Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Предложение/высказывание — основная единица синтаксического уровня языкаСтр 1 из 10Следующая ⇒
Продуктом деятельности говорящего и отправной точкой для деятельности слушающего является текст, сложное речевое образование. Текст распадается в конечном счете на синтаксические единицы, представляющие собой относительно самостоятельные сообщения и обладающие определенной структурой. Такие единицы принято называть предложениями. Однако в реальных текстах такие коммуникаты чрезвычайно многообразны. Они могут строиться с некоторыми нарушениями грамматических правил, быть неполными (эллиптическими) или незаконченными (оборванными) и, следовательно, не вполне самостоятельными в смысловом отношении. Покажем это на примере следующего фрагмента русского разговорного текста: — Сколько там на твоих? — Два. — Уже? Ничего себе... — А ты думал? Утро, что ли? — Ну, не утро, но и не то чтоб... Отдельные части данного текста получают смысловую определенность только при соотнесении с соседними частями и в целом с речевой ситуацией. Поэтому ученые предлагают различать на синтаксическом уровне предложение как типовую («идеальную») единицу языка и высказывание, или фразу, как реализацию предложения в конкретной речевой ситуации. Важнейшим признаком предложения/высказывания является коммуникативная функция, способность нести сообщение. Поэтому если в конкретном случае слово или словосочетание наделяются коммуникативной функцией, они тем самым автоматически становятся полноправными высказываниями (приме-. ры см. выше). Формальным признаком высказывания (фразы), свидетельствующим о его относительной самостоятельности, может служить способность отделяться от себе подобных паузами (или пробелами) любой длины. На практике это закрепляется в соответствующей интонации и пунктуационных знаках. Очевидно, что такой формальный критерий еще не дает основания для описания и сравнения высказываний: слишком различна будет в конкретном случае их величина и строение. В частности, на письме высказывание может состоять всего из одной буквы, а может охватывать несколько строк или даже страниц. Еще труднее определить границы фразы в устной речи. Но дело в том, что, кроме формального единства, минимальная единица текста обладает структурной цельностью: в основе ее лежит определенный исходный образец, структурная модель. Это третий (наряду с коммуникативной функцией и относительной самостоятельностью) признак высказывания, и его следует рассмотреть подробнее.
Каждое высказывание принадлежит конкретному тексту, оно вызвано к жизни индивидуальными условиями, и потому процесс его создания кажется носителю языка творческим. «...Все сочетания слов, — подтверждал эту точку зрения Л. В. Щерба, — нормально создаются нами в процессе речи, в результате весьма сложной игры сложного речевого механизма человека в условиях конкретной обстановки данного момента» (Щерба 1974: 25). Однако нормальная речевая деятельность подразумевает необходимость взаимопонимания в масштабах целого общества, всего коллектива говорящих на данном языке. И эта надындивидуальная природа языка сильно ограничивает свободу речетворчества. Применительно к синтаксическому уровню можно утверждать, что все высказывания, в том числе даже самые «индивидуальные», самые оригинальные, строятся по узаконенным в данном языке моделям (образцам, шаблонам). Только при таком условии слушающий может понять говорящего. В этом смысле процесс порождения высказываний не так уж сильно отличается от процесса использования слов или морфем: и те, и другие, и третьи строятся по определенным моделям, только слова и морфемы хранятся в памяти человека наряду с моделями, по которым они образованы, а для «готовых» высказываний это неха- рактерно (хотя в принципе и возможно, ср. воспроизведение в готовом виде цитат и так называемых крылатых слов, шаблонных обозначений каких-то стандартных ситуаций и т. п.). Таким образом, в сознании любого носителя языка хранится сравнительно небольшое количество отвлеченных образцов, по которым может быть построено безграничное многообразие конкретных речевых сообщений. К примеру, можно считать, что по одному и тому же шаблону построены такие русские фразы, как Петя любит Машу, Школьники встречают гостей, Зрители приветствовали артиста и т. п. 72. Синтаксическая модель, или структурная схема Образцы, по которым говорящий строит, а слушающий воспринимает высказывания, называются синтаксическими моделями, или структурными схемами. Последний термин означает, что синтаксический образец может быть представлен символически, в виде отношений между некоторыми классами языковых единиц. В качестве таковых могут выступать морфологические разряды слов (например: имя существительное в таком-то падеже) или обобщенные семантические функции, участвующие в представлении ситуации (например: субъект действия, объект, адресат, инструмент и т. п.), или же одновременно и те, и другие. В последнем случае наши примеры типа Петя любит Машу получат приблизительно такую символическую запись: а (пя) Р (и) b (ne), где а и b — субъект и объект отношения, Р — предикат отношения, п обозначает имя, а подстрочные индексы суть знаки падежей; п — именительного, а — винительного и т.д. (Ломтев 1979: 185). Это и есть структурная схема предложения.
