Комплекс идей и художественные особенности романов Д. Фаулза “Коллекционер”, “Женщина французского лейтенанта”, “Волхв”.

Одним из постоянных и специфических приемов Фаулза является обыгрывание модных схем массовой литературы. Так, в его книге "Мантисса" (1982) пародируется "сексплуатация" современного бестселлера, в "Маге" (1966) - оккультный роман, в повести "Загадка" - детектив, в "Подруге французского лейтенанта" - "викторианский" роман, в "Дэниеле Мартине" (1977) - автобиографический роман, в "Коллекционере" (1963) - "черный роман". Для Фаулза характерно сознательное обращение к мифопоэтическим сюжетным схемам, которые он выворачивает наизнанку, постоянная игра с разнообразными литературными подтекстами. Еще в "Коллекционере", своем первом романе, он переиначивает известный сказочный сюжет о похищении красавицы чудовищем. В его романе похититель - банковский клерк Фредерик Клегг, выигравший на тотализаторе большую сумму денег и задумавший создать коллекцию красивых девушек для удовлетворения своей страсти к обладанию и власти, - в отличие от мифа, не любит свою узницу Миранду, светлую жертву, но относится к ней как к вещи, экспонату коллекции, который равнодушно умерщвляет. Жертва оказывается неспособной перевоспитать монстра, пробудив в нем любовь. Героем "Мага", в отличие от "Коллекционера", выступает не представитель тупой, невежественной и конформной массы, не имеющей условия для духовного пробуждения, а духовный монстр Николас Урфе, принадлежащий к привилегированному меньшинству избранных интеллектуалов из благополучной буржуазной семьи.

На настоящий момент стало возможным выделить ряд черт такой усложненности (запутанности):

1. Композиционная дробность и неоднородность ее форм;

2. Неожиданная частичная повторяемость информации;

3. Чередующаяся информационная закрепленность частей то за одним, то за другим героем; нелинейность информационного изложения;

4. Информационное сужение от части 1 к части 3;

5. Неожиданная сюжетная емкость 4 части при ее наименьшем объеме;

6. Особая временная отнесенность композиционных частей романа.

Текст романа разделен на четыре неравноценные по объему части. Первая часть представляет совой предысторию похищения Миранды Клеггом, а так же первый вариант происшедших вслед за похищением событий. Вторая часть- дневник Миранды, который она вела во время пребывания в плену. В нем излагается второй вариант ситуации похищения и плена, окончившегося трагедией. Третья часть - вновь рассказ Клегга с момента развития болезни Миранды. Последняя же часть формально может выполнять функцию эпилога, так как начинается после слова "конец", но, фактически, это очередной рассказ Клегга о том, что произошло после смерти Миранды. Итак, композиционный лабиринт (а мы доказали его основную черту-запутанность; плюс-экспериментальность формы, которая соотносит текст романа с притчей, и, соответственно, привносит мотивы отнесенности к древности, вечности, смерти и т.д.) поделен на четыре соединенных (сообщающихся) сегмента. Мы уже упомянули о том, что рассказ о событиях идет в интерпретации то одного, то другого героя. Интерес представляет нелинейный способ изложения такого рассказа. Вторая часть не продолжает изложение событий с того момента, на котором остановился читатель, а возвращает его назад и заново восстанавливает произошедшие события, но с более позднего момента. И так каждая последующая часть. Такое развитие сюжета напоминает круговые движения, следующие одни за другими. Кроме того, по поводу закрепленности частей за каждым из героев, хотелось бы коротко сказать о преобладании мотивов, связанных с этими героями. Мотивы круга Миранды имеют связи с образом солнца, света, неба, а мотивы круга Клегга, связанны с образами подземного царства, смерти, дождя и т.д. В изложении каждым из героев версии событий неизбежно сказывается преобладание одного из кругов мотивов, связанных либо с образом Клегга, либо Миранды (света и тьмы; духовного и материального…). Важно указать функцию такой повторяемости. Каждый из героев, при изложении событий, подчеркивает, прежде всего, разницу в выборе важных именно для него деталей, индивидуальность восприятия одной и той же ситуации. Цикличность, таким образом, имеет вполне определенную функциональную задачу (максимальной индивидуализации героев). Возможна также функция имитации некоторой подчеркнутой определенности и логичности.

Обращение Фаулза к творчеству писателей, художественным традициям литературы предшествовавших эпох обусловило жанровое, стилистическое своеобразие его произведений. Ярким примером тому служит роман «Любовница французского лейтенанта».

