Взгляд в будущее или жестокая реальность?

Ответ на вопрос, грядет ли психотронная война, можно поискать и в иной плоскости. Поставим такой вопрос: насколько реально военноприкладное использование псифеноменов? Для получения квалифицырованного ответа естествекио обратиться к мнению парапсихологов-профессионалов. Практически в течение всего послевоенного периода они весьма сдержано оценивали перспективы военно-прикладного использовавня феномена пси. Мы знаем, что Дж. Б. Райн еще в 1947 году пришел к выводу о потеациальной значимости пеифеноменов, но исключительно в интересах сохранения мира на Земле. Единственное, что тогда, по мнению Дж. Б. Райяа, мешало этому, так это то, что экстрасенс не имел обратной связи с объектом, о котором он парапсихическй получал информацию: экстрасенс, писал Дж. Р. Раин, «нуждается только в том, чтобы знать, когда он угадывает правильно. То, что он будет иметь это дополнительное знание — вопрос только времен!».

 

За прошедшие с тех вор свыше сорока лет практически ничего не изменилось — экстрасенс по-прежнему не знает, правильно он «угадал» или sax. Естественно, что подобное «угадывание» не может быть основой не только стратегических но даже и тактических решений.

 

«Действительно лимы стоим на грани развязывания науки парапсихического оружия? Заслуживающие доверия исследователи не сомневаются», — утверждала газета «Нью-Йорк таймс» в номере от 10 января 1984 года; У. Броуд автор статьи», озаглавленной «Говорят, что Пентагон: сосредотачивается на военном использовании ЭСП», приводит в подтверждение высказанного им сомнения слова Ст. Криппнера, бывшего президента Парапсихологической ассоциации: «Большинство парапсихологов скептически относятся к вероятному использованию парапсихических явлений в военных или стратегических целях, поскольку имеющиеся данные сведетельстауют о том, что эти эффекты едва различимы, слабы, и крайне непредсказуемы».

Чуть раньше, в период с 30 ноября по 1 декабря 1983 года в США состоялась представительная закрытая конференция по вопросам практического применения псиявлений. Мы уже писали о ней в предпоследнем разделе пятой главы. Мнения участников этой конференции разделились. Одни, например Р. Тарг и К. Харари, настаивали на том что, скажем, такой псифеномен, как дальновидение, уже пригоден для прикладного использования. Другие же не были сталь категоричны. Tax, Р. Г. Джан я его коллеги из Принстонского университета утверждали, что парапсихология страдает от преждевременных попыток практического использования пси-феноме-нов. Исследователь Эдвард Ф. Келли прямо заявил, что практическое применение пси-феноменов преждевременно.

 

Напомним также, что журнал «Нейчур» в 1986 году назвал <причудой» намерение исследовательского Комитета по будущим средствам связи Министерства связи и почт Японии включить в сферу своих интересов феномен телепатии. Как «отдаленную перспективу» охарактеризовала эту затею и парапсихологическая печать. С. Отани из японской Академии национальных сил самообороны, один из членов исследовательского Комитета по будущим средствам связи, заявил: «В научном плане мы еще не достигли той стадии, чтобы практически использовать телепатию». Один из токийских корреспондентов журнала «Ней-чур» упрекнул японских исследователей в том, что они стали решать проблемы практического использования юи-феноменов еще до начала фундаментальных исследований в этой области.

 

И, наконец, вспомним составленный тремя ведущими парапсихологами США «Ответ на исследование парапсихологии Национальным научно-исследовательским советом» Национальной академии наук США. Этот Совет, как известно, в конце 1987 года дал отрицательное заключение на официальный запрос Пентагона оценить военно-прикладной потенциал пси-феноменов. Авторы «Ответа» упрекают Совет в том, что последний не обратил внимания на ряд работ, свидетельствующих в пользу военно-прикладного потенциала псиявлений. Они перечисляют эти работы. Их немного: исследования Рызла (1966 год), Карпентера (1975 год) и Путхофа (1985—1986 годы). Авторы ответа признают, что ни один уважающий себя парапсихолог не утверждает, что уже достигнуто практическое использование пси-способностей, но считают, что общая тенденция склоняется в пользу такой возможности.

