Когда сусано поднялся на небеса, то из-за свирепости его божественной природы содрогнулось море, А холмы и горы громко стонали.

Нихонги

Это история путешествия в царство мрака, лежащего за пределами смерти, в страну Йоми, подземный мир старейших текстов синто. Это также история пребывания на волшебном острове. И это — история путешествия под водой в царство морского короля. Персонажи могут быть различными, однако история всегда включает в себя любовное приключение в мифической стране. Всегда есть женский персонаж, а мужчина всегда возвращается в земной мир. Такие общие детали не кажутся случайными. Но откуда они появились? Не есть ли это некий вид ассоциаций, следующий из наличия зачарованного острова, «башен» и «дворцов» подводного королевства и подводного мира Йоми, в котором душа должна пребывать после смерти?

За время моего изучения дзёмона я много путешествовал по Японии и, по- сещая важнейшие дзёмонские памятники на всем протяжении от Кюсю на юге до Хоккайдо на севере, я выслушивал суждения ведущих полевых археологов. Этот опыт дал мне некоторое представление об образе жизни дзёмониев, об их отношениях друг с другом и с природой, об их уникальном искусстве изготов- ления керамики, об их духовной жизни, сконцентрированной на почитании камней и гор, и об их верованиях, согласно которым душа существует после смерти, засвидетельствованных в погребальной практике в Саннаи-Мурьяме и в других местах.

Ноя все еще ощущал себя касающимся только самой поверхности древней культуры: дзёмонцы не пользовались письменностью, и тысяча лет отделяла их от культуры Яёй и Кофун и появления древнейших сохранившихся японских письменных источников с записями мифов и традиций. Поэтому казалось не- возможным, чтобы дзёмонцы «заговорили сами о себе», и я часто думал, что имею дело с абсолютно «немой» цивилизацией. Или же я что-то упустил?

НЕПРИЗНАННОЕ НАСЛЕДИЕ 14 000-ЛЕТНЕЙ ДАВНОСТИ

Япония, естественно, в изобилии имеет свои тексты, мифы и традиции, но ученые постоянно трактуют их как нерелевантные проблеме дзёмона, а дзёмон — как иррелевантный текстам¹. И хотя нет никаких археологических подтверж- дений того, что полная «смена культуры» произошла в Японии при переходе от

 

ЗАГАДКИ ЗАТОНУВШИХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ

Грэм Хэнкок

дзёмона к яёй (напротив, имел место долгий процесс ассимиляции и синкре- тизма), большинство ученых и широкая публика продолжают считать, что пол- ная смена культуры действительно произошла, и таким образом игнорируют или умышленно не учитывают, что 14 000 лет существования дзёмонской куль- туры должны были оставить некий след и, возможно, очень глубокий, на всем, что является собственно японским.

Когда я стал подозревать, в какой степени Япония продолжает оставаться дзёмонской страной, я начал другим взглядом смотреть на сборник синтоисте- кихтекстов, прежде всего — «Кодзики» и «Нихон Соки», — единственные, со- хранившие собрание японских мифов, легенд и преданий. Если к дзёмону вое- ходит столь много, включая основные концепции синтоизма, то абсурдно по- лагать, будто истории и идеи, сохраненные в древних текстах, должны по-прежнему рассматриваться исключительно как инновации яёй или более поздних культур, а потому свободные от дзёмонских влияний. Эта обычная точка зрения ученых приводит к «спрессовыванию» всего японского корпуса мифов и ограничивает поиски его происхождения периодом немногим более 1000 лет, который отделяет самые ранние археологические свидетельства пребывания яёй в Японии (около 400 до н.э.) от первой записи кодифицированных мифов в Кодзики (около 712 г. н.э.). В этом интервале ученые спокойно рассуждают о влияниях, пришедших из Китая, из южной части Тихого океана и Индии. Но возможность того, что часть классических мифов может иметь дзёмонское про- исхождение, никогда всерьез не рассматривалась².

Должны ли мы предполагать, что столь древняя и богатая культура не имела своей собственной мифологии на протяжении длительного времени ее господ- ства на территории всей Я понии? Это не кажется разумным. Но тогда как объяс- нить молчание, которым окружен дзёмон в исторических и мифологических свидетельствах? Можно думать, что боги, мифы и духовные идеи пришедших позже яёй были настолько сильны, что они не только заместили дзёмонскую мифологию, но и полностью уничтожили ее, так что не сохранилось ни слова. А возможно, мифологическая память сохранилась в древних текстах, которые скрывают глубокое дзёмонское наследие.

