Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Никакой чести, просто ветер на равнинах анконы
Никакой чести, просто ветер на равнинах Анконы, думал он, глядя на календарь и надеясь угадать, будет ли 3021 год таким же скучным, как 3020-й. Это невозможно, думал он, но дотом вспоминал прошлое. 3019-й был не менее скучен, чем 3018-й, а тот не отличался от 3017-го. Все одинаково. Года-близнецы. Мысленно, однако со всей тщательностью он исследовал прошлое – очень скучные годы начинались с 2751-го, когда он прибыл на Анкону проверять экспериментально, проживет ли человек один 500 лет на продуваемых ветром равнинах. Ну да, проживет, черт бы их побрал! – подумал он и решил не думать о 231 годе, оставшемся до конца эксперимента. Посмотреть бы в глаза тому умнику, который это все придумал, но свист ветра усмирил его мысли, его гнев, и вот он уже не слышит ничего – только ветер продувает насквозь равнины Анконы.
Гробница неизвестного друга
Я встретил его на улице – почти своего старого знакомого. Мужчину с интересным и добрым лицом. К сожалению, мы никогда не встречались раньше. Могли бы подружиться, если б только встретились. Увидав его, я с трудом удержался: хотелось остановиться и позвать выпить – мы поболтали бы о прошлом, вспомнили общих друзей и знакомых. Как там поживает тот и этот? а ты не забыл, тогда ночью?.. Загвоздка в том, что у нас не было ничего общего, ведь прежде чем делить с человеком прошлое, с ним надо хотя бы познакомиться. Человек прошел мимо, и на лице его не отразилось узнавание. На моем застыла точно такая же маска, но я подспудно чувствовал, что почти его знаю. Очень обидно, ведь мы не стали хорошими друзьями по единственной идиотской причине – мы никогда не встречались раньше. Мы разошлись в разные стороны, и они поглотили всякую возможность нашей дружбы.
В Японии на ужин варю спагетти
Вчера – вчера в Токио я готовил японским друзьям на ужин спагетти. Все, что нужно, закупил в супермаркете для иностранцев. Вот что я купил: томатную пасту, томатный соус, зеленый и красный перец, грибы, базилик, банку черных оливок без косточек, макароны, оливковое масло, 400 граммов мясного фарша, немного сливочного масла, две бутылки красного вина и сыр пармезан.
Я принес продукты домой к одной своей японской подруге, все остальное нашлось у нее:
3 желтые луковицы, орегано, петрушка, сахар, соль и перец, чеснок.
Потом стал готовить спагетти Я резал, открывал, перемешивал, пока из кухни не запахло спагетти. Запах – как в десятках американских кухонь, где я готовил спагетти больше двадцати лет, отличалось лишь одно: в нескольких футах от моей стряпни в ведерке с водой плавали крошечные живые угри. Никогда еще я не готовил спагетти в обществе угрей. Они выписывали круги, словно научно-фантастические отпрыски спагетти.
Бакен
Все время думаю, прыгнул он тогда с моста Золотые Ворота или нет. Подробности слишком нереальны, разорваны и кажутся намного дальше, чем были на самом деле. Он стоял одновременно в нескольких футах и в миле от меня. По ту сторону перил, лицом к Сан-Франциско, он был готов к прыжку. Пять или шесть человек стояли неподалеку, как статисты на гобелене. Видимо, он только что перелез через перила. Скоро тут соберется гораздо больше народу – пришьются, словно нелепые пуговицы, кто состраданием, а кто нездоровым любопытством. То был молодой человек лет двадцати с небольшим в классической майке, какую носил Кларк Гейбл в «Это случилось однажды ночью». Плащ и рубашку он снял. Они лежали аккуратной кучкой рядом с перилами. Мама бы, наверное, им гордилась. Он был очень бледен, бел, как идеальная наледь, и словно чем-то поражен – как будто на его глазах кто-то прыгнул только что с моста Золотые Ворота. Я смотрел на это все, пока мы с двумя друзьями ползли по мосту в общем потоке машин. Я чувствовал: нужно остановиться, как-то ему помочь, но это невозможно, мы бы сделали только хуже – лишь добавили бы тяжести в ту уличную пробку, которая и без того забила его мысли. Все, что можно, уже делалось. Не знаю, почему он решил покончить с собой, – я очень хотел его остановить и не мог ничего сделать. Этот юноша подобен одинокому бакену человечности, что потерялся в штормовой неразберихе, а мы – лишь беспомощные тени его угасающего света. Как во сне человек пытается управлять событиями, так и мы проехали мимо него, машина катилась в Сан-Франциско, словно катушка кинопленки, склеивая и монтируя себя, унося нас все дальше и дальше.