Западные парапсихологи-профессионалы с редкостным единодушием отрицательно отвечают на вопрос о реальности прикладного и тем более военно-прикладного использования потенциала псифеноменов по крайней мере в настоящее время. И они никоим образом не грешат против истины. Но во всех этих случаях они обсуждают, причем весьма квалифицированно, военно-прикладной потенциал естественных пси-феноменов, своего рода носителем которых является человек. И почти ничего не говорят об аналогичном потенциале соответствующих технических устройств, например, психотронных генераторов. Все это достаточно любопытно и наводит на некоторые интересные размышления.

 

Когда на Западе все же раздаются высказывания о военном потенциале психотронных технических устройств, то их отличает крайняя неопределенность. Так, например, Джон Уайт, под чьей редакцией в 1988 году в Великобритании вышел сборник статей «Парапсихическая война: факт или вымысел?», оговаривает в предисловии, что о психотронных видах оружия наверняка можно утверждать лишь немногое. Американский исследователь С. Б. Скотт Джонс в рецензии на эту книгу особо упирает на то обстоятельство, что явное отсутствие надежных доказательств наличия психотронных видов оружия, а также результатов использования потенциалов психотроники и пси-феноменов в мирных целях — наиболее важные моменты при решении вопроса о том, что есть пси-война: факт или вымысел? Скотт Джонс, правда, предполагает наличие психотронной техники в СССР (при этом оговаривает, что его предположение не основано на каких-либо доказательствах). Но если бы это было так, продолжает он, были бы заметны и результаты применения этой техники в чрезвычайных обстоятельствах, например, во время известных событий в Тбилиси в апреле 1988 года. Но и в тех исключительных условиях как будто бы ограничились лишь газом «черемуха» и дубинками. Вместе с тем Скотт Джонс все же допускает, что части широко известного спецназа могли бы быть укомплектованы психотронным оружием.

Эти свои мысли Скотт Джонс высказал на страницах июньского номера «Журнала парапсихологии» за 1989 год. Не появились ли с той поры какие-либо новые аргументы в пользу предположения об использовании психотронной техники в СССР? Появились, но они также выглядят не очень-то убедительно. На них мы уже останавливались в главах второй и третьей рассмотрим еще один такой аргумент.

 

В газете духовной оппозиции «День», в номере 18 за май 1992 года напечатана небольшая статья «Кремлевские «зомби». Ее автор—директор Центра био-медтехнологий Юрий Мамин анализирует некоторые, по его мнению, «странности», связанные с днями августовского 1991 года путча в Москве. Он пытается найти признаки вмешательства в события тех августовских дней (или воздействия на них) при помощи психотронных генераторов.

 

Ю. Мамин вновь, как до него это делали уже многие, приводит высказывание Т. Дичева, что именно в те августовские дни с целью воздействия на психику защитников «Белого дома» в болгарском городе Варна пришвартовался американский крейсер «Белкап», «с борта которого велось направленное излучение психической энергии», и что такой же прибор действовал и в Москве. Где же? Ю. Мамин вспоминает предшествующие дням путча события: «Вначале странный пожар на верхних этажах американского посольства в Москве, куда почему-то упорно не хотели пускать наших пожарных. В ту пору газеты терялись в догадках о причинах пожара. Все дело в том, — пишет Ю. Мамин, — что на сегодняшний день КПД аппаратуры психотронного воздействия очень мал, отсюда — большие энергетические затраты. Я не думаю, — продолжает он, — что профессиональные инженеры не смогли просчитать надежность электрической подводки. Скорее всего, не были учтены характеристики поглощения элементов здания—отсюда и самовозгорание. Ну а позже мы стали свидетелями осаждения американского посольства желающими покинуть СССР, причем в основном людьми, которые ранее об этом и не помышляли».

Ю. Мамин отмечает и другие «странности»: попытки сжечь боевые машины пехоты, идущие не в направлении «Белого дома», поведение Б. Н. Ельцина — с точки зрения его безопасности ему следовало бы выступить с балкона «Белого дома», а он держал речь с брони танка. «Дальше, — пишет Ю. Мамин, — мы наблюдали заключительную фазу психического воздействия; народ неосознанна стал? крушить; памятники, как неимеющие к событиям» никакого отношения»,

 

Все эти и некоторые другие, неотмеченные Ю. Mаминым «странности» могли бы служить неким косвенным доказательством использования в те августовские дни, психотронной техники, если бы... Если бы каждая из этих «странностей» не имела бы другого, более правдоподобного объяснения!

