И встала перед ним, посмотрела в широко раскрытые, все еще наполовину испуганные глаза, но, когда я глянула вниз, то увидела, что чего-то уже добилась - не до конца, но чего-то.

Я не смотрела ни на вампиров, ни на Эдуарда, ни на кого - сосредоточилась только на нем. Взяла ягуара за руку, его бледно-золотистый загар рядом с моей белой кожей казался темнее. Склонившись, я поцеловала его руку, то есть даже не поцеловала, а еле-еле провела губами по коже, вверх по руке, вдыхая его аромат. Приоткрыв рот, я стала согревать кожу дыханием. Рука покрылась гусиной кожей.

Он согнул пальцы руки, которую я держала, повернул и прижал меня спиной к себе. Второй рукой он обнял меня и погрузил в свое горячее тело. Лицо Сета опустилось к моим волосам, и водопад его гривы упал передо мной теплым занавесом со сладким ароматом. Отблески факелов плясали в его золотистых волосах, превращая их в янтарную клетку, вырезанную из света. Он поцеловал меня в макушку, потом еще нежнее - в висок, в скулу, в щеку. При его росте ему пришлось нагнуться, обволакивая меня своим телом и исходящими от него импульсами. Его кожа дышала карамельным запахом одеколона, и мое тело сжалось от томной судороги. Аромат - вот где ключ. Сила брызнула теплой струёй кверху, от чего я приподнялась на цыпочки и принялась блаженно тереться об него, как кошка, понюхавшая кошачьей мяты, желая укутаться в этом аромате. Тело мое извивалось, терлось, и сила накатывала почти болезненными волнами, настолько горячая, что почти обжигала, поднимая все тело будто в невидимом потоке пара.

Одна его рука осталась у меня на талии, другой он коснулся подбородка, повернув меня лицом к себе, потом поцеловал. На секунду я напряглась, но знала по опыту, что, если вызываешь силу, ей нельзя сопротивляться, ее надо принять. Если сопротивляешься, то теряешь над ней контроль. Я ответила на поцелуй, ожидая, что сила изольется изо рта, как было с Сезаром, но этого не произошло. Поцелуй был приятен, но он вызывал всего лишь ощущение прикосновения губ. Тепло Сета сталкивалось с моим, его сила дрожащей тенью лилась по моей. Мы стояли, скрытые завесой его волос, в кольце собственных рук и под оболочкой танцующей по коже силы, которая полностью принадлежала оборотню.

Он содрогнулся и сильнее прижал меня к себе. Я и не глядя могла сказать, что он готов к жертвоприношению, но надо было все-таки посмотреть. Да, он был готов. Я осторожно высвободилась.

- Ты можешь вернуться к вампирам, Сет. Кажется, ты готов к жертве. - Я заставила себя глядеть ему в глаза.

Он наклонился и нежно поцеловал меня в лоб:

- Спасибо.

- Всегда пожалуйста.

Мы вернулись к вампирам, держась за руки. Но не вампиры меня смущали, когда мы шли через комнату, а люди. Бернардо смотрел так, будто собирался пересмотреть мой статус как неприкосновенной Мадонны. На лице у Олафа было почти злобное выражение. Он смерил меня скорее взглядом вервольфа накануне полнолуния, а не мужчины, глазеющего на женщину. Эдуард чуть-чуть нахмурился - значит, чем-то был озабочен. Вампиры выглядели примерно так, как я и ожидала. Итцпапалотль смотрела серьезно, будто не знала раньше, что я умею вызывать силу по своей воле. Вот почему они сегодня извинялись, когда вытащили меня на сцену.

Я подвела Сета к Чолталокалю, как отец подводит невесту к жениху, а потом отошла и встала рядом с Эдуардом. Он поглядел на меня, будто попытался увидеть какую-то перемену, но не смог. Раз мне удалось смутить Эдуарда, то дело того почти стоило.

- Тебе понравилось, мой кот? - спросила богиня.

- Да, небесная владычица.

- Ты готов принести жертву?

- Да, небесная владычица.

- Тогда принеси ее.

Она посмотрела мимо него, на меня, с таким видом, будто ей не нравится то, что она видит. Ее почему-то встревожило то, что я сделала с Сетом. Может, она ждала, что я отведу его в уголок и просто рукой сделаю то, что надо, как второстепенный женский персонаж в порнофильме? Взволновало ли ее то, что я использовала не только легкий секс, но и силу? Или она видит и понимает что-то такое, чего не вижу и не понимаю я? Тут никак не узнаешь, пока не спросишь, а признаться перед Мастером вампиров в подобном невежестве - отличный путь к смерти. Так что насчет магии - никаких вопросов. Только о деле - будем надеяться, что все-таки и до этого дойдет.

Сет снова достал серебряный ножик, взял в руку собственную плоть и приставил к ней острие. Я увидела, как Бернардо отвернулся к двери. Острие вонзилось в тело, и я тоже отвернулась. Думаю, все мы отвернулись, кроме Олафа. В первый раз его это могло поразить, но сейчас он уже справился с потрясением. Льется кровь, режут плоть - такого Олаф пропустить не может.