Джон Рид и журнал «метрополитэн»

Журнал «Метрополитэн» поддерживал тогдашние интересы власть имущих, включая, например, готовность к войне. Журнал принадлежал Гарри Пейну Уитни (1872-1930), основателю Военно-морской лиги и партнеру в фирме Дж. П. Моргана.

В конце 1890-х годов Уитни стал директором компании «Америкэн Смелтинг & Рифайнинг» и компании «Гугенгейм Эксплорейшн». После смерти своего отца в 1908 году он стал директором других многочисленных компаний, включая «Гаранта Траст».

Рид начал писать для «Метрополитэн» в июле 1913 года и опубликовал полдюжины статей о мексиканской революции: «С Вильей в Мексике», «Причины Мексиканской революции», «Если мы войдем в Мексику», «С Вильей на марше» и т.д.

Симпатии Рида принадлежали революционеру Панчо Вилья. Вы помните связь (см. главу 4) между «Гаранта Траст» и поставками оружия Вилье.

В любом случае, «Метрополитэн» был главным источником доходов Рида. По словам биографа Грэнвилля Хикса: «Деньги означали главным образом работу на «Метрополитэн» и в отдельных случаях гонорары за статьи и рассказы для других журналов».

Но работа в «Метрополитэн» не препятствовала Риду писать статьи, критикующие предприятия Моргана и Рокфеллера.

Одна такая статья «На горле Республики» («Массы», июль 1916 г.) прослеживала связи между производством оружия, лобби в пользу обеспечения национальной безопасности, взаимопроникающими дирекциями предприятий Моргана-Рокфеллера и доказывала, «что они доминировали как в обществах обеспечения безопасности, так и в недавно образованной «Америкэн Интернэншл Корпорейшн», созданной для эксплуатации отсталых стран»[227].

В 1915 году Джон Рид был арестован в России царскими властями, и журнал «Метрополитэн» вместе с Государственным департаментом выступил в защиту Рида.

21 июня 1915 года X. Дж. Уигэм написал государственному секретарю Роберту Лансингу, информируя его, что Джон Рид и Бордмен Робинсон (также был арестован и также писал статьи в «Массы») находились в России «по поручению журнала «Метрополитэн» для подготовки статей и иллюстраций о восточном фронте».

Уигэм подчеркнул, что ни у кого из них не было «ни желания, ни полномочий от нас вмешиваться в любые операции воюющих держав».

Уигэм продолжает в этом письме: «Если г-н Рид вез рекомендательные письма из Бухареста галицийцам антирусских настроений, то я уверен, что это было сделано неумышленно, просто с намерением познакомиться с как можно большим числом людей...»

Уигэм сообщает секретарю Лансингу, что Джон Рид известен в Белом доме и оказывал «некоторую помощь» администрации в мексиканских делах. И он заключает:

«Мы относимся с величайшим уважением к большим способностям Рида как писателя и мыслителя и очень тревожимся за его безопасность»[228].

Следует заметить, что письмо Уигэма — не просто из влиятельного журнала в поддержку большевицкого автора; оно — из влиятельного журнала в поддержку большевицкого автора «Масс» и подобных революционных листков, который также является автором язвительных нападок (например, «Невольная этика большого бизнеса: басня для пессимистов») на те же предприятия Моргана, которые владели журналом «Метрополитэн».

Доказательства финансирования Рида частным банкиром Буассевейном неопровержимы. Американская дипломатическая миссия в Христианин, Норвегия, 23 февраля 1918 года направила в Вашингтон телеграмму в защиту Джона Рида для передачи лидеру Социалистической партии Моррису Хиллквиту.

В частности, в телеграмме говорилось: «Скажите Буассевейну, что он должен его вытаскивать, но осторожно». Тайная записка Бэзила Майлза в архиве Государственного департамента, датированная 3 апреля 1918 года, гласит: «Если Рид будет возвращаться домой, то ему безусловно понадобятся деньги. Я понимаю, что альтернативами тут являются высылка Норвегией или вежливое предложение покинуть страну. Если это так, то последнее кажется предпочтительнее».

За этой тайной запиской последовала телеграмма, датированная 1 апреля 1918 года, и опять от американской дипломатической миссии в Христианин: «Джон Рид просит Юджина Буассевейна, Нью-Йорк, Уильямс-стрит 29, срочно выслать телеграфом через миссию 300 долларов»[229].