Hy, например: столь ли уж неосознанно москвичи стали крушить памятники тоталитарного режима?

Отнюдь нет: вполне осознанно, очень дружно, и лишь непосредственное, вмешательство Б.Н. Ельцина остановило это естественное проявление народного гнева. Далее, общеизвестна личная смелость президента России: именно она и вознесла его на броню танка! А американское: посольство жеяающие покинуть СССР осуждаяли после путча потому, что просто-напросто изменилась ситуация: то, о чем осаждавшие ранее даже и не смели помыслить (знали — бесполезно!), пасле провала путча стало возможным.. И так далее, и тому подобное... Так что и этот аргумент, в пользу свидетельства о применении в СССР психотронной техники следует признать неубедительным.

Стоит, пожалуй, ещё раз напомнить читателю весьма сдержанную оценку уровня психотронного потенциала нашей страны, данную доктором технических наук Ф. Р. Ханцеверовым и доктаром философских наук В. А.Чудиновым (см. Раздел «О психотронном потенциале СССР» в третьей главе). Он, этот уровень, по их мнению, невысок.

Тем не менее, основания для беспокойства есть. Соответствующие работы ведутся во многих странах мира и в сумме могут дать определенный результат. Проблема опасности, связанной с такими разработками, к сожалению, не может, снята с повестки дня в настоящее время угрозы развязывания психотронной войны действительно нет. Но она может стать жестокой реальностью в будущем.

 

Требуется «адвокат дьявола»!

 

 

Итак, мы пришли к довольно-таки неожиданному на первый взгляд выводу: какие-либо подозрения относительно наличия психотронного оружия, где бы то ни было - в США, СССР, СНГ, в любой другой стране мира – представляются необоснованными.

 

Ведь когда мы только-только приступали к исследованию, вывод, к которому мы пришли по его окончании, был отнюдь не самоочевиден. Более того, признаемся, наш конечный вывод оказался прямо противоположным нашим первоначальным ожиданиям, подвинувшим нас на это исследование. А за ожиданиями, предположениями скрывались тревога и опасения о возможности неконтролируемого использования пси-оружия в военных и иных негуманных целях. Мы не были одиноки в своих опасениях – беспокойство по этому поводу не раз на протяжении нескольких последних десятилетий высказывали наши коллеги, как в нашей стране, так и за рубежом. Насколько оправдано это беспокойство в отношении ближайшего будущего?

Один из героев научно-фантастического романа С. М. Беляева «Радиомозг», вышедшего в свет в кон-де 20-х годов, советский изобретатель доктор Tax, открывший способ записывать и излучать «це-волны» человеческого мозга, также выражал глубокую озабоченность о возможном прорыве в этой области со стороны противостоявших нам в то время сил: «И хотя мне кажется, что этого пока еще нет, но это может стать фактом каждую минуту». Эта «минута», как мы теперь знаем, длится вот уже более тем шестьдесят лет. Можно ли утверждать, что она будет длиться вечно?

Отнюдь нет! История науки свидетельствует о многочисленных примерах, когда самые неожиданные предположения, оценивавшиеся даже выдающимися современниками как абсолютно невозможные, становились со временем научно-исследовательской реальностью и вскоре — достоянием всего человечества. Приведем лишь два из множества примеров. Когда Генриха Герца спросили о возможности практического использования для связи открытых им в 1887— 1888 годах электромагнитных волн, он засмеялся, пожал плечами и в ответ сослался на их крохотную мощность и быстрое затухание. Второй пример покоится на свидетельстве одного из авторов этой книги. В начале 1939 года И. Е. Тамм читал лекцию студентам физического факультета МГУ. На лекции присутствовал и Г. К. Гуртовой. Игорь Евгеньевич, среди прочего, сообщил, что доказана принципиальная возможность запуска цепной ядерной реакции. Однако добавил он, расчеты показывают, что для этого необходимо примерно такое же количество урана, какое вмещает аудитория, где читалась эта лекция. Поэтому, заключил И. Е. Тамм, все мы можем спать спокойно. Вскоре после окончания войны И. Е. Тамм читал лекцию об атомных котлах в Институте философии АН СССР. На лекции был и Г. К. Гуртовой. По ее окончании слушатели подошли к Игорю Евгеньевичу с вопросами. Подошел и Г. К. Гуртовой. И. Е. Тамм узнал своего бывшего студента и, обращаясь к Г. К. Гуртовому, произнес: «Вы, конечно, помните, что я говорил перед войной о практической возможности запуска цепной реакции? Я тогда ошибся!»

