Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Другой такой пары в англии не было
Долго и безуспешно искали английские ученые в исторических архивахследы какой-то занимавшей высокое положение бездетной четы, чьи странныеотношения, а также другие обстоятельства жизни и особенно почтиодновременной смерти, последовавшей около 1600-1601 года, хотя быприблизительно соответствовали тому, что рассказали о таинственных Голубе иФеникс авторы честеровского сборника. Такой подходящей пары, как мы ужезнаем, никому обнаружить не удалось, что и породило пессимистический взглядна возможность убедительной идентификации прототипов честеровских героеввообще, а значит, и на перспективы постижения смысла самого загадочногопроизведения Шекспира. Но теперь, когда исследование привело нас к другой дате - к 1612 году,я могу сразу назвать именно такую странную супружескую чету, ушедшую изжизни, как и Джон Солсбэри, летом этого года, и в той же очередности, что ичестеровские Голубь и Феникс. Это были Роджер Мэннерс, 5-й граф Рэтленд, иего жена Елизавета, дочь великого поэта Филипа Сидни, которого боготворившиеего современники часто называли Фениксом (а его дом, его семью - "гнездомФеникса"). В течение трех столетий имена дочери Филипа Сидни и ее мужа покоились вжеланном для них забвении; английские историки литературы мало что о нихзнали, известно было лишь, что Рэтленд являлся участником эссексовскогомятежа. И только в начале нашего века, с расширением и углублением круганаучно-исторических поисков и исследований, ученые наткнулись на ряд доселенеизвестных или давно забытых фактов, свидетельствовавших не только онеобычности их отношений, но и о какой-то бесспорной близости к нимкрупнейших писателей эпохи, в том числе Джонсона, Бомонта, Флетчера и самогоУильяма Шекспира. По свидетельствам современников, брак Рэтлендов был фиктивным: у них нетолько не было детей, но в течение всех двенадцати лет супружеской жизни ихотношения оставались платоническими - Джонсон и Бомонт говорят об этомпрямо. Как и честеровские Голубь и Феникс, они умерли один за другим -сначала он, потом она, и случилось это летом 1612 года. Роджер скончался вКембридже 26 июня после длительной и тяжелой болезни; ему было 35 лет.Набальзамированное тело графа доставили в закрытом гробу в его родной замокБельвуар и сразу же, ночью предали земле в фамильной усыпальнице; вопрекиобычаю, никому не было разрешено видеть лицо умершего. А торжественныепохоронные церемонии совершили через два дня, уже без покойника! Об обстоятельствах кончины Елизаветы Рэтленд историки долгое времяничего не знали, даже год ее смерти был под вопросом {Неверно указан год еесмерти - 1615 - и в таком авторитетном для западных историков илитературоведов издании, как британский Национальный биографическийсловарь.}. Лишь сравнительно недавно из сохранившегося письма современникаузнали, что она приняла яд и умерла в Лондоне всего через неделю послестранных похорон мужа. Также ночью, без огласки, ее захоронили в соборе св.Павла в могиле отца, Филипа Сидни, чьи пышные, оплаченные короной похороныза четверть века до того стали событием в жизни страны. Она прожила на светеменее 27 лет и покинула этот мир по собственной воле, вслед за своим мужем -как и Феникс, последовавшая за сгоревшим на алтаре Аполлона Голубем. Но не только смерть и похороны графа и графини Рэтленд заключают в себемного таинственного и труднообъяснимого - необычайна и окутана тайной вся ихсовместная жизнь. И дело не просто в платоническом характере их брака, хотяэти особые отношения чрезвычайно важны для их идентификации с честеровскимигероями. Они все время держали свои занятия в тени, окружали их завесойсекретности, хотя им не легко было это делать. Одно то, что Елизаветаявлялась единственной дочерью, единственным отпрыском Филипа Сидни - кумирацелого поколения английских поэтов, делало ее очень заметной фигурой.