Данное произведение представляет собой своеобразный синтез времен. Роман был написан в шестидесятые годы ХХ столетия. Описываемые же в нем события развиваются в Викторианскую эпоху. А при характеристике героев, раскрытии их внутреннего мира Д. Фаулз обращается к реалиям XVII-XVIII веков. Так, при описании дома миссис Поултни автор называет его Мальборо-хаусом. Тем самым Фаулз подчеркивает аристократические претензии миссис Поултни, ее стремление к власти, желание занять ведущую позицию среди светского общества Лайм-Риджиса. Рассказывая биографию Чарльза Смитсона, автор упоминает, что отец Чарльза «искал утешения не столько у Господа Бога, сколько у господина Олмека, короче говоря, жил так, как если бы родился, не в 1802, а в 1702 году, жил главным образом ради своих удовольствий». Характеризуя доктора, лечащего Эрнестину, Д. Фаулз подчеркивает, что он был «обломком августинианского гуманизма». Обращение Джона Фаулза к реалиям, событиям XVII-XVIII веков обусловлено не только стремлением писателя создать ту духовную атмосферу, которая была присуща Викторианской Англии, но и показать преемственность исторических эпох, желанием осмыслить процессы, происходившие в Великобритании во второй половине ХХ столетия. Условно можно сказать, что роман строится по зеркальному принципу. Но только зеркало в нем отражает ретроспективно. XIX век служит своеобразным центром отражения. Через него преломляются и выверяются две полярные морали: пуританская мораль, присущая XVII-XVIII векам и «мораль вседозволенности, получившая распространение в шестидесятые годы ХХ столетия». В романе немало литературных реминисценций, указывающих на связь «Любовницы французского лейтенанта» с произведениями предшествующих эпох. Так, по своей жанровой структуре произведение Фаулза восходит к роману известного английского писателя XVII века Джона Беньяна. Подобно беньяновскому «Пути паломника», «Любовница французского лейтенанта» строится на развернутой метафоре пути, странствия. Как и герой данного романа, Чарльз Смитсон отправляется в путь в поисках смысла жизни. Но, в отличие от паломника, странствующего по условно-фантастическому пространству, герой Фаулза совершает путешествие по Викторианской Англии. При этом пространственные перемещения Чарльза Смитсона и связанная с ними символика столь же значимы, как и в романе Д. Беньяна, и тоже метафорически соотносятся с судьбою главного героя, с его внутренним миром. Подобно паломнику, Чарльз проходит испытание Градом Греха, «Лондоном торгашества и тайного разврата»; первые встречи Смитсона с Сарой Вудраф, сыгравшие решающую роль в его судьбе, происходят во время прогулок вдоль берега залива Лайм-Риджис, в «потерянном и обретаемом вновь раю природы». В конечном итоге герой Фаулза также достигает цели своего пути, правда, иной, чем у героя Беньяна. В отличие от паломника, прибывшего в Град Спасения и ставшего истинным Христианином, Чарльз приходит к пониманию смысла жизни, суть которой сводится к свободе и обретению своего «Я». Более того, своеобразный путь совершает и сам автор. Путешествуя вслед за Чарльзом по Викторианской Англии, обращаясь к историческим событиям, философским и научным концепциям, пуританской морали XVII-XVIII веков, Д. Фаулз пытается осмыслить явления и процессы, происходящие в современной ему действительности, понять, какую роль играет цивилизация в жизни общества, куда движется человечество и какова его дальнейшая судьба. Но свой путь автор совершает на уровне сознания, выверяя его правильность путем сопоставления духовных, нравственно-этических ценностей различных эпох. Тем самым классический роман пути, сложившийся в английской литературе XVII века, значительно усложняется по своей структуре и углубляется по содержанию. Таким образом, обращение Д. Фаулза к художественным традициям XVII-XIХ веков обусловило жанровые, стилистические особенности «Любовницы французского лейтенанта». Данное произведение представляет собой достаточно сложное явление. В его структуре сочетаются элементы романа пути, романа воспитания, исторического, философского романа. Благодаря чему писателю удалось более полно и глубоко осмыслить поставленные им проблемы. Использование реминисценций, включение цитат придало неповторимое звучание роману. На протяжении всего повествования Фаулз как бы играет с читателем. Метко используя ту или иную цитату, литературную аллюзию, автор не только вызывает множество ассоциаций в сознании читателя, но и как бы задает ему своеобразную загадку. Такой подход писателя обусловлен стремлением показать, что каждое произведение является прежде всего преемником художественных традиций предшествующих эпох, которые осмысляясь и преломляясь сквозь призму современности, наполняются совершенно новым смыслом и новым содержанием.