Синее небо
Вопрос: Как я мог это сделать? Ответ: Ни на секунду не задумываясь, почему-то именно так представлялось мне естественным, необходимым, и я ничуть не жалею. С этой мозаикой он возился три дня. Тысяча кусочков должны были сложиться в гавань, лодки и много синего неба. Синее небо обернулось неразрешимой задачей. Все остальное шло, как и было предопределено: час за часом, кусочек за кусочком появлялись гавань и лодки. Настал черед синего неба. Синего неба было много, в нем ничего, кроме него самого, и еще сотни кусочков до конца. Мой друг размышлял над ними весь тот долгий медленный вечер. Кусочки категорически отказывались принимать форму. Наконец он сдался: – Ничего, кроме синего неба. Ни облачка, ни подсказки. Одно и то же синее небо. Сдаюсь. Он провалился в кровать и в судорожный сон. Весь следующий день он не прикасался к мозаике. Собранная на 80 процентов, она лежала на обеденном столе. Все готово, не считая двухсот кусочков синевы. Над лодками и гаванью зияла огромная дыра цвета столешницы. Странное зрелище. Небо не бывает коричневым. Друг тщательно избегал этой мозаики. Как будто на столе сидела собака Баскервилей. Он не желал иметь с этой псиной ничего общего. Наступал вечер, мой друг сидел в гостиной в кресле-качалке и поглядывал в столовую, где, расположившись на столе, мозаика облизывала лапы. – Я сдаюсь, – сказал он наконец, разбивая долгое молчание. – Мне ее не доделать. Синее небо безнадежно. Не говоря ни слова, я встал, принес пылесос и включил его в розетку. Друг сидел и смотрел на меня. Он так ничего и не сказал, а я достал шланг и всосал мозаику со стола. Кусочек за кусочком она исчезала в пылесосе: гавань, лодки, незавершенное синее небо, – пока не ушло все, стол пуст, ни кусочка не осталось.
Я выдернул пылесос из розетки и унес его вместе с мозаикой. Потом вернулся, и друг заговорил – впервые с той минуты, когда я взялся засасывать его мозаику. – Там слишком много синего неба, – сказал он.
Нюх на хорошие продукты
Иногда я слишком небрежно набираю номер телефона. Промахиваюсь мимо цифр и начинаю заново, но ее номер я всегда набираю очень внимательно – так, словно работаю бухгалтером на стекольной фабрике. Я только что набрал ее номер и теперь жду; телефон звонит… и… снова звонит. Третий звонок… И четвертый. Я слушаю звонки очень внимательно – так, словно это сложная классическая музыка или двое интересных людей говорят о технической задаче. Я слушаю так внимательно, что вижу телефон на маленьком деревянном столике у нее в комнате. Рядом лежит книга. Какой-то роман. …седьмой звонок, и восьмой… Я так внимательно слушал звонки, что оказался в ее квартире, стою в темной комнате рядом с телефоном и слушаю, как он звонит. Она не отвечает. Она ушла. Ее нет дома. Мне надоел телефон, и я брожу по квартире. Включаю свет и разглядываю вещи. Смотрю на картину, которая мне нравится, и на постель. Я почти вижу свое отражение в ней, но это было в прошлом году. На кухонном столе нераспечатанные конверты и счета. Такая у нее привычка. Она не любит открывать счета. Распечатывает остальные конверты, а счета оставляет на кухонном столе. Кипа растет. Иногда к ней приходят люди и так ужинают – за столом с нераспечатанными счетами. Я открываю холодильник и смотрю, что там есть. Половина запеканки из тунца, полбутылки вина и помидор. Очень хороший на вид помидор. У нее большой талант выбирать продукты. Кот заходит в кухню и глядит на меня. Он видел меня уже много раз. Я ему надоел. Он уходит. Что теперь? Телефон прозвонил уже двадцать раз, не меньше… а может, и больше. Ее нет дома. Я вешаю трубку.
|
||||||
Последнее изменение этой страницы: 2017-02-10; просмотров: 147; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.190.207.144 (0.018 с.) |