II.5. Учение Платона о языке и языковом знаке.

(Ρλάτων; 428/427-348 /347 до н.э., Древняя Греция).

Платон полагал, что мера есть посредник между сферами бытия и становлением. По Платону, становление – то, что неуловимо, что ускользает, меняется на глазах, о чём невозможно высказать нечто определённое. Бытие – по Платону, та реальность, которая является онтологическим условием возможности осуществления выделить в потоке становления нечто одно, отличить его от другого, измерить его в каком-либо отношении. Мера же необходимо связана с числом.

Именно число, а не само единое ("предел") является средством постижения чувственного мира (Филеб, 18а-b). "Воспринявший что-либо единое, говорит Платон, – тотчас после этого должен обращать свой взор не на природу беспредельного, но на какое-либо число; так точно и наоборот: кто бывает вынужден прежде обращаться к беспредельному, тот немедленно вслед за этим должен смотреть не на единое, но опять-таки на какие-либо числа" (Филеб, 18а-b).

Поясняя свою мысль, Платон приводит пример, который для нас очень любопытен, поскольку показывает, во-первых, ту сферу, из которой Платон чаще всего заимствует свои "модели", а во-вторых, очень точно обрисовывает его представление о задачах исследования: "Первоначально некий бог или божественный человек обратил внимание на беспредельность звука. В Египте, как гласит предание, некий Тевт первый подметил, что гласные буквы (звуки) в беспредельности представляют собою не единство, но множество; что другие буквы – безгласные, но всё же причастны некоему звуку и что их также определённое число; наконец, к третьему виду Тевт причислил те буквы, которые сегодня называются немыми. После этого он стал разделять все до единой безгласные и немые и поступил таким же образом с гласными и полугласными, пока не установил числа и не дал каждой в отдельности и всем вместе названия "буква" ("первоначало"). Видя, что никто из нас не может научиться ни одной букве, взятой в отдельности, помимо всех остальных, Тевт понял, что между буквами существует единая связь, приводящая к некоему единству. Эту связь Тевт назвал грамматикой – единой наукой о многих буквах" (Филеб, 18b-d).

Отрывок этот свидетельствует о том, что в поле зрения Платона постоянно присутствует стихия языка, и наука о языке, грамматика, служит примером того, как возникает единство многого – система, внутри которой только и может быть выделен (определён) каждый отдельный звук. Обнаружение единства в звуках впервые сделало возможным из бесчисленного их множества (ибо любой звук, в сущности, произносится по-разному каждым человеком, не говоря уже о различии одних и тех же звуков в разных диалектах даже одного языка) выделить определённое их число и тем самым построить систему взаимно отличных, но связанных в единое посредством числа букв.[Гайденко П.П.- С.168].