СОХРАНИВШИЕСЯ СВИДЕТЕЛЬСТВА

И ИХ ОГРАНИЧЕННОСТЬ

Древние рассказы, религиозные поучения и история сохранялись и воспро- изводились в пределах так называемой устной традиции³⁴־. Хотя в Японии дей- ствительно существовала профессиональная корпорация рассказчиков (кита- ри-бе)⁵, дающая надежду на то, что многое могло благодаря им сохраниться, неясно, насколько достоверной и систематической была сама устная традиция, до какой степени она была подвержена изменениям и порче, или с какой ско- ростью этот процесс мог происходить. Однако к 682 году Гемму-Тенно, соро- ковой по счету император, который правил с 672 по 686 год, приказал создать коллекцию всех достоверных и признанных источников, касающихся «правди- вых традиций и генеалогий»⁶. Прежде чем Темму-Тенно скончался в 686 году, компиляция была уже составлена по памяти профессиональным рассказчиком,

 

Часть шестая

49?

ЯПОНИЯ, ТАЙВАНЬ, КИТАЙ

который, как сказано, «мог повторить словами все, что видели его глаза и запе- чатлеть в своем сердце все, что слышали его уши»⁷. Затем проект отложили на 25 лет, пока императрица Геммеи не приказала, чтобы все из древнего фольк- лора, что рассказчик еще помнил, было записано⁸.

В конечном счете около 712 года был составлен текст «Кодзики» («Записки о древних делах»), фундаментальный труд синтоистской религии*. Хотя он ох- ва гывает время вплоть до «эпохи богов», т.е. доисторический период, и касает- ся легендарных императоров, чье существование археологи не признают, этот текст является также историческим документом, которым повествует о реаль- ных императорах и о японском народе до 628 года¹⁰.

Следующим по значению после «Кодзики» является «Нихон Соки», извест- ный также как «Нихонги», который был написан по повелению двора в 7201 оду¹¹. Созданный как истории и дворцовая хроника, он представляет собой японские анналы начиная с древне й! них времен до 697 года’². Практически все, очем он повествует, идентично или очень близко к тексту «Кодзики», однако старый MaTepnajf был расширен и заново классифицирован, и весь рассказ явно под- вергся воздействию китайской философии. Некоторые легенды в данном тек- сте опущены, а другие добавлены и приведены варианты главных эпизодов‘³.

Другие тексты, содержащие большие или меньшие но объему фрагменты мифов, которые в Японии в VHI веке существовали в устной традиции, это «Ма- ньесю» (первая большая антология японской поэзии, включающая мифологи- ческие повествоваа н и я I и «Фудоки» («документы ветра и земли»). Хотя из всех фудоки только пять дошли до нас без изменений, ранее тексты представляли собой часть огромного архива книг, составленных местными властями для за- писи локальных традиций после правительственного эдикта 713 года‘⁴.

В начале IX веке Имибе-но Хиронари составил «Кого-суи», или «I обра- ние пропущенных высказываний». Наряду с И мифологическими рассказами, нс вошедшими ни в «Кодзики», ни в «Нихонги», «Кого-суи» продолжает исто- рию Японии до 807 года¹⁵.

Наконец, хотя их вклад не столь значителен, другими основными источни- ками по японским мифам являются «Соджироку» (IX в.) и «Энги-секи» (X в.)¹⁶. Нам следует понимать всю ограниченность этих источников. Перечислим ос- нования для такого утверждения.

• Они не являются всеобъемлющими. Все, что они содержат — это смесь случайно составленной коллекции японских мифологических текстов, субъек- тивно подобранных различными компиляторами в конкретные исторические моменты.

• Нет возможности выяснить, насколько они репрезентативны в отноше- нии всего корпуса японских мифов, существовавших до кодификации. Боль- шинство ученых согласны с тем, что очень многое было опущено.

• Как и в случае с рисом, который столь долго считался исключительно ин- новацией яёй, но оказалось, что выращивался еще дзёмонцами в дояёйское вре־׳ мя, так и здесь можно только удивляться, на какой основе ученые делают ка- кие-либо заключения относительно эпох, в которые формировал \ \ сь оригиналь- ные мифы. Проблема усложняется еще и тем, что страта традиционных историй подверглась искажениям из-за неточных пересказов (во время существования

•

ЗАГАДКИ ЗАТОНУВШИХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ

исключительно устной традиции) и дальнейшей порчи политическими лозун гами, введенными на стадии компиляции¹⁷.