Достаточно сказать, что Фулк Гревил, который был не только поэтом, но иодним из влиятельнейших сановников, назвал себя "слугой королевы Елизаветы,советником короля Иакова и другом сэра Филипа Сидни", поставив последнего водин ряд с монархами. А ведь дочь великого поэта Елизавета была еще ипадчерицей самого графа Эссекса (через несколько лет после гибели ФилипаСидни его вдова стала женой Эссекса). Несмотря на все это, имя ЕлизаветыСидни, графини Рэтленд, редко встречается в сохранившейся печатной ирукописной литературе того времени, особенно по сравнению с другимиженщинами ее круга, например с ее кузиной и подругой Люси Бедфорд. Однако так дело обстояло не всегда. Ведь даже само рождение дочериСидни отметили поэты, а ее крестной матерью стала специально прибывшая накрестины королева Елизавета! Лишь после того, как она соединила свою судьбус Рэтлендом, ее имя исчезает с книжных страниц. Но, может быть, она неунаследовала от своего гениального отца и от воспитавшей ее тетки -высокоталантливой Мэри Сидни, графини Пембрук, - их глубокойинтеллектуальности, литературной одаренности, была настолько зауряднойличностью, что даже великая притягательная сила имен Филипа Сидни и ееотчима Эссекса не могла привлечь к ней внимание поэтов и писателей?!!!!!!!! Нет! Никто иной, как сам Бен Джонсон, не раз бывавший в ее доме, сказалчерез семь лет после ее смерти: "Графиня Рэтленд нисколько не уступаласвоему отцу сэру Филипу Сидни в искусстве поэзии" {22}. Это чрезвычайноважное свидетельство - такая похвала была тогда для поэта высочайшей извозможных; значит, Бен Джонсон не только знал о ее поэтическом даре, но иценил его самой высокой мерой времени. Его оценка не могла быть вызванажеланием польстить, заискиванием, - Джонсон говорил это, будучи в гостях упровинциального поэта Драммонда, не зная, что все услышанное отразговорившегося столичного гостя любознательный хозяин потом старательнозаносит на бумагу. Сама Елизавета и ее супруг давно уже были в могиле, иДжонсону не было никакой необходимости говорить неправду, тем болеевыдумывать детали такого рода. К тому же сказанное Драммонду находитподтверждение в обоих поэтических посланиях Джонсона к ЕлизаветеСидни-Рэтленд, впервые опубликованных им в его фолио 1616 года, то естьчерез четыре года после ее смерти. В 79-й эпиграмме Джонсон восклицает, чтоФилип Сидни, будь он жив, мог бы увидеть свое искусство возрожденным ипревзойденным его дочерью! Джонсоноведы нашего времени с удивлением обращаютвнимание на ни с чем не сравнимый пиетет, с которым Бен говорит здесь о еепоэтическом даре, - ведь ни одной поэтической строки, подписанной именемдочери Филипа Сидни, до нас не дошло. Второе стихотворное послание к ней, написанное и отосланное адресатуеще в 1600 году, но опубликованное тоже лишь в фолио 1616 года, Джонсонпоместил там в небольшом (всего 15 стихотворений) разделе "Лес", являющемся,как он сам считал, важнейшей частью его поэтического наследия. Большинствоэтих стихотворений связано в той или иной степени с семейством Сидни. И вотименно в этот "сидниевский" раздел Джонсон включает два своих стихотворенияиз загадочного честеровского сборника - "Прелюдию" (несколько измененную ибез названия) и "Эпос" (переименованный в "Эподу" {Эпос - героическая песнь,эпическая поэма; эпода - лирическая поэма, где длинный стих чередуется скоротким.