 

Читатель-скептик вправе возразить: все вышесказанное касается физики, а что можно сказать в этом плане о парапсихологии? Конечно, на этом фоне ее успехи не столь впечатляющи и накапливались они за значительно более долгое время — за тысячелетия, а не за десятилетия. Однако следует сказать, что процесс перехода к практическому использованию отдельных элементов парапсихологических исследований происходит на глазах нашего поколения. Отметим в этой связи Кирлиан-эффект, рефлексотерапию, гипноз и психотерапию, экстрасенсорное целительство, ясновидение, магнитные поля мозга, биолокацию и прочее.

Конечно, потенциал психотроники растет несравненно медленнее, чем потенциал физики. Следует помнить, что синтез обеих потенциалов способен привести к принципиально новому знанию, крупному научно-техническому прорыву. Возможен и такой исход:

понимание физики психотронных явлений приведет к возможности успешного сочетания психотронного потенциала человека с соответствующими техническими устройствами, к созданию супероружия. Последнее, не исключено, может стать достоянием террористических групп и организаций.

 

Другой возможный сценарий — долговременное психотронное соперничество противоборствующих сторон, психотроная или парапсихологическая, по выражению Р. Тарга и К. Харари, гонка. В 1984 году Р. Тарг и К. Харари писали в этой связи: «Соединенные Штаты и Советский Союз сейчас противостоят в обширной гонке вооружений. Эта без единого выстрела гонка обескровливает обе нации эмоционально, духовно и экономически. Поскольку мы всецело поддерживаем индивидуальную свободу и защиту традиционных американских идеалов, мы не хотим, чтобы парапсихические исследования стали ловушкой в текущих военных и идеологических сражениях между обществами Востока и Запада».

 

Ситуация с тех пор заметно изменилась, и, несомненно, к лучшему. Этому в значительной степени способствовали усилия нового руководства нашей страны и то понимание, которое было проявлено в странах Запада. Можно видеть, что и состояние «российско-американских отношений в области парапсихологии» также нормализуется. Отметим, кстати, что подобное уже намечалось в первой половине 70-х годов, чему была посвящена содержательная статья «Запад встречается с Востоком: парапсихологическая разрядка», напечатанная в 1974 году в журнале «Сайхик» (США).

В наше же время речь должна идти даже не о разрядке, а о конверсии, в том числе и в сфере парапсихологических интересов США, России и других стран мира. Именно к этому, по существу, призывают многие парапсихологи. Так, например, те же Р. Тарг и К. Харари справедливо полагают, что парапсихическая гонка не должна рассматриваться как парапсихическое противостояние наций. Они считают, что это должен быть процесс мирного соревнования по развитию наших собственных внутренних возможностей расширения сознания (добавим от себя, что это должно быть не только соревнование, но и содружество). Нынешний президент Американского общества психических исследований С. Б. Скотт Джонс (кстати, в 1988 и в 1990 годах посетивший СССР) также считает, что первоочередная область применения пси-способнос-тей — индивидуальное развитие продуктивности, творчества и духовности. Глубинные истоки и причины таких естественных устремлений показал доктор биологических наук А. Н. Дубров: «Большой интерес многих американцев к паранормалъньм явлениям связан не только с их глубокой верой в существование души и ее прижизненные проявления, но и с исключительным вниманием к психологии человека и самовыражению личности в целом, чего бы это ни касалось — изобретательства, искусства, паранормаль-ных способностей или умения делать свой бизнес». Сходные мысли высказывает и профессор В. Н. Волченко, заместитель председателя Комитета «Биоэнергоинформатика»: «Человечество должно вскрывать свои резервы — резервы духа, мышления, физического здоровья... То, что сегодня под силу лишь отдельным «феноменальным» личностям, завтра должны освоить многие». В. И. Волченко полагает, что «именно мечты, фантазия ума, поиски таинственного и стремление к самосовершенствованию — вот немаловажные элементы развития духовности, как детей, так и взрослых. В них заключается интерес и к феноменам, собственное стремление приблизиться к лучшим и добрым достижениям».

