Роль буддизма в духовной жизни и творчестве японцев

 

Буддизм пришел в Японию в VI веке н.э. из Китая и получил название дзэн-буддизма (медитация)). Он оказал громадное воздействие на японскую культуру, содействуя развитию драмы, поэтических состязаний, художественной литературы, философии, истории. Многие виды искусства нельзя осмыслить без учета влияния на них дзэн-буддизма: чайная церемония, искусство икэбаны, театр Но, боевые искусства, искусство пейзажа, философские сады имеют в своей основе концепции буддизма.

В эпоху Токугава буддизм вступает в период затянувшегося кризиса, он начинает утрачивать гегемонию в культуре и идеологии. Наступает время меркантильного отношения к миру, происходит падение нравов. «Монахи вкушают изысканные яства, содержат жен и наложниц, проводят дни в пьянстве и забавах. А еще они принимают деньги у прихожан и, заявляя, что направляются в столицу давать наставления, проводят там время в винных лавках и с проститутками, бездумно тратя эти деньги…А еще они утверждают, что даже злодеев и преступников ждет спасение и этим препятствуют распространению добра и поощряют зло».

Тем не менее, влияние буддизма на японскую культуру оставалось весьма ощутимым. Все чаще исследователями высказывается та точка зрения, что буддизм не является религией в строгом смысле слова, а неким целостным учением, типом мышления и существования. Он выполняет и религиозную функцию, но он полифункционален, включает все сферы знания. Буддизм – ключ к восточной душе. Понять законы японского искусства невозможно, не принимая во внимание идею иллюзорности бытия, реальности неявленного мира, отношения к бытию как страданию, а к нирване – как к блаженству. Поиск истины выводился за пределы бренного мира. Спасения достигают немногие, единицы, мудрецы. И спастись человек может только сам, без помощи сверхъестественных сил, путем самосовершенствования и обретения новой души в себе самом

Говоря о влиянии буддизма на творчество, его законы и цели, можно выделить некоторые формулы, которым следовал творческий человек.

Первая формула: «Одно во всем и все в одном» имела в виду способность человека сконцентрироваться, отрешиться от всего суетного, сосредоточить внимание на том, чем занимается творец. Чтобы стать самим собой, надо научиться расширять сознание до ощущения всеединства, соритмичности с космосом, культивировать целостное мышление. Надо научиться возвращаться к изначальной целостности, нерасчлененности мира. Японцы называли «полной искренностью» самозабвенную отдачу тому, что делаешь. В этом суть дзэнского искусства.

В чем суть чайной церемонии, например? Это встреча душ в полном безмолвии, тишине. Полный покой, ничего лишнего, постороннего, слышно только бульканье воды. Что делает мастер икэбаны? Он общается с душой цветка. У него отрешенное лицо, он прислушивается к цветам, располагая их так, чтобы они не мешали друг другу и оттеняли красоту друг друга. «Один цветок лучше, чем сто цветков, передает цветочность цветка». Художники Японии, передавая свой опыт ученикам, говорили: чтобы нарисовать сосну, надо уподобиться сосне, чтобы нарисовать ручей, надо уподобиться ручью. И цветок откликнется, и дерево, если сосредоточиться целиком на этом цветке, на этом дереве. Известный популяризатор дзэн-буддизма Судзуки пишет: «Надо привести ум в соответствие с Пустотой, и тогда человек, созерцающий предмет, превращается в сам предмет. Когда слияние с объектом достигнуто, не надо прилагать усилий, кисть будет носиться сама собой (художники называют ее «живой», «танцующей», «резвящейся»).

Вот как создавался рисунок тушью (сумие) на тонкой рисовой бумаге: «Кисть выполняет работу независимо от художника, который лишь позволял ей двигаться, не напрягая свой ум. Если только логика или рефлексия встанут между кистью и бумагой, весь эффект пропадет. Это закон сумие…Набросок сумие беден, беден по форме, беден по содержанию, беден по исполнению, беден по материалу, и все же мы, восточные люди, чувствуем в нем присутствие некоего двигающегося духа, который каким-то таинственным образом парит вокруг штрихов, точек и разного рода теней, вибрируя, сообщает им ритм живого дыхания» (Судзуки). Японский мастер каллиграфии Харадо Кампо объяснял: «Когда я беру палочку туши и растираю ее на камне, спокойствие и мир наполняют мое сердце. Я нахожу слово, которое абсолютно свободно в этом молчании, слово, в котором заключено безграничное пространство. Отсюда и «путь каллиграфии» - седо».