}), посвященные Голубю и Феникс! А теперь очень существенное, ноникем еще адекватно не оцененное обстоятельство: "Прелюдия" получает номерX, "Эпода" - номер XI, а сразу же за ними, под номером XII, Джонсон ставитсвое раннее "Послание к Елизавете, графине Рэтленд". Уже говорилось, чтоДжонсон сам подбирал и тщательно группировал произведения для этого - такоговажного для него - издания, и расположение его стихотворений обнаруживаетбесспорную функциональность, заданность. Поэтому появление послания кЕлизавете в такой тесной связке с обращениями к таинственным честеровскимГолубю и Феникс является еще одним доказательством правильности нашейидентификации их прототипов, тем более что оно прослеживается и в болеераннем рукописном списке. Случайность здесь исключена - для Джонсона эти триего стихотворения всегда были связаны неразрывно. В "Послании к Елизавете, графине Рэтленд" Джонсон опять говорит о том,что Елизавета унаследовала от своего отца, "богоподобного Сидни", его любовьк музам, его искусство. Но это "Послание" интригует джонсоноведов еще и тем,что оно является единственным из полутора сотен напечатанных в фолио 1616года стихотворений, текст которого Джонсон неожиданно обрывает на полуфразе.Фраза обрывается, как только от отца Елизаветы он переходит к ее "храбромудругу, тоже возлюбившему искусство поэзии", то есть к ее мужу. В текстефолио Джонсон сделал странную пометку: "окончание утеряно". Пометка дажеболее чем странная, ибо поэт сам редактировал это издание и безусловно могвосстановить или заменить "утраченное" окончание. Но он этого демонстративноне сделал. Полный текст стихотворения был найден уже в нашем веке, врукописном списке; он включал и якобы "утерянное" окончание ~ всего семьстрок, содержащих упоминание о какой-то "зловещей клятве" и о благодарностиРэтленду. О причине столь демонстративной купюры сегодняшние джонсоновскиекомментаторы высказывают различные предположения (купюра не имеет аналогов вприжизненных изданиях Джонсона), например, делаются ссылки на то, что графРэтленд был импотентом, не мог исполнять супружеские обязанности, хотясовсем неясно, какое значение это - гипотетическое - обстоятельство моглоиметь через четыре года после смерти обоих супругов. Ясно другое: говоритьоткрыто о Рэтленде даже после его смерти (так же, как назвать подлинныеимена Голубя и Феникс) было почему-то нельзя, и Джонсон нашел способпривлечь к этому внимание современников и потомков. В третьем послании, адресованном "Глубокочтимой - графине -" (50-естихотворение цикла "Подлесок", опубликованного уже после смерти Джонсона),которое, как по ряду признаков определили авторитетные джонсоноведы, тожеобращено к Елизавете Рэтленд, ее имя и титул заменены прочерками. Здесь поэтговорит о ее положении "вдовствующей жены", о книгах, заменяющих ейотсутствующих друзей, и, так же как в описывающей Феникс "Оде восторженной",о других ее высоких достоинствах, надежно скрытых от непосвященных. Пасторальная пьеса Бена Джонсона "Печальный пастух" свидетельствует,что замок Бельвуар был центром закрытого поэтического кружка - этих людейДжонсон назвал "поэтами Бельвуарской долины"; к ним относятся и всеучастники честеровского сборника. Дочь великого поэта, женщина выдающихсядарований и трагической судьбы, Елизавета Сидни занимала особое положение вэтом поэтическом сообществе - в ней видели продолжателя служения ФилипаСидни, нового Феникса, восставшего из его пепла, - здесь и зарыты корничестеровской аллегории. Бесконечно преклонялся перед ней и Бен Джонсон -дальше мы увидим, что именно она является той почти всегда остающейся зазанавесом Высокой Музой, о которой он вспоминал потом - после ее смерти - нетолько в разговорах с Драммондом, но и (обычно не открывая ее имени) в рядесвоих наиболее значительных поэтических произведений, и тогда мы узнаем еепо ни с чем не сравнимому пиетету и никогда не утихающей боли в голосепоэта.
