается не столько в ее размерах, сколько в сложности поведения, которое является следствием большого числа взаимосвязей элементов и подсистем, а также в подчиненности этих связей общей цели. Из сказанного вытекают по меньшей мере два следствия: (1) значительная неопределенность, непредсказуемость функционирования социальных систем, а также (2) наличие границ их управляемости.

Говоря о социальной системе, мы должны постоянно помнить не только о внутренних связях ее элементов, но и о связях социальной системы как целого с ее окружением. А в это окружение входят не только объекты живой и неживой природы и техники, но и другие социальные системы. Таким образом, понятие социальной системы может быть в конечном счете расширено до такой большой системы, какой является человечество (или человеческое общество) в целом. Здесь необходимо брать в расчет степень самостоятельности или целостности, которая, как мы помним, определяется и границами системы. В функционалистской социологии существует понятие пограничной поддержки, которое определяет социальную систему как погранично-поддерживающую, если она в связях со своим окружением сохраняет определенные упорядоченности. Существуют социальные процессы, которые поддерживают как границы, так и равновесие системы относительно других систем, составляющих ее окружение. Для продолжающегося существования систем должен также совершаться обмен с другими системами через их границы.

Таким образом, особой проблемой при изучении социальных систем является их целостность, в основе которой лежит степень их самостоятельности. Каждая конкретная социальная система находится в более или менее тесных взаимосвязях и с такими же, как и она, социальными системами, и с социальными системами более широкого масштаба — вплоть до человечества в целом, которое можно рассматривать как некую гигантскую макросистему (или суперсистему). Разумеется, большинство социальных систем входят составной частью в более крупные системы, зависят от них и детерминируются ими. В то же время, в силу упомянутых выше границ управляемости социальных систем, любая из социальных систем (начиная с базового элемента — человека) всегда сохраняет какую-то степень самостоятельности. Эта самостоятельность обеспечивает огромное, практически неисчерпаемое разнообразие социальных систем: даже в рамках одного класса или типа систем — будь то предприятие, семья, поселок и т.п. — можно наблюдать значительные различия, что дает нам право утверждать, что каждая социальная система в чем-то уникальна и неповторима.

В связи с этим возникает вопрос: в каких случаях мы можем именовать социальную систему обществом? Достаточно часто употребляя слово "общество", мы вкладываем в него не всегда один и тот же смысл. "Я — сеньор из общества" — так называлась современная итальянская комедия. При этом имелась в виду конкретная общность людей, которых именуют еще "светским" или "высшим обществом". В аналогичном (а текстуально — прямо противоположном) смысле употребил это слово В.Г. Короленко в названии повести "В дурном обществе". В любом из таких или подобных им случаев мы имеем дело с определенной социальной системой, характеризуемой и наличием элементов с присущими им наборами функций, и с определенными связями, складывающимися между этими элементами, и создаваемой ими целостностью.

Однако вряд ли в обоих упомянутых случаях мы имели дело с обществом в строгом социологическом смысле. Как считает американский социолог Э. Шилз, "социальная система является обществом только в том случае, если оно не входит составной частью в более крупное общество". Скажем, род, т.е. объединение родственников, или племя как объединение родов могут и не являться частью другой, более крупной социальный системы. Такая автономность возможна при следующих условиях: (1) данная социальная общность проживает на ограниченной территории, которую она привыкла считать своей собственной; (2) она пополняет свою численность, главным образом, за счет естественного прироста — т.е. детей тех людей, которые уже являются ее признанными членами; (3) она полностью самостоятельно распоряжается своими внутренними делами, т.е. имеет собственную, ни от кого не зависящую систему правления; (4) она имеет свою собственную историю (знает о собственных генетических связях); (5) она обладает своей собственной культурой. Из этих условий естественно вытекает чрезвычайно слабая связь данной системы как с другими социальными системами, окружающими ее, так и с суперсистемой (человечеством).