Именно синтаксическая модель составляет основу языкового, «предложенческого» аспекта высказывания; нередко между этими терминами — предложение и синтаксическая модель — вообще ставят знак равенства (Головин 1973: 197—198; Ванников 1979: 33—35 и др.). Необходимость различения на синтаксическом уровне языковой и речевой единиц особенно остро ощущается тогда* когда предложение и высказывание не совпадают «по объему». Высказывание может «перерастать» свою структурную основу за счет различного рода распространителей (обособленных оборотов, вводных слов, обращений и т. п.), а также при сложении предложений. В других случаях высказывание, наоборот, представляет модель в свернутом, неполном виде: это так называемые неполные предложения, частный случай эллипсиса. Наконец, следует допустить, что речевые единицы в порядке исключения могут производиться и «в обход» структурных схем, без их участия: это всякого рода клише, реплики согласия— несогласия, формулы приветствия и т. п. Но даже и в том наиболее типичном случае, когда высказывание по своему объему и составу точно соответствует синтаксической модели (примеры: Сестра читает книгу, Собака спит, Мне холодно и т. п.), разграничение этих двух единиц совершенно необходимо в свете общего противопоставления языка и речи. Поясним сказанное. Если взять два примера: Сестра читает книгу и Сестры читали книги, — то между ними можно обнаружить только морфологическое различие; с точки же зрения синтаксиса они идентичны. Можно сказать, что перед нами разные высказывания, но одно предложение (подобно тому, как для лексики сестра и сестры — это одно слово). Точно так же не представляют интереса для синтаксиса различия, выраженные в примерах Сестра читает книгу и Мать читает газету: противопоставления здесь существуют только на лексическом уровне. Во всех перечисленных случаях мы имеем дело с одними и теми же синтаксическими отношениями^ с одной и той же синтаксической моделью. А варианты, в которых эта модель реализуется, могут различаться, как это следует из иллюстраций, лексическим заполнением и морфологическим оформлением. Совокупность всех морфологических видоизменений предложения называется его парадигмой. (Нередко синтаксическую парадигму трактуют уже, включая в нее только изменения, связанные с модальными и временными значениями сказуемого — см., например, Грамматика 1970: 577 и след.)