МИФЫ И ПАМЯТЬ

Мифология была описана Робертом Грейвсом как «изучение каких-либо ре- лигиозных JLTH героических легенд, которые столь чужды восприятию студента, что он не может поверить в их правдивость. Отсюда английское прилагательное мифический” означает “невероятный’‘» ¹⁸. Это поражает меня как точное описа- ние того, что большинство ученых, изучающих миф, думают. что то, чем они за- нимаются, есть нечто «невероятное», что это — созданные в!ревности мифы (как «ответ на трудные вопросы, которые задают дети»» «для оправдания суще- ствующей социальной системы и объяснения традиционных ритуалов и обыча- ев»¹⁹. Как следствие, большинство публикаций о мифах, восходящих к сэру Джей- мсу Фрейзеру, сосредотачивает внимание на социальной, экономической и пси- хологической функциях мифа. Из этого правила имеется немного исключений²⁰, но они, как правило, достаточно наивны, чтобы предполагать, будто мифы ка- ким-либо образом могут нам дать фактический исторически й материал²¹. Будучи автором, которы й набрался собственного опыта, я могу найти свою собственную позицию по каждому из занимающих меня вопросов. Кроме того, я всегда вое- принимал мифы серьезно — с достаточным основанием, я полагаю. В частное- ти, я пытался показать, что повествования универсального мифа о потопе снова и снова демонстрируют замечательное сходство с тем, что известно ученым о гло- бальном потеплении в конце ледникового периода. Я не могу;!оказать, что мифы о потопе сохранили «воспоминание» об этом событии в лучшей форме, тогда как специалисты якобы доказали, что мифы о потопе представляют собой универ- сальный архетип плода, находящегося в чреве, или чего-либо еще²². У них это всего лишь теория. У меня это тоже теория. Время покажет, кто из нас прав.

Вопреки официальной позиции по данному вопросу, я продолжаю смот- реть на мифы всего мира как на архив сокровив1, самое большое из которых — нечто вроде «истории предистории». Мой собственный опыт и мои исследова- ния в течение многих лет — исследования любопытствующего любителя, а не «ученого-специалиста» — убедил и меня в том, что распространенные по всему миру рассказы о катаклизме, потопе, геологических и климатических измене- ниях, сохраненные в мифологическом наследии человечества, действительно являются сокровищем и, возможно, остаются единственным свидетельством, которое удалось сохранить людям о тех великих и ужасных событиях, постиг- ших Haujих предков в конце ледникового периода.

МНОГОЛИКИЙ КАТАКЛИЗМ

В глобальном масштабе эти события, несомненно, определялись потопом — ужасными наводнениями в направлении с суши в море, когда таяли ледяные шиты и менялись очертания ледниковых озер, а также страшным потопом в обратном направлении — с моря на сушу, — когда уровень океанов неумолимо повышался. Но потоп был только частью происходившего. В ту самую эпоху

 

Чаоьшюая ЯПОНИЯ, ТАЙВАНЬ, КИТАЙ ״v 495

протяженностью в 10 000 лет (примерно 17 000—7000 лет назад), когда таяли ледники и когда уровень мирового океана поднялся на 120 м, наша планета ис- пытала также резкое возрастание вулканической активности, увеличение час- тоты и силы землетрясений и резкие колебания климата.

В Японии нет мифов о потопе. В отличие от остальной части пораженного оледенением Северного полушария, Япония никогда не была покрыта льдом. Даже на самом северном ее острове — Хоккайдо — в период последнего макси- мального оледенения только горные области оказались подо льдом²³. Это озна- чает, что ни одна часть Японии и никто из ее обитателей не испытали ужасов таяния ледников, вызывавших потопы высотой в 50 или 100 м, которые перио- дичееки прокатывались с ко!лансирующего европейского или североамерикан- ского ледниковых щитов в период 17 000—7000 лет назад и которые смывали все на своем пути. Более того, хотя территория Японии существенно сократи- лась в результате подъема уровня моря, наиболее значительным результатом которого стало рождение трех островов — Хонсю, Сикоку и Кюсю — из прежде существовавшего одного, более крупного допотопного острова, один взгляд на карты затопленных земель показывает, что Япония была куда менее затронута подъемом уровня моря в постледниковое время, чем большинство других час- тей света. Это произошло в первую очередь потому, что допотопные ее берега от природы крутые, с малым количеством низко расположенных долин, которые были быстро затоплены (даже при относительно небольшом подъеме уровня моря) в других местах данного региона, например — вокруг Юго-Восточной Азии, где шельф Сунла подвергся повторяющимся катастрофическим затопле- ниям, или в бассейне между Корейским полуостровом и современным побере- жьем Китая, которым сегодня именуется Желтым морем.