Философская основа романа “Волхв”, как и всего творчества писателя, представляет собой, по признанию самого Фаулза, "своеобразное рагу о сути человеческого существования", главными ингредиентами которого являются философия экзистенциализма и аналитическая психология К. Г. Юнга. Вот почему для всех произведений английского романиста так значимы проблемы свободы выбора, поиска "аутентичности", избрание "подлинного поведения", претерпевшие оригинальную авторскую трактовку и переосмысление. Ключом к пониманию философской идеи "Волхва" служат пояснения самого писателя в предисловии ко второму изданию, а также название романа и его первоначальная версия "Игра в бога".
Роль мага, волшебника, учителя, всемогущего бога, искусителя и судьи играет на острове загадочный миллионер и великий мистификатор Морис Кончис. Он создает для Эрфе типичные экзистенциальные ситуации, используя для этого мистические аттракционы, театрализованные представления, галлюцинативные видения (с помощью наркотиков), выявляя, таким образом, прежде всего для Николаса его истинные помыслы, скрытые желания, его подлинную суть, вскрывая в духе аналитической психологии Юнга ложные заблуждения героя. По замыслу Фаулза, Кончис должен был "продемонстрировать набор личин, воплощающих представления о боге - от мистического до научно-популярного; набор ложных понятий о том, чего на самом деле нет, - об абсолютном знании и абсолютном могуществе". Разрушение подобных миражей Фаулз считает основной задачей гуманиста. Вымышленная биография Кончиса и его история об отказе стрелять в пленных партизан для того, чтобы спасти 70 заложников-селян в годы фашистской оккупации острова, ставят под сомнение основную идею экзистенциализма об абсолютности свободы выбора личности вне морали. Проводя своего героя через многочисленные искушения, соблазны вседозволенности сказочно-романтического, "книжного" мира, писатель возвращает его вновь в реальный мир, но уже по-новому осмысляющего свои отношения с ним. Для него открывается "сверхзаповедь, соединяющая в себе все десять: не терзай ближнего своего понапрасну", он постигает смысл любви и ответственности, как неотъемлемых составляющих понятия "свобода". Критики усматривают в "Волхве" и элементы поэтики мифологического романа. Эпиграф Фаулзом взят из известной гадательной книги: "на столе перед магом - символы четырех мастей, означающие элементы жизни... он играет с ними по своему желанию. Внизу лежат розы и лилии,..". Намеченная здесь схема реализуется в романе. Лилия (Жюли) и Роза (Джун) - имена главных участниц представлений на вилле Кончиса.
Фамилия Николаса - Эрфе (искаженное от английского earth - "земля") - оказывается созвучной имени мифического певца Орфея. Испытания, которым подвергается герой в Бурани, на роскошной вилле мага, аналогичны спуску Орфея в подземное царство, тем более, что в одном из эпизодов Николас спускается в подземный тайник. Орфей спускается в подземное царство, чтобы вернуть свою Эвридику, Эрфе через раскрытие обманов и тайн Кончиса получает возможность вновь обрести покинутую им любимую Алисон. Литературный или историко-культурный пласт романа складывается из многочисленных литературных, философских, ис торических аллюзий, параллелей, реминисценций (от античных авторов до современных поэтов и философов). Эпиграфы к трем частям взяты из книги "Жюстина, или Несчастная судьба добродетели" маркиза де Сада. Третья часть романа, по признанию самого автора, явно строится на параллелях к любимому роману Фаулза "Большие ожидания" Диккенса. Госпожа Лилия де Сейтас имеет литературный прототип Мисс Хэвишем, а Николас, как и Пип, утрачивает многие дорогие его сердцу иллюзии. Кончис сравнивает себя с шекспировским волшебником Просперо из драмы Шекспира "Буря". Писатель отмечал конкретное влияние трех литературных источников во время написания "Волхва": "Большой Мольн" францухкого писателя Алена Фурнье, "Бевис. История одного мальчика" английского писателя и натуралиста Ричарда Джеффриса и уже упомянутый роман Диккенса. Все эти произведения обращаются к проблеме становления и самопознания личности - магистральной теме всего творчества Фаулза.
Роман "Волхв" вызвал самую разноречивую критику и горячие отклики читателей. Литературоведы назвали этот роман "усложненным и спорным", "символическим" и "мистическим", самым "неясным" и "изобретательным", "парадоксальным" и "причудливым".
По мнению автора, вопросы, возникающие у читателя при прочтении "Волхва", не обязательно должны иметь "точные ответы и заранее заданные верные реакции", так как главное - это вызвать отклик в душе.

