Желудок сдается последним (дневник 1996 Г. )

Леонид

Он не скрипит, как бессонница, не гудит, как усталая нога, он незаметно поглядывает на часы и деликатно спрашивает: когда? И ты спохватываешься и несешь ему должок, все чаще с процентами.

Мы тоже были колбасожоры и тортолизы, мы знаем, что самое невозможное — отказаться от куриной ножки в грибном соусе. Это гораздо невозможнее, чем пробежать пятнадцать километров в тридцатиградусном январе.

На выступлениях нас спрашивают, что мы едим. Это не случайно: человек готов на подвиг, но желудок не пускает, и человек не «подвигается». Вот людям и интересно, почему у тебя другой желудок.

Почему ты пока не умер без тещиного холодца, без тещиной ухи, без тещиных груздей и без ее же сала, не говоря уже о пельменях?

Почему до сих пор таскаешь ноги, хотя не ешь ни пироги, ни хлеб, ни сыр, без которого ты тоже ходишь, как это ни странно.

И наконец, как можно без каши, без лапши, без сливочного масла, без соли, а главное, как можно мужчине без мяса? Даже моя мама ужаснулась и извиняющимся голосом процитировала отца, который когда-то вразумил ее: от крахмала стоят только воротнички.

* * *

 

Но у меня натура естествоиспытателя. Я люблю слушать и читать, но никому не верю на слово. Люблю пробовать, если меня убедят, что проба резонна. Лет двадцать назад я перестал солить еду. Потому что прочитал: в день человеку надо один грамм соли, а это — кусочек хлеба. Остальная соль не нужна. Я попробовал — и мне хорошо.

Насчет еды каждый доктор — дока, советуют разное, поэтому я менял свой рацион осторожно и постепенно. Но менял! Потому что убедился: главное для жизни — энергия, а энергия зависит от еды сильнее, чем от тренировок.

* * *

 

Всю еду себе я готовлю сам: жена не должна уставать. Вот что я ем: овощи, фрукты, простокваша (деревенская), орехи, семечки, творог (из своей простокваши), молоко (деревенское), яйца (деревенские), мед (из соседней деревни), растительное масло, сливки (деревенские).

Скобки важны, потому что эти продукты настоящие, другие, чем в городе. Цены у нас ниже городских. (Да, я ловкач, но что мешало завистникам жениться на Светлане Ермаковой?).

Из переработанных продуктов приходится покупать только растительное масло. Однажды мы купили невиданное по вкусноте подсолнечное масло — темное, тягучее, пахучее; сразу видно — домашнее, искреннее; больше такого не встречали.

Каждый день я натираю себе большущее (сейчас измерю, ага, тридцать два сантиметра в диаметре) блюдо: морковь, оранжевый кабачок, свекла, редька, капуста — все сырое. Это у меня перед каждой едой.

Готовлю в основном в печке СВЧ. Зимой частенько варю овощной суп (хорошо на сыворотке).

Жарю только одно: кабачковую запеканку. Кабачок, патиссон или тыкву протираю (иногда с небольшим количеством картошки или морковки), чуть капаю масла на тефлоновую сковородку, отжимаю массу, тонким слоем кладу по всей сковороде. Сверху размазываю одно яйцо. Чтобы наесться — хватает двух сковородок (откровенно говоря, лучше три сковородки).

Чай не пью восемь лет, кофе — лет десять. Вместо чая мой обычный напиток — настой листьев из нашего сада: вишня, черноплодка, облепиха, черемуха, а также мята, мелисса, душица, кустики брусники. Все это я беру и бросаю — вот как сейчас! — пару горстей в кипящий чайник. Настой получается весьма жизнерадостный по цвету и запаху; а когда в кружке еще немного молока — хо-хо!

Про еду можно бесконечно, обрываюсь. Потому что еда — все-таки не главное.

Главное — это мысли. У меня почти не бывает плохого настроения; я не ношу в себе тайные страхи (как остальные мужчины, которые именно от этого умирают быстрее женщин). Когда мы обнаруживаем у себя залежалые страхи — быстренько вытаскиваем их, полощем и вывешиваем сушиться во двор на солнышко.

Хоть мы и не врачи, но у нас идет постоянная психотерапия. Наши разговоры заменяют все: медитацию, внушение, психоанализ и психосинтез (если такая штуковина есть). Эти разговоры — действительно самое важное.

Если Светлана Ермакова захочет со мной развестись (что вполне вероятно, она — человек свободный), я, чтобы не умереть раньше срока, начну принимать меры. Например, заведу с ней новый роман. Хочу прожить с. ней сто лет.