Действительно, надо признать Японию того сурового BpeMeHiv благословен- ной землей (как и утверждает ее мифология). И!!е только потому, что она была защищена своей собственной топографией от наихудших воздействий после- ледниковых потопов, но и потому, что она оказалась недоступной наиболее раз- рушительным колебаниям континентального климата, что позволило сформи- роваться тому богатому природному окружению, в котором дзёмонцы могли продолжать свое существование на протяжении 14 000 лет как процветавшие охотники-собиратели, рыбаки, огородники, а позднее — земледельцы со своим почти идиллическим стилем жизни.

Поэтому я не нахожу странным, что в Японии нет мест! г ых мифов о потопе. Наоборот, это именно то, чего я ожидал от японской мифологии, если она на- правлялась и основывалась на памяти дзёмонцев (неважно, что она была потом скрыта под позднейшими влияниями). Но я отважусь утверждать, что во время послеледниковых потопов дзёмонской эпохи Япония действительно утратила свое «береговое достояние» — ряд прибрежных храмов и священных мест, ко- торые сейчас находятся на 30־метроной глубине под водой. Однако они не были разрушены до основания, подобно тому как это случилось в других районах мира.

И все же Япония, хотя и «благословенная» во многих отношениях, не избе- жала полностью влияния таяния ледников и воздействия послеледникового климата, хотя и в значительно более слабой форме. Более того, как и по всему миру, после завершения последнего максимального оледенения 10 000 лет со-

 

ЗАГАДКИ ЗАТОНУВШИХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ

Грэм Хэнкок

провождались в Японии резким ростом вулканической деятельности. Свиде- тельства этого я наблюдал непосредственно на раннедзёмонских поселениях, например, в Уэнохара на Кюсю, где древние слои обитания пересыпаны тол- стыми «коврами» вулканического пепла. Я думаю, большинство археологов изучающих дзёмон, согласится с тем, что в общем их главная задача — согласо- вания слоев и определения стратиграфии — очень облегчается наличием таких вулканических прослоек на большинстве дзёмонских поселений Японии.

Поэтому, если «Кодзики», «Нихонги» и другие древние японские тексты сохранили важные сведения эпохи дзёмона, наряду со многими более поздни- ми дополнениями, которые, как мы знаем, они тоже включают, было бы есте- ственно ожидать, что некоторые из таких сведений могут касаться вулканичес- ких и сейсмических катаклизмов.

Любая интерпретация мифа спекулятивна — как моя, так и чья-либо еще. Но послушайте историю об «уничтожениях» Сосано-во-но-Микото, великого божества Ками, прозванного «Храбры!t-быстрый-пылкий муж».

CVCAHO- PA3PV Ш ИТЕ Ab

Эта история относится к Веку богов — более 10 000 лет назад, как сообщают нам хроники²⁴. Случайно ли это, или следствие того, что сохранилась память о тех временах, но история относится к середине эпохи послеледниковых катает- роф. Мы должны сначала обрисовать образ бога бурь — Сусано. Он — молодой человек «свирепого нрава и злобного характера», «с бородой длиной в 8 лок- тей»²⁵, назначенный своим отцом, Идзанагя, управлял, «просторами океана»^!6. Он был уже взрослым, но пребывал в неутешной печали по своей матери, Идза- нами, скончавшейся много лет назад. Сусано не хотел смириться с ее потерей, стенал и бушевал, стремясь найти ее в земле Йоми²⁷: «То, как он ее оплакивал, приводило к тому, что от его плача сохла зелень на цветущих горах, становив- шихся голыми, а все реки и моря пересыхали»²⁸.

Идзанаги вмешался, чтобы восстановить мировую гармонию, и приказал Сусано покинуть землю. Сусано ответил, что отправится вниз, в землю Йоми, чтобы соединиться с матерью, но что сначала он хочет подняты я на просторы небес и попрощаться там со своей сестрой Аматэрасу, богиней Солнца, -вели- ким сиянием небес»²⁹:

«Когда Сусано поднялся на небеса, то из-за свирепости его божественной природы содрогнулось море, а холмы и горы громко стонали. Аматэрасу, зная неистовый и злобный характер бога, была испугана и изменилась в лице, услы- шав о его появлении»³⁰.

Это — цитата из «Нихонги». В том же духе повествует и «Кодзики», что когда Сусано поднимался на небо, «все горы и реки сотрясались, а по всему миру и по стране случилось землетрясение³¹״. Равным образом обе версии отмечают тре- вожные знамения: из-за « неспокойствия» Солнца волосы Аматэрасу стоят ды- бом, как корона, или завязаны «узлами», она чувствует, как искривленные ук- рашения магатам обвиваются вокруг нее, она топает ногами и утопает до бедер 15 твердой земле, которую отбрасывает от себя, «словно рыхлый снег», и издает могучий вызывающий крик³².