40. Образ будущего в произведениях зарубежных писателей ХХ века. (Сравнительный анализ произведений разных авторов)

Образ будущего особенно интересно раскрывали Рей Бредбери и Олдос Хаксли.

Хаксли написал антиутопический, сатирический роман «О дивный новый мир».

При создании модели своего «дивного нового мира» О. Хаксли объединил самые негативные черты тоталитаризма и современного ему общества массового потребления. Итогом всех попыток детерминировать мир становится уменьшение личности до тех размеров, которые подвластны программированию. И концом пути человечества будет «дивный новый мир», в котором все человеческие желания заранее предопределены. При этом желания, которые общество удовлетворить может – удовлетворяются, а невыполнимые уничтожаются благодаря генетике еще до рождения человека, в соответствующих пробирках, из которых выводится население. В «дивном новом мире» все мысли, поступки людей должны быть одинаковыми, и даже самые интимные желания должны быть у всех идентичными.

Мир в романе – одно большое государство, все люди в нем равны, но принадлежат к разным кастам. Еще не родившись, люди уже делятся на высших и низших путем химического воздействия на зародыши. Количество категорий – каст – велико – «альфа», «бета», «гамма» и так далее по алфавиту до «эпсилон». Последние специально создаются умственно неполноценными, чтобы выполнять самую грязную и неприятную работу. Высшие касты сознательно отказываются от общения с нижними. Но представитель каждой касты в любом случае «адаптируется», проходя через специальную конвейерную ленту. И лишь Великие Контроллеры не проходят адаптацию, их пониманию доступно все, что известно обычному «неадаптированному» человеку, то есть та самая «ложь во спасение», на основе которой и построен «дивный новый мир».

О. Хаксли говорит, что темой его произведения является не сам научный прогресс, а то, как он влияет на личность человека. «О дивный новый мир» отличает высокое материальное благосостояние мира. Человек как личность – это главный объект исследований О. Хаксли, а актуальность его романа связана именно благодаря направленности на исследование состояния человеческой души. В мире конвейерного труда и механической физиологии свободный человек – это небывалое явление.

Стоит отметить, что в романе в преувеличенной форме показано то, что возможно будет в будущем. Более близким к реальной действительности можно считать роман «451 градус по Фаренгейту», написанный Реем Бредбери.

«451 градус по Фаренгейту – температура, при которой воспламеняется и горит бумага» - так начинается повесть.

В ней рассказывается об обществе, которое в большинстве своем не привыкло мыслить, анализировать. Книги, как источник знаний и развития умственных способностей человека, запрещены. Люди даже не пытаются найти в них то богатство и новизну жизни, которая заложена. Общество превратилось в «груду пепла», серого, бездушного. Под температурой 451 градус горят не только листы бумаги, книги, горят и жизни людей, их души…

«Упрощение мира» происходит как внутренне, так и внешне. «Телевизионные стены» — прототип современных плазменных панелей, которые появились на рубеже XX и XXI века. Радиопередатчики типа «Ракушка» — аналог современных портативных плееров, первая модель которого появилась в 1979 году. В жизни людей из повести (Рей Бредбери представлял такими людей будущего) огромную роль играет телевидение.

Телевизионные стены заменяют им семью, работу, природу. Через эти «стены», которые описывает автор, люди будущего общаются друг с другом. Можно считать это с современным общением через скайп и социальные сети. «Родственники» напоминают популярные сегодня телепроекты.

Действительно, Рей Бредбери будто предвидел будущее, пророчески смотрел на время. В романе представлены различные модели телевизоров — начиная от огромных «телевизионных стен» и заканчивая миниатюрными переносными экранами. В тексте упоминается, что изображение передаётся на экране «в цвете и объёме», то есть действует цветное телевидение (его внедрение в США началось в год написания романа и завершилось 10-15 лет спустя, в 1960-е годы), поддерживающее 3D-изображение.

Сегодня возникает вопрос, насколько утопичны эти романы. Многое, что считалось совсем незбыточным на момент написания «451 градуса по Фаренгейту», сегодня уже прочно вошло в нашу жизнь.

Разница между выбранными произведениями Хаксли и Бредбери в том, что Хаксли не оставляет надежды на то, что общество станет на путь исправления, Бредбери же наоборот дает веру в то, что будущее будет счастливым.