Итак, и русские, и американские исследователи придерживаются единого мнения по вопросу о путях мирного использования открытий в области психотроники, парапсихологии, биоэнергоинформатики. Но что делать, если нельзя полностью исключить опасность негативного использования пси-феноменов? В таком случае необходимо позаботиться о создании механизмов ее надежного предупреждения. В свое время Г. Грин, профессор права Вашингтонского университета, предложил одну из разновидностей такого механизма: «Трудно себе представить, — писал он в 1969 году, — что люди, возглавляющие новую отрасль техники, откровенно расскажут о ее нежелательных социальных последствиях. Должен существовать какой-то независимый объективный государственный орган — этакий адвокат дьявола, во всем ищущий теневые стороны,— который бы информировал Конгресс, президента и широкую общественность о возможных социальных издержках».

 

Примерно о том же задумывался и О. Волков, автор статьи «Психическое оружие» не найдено. Но 500 миллионов истрачены» («Комсомольская, правда» от 27 сентября 1991 года). Он полагает, что пришла пора, открыто обсудить все вопросы, связанные с проблемой пси-оружия: «В конце концов, — считает О. Волков, — дело не в психотронных генераторах. Вопрос в законности разработок способов контроля над психикой и поведением. И контроля над этими «способами».

 

Несколько иной механизм предупреждения опасности негативного использования открытий в области пси-исследований был предложен на конференции «Биоинформэнерго-90», состоявшейся в конце 1990 года в Москве. Одной из основных задач этой конференции стала подготовка Обращения об использовании эффектов биоэнергоинформационного воздействия только в мирных целях, поскольку так называемое пси-оружие может быть для человечества не менее опасным, чем химическое или бактериологическое. Подобный же документ по инициативе академика Российской Академии медицинских наук В. П. Казначеева уже прошел апробацию в рамках международного коллоквиума «Новые рубежи экспериментальной медицины и энергия полей», состоявшегося в апреле 1989 года в США.

 

Можно заметить общее в предложенных выше механизмах предупреждения опасности использования открытий в области психотроники для создания принципиально нового вида оружия: это то, что мы определяем как свободу информации и высказываний. Следует сказать самое решительное «нет!» любым попыткам засекречивать работы в этой области, и самое энергичное «да!»— их максимальной открытости.

Надо раз и навсегда отказаться от порочной идеи психотронной войны, покоящейся на опасном стремлении к монопольному обладанию «магическим» псиоружием. И если эта книга хоть сколь-нибудь продвинет нас всех на этом пути, авторы будут считать свою удачу выполненной.

 

Тогда весь мир — и внутри, и вокруг нас — станет значительно лучше.

Москва. 1988—1992

 

ПАРАДОКС ЗЛА

ПОСЛЕСЛОВИЕ АКАДЕМИКА В. И. КАЗНАЧЕЕВА

В апреле 1989 года группа наших ученых, среди которых находился и я, участвовала в специально созванной конференции по экспериментальной медицине и биоэнергетике полевых взаимодействий. Она проходила в городе Каламазу, штат Мичиган, США, и была организована известным Центром Фетцера. Этот разговор состоялся 10—13 апреля. Для участия в конференции Центром Фетцера были приглашены из Канады, США и некоторых других стран крупные биофизики, биологи, медики. Так что это был, по существу, серьезный международный симпозиум.

В чем была особенность этой встречи? Центр Фетцера пытался поставить проблему взаимодействия микро- и макрокосмоса. Это была уникальная встреча. Я не помню такого рода, такого класса встреч в нашей стране, где берется обычно какая-то одна сторона вопроса — может быть глубже, более профессионально, а тут получилась такая естественнонаучная, но очень многогранная цель—понять «стыковку» микро- и макрокосмоса.