 

Часть шестая

ЯПОНИЯ, ТАЙВАНЬ, КИТАЙ

Сусано обижен: «Сначала мое сердце не было черным. Повинуясь строгому приказу наших родителей, я готов навсегда отправиться в землю Йоми, но как я могу уйти туда, не увидевшись с тобой, старшая сестра? Только для этого я пе- решел пешком по облакам и туманам и прибыл сюда издалека. Я удивлен, что моя старшая сестра, напротив, так сурова и спокойна»³³.

Аматэрасу смягчилась, и временное спокойствие воцарилось в мире. Два божества объединились для магического создания других богов. Но в целом все было не так уж хорошо, и беспокойная натура Сусано снова дала себя знать. Конечным результатом этого стал столь страшный катаклизм, что солнце вооб- ще исчезло из виду. Вот как повествует об этом Нихонги:

«Поведение Сусано было чрезвычайно грубым... Когда он узнал, что Аматэра- су собирается отметить праздник первых плодов, он тайком испражнился во двор- це. Более того, увидев, что Амтэрасу находилась в ее священном ткацком зале, из- готовляя одежду для Ками, он содрал шкуру с пегого жеребца небес и, проделав дыру в черепичной крыше зала, сбросил ее вниз. Аматэрасу подняла тревогу и по- ранила себя челноком. Возмущенная всем этим, она стремительно удалилась в ка- менную пещеру небес и закрыла ее скальную дверь, заточив себя внутри. Потому повсюду воцарилась постоянная тьма и прекратилось чередование дня и ночи»³⁴.

Большинство попыток профессиональных мифологов истолковать эту странную историю основаны на утверждении, что древние народы испытывали «первобытный» страх в период зимнего солнцестояния, т.е. в течение самых коротких дней в середине зимы, страх того, что солнце может никогда более не обрести вновь свою полную силу³⁵. Исчезновение Аматэрасу в пещере должно, почему-то объясняться как символ этого сезонного страха (который наши пред- ки, очевидно в силу своей тупости, не могли преодолеть), а окончательное воз- вращение воспринималось как символ восстановления плодородия, поскольку Солнце двигалось уже к точке весеннего равноденствия.

Здесь все, на мой взгляд, нелепо. Люди, рожденные в сезонно меняющемся климате, не нуждаются в мифах, повествующих о том, что зима должна кон- читься! Они знают это как по своему собственному опыту, так и по опыту своих братьев и сестер, а также и своих родителей. Следовательно, страх — неумест- ная реакция на столь обыденное и предсказуемое явление. Но страх — подходя- щая реакция там, где случаются редкие, но ужасные и непредсказуемые бед- ствия, когда сотрясается земля, вскипает море, а солнце полностью исчезает с неба, вселяя ужас, о котором повествует миф. Этот страх, вызванный геологи- ческими и климатическими катастрофами, которые и представляет Сусано, я полагаю, отразился в истории о его «разрушениях» и затемнении солнца.

Язык «Кодзики» обычно несколько отличается от языка «Нихонги» и при- дает тому же самому повествованию большую стройность. После того как Ама- тэрасу укрылась в пещере и закрыла ее скальную дверь, «все пространство вы- сокого неба потемнело, и вся срединная земля тростниковых равнин погрузи- лась во тьму. Поэтому воцарилась всемирная ночь. После этого крики несчастного Ками были как рой мух во время пятой луны, так много их было, и появились мириады предзнаменований бед»³⁷.

Для меня это звучит скорее как рассказ о конце света, чем о зимнем солнце- стоянии! Точнее, не о конце света, а о том, что было так воспринято теми, кто

 

ЗАГАДКИ ЗАТОНУВШИХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ

жил в те времена. Это действительно период длительного катаклизма, в течение которого вся земля Японии была погружена в «постоянную тьму», И если так, то совпадение ли это, или тексты содержат правдивое сообщение о ׳таянии лед- ников, когда землетрясения и вулканическая активность были самыми силь- ными? Даже современные сравнительно слабые вулканические извержения, как известно, затмевая небо над целыми регионами, вызывали настроения ожида- ния конца света³⁸. Намного более вероятным является то, что многочисленные сильные извержения, которые Япония пережила в дзёмонский период, могли время от времени оказывать комбинированное воздействие, вызывавшее пол- ное потемнение неба и реальный страх из-за воцарения «вечной ночи».

Но даже самая длинная вулканическая зима кончается. Поэтому, как мы и должны были бы ожидать при таком сценарии, Аматэрасу в конце концов дей- ствительно покидала свою пещеру. Ее побуждали к этому проделки и обман ее собрата Ками, на чем сейчас мы останавливаться не будем. И вновь говорится: «Сияние богини Солнца наполнило мир»³⁹.