Из прочих сочинений Платона диалог "Кратил" в истории лингвистической мысли вызывает наибольшее любопытство. В центре этого диалога присутствует вопрос о характере отношения между вещью и её наименованием. Два лица – Кратил и Гермоген – придерживаются двух противоположных точек зрения. Для Кратила "существует правильность имён, присущая каждой вещи от природы", хотя многие слова, не соответствуют природе вещей, как порождённые случайными причинами, они не являются подлинными именами, истинными названиями вещей. По Гермогену, "правильность имени не есть что-то другое, нежели договор и соглашение… Ни одно имя никому не врождено от природы, оно зависит от закона и обычая тех, кто привык что-либо так называть". Платон через третье лицо диалога – Сократа – высказывает, вероятно, свои собственные мысли. Отражая доводы условности (напр., ссылка на омонимию), Сократ указывает, что слово, кроме своего значения и звуковой формы, обладает идеей слова (ee idea), образом слова (to eidos), и которое возможно было бы назвать с некоторой приблизительностью современным термином "внутренняя форма слова" (по И.А. Перельмутеру, "внутренняя форма слова" – "зафиксированные в содержательной структуре лексических единиц признаки, служащие основанием номинации". См. также: Варина В.Г. Лексическая семантика и внутренняя форма языковых единиц//Принципы и методы семантических исследований. М., 1976. С.234. Будагов Р.А. Введение в науку о языке. М., 1965.С.73-... Гак В.Г. К проблеме соотношения языка и действительности // ВЯ.1972. № 5.С.16-17). При разборе первичных, непроизводных слов, неподдающихся этимологизации Сократ высказывает мысль, что эти "первые имена" возникли в результате подражания. С некоторыми звуками, по Сократу, связываются представления об определённых качествах, и эти ассоциации могли послужить исходным пунктом для образования слов. Платон здесь подходит очень близко к тому, что в современном языкознании называется звукосимволизмом, проблемы которого волнуют умы лингвистов и по настоящее время: "Итак, прежде всего r представляется мне средством выражения всякого движения. Так вот этот звук r, как я говорю, показался присвоителю имён прекрасным средством выражения движения, порыва, и он много раз использовал его с этой целью. Прежде всего в самом слове "течь" (rein) и "течение" (roee) благодаря этой букве он подражает порыву... Я думаю, законодатель видел, что во время произнесения этого звука язык совсем не остаётся в покое и сильнейшим образом сотрясается... А звуком i он воспользовался для выражения всего тонкого, что могло бы проходить через вещи <...> А так как при произнесении l язык сильно скользит, опускаясь вниз, то, пользуясь уподоблением, он так дал имена "гладкому" (leia), "скользящему" (olisthanein), "лоснящемуся" (liparon), "смолистому" (kolloodes) и прочим подобным вещам".

Эти рассуждения Платона отнюдь не наивны даже с точки зрения современного языкознания. "Вопрос о возможности существования непроизвольной связи между звуком и значением был и остаётся в лингвистике предметом оживлённых споров"[Левицкий В.В. Звукосимволизм в лингвистике и психолингвистике//ФН.1975.№ 4.С.54].

Дальнейшее изложение в диалоге, однако, обнаруживает новый поворот в рассуждениях Сократа. В частности, Сократ указывает на то, что выведенные им правила ассоциаций между отдельными звуками и теми или иными свойствами вещей далеко не всегда соблюдаются в языке. Единственный вывод диалога (впрочем, отрицательный, который возможно найти в тексте) состоит в том, что слово не может быть источником знаний об именуемом предмете, т.е. имена не являются орудиями познания вещей и исследование имён бессильно помочь мысли, стремящейся к познанию "вечносущего". Несмотря на наличие этих эвристических противоречий, анализ "Кратила" показывает, что на протяжении всего диалога проводится одна и та же точка зрения. Платон стремится доказать, что слово представляет собой некое подражание, подобие именуемого предмета. Между вещью и её именем не существует тождества, не существует также прямых и непосредственных связей, но связи отдалённые и опосредованные всё же существуют. Из того положения, что нельзя "изучать вещи из имён", ещё вовсе не следует, что связь между вещью и именем носит совершенно немотивированный, произвольный характер. Платон говорит о том, что теория соответствия звуков и вещей далеко не всё может объяснить, что выведенные им правила "звукового символизма" не всегда в языке соблюдаются, но всё это служит лишь дополнительным свидетельством очень серьёзного отношения Платона к этой теории. Платон убеждён в том, что "позднейшие" слова образованы из "первых" слов, а "первые" возникли на основе различных ассоциаций между отдельными звуками речи и теми или иными свойствами вещей. Подражание может быть более совершенным или менее совершенным подобием подлинника, но оно никогда не бывает полностью тождественно подлиннику: "смешные вещи, Кратил, творились бы с именами и вещами, которым принадлежат эти имена, если бы они были во всём друг другу тождественны. Тогда всё бы словно раздвоилось, и никто не мог бы сказать, где он сам, а где его имя". Между именем и вещью не существует тождества. В полемике с Кратилом Платон стремится доказать, что связь между звучащим словом и вещью (значением) носит опосредованный, осложнённый характер, что полного соответствия между словом и именуемым предметом не существует и существовать не может. Под своей этимологической изысканностью (когда он через Сократа доказывает природу имени) у Платона скрывается мысль о том, что все наши истолкования могут иметь разную степень достоверности, могут быть то ближе к предмету, то дальше от него, но что их субъективное наличие ровно ничего не говорит в защиту субъективизма, и, истолковывая предмет с точки зрения тех или иных его функций, мы вполне остаёмся на почве объективной философии, "отражая в наших наименованиях пусть не всю сущность, но всё же тот или иной её вполне объективный и реальный аспект" [Лосев А.Ф. Критические замечания к диалогу "Кратил"//Платон.Соч. в трёх томах. М., 1968.Т.1.С.599-600].