Во всех иных случаях социальные системы, с которыми нам приходится иметь дело, являются, как правило, составными частями или подсистемами (субсистемами) какой-то более крупной целостности. Они не существуют вне общества как целого, однако в рамках его могут сохранять какую-то относительную автономность. О каких подсистемах можно говорить применительно к современному дифференцированному обществу? Это могут быть и семьи (или какие-то более крупные родственные объединения типа кланов), и различного рода производственные объединения — от мелких ферм до крупных фирм, университеты, школы и другие учебные заведения, политические партии, церкви и другие религиозные объединения, различные корпоративные ассоциации, какими являются, например, профсоюзы; сюда же можно включить и системы, организованные (формально и неформально) по территориальному признаку — деревни, села, города, районы. Список этот можно было бы продолжить до бесконечности, поскольку эти субсистемы накладываются друг на друга, перекрываются, частично совпадают своими элементами, границами и связями. Почему же мы не именуем каждую из такого рода систему "обществом" (а если и именуем, то в весьма ограниченном смысле — скажем, "хоровое общество" или "общество друзей природы")? Прежде всего в силу того, что деятельность их не выступает как самодостаточная. Во-вторых, каждое из них выполняет какую-то свою — пусть важную, но все же ограниченную — функциональную роль в рамках более крупного целого. В третьих, собственная система правления каждым из них осуществляется в рамках собственной структуры и в условиях подчинения какой-то общей власти, находящейся за их пределами и представляющей собою власть всего общества. Именно эта подчиненность и определяет относительность самостоятельности любой социальной системы.

Однако, обратившись к рассмотрению систем, которые могут с полным правом именоваться обществами, мы и на этом уровне обнаружим, что самостоятельность и независимость их довольно относительна. В самом деле, у некоторых обществ (например, у довольно крупных кочевых племен) и сегодня не имеется точно зафиксированных территориальных границ, а в прошлом таких сообществ с не обозначенным четко ареалом обитания было гораздо больше. Лишь очень немногие общества (главным образом, из числа тех, что затеряны в африканских бушах или южноамериканской сельве и избегают контактов с цивилизованным миром) пополняют численность своей популяции исключительно за счет естественного прироста. Обратившись к истории существующих сегодня обществ — особенно достаточно крупных, — мы увидим, что единой-то истории у любого из них, по сути дела, нет: ее заменяет конгломерат историй различных народов, вошедших в разное время в состав данного общества — посредством ли завоевания, добровольного присоединения или миграции.

Вряд ли мы сможем назвать сегодня какое-то общество, обладающее единой культурой, которая была бы собственной и "монолитной". США имеют общий язык и литературу с Великобританией (не говоря уже о сильном влиянии африканских традиций на "классический" американский джаз), большинство стран Латинской Америки — с Испанией (чья культура, в свою очередь, испытала сильное влияние мавританской культуры во времена т.н. "конкисты"). Франция дала свой язык отдельным частям Бельгии и Швейцарии, целому ряду стран африканского и американского континентов.

Далее, попробуйте назвать хотя бы одно общество, которое в экономическом отношении было бы полностью независимым и самообеспечивающимся. Все общества осуществляют экспорт своих товаров в другие страны и импорт из других стран, при этом складываются достаточно сложные и переплетающиеся взаимоотношения и договорные обязательства, нарушение которых бывает чревато болезненными последствиями. Ни одно общество, в котором развивается современная наука, не может считаться независимым в научном отношении: даже те страны, где наука ушла далеко вперед, заимствуют многие основополагающие идеи у ученых других стран.

Так что нетрудно убедиться: полная самостоятельность и независимость вряд ли может считаться абсолютно необходимым определяющим условием рассмотрения социальной системы в качестве общества. Другое дело, что для того, чтобы считаться обществом, социальная система должна обладать неким собственным, присущим только ей как целому "центром тяжести".

По мнению Э. Шилза, "современные “ национальные” общества — общества, претендующие на то, что они служат воплощением национального единства и обладающие своими собственными национальными культурами, своими собственными, скорее независимыми, чем зависимыми экономическими системами правления, своим собственным генетическим воспроизводством и своим собственным суверенитетом над территорией, обозначенной границами, — представляют собой наиболее самостоятельные из всех социальных систем, известных нам из истории человечества, самые независимые общества своих эпох".