Но история на этом не заканчивается. Что делать с мятежным Сусано, кото- рый вызвает все эти беспорядки? Собравшиеся Ками должны наложить на него наказание. Оно очень тяжелое. Ему вырывыавют ногти на руках и ногах и отре- зают бороду.

После этого Ками порицали Сусано, говоря: «Твое поведение было в выс- шей мере предосудительным. Ты не можешь поэтому оставаться на небе и не должен находиться в срединной стране тростниковых равнин. Tы должен быс- тро отправиться на дно нижнего мира (земля Йоми)». Так вместе они прогнали его вниз. Наступало время постоянных дождей...⁴⁰

Если мы упорядочим «разрушения» Сусано, я полагаю, у нас получится не- что вроде следующего:

• Период чрезвычайно засушливого климата, во время которого «зеленые горы превратились в иссохшие», а реки и моря высохли. Комментарий: это крат- кое описание условий последнего ледникового максимума, когда глобальный уровень моря был наинизшим, и Северо-Восточная Азия, наряду со многими другими частями мира, пережила тысячелетия крайней засухи⁴¹.

• Волнение на море; горы и реки содрогаются и стонут. Комментарий: нача- лось значительное таяние льдов; земная кора приспосабливается к изменениям давления, под воздействием чего Япония испытывает землетрясения феноменаль- ной интенсивности и ее сеть колоссальных вулканов постоянно растет.

• Изменения в поведении Солнца: эпизод с пегим жеребцом. Коммента- рий: атмосферные эффекты, порожденные возросшим вулканизмом.

• Исчезновение Солнца в «пещере небес». Комментарий: небо потемнело, и солнце скрылось за облаками, образовавшимися от продолжительных вулка- нических осадков, сочетавшихся с глобальной циркуляцией пепла в верхних слоях атмосферы.

• За возвращением Солнца следуют длительные дожди. Комментарий: небо очищается, Солнце снова видно; поскольку таяние далеких ледниковых щитов продолжается и все больше воды попадает в атмосферу, выпадение осадков воз- растает во всемирном масштабе, и на Японию обрушиваются сильные дожди после длительного периода засухи⁴².

 

Часть шес1ая ЯПОНИЯ, ТАЙВАНЬ, КИТЛИ ^ 499

*Sq

Разумеется, написанное мною спекулятивно. И, конечно, я представляю, что могут быть десятки других, более верных объяснений. Но Япония действи- тельно прошла через все эти изменения условий в конце ледникового периода. И дзёмонцы, находясь там, были свидетелями этого.

ЗЕМЛЯ ЙОМИ

Длинная история Сусано не заканчивается с его изгнанием с небес. Bonpe- ки предписанию собрания Ками, он обращается к земным делам, прежде чем соединится со своей матерью Идзанами в земле Йоми. В большинстве своем это добрые дела — убийство восьмиголового змея-чудовища, который угрожал девушке, попавшей в беду, и появление из его хвоста меча, наподобие Эскали- бура⁴³. Женившись на девушке и породив много детей, «Сусано-во-но-Микото наконец прибывает на землю Йоми»⁴*.

Это приводит меня назад к тому, с чего я начал данную главу — чудесному путешествию в подводный мир, на зачарованный остров, в царство морского короля, как это происходит в японских мифах.

Случай Сусано затрагивает данную тему только слегка. Это история его мате- ри, великой богини-прародительницы Идзанами («Та, кто приглашает») и его отца Идзанаги(«ר от, кто приглашает»), которые и проведут нас по правильному пути. Идзанами и Идзанаги — это архитипическая божественная пара, прароди- тели богов и людей, которых мы впервые встречаем в древних текстах стоящими на «плавучем мосту небес» и взирающими вниз на дымящуюся, жидкую, покры- тую облаками массу первоначального мира в процессе формирования.

Идзанаги-но-Микото и Идзанами-но-Микото стояли на плавучем мосту небес и держали совет, говоря: «Неужели внизу нет страны?» Затем они метну- ли вниз копье — сокровище небес и на ощупь нашли океан.. А капля, которая упала с конца копья, превратилась в остров, получивший название Оно-горо- Дзима, идентифицируемый с маленьким островом около Ахаджи.

Оба божества затем спустились и поселились на этом острове. По обоюдно- му согласию они решили стать мужем и женой и создавать страны. Так они еде- лали Оио-горо-Дзима столпом центра Земли⁴⁵.