У Платона было много причин для скептического отношения к языку. Создатель системы объективного идеализма рассматривал человеческую речь как несовершенную уже потому, что она относится к миру чувственно воспринимаемых явлений.

Как было уже сказано, Платоном была открыта в определённом смысле внутренняя форма слова. Наблюдая явления языка, Платон отмечает, что с течением времени внутренняя форма слова может затемниться, поскольку происходит процесс, который современные лингвисты называют деэтимологизацией: "Мне представляется, что первые из людей, населявших Элладу, почитали тех богов, каких и теперь ещё почитают многие варвары: Cолнце, Луну, Землю, Звёзды, Небо. И поскольку они видели, что всё это всегда бежит, совершая круговорот, то от этой-то природы бега (thein "бежать") им и дали имена богов (theoi). Позднее же, когда они узнали всех других богов, они стали их величать уже этим готовым именем". Таким образом, Платон признаёт возможность изменения значения слова и, как следствие этого, неизбежный сдвиг в соотношении между вещью и её наименованием. С течением времени многие слова меняют своё значение.

Трудности выявления внутренней формы слова нередко бывают связаны с тем, как отмечает Платон, что слово не является исконно греческим, а представляет собой заимствование из другого языка.

Значительный интерес представляют высказывания Платона о соотношении между мыслью и речью в диалогах "Теэтет" и "Софист"(по господствующему мнению, написанных после "Кратила"), содержащиеся в этих же диалогах суждения Платона о некоторых явлениях с известным правом можно отнести к области грамматики.

В область изучения звукового строя языка Платон не внёс самостоятельного вклада, он не проявлял любопытства к формальной стороне грамматических явлений. Но мы вправе говорить о большом значении наследия Платона для науки о языке. В качестве особой заслуги Платона следует отметить тот факт, что он, видимо, впервые разграничил два компонента высказывания (onoma и reema). Хотя это разграничение у Платона не имело чисто грамматического значения, но позднее оно получило новое осмысление и послужило основой для исследований уже собственно грамматических.

 

* Современная справка для размышления. Следует сказать об исходном "античном" мифе, который был вначале развит в противовес мифу христианскому, о чём пишет в своих исследованиях Самир Амин, ссылаясь на работы американского историка античности М. Бернала. Согласно этому мифу, Греция была матерью рациональной философии, в то время как Восток никогда не смог преодолеть метафизики... Эта конструкция явно мистифицирована и была основана на идеологических посылках. Мартин Бернал показывает это, описывая историю того, как "фабриковалась Древняя Греция". И напоминает, что древние греки прекрасно осознавали свою принадлежность к культурному ареалу древнего Востока. Они не только высоко ценили то, чему обучились у египтян и финикийцев, но и не считали себя "анти-Востоком", каковым представляет евроцентризм древний греческий мир. Напротив, греки считали своими предками египтян, хотя, быть может, мифическими, но это не важно в данном контексте.

 

ä Литература

Перельмутер И.А. Платон// История лингвистических учений. Древний мир.–Л.: Наука, 1980.– С.130-156.

Тронский И.М. Основы стоической грамматики.// Романо-германская филология. Сб. статей в честь акад. В.Ф. Шишмарева.– Л., 1957.–С.308.

 

*? * Вопросы

─ В каком диалоге Платон исследует вопрос о характере отношения между вещью и её наименованием?

─ В чём причина свойственного Платону отношения к языку?

─ На что (или на какие части) разлагает высказывание Платон?