Эта телеграмма была передана Юджину Буассевейну Государственным департаментом 3 апреля 1918 года.

Рид явно получил свои деньги и благополучно вернулся в США.

Следующим документом в досье Государственного департамента является письмо Уильяму Франклину Сэндсу от Джона Рида, датированное 4 июня 1918 года и написанное из Кротона-на-Гудзоне, Нью-Йорк. В письме Рид уверяет, что подготовил меморандум для Государственного департамента, и просит Сэндса использовать свое влияние для вызволения коробок с бумагами, привезенных из России.

Рид заключает: «Простите меня за то, что я Вас беспокою, но я не знаю, к кому еще обратиться, а я не могу позволить себе еще раз поехать в Вашингтон».

Впоследствии Фрэнк Полк, исполняющий обязанности государственного секретаря, получил письмо от Сэндса с просьбой о возвращении бумаг Джона Рида.

Письмо Сэндса с Бродвея 120, датированное 5 июня 1918 года, полностью приводится ниже; оно содержит совершенно ясные заявления о контроле над Ридом:

«НЬЮ-ЙОРК, БРОДВЕЙ 120

5 июня 1918

Мой дорогой г-н Полк,

Я осмеливаюсь направить Вам при этом просьбу от Джона («Джека») Рида помочь ему, если можно, добиться возвращения бумаг, которые он привез с собой в США из России.

Я имел беседу с г-ном Ридом сразу после его приезда, в ходе которой он обрисовал определенные попытки советского правительства инициировать конструктивное развитие и выразил желание предоставить в распоряжение нашего правительства свои заметки и информацию, полученную им благодаря своей связи со Львом Троцким.

Я предложил ему изложить это в меморандуме для Вас, и обещал позвонить в Вашингтон, чтобы попросить Вас побеседовать с ним для этой цели.

Он привез с собой массу бумаг, которые были у него изъяты для проверки, и по этому вопросу он также хотел бы поговорить с кем-то, обладающим полномочиями, чтобы добровольно предложить правительству любую информацию, которую могут содержать эти бумаги, и попросить о возвращении тех из них, которые ему нужны для его работы в газете и журнале.

Я не верю, что г-н Рид является «большевиком» или «опасным анархистом», как, я слышал, его характеризуют. Он, без сомнения, сенсационный журналист, но это всё.

Он не пытается сбивать с толку наше правительство и по этой причине отказался от «защиты», которая, как я понимаю, была предложена ему Троцким, когда он вернулся в Нью-Йорк и столкнулся с предъявленным ему обвинением в судебном разбирательстве по делу «Масс».

Он, однако, нравится петроградским большевикам, и поэтому все, что бы ни сделала наша полиция, будет расценено в Петрограде как «преследование», что я думаю, было бы нежелательным, так как это не нужно.

Он может быть управляем и контролируем гораздо лучше другими средствами, чем через полицию.

Я не видел меморандума, который он передал г-ну Буллиту — я хотел, чтобы он мне его предварительно показал, чтобы можно было его подредактировать, но он не имел возможности сделать это.

Я надеюсь, что Вы не сочтете меня вторгающимся в этот вопрос или впутывающимся в дела, которые меня не касаются.

Я полагаю, что было бы мудро не обижать большевицких лидеров, пока не станет нужным сделать это — если это будет необходимым, — и что неразумно смотреть на любого, кто имел дружеские отношения с большевиками в России, как на подозрительного или даже опасного типа.

Я думаю, что лучшей политикой было бы попытаться использовать таких людей для наших собственных целей при выработке нашей политики в отношении России, если это можно сделать.

Лекция, которую полиция не дала прочитать Риду в Филадельфии (он потерял голову, вступил в конфликт с полицией и был арестован) является единственной лекцией о России, за которую я заплатил бы, чтобы услышать, если бы я уже не видел его заметок по этому вопросу.

Она раскрывает тему, которую мы могли бы, вполне возможно, счесть точкой соприкосновения с советским правительством, с которой начнется конструктивная работа!

Не могли бы мы использовать его вместо того, чтобы озлоблять и делать из него врага?

Он не вполне уравновешенный человек, но он, если я только сильно не ошибаюсь, восприимчив к осторожному руководству и вполне может быть полезен.