Оппозиция «предложение (синтаксическая модель) — высказывание» занимает свое место в уровневой системе языка: она логически завершает иерархию основных языковых единиц и их речевых реализаций (вариантов): предложение (синтаксическая модель) — высказывание; слово (лексема) — словоформа; морфема — морф (алломорф); фонема — звук (аллофон). Тем самым синтаксис включается в языковую систему как полноправный уровень, а вся система приобретает большую изоморф-ность и соответственно стройность. 73. Проблема элементарной синтаксической единицы. Синтаксическая позиция Высказывание (и лежащее в его основе предложение) представляет собой элементарную единицу по отношению к тексту. Однако для синтаксического уровня языка это — сложное, комплексное образование. Дело в том, что высказывание отражает некоторую конкретную внеязыковую ситуацию (соответственно предложение отражает ситуацию типовую, максимально обобщенную). Ситуация же, как правило, многокомпонентна. Например, участниками ситуации могут быть в одно и то же время сестра, книга и связывающий их процесс чтения. В связи с этим возникает необходимость определить элементарное синтаксическое явление, «которое объединяло бы в себе словесную форму и единицу сообщения в акте мысли и представляло бы единицу высшего порядка по сравнению со словесной формой. В качестве такого явления выступает позиционное звено предложения, или позиция словесной формы...» (Ломтев 1958: 55). Итак, каждая отражаемая ситуация складывается из компонентов, которые могут быть охарактеризованы при помощи упомянутых семантических функций (это то, что в приведенной цитате называется «единицами сообщения в акте мысли»), таких, как субъект или объект действия, субъект отношения, адресат, исходная точка действия и т. д. Тогда синтаксическая позиция — это отношение данной семантической функции к ее формальному, прежде всего морфологическому, выражению. В частности, применительно к русским высказываниям Ученик пишет ручкой, Заверни шуруп отверткой, Ночь яблоней стучит в окно можно говорить о реализованной в формах творительного падежа имени (ручкой, отверткой, яблоней) позиции инструмента действия. Очевидно, одни формы являются в принципе более типичными (сильными) вариантами реализации данной синтаксической позиции, другие — менее четко выражают свою функцию, это слабые варианты; ср., к примеру, такие формы выражения семантической функции действия, как: Ученик пишет ручкой — Ученик пишет посредством ручки — .У ученика р у ч-к а пишет хорошо и т. п. Сам набор семантических функций более или менее универсален в языках мира. Но именно потому, что каждая функция связана с определенными формами выражения, система синтаксических позиций оказывается специфической для каждого языка и представляет интерес в сравнительно-типологическом плане. •
Таким образом, по отношению к слову синтаксическая позиция — это своего рода стабильный оператор, ячейка в синтаксической структуре предложения — высказывания. Попадая в эту ячейку, слово получает статус словоформы и вместе с тем право участвовать в коммуникативной единице. По отношению к пред- ложению синтаксическая позиция выступает в качестве интегрального признака (при использовании модели) или дифференциального признака (при определении места данной модели в системе моделей данного языка). Понятие синтаксической позиции соотносится с термином традиционной грамматики «член предложения». Члены предложения, по определению, также элементарные синтаксические единицы. Однако в их выделении не соблюдаются принцип единого основания и последовательность разбиения множества на классы. Теория членов предложения с самого начала пыталась объединить на равных правах, «примирить» логико-семантические и формально-морфологические признаки компонентов высказывания. А это практически невозможно. Скажем, в русской грамматике подлежащим называют то, о чем говорится в предложении и что выражается (в типичном случае) именительным падежом имени. Но такое определение не может не вызвать вопросы. А если то, о чем идет речь в предложении, выражается н е именительным падежом? А если именительный падеж называет не то, о чем говорится в предложении? Почему, например, во фразе Вода прибывает слово вода — подлежащее, а в семантически равноценном высказывании Воды прибывает то же существительное — уже не подлежащее? Или о чем идет речь в примере Меня берет страх (= 'я боюсь'): о страхе или обо мне? Внутренне противоречивой оказывается и классификация второстепенных членов предложения; во всяком случае, в некоторых ситуациях разграничить определения и дополнения, дополнения и обстоятельства довольно трудно — примерами могут служить известные конструкции типа пирог с грибами или посыльный от командира (см. также § 80). . -74. Понятие связи в синтаксисе. Виды связей И предложение и его текстовое воплощение — высказывание — организуются по принципу иерархии: одна словоформа подчиняется другой, та в свою очередь зависит от третьей и т. д. Это значит, что основное отношение между синтаксическими позициями есть подчинение. К примеру, в высказывании Утро красит нежным светом стены древнего Кремля словоформа стены зависит от словоформы красит. В свою очередь словоформе стены подчиняется словоформа Кремля. А у той тоже есть распространитель — это замыкающая цепочку подчинительной связи словоформа древнего. Сам факт синтаксического подчинения сравнительно просто устанавливается