Тот же метод применяется в боевых искусствах, дзюдо, например. Суть его в том, чтобы не бороться, не действовать, - побеждать, не нападая. А вот как учили владеть мечом: «что самое главное в искусстве владения мечом? Достигнуть такого состояния ума, которое называется «неподвижной мудростью». Эта мудрость интуиции приходит после долгой тренировки. Быть «неподвижным» - не значит быть неповоротливым, тяжелым на подъем, безжизненным, как камень или кусок дерева. Напротив, это значит быть в высшей степени готовым к действию, только центр остается неподвижным, и тогда сознание достигает способности мгновенной реакции…».

В театре, как учили наставники, «исполнение будет мужественным, если актер перевоплотится в того, кто обладает качеством мужественности: в воина, демона, божество, сосну или кедр». Актер должен был научиться подражать внутреннему духу того, кого изображал, т.е. полностью перевоплощаться.

Когда центр жизненной силы неподвижен, тогда и начинает проявлять себя творческая энергия в живописи, драме, врачевании и т.д. Высокая центрированность считалась признаком высокого профессионализма.

Вторая формула дзэн-буддизма: «увидеть солнце в полночь». Это попытка приблизиться к непроявленному миру, к Дао, т.е. увидеть невидимое, услышать неслышимое, выявить Красоту Небытия (югэн). Истинным искусством считалось вхождение в Неведомое в себе и в мире. Внутри человека должно проснуться что-то дремлющее, непроявленное в обычной жизни, но в момент сильного потрясения, высшего напряжения духа иногда пробуждающееся. Разными путями (медитация, дыхательная гимнастика, жизненное эмоциональное потрясение) достигается Озарение (сатори), освобождение сознания. Человек в результате видит новыми глазами, постигает суть вещей, сам становится другим. Достигается состояние «не-я», и художник поднимается до вершин своего дела, становится истинным творцом.

Третья формула дзэн-буддизма в искусстве: Мир – это океан, он не возникает и не исчезает. Волны, приливы, отливы то появляются, то исчезают. Ритм, образ волнообразного движения можно найти в архитектуре, в японских садах, в композиции литературных произведений, пейзажах, музыке, боевых искусствах, в театре (колышущиеся движения персонажей-масок театра Но, например).

Четвертую формулу можно определить как умение передать извечное в преходящем. Ценится способность художника подвести слушателя, зрителя, читателя к ощущению иллюзорности, непрочности бытия, мимолетности, неповторимости мгновенья. Японские художники, как никто в мире, ценят непостоянство, переход форм, цвета, времен года. Здесь ключевое слово – аварэ, т.е. очарование.

Пятая формула звучит так: «Знающий – не говорит, говорящий – не знает». Буддийская культура – это культура молчания. Слова Будды бессловесны. Истина невыразима в слове, она передается «от сердца к сердцу». Распространены знаки, символы, условные позы, жесты, язык веера, цветов. Принцип минимализма пронизывает все виды искусства. Это – традиция бессловесного общения или общения на невербальном уровне (западная культура – культура Слова. Сократ говорил: «Заговори, чтобы я

тебя увидел»).

Шестая формула - это идея индивидуального пути в дзэн: «Где живут другие, я не живу. Куда идут другие, я не иду». Исповедующий дзэн художник – единственный хозяин своих мыслей и состояния сатори достигает исключительно собственными усилиями. Склонность к уединению, покою – свойство японской души. Отстраненность от жизни, некая дистанция между реальной жизнью и жизнью души – неотъемлемая черта и буддиста-художника и обычного буддиста. Такая отстраненность помогала буддистам переживать сложные, трагичные ситуации более стойко, выживать в буквальном смысле слова, уметь быть крайне неприхотливыми в быту, терпеть холод и голод, как бы не замечая их.

В японском языке не было термина «искусство». Искусство не понималось как создание чего-то нового, оно понималось как продолжение жизни, т.е. произведение искусства естественно рождается, проявляется, как и все в этой жизни, оно живет, дышит. Произведение искусства – не самоцель, а лишь средство раскрытия истины, достижения единства с миром. Главное – не форма, а дух.