С искренним уважением, Уильям Франклин Сэндс Достопочтенному Фрэнку Лайону Полку Советнику при Государственном департаменте, Вашингтон

WFS: AO Приложение»[230].

Значение этого документа заключается в откровенном раскрытии прямого заступничества сотрудника (исполнительного секретаря) «Америкэн Интернэшнл Корпорейшн» за известного большевика.

Поразмыслим над некоторыми из заявлений Сэндса о Риде: «Он может быть управляем и контролируем гораздо лучше другими средствами, чем через полицию» и «Не могли бы мы использовать его вместо того, чтобы озлоблять и делать из него врага?... он, если я только сильно не ошибаюсь, восприимчив к осторожному руководству и вполне может быть полезен».

Совершенно очевидно, что «Америкэн Интернэшил Корпорейшн» рассматривала Джона Рида, как агента или потенциального агента, который мог бы быть, а возможно уже был, поставлен под их контроль.

Тот факт, что Сэндс имел возможность отредактировать меморандум Рида (для Буллита), свидетельствует о том, что такой контроль в какой-то степени уже был установлен.

Затем отметьте потенциально враждебную позицию Сэндса к большевикам и плохо скрываемое намерение их провоцировать: «Я полагаю, что было бы мудро не обижать большевицких лидеров, пока не станет нужным сделать это — если это будет необходимым» (выделено нами).

Это было экстраординарное письмо в защиту советского агента, написанное частным американским лицом, чьими советами пользовался и продолжал пользоваться Государственный департамент.

Более поздний меморандум от 19 марта 1920 года в архиве Государственного департамента сообщал об аресте Джона Рида финскими властями в Або и о том, что у Рида были английский, американский и германский паспорта.

Рид, путешествовавший под псевдонимом Casgormlich, вез бриллианты, крупную сумму денег, советскую пропагандистскую литературу и киноплёнку. Американская дипломатическая миссия в Гельсингфорсе телеграфировала 21 апреля 1920 года в Государственный департамент:

«Направляю следующей диппочтой заверенные копии писем от Эммы Гольдман, Троцкого, Ленина и Сиролы, обнаруженные у Рида. Министерство иностранных дел пообещало предоставить полный протокол судебного заседания».

И снова вмешался Сэндс: «Я лично знаю г-на Рида»[231]. Журнал «Метрополитэн», как и в 1915 году, также пришел на помощь Риду. X. Дж. Уигэм писал 15 апреля 1920 года Бейнбриджу Колби в Государственный департамент:

«Слышал, что Джону Риду грозит суд в Финляндии. Надеюсь, что Государственный департамент сможет предпринять немедленные меры для обеспечения надлежащего суда. Настоятельно прошу незамедлительных действий»[232].

Это было дополнением к телеграмме Гарри Гопкинса от 13 апреля 1920 года, который был обречен на славу при президенте Рузвельте:

«Понимаю, что Государственный департамент информирован о том, что Джек Рид арестован в Финляндии и будет осужден. Как один из его и Ваших друзей и от имени его жены настоятельно прошу Вас предпринять незамедлительные действия, предотвратить осуждение и добиться освобождения.

Уверен, что могу положиться на Ваше немедленное и эффективное вмешательство»[233].

В результате Джон Рид был освобожден финскими властями.

Этот парадоксальный расчет на вмешательство в защиту советского агента может иметь несколько объяснений. Одна гипотеза, которая соответствует другим доказательствам, касающимся Уолл-стрита и большевицкой революции, заключается в том, что Джон Рид был в действительности агентом Моргана — возможно, лишь наполовину знающим о своей двойной роли, — что его антикапиталистические статьи поддерживали ценный миф о том, что все капиталисты находятся в постоянной вражде со всеми социалистическими революционерами.

Кэрролл Куигли, как мы уже отмечали, сообщил, что предприятия Моргана оказывали финансовую поддержку революционным организациям и антикапиталистическим авторам[234].

И мы также представили в этой главе неопровержимые документальные доказательства, что люди Моргана осуществляли контроль за советским агентом, ходатайствовали в его защиту и, что более важно, вообще выступали в интересах советских кругов перед правительством США.

Эта деятельность сосредоточилась по одному адресу: Нью-Йорк, Бродвей 120.