Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Распознавание паттернов: неосознаваемое и повсеместное
Мир, в котором мы живем, невероятно сложен. В нем одновременно происходят миллионы событий и взаимодействий. Отец психологии Уильям Джеймс назвал это «хаосом красок и звуков». Но такая ситуация не для нас – мы формируем из хаоса порядок и делаем это, распознавая паттерны – образцы, шаблоны, закономерности. Мы распознаем паттерны постоянно, по большей части не осознавая, что делаем это[55]. Например, находясь за рулем автомобиля, вы видите впереди дорожный знак. Вы же не спрашиваете себя: «Что это за фигура?» И не отвечаете: «Гм, восьмиугольник!» Вы не спрашиваете, какого цвета эта фигура и не отвечаете себе: «Красного!» Вы просто распознаете ее как знак обязательной остановки. Когда вы слышите в лифте фоновую музыку, вы не спрашиваете себя, что это за песня, не говорите себе: «The Beatles, Yellowsubmarine». Вы просто распознаете паттерн. Так работают наши перцептивные[56]процессы. Механизмы распознавания действуют всегда – параллельно сознанию, занятому другими вещами. Именно они мгновенно подсказывают: «Знак обязательной остановки», «Песня Beatles» – хотя мы даже не формулируем вопросы. То есть мы осознаем ответы, но не процесс, с помощью которого их получаем. Более того: хотя мы приходим в мир с механизмом, позволяющим выполнять мгновенное автоматическое распознавание «знака остановки», мы не рождаемся с шаблоном «знак остановки» в мозгу. Что считать паттерном, заслуживающим распознания, – зависит от нашего опыта. Например, когда мы видим огонь и дым, чувствуем жар, слышим рев сирен и крики, для нас это просто «пожар». А для опытного пожарного это может быть «пожар, вызванный коротким замыканием» или «возгорание жира на кухонной плите», «локализованный и контролируемый пожар» или «пожар, для тушения которого нужны дополнительные силы». Малкольм Гладуэлл в книге «Blink» («Озарение»)[57]приводит ряд ярких примеров такого мгновенного, автоматического распознавания паттернов. В частности, психолог Пол Экман, посвятивший себя изучению отражения эмоций на лице, научился в результате «читать мысли» человека, едва взглянув на него. Известен также случай психолога Джона Готтмана, который вот уже более тридцати лет работает с супружескими парами, ища способы прогнозирования удачного и неудачного брака. Выявленные Готтманом «показатели разлада» так тонко отработаны, что ему достаточно несколько минут понаблюдать за диалогом семейной пары – даже если разговор идет о малозначимых вещах, – чтобы понять: этот брак под угрозой.
Лицо отражает очень многое – точно так же, как много всего происходит во взаимоотношениях супружеской пары. Оба психолога на протяжении долгих лет делали и изучали видеозаписи. Экман фиксировал мимическое отражение эмоций и научился распознавать нюансы, непроизвольные сокращения мышц, которые невозможно подделать, – так поступают игроки в покер, высматривая «подсказку», чтобы понять – блефует соперник или у него на руках действительно сильная комбинация. Подобным образом и Готтман научился находить в мимике, пластике и интонациях намеки на скрытую неприязнь. Теперь ни тот, ни другой не нуждаются в многократных просмотрах и анализе видеозаписей, чтобы прийти к верным выводам: оба могут делать это, что называется, «на лету», моментально распознавая ложь, гнев, страх и презрение. То, что они распознают, – не что иное, как паттерны, и многолетний опыт делает их для Экмана и Готтмана в буквальном смысле слова зримыми. Приведенные нами выше примеры распознавания паттернов имеют важные общие черты. Распознавание происходит очень быстро. Оно происходит автоматически (вероятно, для Экмана единственный способ перестать «читать мысли» – закрыть глаза). И в обоих случаях способность распознавать паттерны является продуктом накопленного опыта. Точно так же обстоит дело в примерах с дорожным знаком и песней Beatles – с той разницей, что ситуации, с которыми сталкиваются Экман и Готтман, гораздо сложнее и требуют не только жизненного опыта, но и специальных профессиональных знаний. Возможно, так же работает и наше чувственное восприятие, распознавая, в зависимости от ситуации, чего нам ожидать от окружающих – принципиальности или доброты, смелости или осторожности, преданности или отречения, эмпатии или отстраненности. Подобно Экману, умные люди читают мысли. И чувства – тоже. Распознавая паттерн, мы краем сознания отмечаем, что с чем-то подобным уже сталкивались («распознать» – значит «познать повторно»). Педагог понимает: этот ребенок нуждается в таком же сочетании доброты и строгости, как та девочка, два года назад. В то же время мы признаем, что паттерны не идентичны. Адвокату ясно, что с сегодняшним клиентом уже нужно обсуждать детали развода и условий опеки ребенка – в отличие от вчерашней клиентки, которой еще только предстоит принять решение о разводе. Таким образом, и педагог, и адвокат исходят из собственного опыта и используют образцы действий (паттерны), которые подсказывают, насколько происходящее похоже либо не похоже на то, что уже случалось.