 

Социальная организация

Как вид социальной системы

Особой разновидностью социальной системы являются социальные организации. Н.Смелзер определяет организацию кратко: это "большая группа, сформированная для достижения определенных целей". Формула лаконичная, но не исчерпывающая. Дело в том, что само слово "организация" имеет различные смыслы, будучи употреблено в разных контекстах. А.И. Пригожин указывает по меньшей мере на три из них. (1) Этим термином может обозначаться социальный объект, представляющий собой объединение людей, которое занимает определенное место в обществе и предназначается для выполнения какой-то социальной функции. ("Простите, вы из какой организации?" — спрашивают вас при регистрации на совещании или конференции). (2) Тем же словом обозначают и определенную деятельность по созданию системы, включающую в себя распределение функций, налаживание устойчивых связей, координации и т.п. ("Институт находится в стадии организации".) Здесь "организация" выступает как процесс, связанный с целенаправленным воздействием на какой-то объект, а значит, предполагающий наличие, с одной стороны, организатора, а с другой — организуемых им людей. В данном случае это понятие во многом схоже с понятием "управление", хотя и не полностью совпадает с ним. (3) Это характеристика степени упорядоченности социальной системы ("здесь хорошо поставлена организация снабжения"). В данном случае под "организацией" понимают определенную структуру, строение и тип связей как способ соединения частей в целое. В этом смысле организация объекта выступает как его свойство, атрибут. Такое содержание термина употребляется в тех случаях, когда мы ведем речь о более или менее организованных системах, скажем, об эффективной или неэффективной политической организации общества и т.д.

В этом параграфе речь пойдет, главным образом, о социальной организации в первом из трех упомянутых смыслов, т.е. об искусственном объединении институционального характера, которое предназначено для выполнения более или менее ясно очерченной функции. (Хотя при ближайшем рассмотрении можно будет убедиться, что почти всегда будут присутствовать какие-то оттенки и двух других). Каковы ее основные социальные свойства? Начать с того, что организация, как правило, создается людьми намеренно, специально — как инструмент для решения общественных задач, средство достижения целей. "Чтобы решить какую-то задачу, достигнуть какой-либо цели, человеческие существа должны организовываться". Другими словами, организации — это целеустремленные социальные системы, т.е. системы, формируемые людьми по заранее намеченному плану в целях удовлетворения более крупной социальной системы или же для достижения совпадающих по направленности индивидуальных целей, но опять-таки — через выдвижение и стремление к достижению общественных целей. Таким образом, одним из определяющих признаков социальной организации выступает наличие цели. Социальная организация — это заведомо целевая общность, что и вызывает необходимость иерархического построения ее структуры и управления в процессе ее функционирования. Поэтому часто в качестве отличительного свойства организации называют иерархичность, которую можно представить "в виде пирамидальности построения с единым центром", причем, "иерархия организации повторяет дерево целей", для которых организация создана.

В предыдущем параграфе мы говорили о подходе структурного функционализма, согласно которому системы представляют собой не совокупность людей, а совокупность позиций, которые просто заполняются конкретными индивидами. С этим достаточно хорошо согласуется тот факт, что социальная организация как раз и представляет собою совокупность статусов, правил, отношений лидерства и подчинения. Другими словами, организация достаточно часто объективируется как безличная структура связей и норм. Поэтому анализ социальной организации начинают с подхода к ней как к некой агрегированной целостности, построенной иерархически и определенным образом связанной с окружающей ее внешней средой. Мы выясняем вначале, каковы функции каждого из статусов, находящихся в "узлах" отношений, связывающих ее в единое целое (позиции), и только потом приступаем к выяснению того, насколько эффективно выполняются эти функции конкретными людьми, занимающими данные позиции.

“ Какой бы формой организованной деятельности мы ни интересовались, — говорит Дж. Гэлбрейт в своей книге, написанной, правда, совсем по другому поводу, — будь то церковь, полицейский участок, правительственно учреждение, комиссия конгресса или увеселительное заведение, мы прежде всего стремимся узнать, кто возглавляет соответствующую организацию. Затем мы интересуемся соответствующими качествами или полномочиями, подтверждающими это командное положение”.

Мы не будем рассматривать здесь положений теории социальных организаций — это функции фактически отдельной теоретической дисциплины. Однако считаем необходимым хотя бы бегло перечислить некоторые типы организаций, с которыми приходится иметь дело и которые в тех или иных аспектах будут не раз упоминаться в других разделах курса социологии.