Докладов было много, дискуссии шли очень откровенно и, чтобы участвовать в них, нам нужна была определенная социальная и, в какой-то части, политическая платформа. У нас, в Комитете «Биоэнергоин-форматика», было составлено Обращение к общественности и ученым мира с предложением о недопустимости применения биоэнергоинформационных знаний, механизмов в негуманных целях. Мы этот документ подписали в Москве, огласили его на презентации нашего Комитета «Биоэнергоинформатика» представителям средств массовой информации 23 марта 1989 года, перевели и распространили на английском языке. Свою работу в Центре Фетцера мы начали по существу с такого условия: мы приехали с открытой тематикой, она новая, мы все вам расскажем, но предлагаем подписать совместное Обращение ко всем ученым, к общественности всего мира, правительствам и организациям» ведущим исследования в области био-энергоинформатики — никогда, ни при каких обстоятельствах не использовать полученные знания во зло. Американцы, наши коллеги, приняли это предложение и подписали Обращение наряду с нами. Подготовив и реализовав нашу платформу, мы, таким образом дали публичное согласие на обмен информацией, и работа конференции началась.

 

Сейчас текст этого совместного Обращения, фрагмент которого взят в качестве эпиграфа к книге И. В. Винокурова и Г. К. Гуртового «Психотронная война: от мифов—к реалиям», уже подписан учеными 20 стран, включая ученых США, Канады, ФРГ, Польши, Болгарии, Чехословакии, Венгрии, Франции, Италии, Швеции и России.

 

Книга «Психотронная война» — своего рода феномен в отечественной, да и, пожалуй, во всей мировой литературе, посвященной теме психотронной или пара психологической войны. О психотронной войне слышали многие, но мало кто представляет, что это такое на самом деле. Еще меньше тех, кто способен отличить связанные с такой войной реальности от замешанных на недоразумениях, недопониманиях, а то и на искусственно культивируемых мифах.

 

У нас книг на эту тему до сих пор издано не было. Но это не означает, что тема никак не обсуждалась. Правда, открыто обсуждать столь деликатный вопрос до недавнего времени строго возбранялось. Он как бы не существовал. Но люди находили обходные пути, говоря эзоповским языком и на языке научной фантастики. Я имею в виду, в частности, два произведения известных русских писателей-фантастов, изданных в конце 20-х годов текущего столетия. Это — книга «Властелин мира» А. Р. Беляева и книга «Радиомозг» С. М. Беляева. Обе они написаны под влиянием работ пионера исследования феномена телепатии в нашей стране, кандидата физико-математических наук Бернарда Бернардовича Кажинского. И сейчас, по прошествии свыше шестидесяти лет, основная мысль, выраженная в этих книгах, нисколько не устарела. Наоборот, все свидетельствует о том, что она становится еще более актуальной, В этих книгах показано, к каким губительным последствиям может привести, говоря современным языком, безнравственное использование открытий в области биоэнергоаянформатики.

 

Затем эта тема вообще исчезла из средств массовой информации — почти на шестьдесят лет. Пожалуй, первой ласточкой после столь долгого перерыва стала небольшая заметка К. Астахова «Психотронное оружие?», напечатанная в ноябрьско-декабрьоком номере газеты «Московские ведомости» за 1990 год. Правда, чуть раньше, в октябре того же года та же тема слегка затрагивалась в материале Д. Родионова «Штрихи к портрету КГБ.» (газета «Хроника», 1990, № 68, стр. 10—11). А вскоре на нас обрушился буквально шквал статей о психотроииом оружии. В этом бурном потоке весьма неоднозначной информации неподготовленному читателю было очень непросто разобраться. И авторы книги «Психотронная война» взяли на себя нелегкий труд оперативно обобщить эта горячие газетные публикаций, столь интригующе задевающие читателя. Надеясь, что их осторожные, взвешенные оценки снимут ореол излишней сенсационности, присущий ряду журналистских публикациям.

 

В отличие от нашей страны, на Западе книги на тему о психотронной войне выходят, и довольно часто. Их пишут главным образом специализирующиеся на парапсихологической тематике журналисты. Книги эти сделаны действительно профессионально — но лишь с точки зрения журналистики. Чисто научная же их сторона в ряде случаев оставляет желать много лучшего, а иногда я не выдерживает никакой критики. К числу последних, несомненно, следует отнести вышедшую в 1970 году в США книгу американских журналисток Ш. Остраыдер н Л. Шредер «Парапсихологйческне открытия за железным занавесом». И это не только мое мнение. Известный американский парапсихолог Дж. Г. Пратт, неоднократно посещавший нашу страну и имевший возможность сопоставить приведенные в этой книге «факты» с действительностью, справедливо назвал произведение Ш. Острандер и Л. Шредер «пси- утопией».