Это кажется естественным и будничным, но на самом деле способность провести аналогию и сделать это быстро – неординарна. Не бывает двух одинаковых студентов или двух в точности повторяющих друг друга клиентов. Даже одни и те же дорожные знаки отличаются друг от друга – некоторые помяты или поцарапаны, у других слегка стерлась краска, третьи выглядят необычно из-за игры солнечных лучей, пробившихся сквозь листву. Любой опыт в определенном отношении уникален – даже если тому нет внешних причин, мы сами уже изменились с прошлого раза. Как говорил Гераклит, «нельзя дважды войти в одну и ту же реку, оставаясь тем, кем был». В то же время каждый новый опыт отчасти подобен предыдущим. Все имеет свои сходства и свои различия. Задача в том, чтобы чувствовать и то и другое – и верно оценивать, что в конкретный момент имеет наиболее серьезное значение. Представьте себе онколога, которому нужно решить: сообщать или нет пациенту плохие новости. Пациент – молодой юрист. Энергичный, оптимистичный, не пасующий перед новыми проблемами. У врача есть опыт работы с такими людьми, и он уже почти готов сказать все как есть. Но этот пациент кое в чем отличается от предыдущих: у него в городе нет близких. Его родные живут далеко, и, значит, рассчитывать на психологическую поддержку ему не приходится. А ведь она, скорее всего, понадобится, когда он все узнает. Что же в итоге? Этот парень похож на предыдущих пациентов. И все же не похож. Видимо, быть в таком случае прямолинейным – не самая хорошая идея для врача. Невозможно обдумать что-либо, ожидающее нас или происходящее с нами, не сравнив его с тем, что уже происходило. Однако мудрые решения столь же невозможны и без признания того факта, что текущая ситуация никогда в точности не повторит предыдущие. Именно об этом говорил Аристотель, противопоставляя практическую мудрость универсальным правилам, – о «приоритете индивидуального». Мудрый человек знает, как поступать должным образом не «вообще», а именно сэтим человеком, именно вэтой ситуации. Чтобы быть мудрыми, нам нужны когнитивные и перцептуальные механизмы (механизмы мышления и чувственного восприятия), которые улавливают сходство, не упуская из виду различия.
Паттерны и правила
Есть еще один важный момент в понимании того, как происходит распознавание паттернов. Наша способность видеть сходство и различия зачастую превосходит способность словесного их описания. «Она выглядит как ее сестра», – говорим мы. Но ведь не имеем в виду «совершенно так же». Мы говорим о двух разных сестрах. Однако нам трудно точно сформулировать, как именно они выглядят и чем отличаются друг от друга. Похожим образом мы можем угадывать по выражению лица или каким-то жестам, что наш друг сердится, хотя и не понимаем толком, в чем дело.