Формальная организация. Это организация, построенная на основе социальной формализации, т.е. целенаправленного формирования стандартных, безличных образцов проведения в правовых, организационных и социокультурных формах. Главная функция формальной организации состоит в создании гетерогенной системы, в которой объединены в одно целое люди со средствами и целями общественного труда. Существуют два пути формализации социальных систем. Первый — через оформление готовых, естественно сложившихся состояний, это путь, основанный на рациональном осмыслении предшествующего опыта. Второй путь — это "конструирование" социальной организации; в этом случае реальному созданию организации предшествует создание программы (прошлый опыт здесь, конечно, тоже присутствует, но лишь как прецедент).

Основные особенности формальной организации можно охарактеризовать следующим образом. (1) Она рациональна, т.е. в основе ее лежит принцип целесообразности, сознательного движения к известной цели. (2) Она принципиально безлична, т.е. рассчитана на абстрактных индивидов, между которыми устанавливаются стандартизованные ("идеальные") отношения по заранее составленной программе; в этой программе не предусмотрены никакие другие отношения между индивидами, кроме служебных, никакие другие цели, кроме функциональных, а значит, она еще и намеренно однозначна. При крайней степени своего развития эти особенности формальной организации трансформируют ее в бюрократическую систему, о которой речь пойдет чуть ниже и для которой характерна абсолютизация отдельных сторон и элементов организации, возведение их в ранг самостоятельных ценностей и превращение средств деятельности в цель.

Мы не будем говорить здесь об особенностях формирования структуры управления формальной организацией, поскольку по большому счету это — задача других научных дисциплин (в частности, теории управления и теории организаций), ограничившись лишь беглым перечнем типов таких структур. Они могут быть построены по принципу: (а) линейной организации, (б) функциональной организации, (в) штабной организации и (г) матричной структуры.

Наряду с огромными преимуществами формальной организации в обеспечении эффективности общественного труда, следует отметить ее ограниченность, поскольку она не в состоянии (да и не ставит своей задачей) охватить все организационные отношения в обществе. Поэтому за ее пределами или даже внутри нее складывается другой тип организованности — неформальная организация.

Неформальная организация представляет собой спонтанно сложившуюся систему социальных связей, норм, действий, которые являются результатом более или менее длительного межличностного общения внутри какой-то группы. Мы только что сказали, что неформальная организация возникает уже в силу того, что организация формальная в принципе неспособна охватить все стороны, все процессы социального взаимодействия и удовлетворить все социальные потребности входящих в нее индивидов. По отношению к формальной организации неформальная организация выполняет прежде всего так называемую компенсаторную функцию, т.е. восполняет недостатки формальной организации. Кроме того, индивид нуждается в участии в такой форме организации как в механизме защиты от ограничивающего воздействия формальной организации, она предоставляет ему более широкие возможности для удовлетворения различных социальных потребностей — самореализации, уверенности в себе, общественного признания и др. Иногда неформальная организация может играть по отношению к формальной и дисфункциональную (т.е. препятствующую достижению потребностей последних) роль, противодействуя достижению общих целей, "рассеивая" авторитет и т.п.

Неформальная организация проявляет себя в двух основных формах: внеформальная и социально-психологическая.

Внеформальная организация — это спонтанно развиваемая членами формальной организации система неформализованных служебных отношений, направленная на решение организационных задач такими способами, которые отличаются от формально предписанных. Главная особенность социальных организаций этого типа — "служебное", деловое содержание деятельности (которая может протекать и в свободное от работы время) и связанных с ней взаимоотношений. Направление этой деятельности может либо совпадать по направленности с целями формальной организации, либо расходиться с ними. Мы уже не раз говорили, что функция в организации не тождественна своему носителю-индивиду. Личность всегда сохраняет определенную степень автономности, независимости по отношению к выполняемой ею функции. Благодаря этой автономии работник формальной организации всегда располагает определенным диапазоном свободы в выборе конкретных форм служебного поведения. Другими словами, люди для достижения стоящих перед формальной организацией целей (особенно, когда эти цели усвоены или интернализованы достаточно глубоко) могут самостоятельно, без воздействий со стороны формальной организации, объединяться для выполнения задач этой организации и действовать при этом способами, отличными от тех, что заданы, "предписаны" формальной организацией.