на основе операции свертывания высказывания: зависимую словоформу всегда можно опустить без нарушения грамматических связей оставшихся словоформ. Подчинительная связь (или зависимость, или детерминация) — это еще одно, наряду с предложением и синтаксической позицией, исходное понятие синтаксиса. Даже если в высказывании обнаруживаются какие-то словоформы, семантически и формально не связанные с остальной его структурой (в качестве таковых можно рассматривать, скажем, вводные слова или же так называемые детерминанты, см.: Шведова 1964; ср.: Золотова 1973: 102—105, 245 и др.), то они воспринимаются как «свободные формы» именно на фоне типичной и всеобъемлющей подчинительной связи, вкладывающей в линейную последовательность словоформ глубокие и разнообразные внутренние отношения. Наряду с подчинением (детерминацией), в синтаксических построениях разных языков участвуют еще два вида отношений: взаимное подчинение (координация) и сочинение (констелляция). Отношения взаимного подчинения по сравнению с обычной подчинительной связью встречаются довольно редко. В частности, в современном русском языке координативную связь можно проиллюстрировать сочетаниями типа юноша-студент или гражданин Петров (Панов 1966: 105). Можно считать также, что отношения взаимного подчинения связывают в предложении так называемые главные члены: утро красит, вы расскажите, приехавшие заснули и т. п., хотя такая трактовка не является единственно возможной. Традиционная грамматика, на словах признавая равноправность подлежащего и сказуемого, по существу утверждала подчиненное положение второго из них (сказуемое должно «согласоваться с подлежащим», но не наоборот). Критика в адрес традиционной системы членов предложения связана, в частности, и с требованиями пересмотреть синтаксическую роль сказуемого; в современных исследованиях сказуемое нередко считается единовластным «начальником» синтаксической структуры предложения — высказывания (см. подробнее § 80—81). Третий вид синтаксических отношений— сочинение — по ряду признаков противоположен подчинению. Во-первых, эти два вида связи имеют различную парадигматическую природу. В принципе любая связь между словами есть синтагматическое выражение отношений, существующих между парадигматическими классами. Но если для подчинения такое определение достаточно (здесь сочетающиеся слова принадлежат к о п-ределенным парадигматическим классам), то слова, образующие сочинительные цепочки, как правило, принадлежат к одному и тому же парадигматическому классу. Действительно, в типичных примерах сочинения, вроде столы и стулья; усталые, но довольные; вчера, сегодня и завтра и т. п., наглядно проявляется парадигматическое единство их составляющих: слова принадлежат к одной части речи, близки они и по своей лексической семантике. Во-вторых, как уже отмечалось, подчинение связывает не только конкретные словоформы в высказывании, но и синтаксические позиции предложения; иными словами, оно заложено как тип связи уже в самой синтаксической модели. Отношения же сочинения возникают только в речи, в тексте: сочинительная связь объединяет словоформы, занимающие в высказывании одну синтаксическую позицию. Это значит, в частности, что синтаксически тождественными, равнефункциональными оказываются не только члены «типичных» примеров сочинительной связи (единые в своей парадигматической характеристике), но и члены сочетаний, в данном отношении менее показательных, ср.: быстро, без шума; небритый, но с цветами; лежа и карандашом и т. п. В таких примерах сочинительная связь закрепляет, узаконивает использование некоторой словоформы в синтаксически вторичной, «чужой» функции (например, употребление косвенного падежа существительного в позиции обстоятельства). В-третьих, подчинение определялось выше как основной вид отношений в синтаксисе. Именно подчинительные связи, образующие между собой цепочки последовательного подчинения и развилки соподчинения, помогают структурной схеме превратиться в полноценное высказывание: они ее распространяют, развертывают, ср., к примеру, такие реализации синтаксической модели, как белор.: Дачка дапамагае бацькам — Старэйшая