Платонический брак
Однокашник Гамлета
* Глава вторая. ДОЛГИЙ СПОР ВОКРУГ ГОРОДА СТРАТФОРДА-НА-ЭЙВОНЕ * "Шекспир и несть ему конца". - Кто и зачем придумал "шекспировскийвопрос". Следы гения. - Уильям Шакспер из Стратфорда, его семья и занятия. -Последняя воля Владыки Языка? Загадки автографов. - Близкий друг графаСаутгемптона. - Ворона, разукрашенная чужими перьями. - Кембридж и Оксфордзнали Потрясающего Копьем. - Самодовольный колбасник или унылый портной? -Портрет, на который Бен Джонсон рекомендовал не смотреть. - Великий Бардобретает биографию. - Юбилей. - Сундуки рукописей. - Первые сомнения.Бэконианская ересь. - Становление исторической науки. Появляется Рэтленд -совпадения, совпадения... - Идеологическое табу. - Дискуссия усложняется.Новые кандидаты, новые эволюции неуловимого образа. - В академическом стане- накопление фактов. - Час Голубя и Феникс пришел"Шекспир и несть ему конца" Представить себе мировую культуру без Шекспира невозможно. Гениальноеискусство, глубочайшее проникновение в человеческую природу сделали этогоангличанина, жившего в одно время с Иваном Грозным и Борисом Годуновым,полноправным современником всех последующих эпох и поколений обитателейнашей планеты. И похоже, что именно бурному XX веку с его трагическимикатаклизмами, взлетами и падениями, искусство Шекспира особенно близко инеобходимо. Сегодня десятки миллионов людей видят его героев на сценах театров, наэкранах кинотеатров, телевизоров и видеомагнитофонов, слушают по радио,читают его произведения на всех языках мира. Ежегодно планету затопляетцелое море - более четырех тысяч - книг и статей, имеющих прямое отношение кВеликому Барду: издания, переиздания, переводы, исследования, дискуссии,диссертации, рецензии на книги и постановки {1}. Специальные шекспировскиеежегодники, ежеквартальники, международные и национальные конференции,симпозиумы ученых, театральные фестивали на всех континентах... Шекспироведение давно уже стало не просто частью литературоведения (итеатроведения), но особой наукой, наукой интернациональной, со своимитрадициями и своей историей в каждой стране. Например, если говорить ороссийском шекспироведении, то среди имен, стоявших у его истоков, можноназвать Карамзина, А.А. Бестужева, Кюхельбекера и, конечно, великогоПушкина, который называл Шекспира "отцом нашим". Пушкин писал: "ЧитайтеШекспира - это мой постоянный припев". Уже в середине прошлого века всепроизведения Шекспира были переведены на русский язык. Шекспир и русскаякультура (особенно литература, театр, кино) - особая, чрезвычайно интереснаяи обширная тема, освещенная в сотнях книг и статей {2}. Значительное местозанимает творчество Шекспира и в культурах других стран и народов. Воистину, как предсказал Гете, "Шекспир и несть ему конца". При такомвсеобщем и неослабном внимании к Шекспиру вполне естественно предположить,что за прошедшие столетия ученые уже узнали о нем и его творениях всесущественное, и дискутировать надо лишь о вопросах теоретических, оценочных,о качестве переводов и переизданий, о проблемах различных уровней изученияшекспировского творчества, о находках, представляющих биографическийинтерес, о художественном уровне новых постановок, о режиссерских иактерских решениях... Однако такая хрестоматийная идиллия далека отдействительности. Целый ряд серьезных проблем шекспироведения остаетсяоткрытым, ждущим окончательного решения: различия в текстах прижизненных ипосмертных изданий, датировка многих произведений, авторство так называемыхсомнительных пьес, в разное время приписывавшихся Шекспиру, но не вошедших вканон, и т.д. Широко известны бесчисленные, но до сих пор безуспешныепопытки идентифицировать героев шекспировских сонетов. Немало проблемсвязано с творчеством современников Шекспира. И наконец, продолжает существовать и время от времени достаточно громконапоминать о себе знаменитый (некоторые скажут "пресловутый") "шекспировскийвопрос" - Великий Спор о личности Великого Барда. В 20-х годах оживленная дискуссия вокруг этой проблемы проблем велась иу нас, но потом ее (как и многие другие) "прикрыли"; сократилось до минимумаи поступление объективной информации о ее ходе на Западе, где спорыпродолжались, то ослабевая, то разгораясь, особенно после появления новыхгипотез. Последнее время как раз ознаменовалось оживлением споров в Англии иСША, да и у нас, с исчезновением "официального" литературоведения, сталипоявляться пересказы некоторых догадок и гипотез начала века, зачастую необремененные научной аргументацией и не учитывающие результаты исследованийи дискуссий последних десятилетий - сказываются последствия идеологическоготабу, так долго довлевшего здесь над изучением и публичным обсуждением этойспецифической проблематики. Но как вообще могла возникнуть такая проблема, такой спор,продолжающийся и сегодня? Ведь