Социально-психологическая организация — это спонтанно возникающая система межличностных отношений, складывающаяся на основе непосредственной избирательности (чаще эмоциональной, нежели рациональной) и взаимного интереса друг к другу. Она создается с целью удовлетворения индивидами своих социальных потребностей — в общении, признании, принадлежности к группе. Другими словами, это общность людей, находящихся в непосредственном контакте, основанная на их личном влечении.

Как правило, эти группы сравнительно невелики по численности (по данным большинства исследователей — от 3 до 10 человек), что определяется возможностями поддержания непосредственных личных контактов. Границы таких групп могут совпадать с границами формальных организаций или отличаться от них, могут включать в себя членов различных подразделений формальной организации или вообще функционировать за ее пределами.

Нередко, стремясь удовлетворить в рамках группы свои социальные потребности, человек попадает в зависимость от нее, поскольку группа тем или иным образом контролирует поведение каждого из своих членов. Для этого используется целый ряд средств воздействия: осуждение, моральная изоляция и т.п. — вплоть до остракизма. Социально-психологическая организация формирует собственные нормы поведения, и каждый ее член негласно обязуется следовать им. В группе тем или иным образом происходит распределение ее членов по шкале престижа, которое для группы, сложившейся в рамках формальной организации, часто не совпадает с "Табелью о рангах", т.е. должностной ранговой структурой. В группе возникает собственная неформальная иерархия лидерства и подчинения. Все эти моменты в той или иной степени относятся к вырабатываемому группой механизму контроля. Поскольку такой механизм далеко не всегда совпадает с иерархической системой связей формальной организации, то это нередко приводит к тому, что структура коллектива раздваивается на формальную и социально-психологическую. Иногда на этой основе могут возникать противостояния: подразделение — группа, должность — престиж, руководитель — лидер и т.п. Нетрудно понять, что такое положение системы не может не вести к ее нестабильности, дезорганизации.

Бюрократия. Рассматривая формальную организацию нельзя обойти стороной такую систему управления, как бюрократия. Исторически это понятие связано с деятельностью государственных органов и правительственных чиновников, но социологи используют его как для обозначения определенных форм управления, которая обнаруживается в организациях, преследующих широкий спектр целей.

Как технический термин бюрократия в социологии связана с именем М. Вебера. Он дал ей точное определение и предположил, что она является наилучшей административной формой для рационального или эффективного достижения организационных целей. Напомним еще раз, что веберовский идеальный тип бюрократии включал в себя различные элементы:

· высокая степень специализации и ясно выраженное разделение труда, с задачами, распределяемыми как официальные обязанности;

· иерархическая структура власти с четко очерченными сферами распоряжения и ответственности; установление формального свода правил для управления деятельностью организации;

· администрирование, основанное на письменных документах;

· безличный характер связи членов организации между собой и с клиентами;

· рекрутирование персонала на основе способностей и технических знаний;

· официальная процедура подготовки должностных лиц;

· долгосрочная служба, продвижение на основе старшинства или заслуг; фиксированное жалование членов организации;

· разделение приватного и официального дохода;

· лояльность каждого работника по отношению к организации и стремление следовать установленным правилам, не уклоняясь от них (хотя это не обязательно должно выливаться в личную преданность руководителю или любому другому сотруднику).

Все эти характеристики, взятые вместе, делают поведение сотрудников и формальной организации в целом достаточно предсказуемым. Конечные результаты деятельности такой системы обезличены, однако "для бюрократии это в большинстве случаев предпочтительнее, чем дезорганизация, неповиновение, неэффективность".

Почему этот способ формальной организации оказался столь устойчивым с самых незапамятных времен? Н.Смелзер утверждает, что это произошло благодаря тому, что "бюрократия способствует переходу от неспециализированного труда, когда один работник мог выполнять множество дел, к специализированному, при котором каждому работнику поручено четко определенное дело". Поэтому по мере углубления специализации общественного труда может возрастать и роль бюрократии как связующего элемента системы.