Другие западные публикации на тему о психотронной войне, возможно, и выше покачеству, но, к сожалению, тоже решали задачи печального периода холодной войны, в частности, психологической. Кто только не писал на эту тему — историки, журналисты военные! Почти не был слышен голос профессионалов! Почти — потому что их высказывания все-таки были именно высказывания, нередко робкие, неоднозначные с налетом как бы неопределенности или неуверенности. Постепенно их голос набирал силу и, в конце концов, воплотился в гуманной книге признанных парапсихологов США Рассела Тарга и Кита Харари «Гонка умов», которая была издана в 1984 году. Р. Тарг и К. Харари в этой книге по существу призывают обе великие державы и все мировое сообщество отказаться от всяческого, в том числе и психотронного, противостояния. Они призывают преобразовать процесс противостояния в процесс мирного соревнования по развитию человеческих потенциалов. И такую позицию, мы, естественно, приветствуем от всей души.

Этой же позиции придерживаются и авторы книги «Психотронная война» — И. В. Винокуров и Г. К. Гуртовой. Они—не журналисты, не военные, не историки. Они — ученые, давно и плодотворно работающие в биоэнергоинформатике, то есть это профессионалы. Один из авторов, Г. К. Гуртовой — кандидат физико-математических и доктор биологических наук, старший научный сотрудник по психофизиологии, профессор биофизики. В Академии наук СССР он работал с 1946 по 1957 годы старшим научным сотрудником, руководителем лаборатории биофизики зрения. С 1957 и по 1983 год заведовал лабораторией биофизики Института глазных болезней им. Гельмгольца. С 1984 года — профессор-консультант. Г. К. Гуртовой — автор 6 книг и 120 научных работ. В биоэнергоинформатике он экспериментально и теоретически изучает природу дистанционного воздействия экстрасенсов на биологические и физические объекты. Георгий Константинович — заместитель председателя Секции физических полей живого вещества Российского научно-технического общества радиотехники, электроники и связи им. А. С. Попова, заместитель председателя Комитета «Биоэнергоинформатика». Формированию интереса Г. К. Гуртового к биоэнергоинформатике способствовало то, что руководителем его дипломной работы, защищенной в 1939 году, был профессор-физик С. Я. Турлыгин; в 1939—1941 годах Г. К. Гуртовой учился в аспирантуре Лаборатории биофизики АН СССР под руководством академика П. П. Лазарева. Напомню, что и П. П. Лазарев, и его ученик С. Я. Турлыгин оставили заметный след, как в истории отечественной биофизики, так и в истории отечественной биоэнерго-информатики.

 

Другой автор, И. В. Винокуров — физиолог, с начала 60-х годов ведущий экспериментальную, теоретическую и информационную работу в различных областях биоэнергоинформатики. Большое влияние на становление его интересов в этой области оказали Б. Б. Кажинский, Л. Л. Васильев, А. Л. Чижевский, с которыми он познакомился в начале 60-х годов. Игорь Владимирович — член Комитета «Биоэнергоинформатика», сопредседатель его комиссии по изучению полтергейста и других необъясненных явлений, автор нескольких десятков научных работ.

Особенность книги «Психотронная война», на мой взгляд, состоит в том, что ее авторы, будучи не историками, не журналистами, не военными, а «всего-навсего» специалистами в области биоэнергоинформатики, сумели осветить и научные, и военные, и социальные, и исторические, и даже журналистские аспекты этой крайне противоречивой темы. Они подошли к ней с позиции истории науки, в данном случае — биоэнергоинформатики, прослеживая тенденции, зарождавшиеся еще в незапамятные времена. Такие обширные временные рамки проведенного ими исследования способствовали более глубокому пониманию происходящих ныне в биоэнергоинформатике и вокруг нее изменений как чисто научного, так и социально-политического плана.