Невозможно пройти мимо такой символики, как «столп центра Земли», не заметив очевидной схожести его с омфалосом, пупом Земли, понятием, кото- рое было известно в Древнем Перу, на острове Пасхи, в Древнем Египте и Гре- ции. Я рассматривал эту проблему в предыдущих главах и в своей более ран ней работе⁴*’, и не буду повторяться, только отмечу, 410 введение в текст «Нихонги» того, что многие, включая меня, считают международной геодезической техни- ческой терминологией, просто ошеломляет.

Tак же как солнечная богиня Аматэрасу и ее буйный брат Сусано, Идзанаги и Идзанами становятся родителями множества детей, часть из которых — острова (острова послеледниковой Японии, сформировавшиеся в нынешнем виде после подъема уровня моря?), тогда как другие — это Ками самых разных видов.

В любопытном эпизоде первенец божественной пары описывается как ре- бенок-лекарь (впоследствии отождествленный с богом Ебису)⁴⁷, которого «они немедля положили в тростниковую лодку и пустили ее по течению»⁴⁸. И как

 

ЗАГАДКИ ЗАТОНУВШИХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ

убийство Сусано змея, совершенное для того, чтобы спасти попавшую в беду девушку, напоминает греческий миф о Персее и Андромеде, так и эта история о ребенке, пущенном по течению в тростниковой посудине, имеет поразитель- ное сходство с повествованиями о хорошо известных культурных героях, «спа- сенных из воды» подобным же образом — таких как Моисей Ветхого Завета и Саргон Великий (Древний) из Месопотамии, который в III тысячелетии до н.э. заявил: «Моя мать была жрицей. Я не знал своего отца. Моя мать, жрица, зача- ла меня и родила тайно. Она положила меня в корзину, сплетенную из тростни- ка, и закрыла крышку с помощью смолы. Она бросила корзину в реку... Река унесла меня»⁴⁹.

Итак, в японских мифах последним ребенком Идзанами был бог огня Kary- тсучи (Сияющий огнем быстрый муж)⁵⁰. Когда он появился на свет, матка Ид- занами была сожжена. Вскоре Идзанами заболела и умерла, а ее душа отправи- лась в землю Йоми⁵¹.

Теперь появляется другая сцена из универсального мифа — на этот раз очень сильно похожая на поиски в подземном мире Эвридики Орфеем и на историю Деметры и ПерсефопьГ². Древнее японское изложение этой истории, имеющей всемирное распространение, представлено в «Кодзики» и в «Нихонги», где мы читаем, что Идзанаги, скорбя об умершей жене, последовал за ней в землю Йоми в попытке вернуть ее назад, в мир живых:

«Идзанаги־но־Микото пришел следом за Идзанами-но-Микото и вошел в землю Йоми... И когда она открыла дверь и вышла из дворца, чтобы встретить его, Идзанаги сказал: “Моя любимая младшая сестра! Земли, которые я и ты сотворили, еще не завершены, поэтому возвращайся!”»⁵³

Идзанами была польщена вниманием Идзанаги и решила вернуться. Но имелась одна проблема: она уже попробовала пищу, приготовленную в земле Йоми, и это связывало ее с этим местом. Так и съедение даже одного зернышка граната связало Персефону с Аидом в греческом мифе⁵⁴.

Случайность ли это, что древний индийский миф содержит ту же самую идею? В «Катха Упанишаде» человек, Начикетас, сумел посетить подземное царство Ямы, индуистского бога смерти (ученые отметили и прокомментиро- вали это странное совпадение между именами и функциями Ямы и Йоми)⁵⁵. Именно для того чтобы избежать участи остаться в царстве Ямы, Начикетас был предупрежден: «Будь в обиталище Ямы три ночи, но не пробуй, хотя ты и гость, есть его пищу»⁵⁶.

Таким образом, в Японии, в Греции, в Индии мы видим одну и ту же идею о том, что нельзя есть пищу подземного мира, если хочешь покинуть его. Подоб- ные сходства могут появиться в результате синхронного изобретения одного мо- тива, другими словами — совпадения. Они могут быть и результатом влияния одной древней культуры на две другие, т.е. культурной диффузией. Или они мо- гут происходить от проникновения из других культур во все три культуры общего сюжета, восходящего к какому-то, еще не установленному, общему источнику.

Есть параллель в идее о том, что нельзя смотреть или нельзя оглядываться назад после выхода из подземного мира. Она ясно выражена в мифе об Орфее и Эвридике. В этой истории Эвридика, погибшая от укуса ядовитой змеи, полу- чила разрешение вернуться к жизни, когда Орфей прибыл в царство мертвых,

 

Часть шестая ЯПОНИЯ, ТАЙВАНЬ, КИТАЙ WU 501

чтобы разыскать ее. Но есть одно условие: ни он, ни она не должны оглядывать- ся назад после того, как покинут подземный мир. «Пара поднялась к выходу в мир живых, и Орфей, снова увидев солнце, обернулся, чтобы поделиться своей радостью с Эвридикой. В тот же миг она исчезла»⁵⁷.