мало кто сомневается в правильноститрадиционной идентификации личности Данте, Петрарки, Сервантеса, ФилипаСидни, Бена Джонсона, Джона Милтона и других великих и просто известныхписателей, драматургов, поэтов Ренессанса, не говоря о более позднихпериодах, а вот в отношении величайшего гения человечества - УильямаШекспира - неоднократно высказывались самые серьезные сомнения, причемлюдьми, глубоко чтившими шекспировские произведения! Спор о Шекспире частовелся и ведется в тоне, далеком от академичности, - как и во всехчеловеческих делах, немалую роль здесь играют эмоции. Нет согласия и ввопросе о причинах возникновения проблемы и многоголосого спора вокруг нее. Те, кто придерживается традиционных взглядов, в качестве причинпоявления "еретиков" указывают на недостаточность наших знаний о жизниШекспира, на бесцеремонность охотников за историческими сенсациями, напредубеждение снобов, не желающих согласиться с тем, что простой актер безвысшего образования мог написать гениальные произведения. Вот что, например,говорилось об эпохальном споре в работе известного литературоведа Ю.Ф.Шведова "Творчество Шекспира" (сравнительно недавно - в 1959 году;переиздано в 1977-м): "Ограниченность достоверных данных о жизни великого поэта дала поводреакционным литературоведам XIX и XX веков выступить с попытками отрицать заШекспиром авторство его произведений. Основным аргументом этих нападокслужила и служит барски пренебрежительная мысль, что сын ремесленника,получивший недостаточное образование в стратфордской грамматической школе ислуживший актером в театре, не мог создать столь великолепных произведений.Сторонники антишекспировских теорий выдвинули целый ряд домыслов о том, чтопод именем Шекспира скрывался кто-либо из современных аристократов,гнушавшихся отдавать свои произведения в театр под собственным именем ипотому ставивший их на сцене под именем одного из актеров труппы.Антинаучность подобных измышлений, авторы которых произвольно подтасовываютфакты и не обращают внимания даже на высокие отзывы о творчестве Шекспиралюдей, лично знавших поэта, ясна и не нуждается в специальныхдоказательствах..." {3}. По сравнению с аргументацией наших шекспироведов 30-40-х годов здесь нетак много идеологических штампов и навешиваемых на оппонентов устрашающих иотпугивающих ярлыков, хотя "антинаучность... измышлений" для нашего автора"ясна и не нуждается в специальных доказательствах". Другая сторона, то есть "еретики", подвергающие сомнению и критикетрадиционные представления о личности Великого Барда, часто ссылаются на"слепоту" первых биографов и их последователей, принявших на веру наивныепредания и легенды, не понимая, не чувствуя Шекспира, великого духа,открывающегося нам в его произведениях. Английский политический деятель иписатель Джон Брайт (1811-1889) высказался по этому поводу весьма лаконичнои сверхкатегорично: "Всякий, кто верит, что этот человек - Уильям Шакспер изСтратфорда - мог написать "Гамлета" и "Лира", - дурак". Даже если учитыватьтолько количественную сторону - активные и пассивные сторонники традицииисчисляются многими миллионами, - ясно, что в пылу полемики этот авторчрезмерно упростил сложнейшую проблему. Однако и сторонники традиции -литературоведы и театроведы - нередко называли своих оппонентов фантазерами,лунатиками, странными личностями, посягающими на сокровищницу культурногонаследия не только английского народа, но и всего человечества. Более чем натянутые отношения между спорящими сторонами - и у нас, и наЗападе - отражаются в том, как они называют друг друга (я, конечно, оставляюв стороне терминологию эмоциональную, носящую преднамеренно оскорбительныйили идеологически-обвинительный характер, некоторые образцы которой привелвыше). Но даже в дискуссиях академического типа бытует терминологиянебезобидная, несущая в себе определенный полемический заряд: сторонникитрадиции часто именуют своих оппонентов "антишекспиристами", то есть врагамиШекспира, те же в свою очередь называют традиционалистов "слепымиортодоксами" и т.п. Поэтому в дальнейшем в интересах объективности изложения существа делая буду употреблять более нейтральные термины для обозначения сторон в этомспоре: "стратфордианцы" - это те, кто не сомневается, что шекспировскиепроизведения написал член лондонской актерской труппы Уильям Шекспир (аточнее - Шакспер), родившийся в 1564 году в городке Стратфорде-на-Эйвоне итам же умерший и похороненный в 1616 году. Тех же, кто с этим не согласен,мы будем называть "нестратфордианцами". Терминология, конечно, условная (ине новая), но достаточно удобная и корректная.Кто и зачем придумал "шекспировский вопрос". Следы гения
|
|||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2017-02-21; просмотров: 324; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.129.211.87 (0.011 с.) |