Компетентный исторический подход, как известно, еще никогда не приносил вреда. Если проследить исторические истоки ряда современных обобщений, воплощенных в такие понятия, определения, как психотроника, парапсихология, биоэнергоинформатика, то открывается довольно-таки любопытная картина. Если то необычное, что лежало в основе опыта выживания человечества, его отдельных сообществ и представителей, не соответствовало современным (для того или иного периода) парадигмам науки, то такой опыт воспринимался снисходительно или вообще высокомерно замалчивался. Однако со временем на традиционном столе мировой науки оказывались и те странные необычные феномены, что до того не могли быть облечены в научные тоги современности. Многие из этих феноменов ранее находили временное пристанище в оккультно-мистических и религиозных сферах, в недрах народной медицины, в нишах домашней, социальной этики. Некоторые из подобных феноменов характеризуют дока непознанные качества самого человека нераскрытые свойства его организма: феномены не обычной памяти, дистанционного общения, воздействия на живые и неживые материальные процессы, необъяснимые прогнозы и стр. Многие из них регистрируются физически, химически, инструментально, другие лишь с помощью биоиндикации, то есть там, где чувствительными к такому взаимодействию оказываются структуры живого вещества, организмы, сообщества, человек. Что несет этот новый мир истории и фактов: уточнение уже утвердившейся парадигмы уникальности, единственности жизни, ее физико-химической сути (белково-нуклеинового центризма), или он открывает дорогу к новому пониманию сущности живого вещества, и, следовательно, нашей космопланетарной природы?

В практически необозримом, могущественном арсенале средств, способов и методов направленных изменений психоэмоциональной организованности человека, его действий и поведения особую группу составляют внушений, гипноз, влияние шаманов, жрецов, оракулов, астрологов, ясновидящих я многих различных «магов», включая и современных экстрасенсов. Ведь сознательное поведение, действия человека есть результат его психоэмоциональной организованности, синтез его жизненных убеждений, опыта, знаний, веры. Это эффект личности. Но при определенных обстоятельствах человека можно заставить изменить свое поведение на короткое или длительное время, порой навсегда. Возможность или угроза таких изменений постоянно подстерегает каждого из нас. История стран и народов полна таких примеров. Принятие религий, смена окружения, разжигание страстей, любовь, ненависть, жадность, стремление к власти—в основе всех этих, казалось бы, естественных события я устремлений всегда были и есть направленные изменения психоэмоциональной организованности. Из других средств и причин изменения поведения человека нельзя не назвать принуждение, алкоголь, наркотики, искусственные или естественные психические (психоэмоциональные) болезни. Наконец, существуют химические (растительные, синтетические) средства направленного изменения поведения, которые используются в медицине, психиатрии. Имеются и другие, более специальные методы, например, в хирургии (лоботомия), физиотерапии (лечение шоком, электросном).

 

В целом пути и методы психического воздействия, изменений психоэмоциональной организованности личности человека любого возраста, группы людей или целых людских сообществ бесконечны — это все, что способно влиять на то, что составляет сокровенность Человека, его сознание, его «Я», его волю, его свободу, его жизненные цели. Все это — благо жизни, и в то же время—боль и страдания. Благо если общество понимает и организует весь этот психосоциальный «арсенал» в целях добра, самосохранения, выживания, здоровья, радости, счастья, гуманности, высокой этики. Зло, если эти же средства становятся оружием порабощения, увечий, уничтожения разума, превращения человека в раба, животную силу или даже в орудие убийства — одно из самых ужасных безумий нашего мира.

 

Все перечисленные и другие методы и средства направленного изменения поведения человека (от воспитания и до наркотиков, химических средств и нейролептических газов) есть арсенал и психических войн, и психического оружия. В истории войн эти побуждающие силы и средства могут быть основными (крестовые походы, некоторые события второй мировой войны и новейшей истории) или просто составлять часть многочисленных методов и технологий «горячих» и холодных войн. Психическое оружие неотъемлемая, неминуемая часть вооружений любых военных, бандитских, криминальных событий и действий.

Естественно, что все сделанное наукой, культурой в сфере психосоциального регулирования в гуманных, например, медицинских целях тут же используется силами зла. Лечение и изощренные пытки, психотропная терапия и детекторы лжи, светлое искупление и купленная свобода. Добро и зло, белое и черное в эволюции, истории, поведении людей по своей сути имеют одну и ту же природную основу: познание механизмов и средств управления поведением человека в гуманных, необходимых целях неотделимо от возможности их применения силами зла.