Японский текст, который дошел до нас от неизвестно сколь древних вре- мен, зафиксированный в «Кодзики» и «Нихон Соки», в чем-то отличается от вышеизложенного, но в чем-то и совпадает. Читатель узнает, что Идзанаги, до- стигнув земли Йоми, обращается к Идзанами: «Моя любимая младшая сестра! Земли, которые я и ты сотворили, еще не завершены, поэтому возвращайся!» Она же говорит ему, что уже ела пищу, приготовленную в подземном мире, и потому не может уйти: «Мой господин и муж, почему же ты пришел так поздно? Я уже вкусила пищи, приготовленной в Йоми»⁵⁸. Однако она обещает, что об- судит все с местным Ками. Может быть, для нее сделают исключение и она по- лучит свободу. Но она постоянно предупреждает Идзанаги: «Не смотри на меня!»'⁹

Она отправляется обратно во дворец, чтобы узнать условия своего освобож- дения, и долго не появляется, не давая о себе знать. Идзанаги, находящийся снаружи, теряет терпение. Он наскоро мастерит факел и следует за Идзанаги. К несчастью, первое, что он видит — это Идзанаги, покрытая гнилью и киша- щая личинками.

«Идзанаги-но-Mикото был страшно удивлен и сказал: “Нет! Я нечаянно пришел в ужасную и грязную землю”. Поэтому он опрометью бросился назад. Идзанами-но-Микото была рассержена и сказала ему: “Почему ты не выпол- нил условие, которое я поставила тебе (т.е. — не смотреть на нее)? Теперь я по- срамлена”»⁶⁰.

Как мстительная гарпия, в сопровождении восьми безобразных женщин Йоми, она пустилась в погоню, намереваясь наказать Идзанаги за причинен- ное оскорбление. Он лишь чуть раньше прибыл к «Гладкому проходу Йоми», — выходу в верхний мир, и закрыл его за собой «камнем (скалой), который может сдвинуть тысяча человек»*¹. Этот камень, читаем мы далее, именуется «великим Ками, Преградой Земли Ночных Ворот»⁶². На одной стороне стоит Идзанами, навсегда связанная с царством Йоми, на другой — Идзанаги, «Тот-который- приглашает», у которого все еще осталась задача — завершить начатое и наде- лить могуществом Ками для созидания в верхнем мире.

Среди великих Ками, сотворенных им после совершения необходимых омо- вений и очистительных обрядов по окончании путешествия, были его дети — Аматэрасу и Сусано, с которыми мы уже знакомы, и здесь нет необходимости что-либо добавить...

ЗАКОЛДОВАННЫЙ ОСТРОВ

Я предположил, что сквозная тема японского мифа о любовных приклю- чениях — это путешествие в таинственное параллельное царство и возвраще- ние в свой мир. Первый такой пример — история Идзанами и Идзанаги, жив- ших в далекую эпоху, которую «Кодзики» и «H ихонги» именуют Веком Богов. Но второй пример, который я приведу, внешне очень отличный от первого, от-

 

ЗАГАДКИ ЗАТОНУВШИХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ

носится к Веку Земных Правителей. Здесь мы читаем о рыбаке, позже почитав- шемся как божество по имени Урасима:

«Он был красив на вид... Он отправился на лодке ловить рыбу с багром и линем. За три дня и три ночи он не поймал ничего, но наконец выловил пяти- цветную черепаху. Удивленный, он положил ее в лодку... Когда он заснул, чере- паха неожиданно превратилась в женщину невиданной красоты... Он спросил ее: “Это место — далеко от поселении людей, лишь некоторые из которых вы- ходят в море. Как ты смогла так вдруг попасть сюда?” Она улыбнулась и ответи- ла: “Я подумала, что вот человек, одинокий, далеко в море, которому не с кем перемолвиться словом, поэтому прилетела сюда на ветре и облаке”⁶³.

Она, конечно, была Ками, как он быстро догадался, из волшебной страны, которая «столь же необъятна, как земля и небо, и соединяется с Солнцем и Jly- ной»⁶⁴. И она стала искушать его:

Гы можешь оказаться в этой стране всего лишь взмахнув веслом. Пови- нуйся мне и закрой глаза». Тотчас же они оказались у большого острова в про- сюрах моря, который был покрыт драгоценными камнями. (На нем стоял ог- ромный дворец.) Его высокие ворота и башни освещались сиянием, которого прежде он никогда не видел и никогда о таком не слышал⁶⁵.