Тот факт, что многие из паттернов, которые мы распознаем, нелегко описать словами, имеет важное значение, когда дело доходит до размышлений об этических нормах как руководстве к действию. Правила существуют в языковой форме: «говори правду», «помогай нуждающимся», «будь верен друзьям и семье». Всецело полагаясь на них, мы фактически отказываемся от информации и нюансов понимания, которые трудно вербализовать (выразить словами), а значит, лишаемся возможности суждений более точных, нежели те, что предлагают нам правила. Более того, опора на правила – или, если взглянуть шире, на аспекты ситуации, которые мы можем вербализовать, – способна искажать наши суждения. Психологи Джонатан Скулер и Тимоти Уилсон[58]провели исследование, попросив студентов оценить качество различных клубничных джемов и расположить их по номерам в рейтинге согласно своим вкусовым предпочтениям. Мнения испытуемых почти не разошлись с мнением экспертов. Задачу для второй группы студентов изменили: они должны были выразить свои предпочтения в словах. Корреляция между студенческими суждениями и экспертными оценками исчезла. Причина, по предположению Скулера и Уилсона, заключалась в том, что наиболее значимые особенности вкусового опыта вербализовать трудно, а те, которые легко вербализуются, могут оказаться не самыми важными. Получается, что просьба привести аргументы вынуждает людей обращать внимание не на те вещи. В приведенном примере это могло быть, например, изучение этикеток с целью понять, что делает один джем «хорошим», а другой – «плохим». Уилсон и его коллеги столкнулись с похожими результатами[59], когда предложили студенческим романтическим парам ответить на вопросы о качестве взаимоотношений и их вероятном развитии в ближайшие полгода. Те, кого попросили обосновать свое мнение, оказались не готовы сколь-нибудь точно предсказать их развитие – в отличие от тех, кого не просили ничего обосновывать. Когда слова выступают в роли инструмента оценки, вы пытаетесь втиснуть весь свой опыт в вербальный формат. Но если вы используете слова, оформленные в правило, как инструмент для этического выбора и принятия решения – вы ограничиваете внимание теми аспектами ситуации, о которых говорит правило. Если все, что у вас есть, это молоток – вы везде будете видеть гвозди. Слова нужны и даже необходимы для решения многих проблем, с которыми мы сталкиваемся в жизни. Но они не всегда хороши для распознавания паттернов. И не всегда дружат с мудростью.
Нейропсихолог Элхонон Голдберг[60]пишет о значении и важности распознавания паттернов в «Парадоксе мудрости» («The Wisdom Paradox»). Его внимание сосредоточено на том, как с возрастом меняется наш мозг и его интеллектуальные функции. Если говорить честно, новости от Голдберга с первого взгляда не радуют: клетки мозга отмирают; память становится хуже; мысль работает медленнее и с большими усилиями, утомление наступает быстрее. Как будто история нашей интеллектуальной жизни – грустная повесть о медленном и неумолимом угасании, начинающемся после 20 лет. Но нет. Голдберг утверждает: хотя способность мозга к обработке данных уменьшается, накопленный опыт позволяет ему лучше распознавать паттерны. Зрелые ум и мозг тратят на принятие верных решений гораздо меньше усилий, чем ум и мозг, не обладающие опытом. В результате, полагает Голдберг, мы производим больше, затрачивая меньше, – сформированная опытом способность распознавать паттерны делает нас мудрее. Мы, может быть, с трудом припомним имена соседских детей, но без проблем сообразим, как следует говорить о них с их родителями. Размышляя о том, как с течением времени меняются мыслительные процессы в его собственном мозгу, Голдберг замечает: «С ним происходит что-то непонятное, чего раньше не случалось. Часто, когда я сталкиваюсь с необходимостью решить какую-либо внешнюю проблему, всевозможные умственные выкладки каким-то волшебным образом отходят в сторону – в них просто не возникает необходимости, потому что решение приходит легко и естественно, как будто само собой. Видимо, то, что я частично утратил с возрастом способность к усердному умственному труду, вполне компенсируется обретенной способностью мгновенно и без усилий проникать в суть вещей». Что происходит в сознании и мозге, когда человек обретает мудрость? Каким образом опыт помогает обнаруживать закономерности, причем делать это быстро? Как получается, что мы можем одновременно осознавать, что настоящее похоже на прошлое и вместе с тем отличается от него? Не исключено, что последние достижения когнитивной науки начинают давать нам ответы на эти вопросы.
|
||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2017-02-21; просмотров: 324; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.216.190.167 (0.01 с.) |