дачка ахвотна дапамагае бацькам у рабоце — Старэйшая дачка вельмг ахвотна дапамагае ceaiM бацькам у хатняй рабоце и т. д. Сочинительная же связь сама по себе не создает новых «членов предложения», она не меняет структуры высказывания как таковой, а распространяет его «в ином измерении», лексическом (ср.: велъм ахвотна i спрытна и т. п.). Формальное выражение подчинительной связи сводится к трем основным типам: согласованию, управлению и примыканию. Отношения взаимного подчинения по своей форме являются согласованием или примыканием. Сочинительная связь подразделяется на союзную и бессоюзную. Все эти виды синтаксических отношений могут связывать не только слова в предложении, но и целые предложения. Однако там есть своя специфика. В частности, в рамках сложного предложения и союзная, и бессоюзная связь могут выражать по существу как сочинительные, так и подчинительные отношения. Тем самым вся классификация получает логически завершенный вид:
75. Подход к предложению «снизу». Синтаксис словосочетаний Предложение как основная единица синтаксического уровня достаточно сложно и многомерно, поэтому его можно исследовать с разных сторон. Например, В. Г. Адмони насчитывает семь различных аспектов, «по каждому из которых существует ряд специфических типов «предложения». Это аспекты логико-грамматический и модальный, аспект полноты предложения и аспект его места в развернутой речи, аспекты познавательной установки говорящего и коммуникативной задачи, стоящей перед предложением, наконец, аспект эмоциональности предложения. Вся эта система типов, указывает ее автор, «в своей последовательности ведет от языка к речи, органически связывая эти стороны существования предложения...» (Адмони 1968: 235). Наиболее же часто в грамматической литературе встречается противопоставление двух «синтаксисов»: конструктивного и коммуникативного. Причем это деление не исчерпывается уже описанным противопоставлением предложения как модели высказыванию как конкретно-речевой единице; оно основано на иных предпосылках, а именно на уровневой природе языка. Конструктивный синтаксис изучает внутреннее строение предложения и высказывания, а также сочетательные возможности слова и типы связей между словами. Говоря иначе, в языковой системе это подход к предложению «снизу», со стороны предшествующего, лексического уровня. Одним из привычных объектов изучения для конструктивного синтаксиса служат словосочетания. В традиционной грамматике предложению и словосочетанию отводится одинаково важное место. Более того, известны грамматические концепции (например, в России это учение Ф. Ф. Фортунатова и его последователей), в которых словосочетанию придавалось центральное, господствующее положение. Предложение в таких концепциях трактовалось лишь как частный случай, разновидность словосочетания, ср.: «Законченное словосочетание представляет собою полное предложение...» (Фортунатов 1956: 183). В современных синтаксических теориях, при всем их многообразии, словосочетание (синтагма) чаще всего занимает подчиненное, второплановое положение по отношению к предложению; оно как бы рассматривается через призму предложения. Это объясняется в первую очередь функциональной несамостоятельностью словосочетания. Дело в том, что с точки зрения выполняемой в системе языка роли синтагма тождественна слову с его номинативной функцией, ср. примеры: постовой милиционер и постовой (или милиционер), группа продленного дня и продленка, бежать сломя голову и мчаться и т. д. Как указывал В. В. Виноградов, «словосочетание только в составе предложения и через предложение входит в систему коммуникативных категорий речи, средств сообщения. Но оно относится так же, как слово, и к области «номинативных» средств языка, средств обозначения. Оно так же, как и слово, представляет собой строительный материал, используемый в процессе языкового общения» (Виноградов 1975: 443). Учение о словосочетании можно без остатка распределить между лексикологией и конструктивным синтаксисом предложения. В первом случае это материализация сочетательных потенций (способностей) лексемы, проявление ее валентности, а во втором — промежуточная ступень анализа и синтеза высказывания. Здесь словосочетание — это практически то, что находится на двух концах подчинительной связи. Характерно, что принятая в грамматике классификация синтагм как раз и основана на синтаксической функции зависимого слова: различаются, наряду с предикативными, объективные, релятивные и атрибутивные синтагмы. 76. Подход к предложению «сверху». Коммуникативный синтаксис Второе направление синтаксических исследований — коммуникативный синтаксис — может быть определено как взгляд на предложение/высказывание «сверху», со стороны текста. Предметом этого направления является то, как строится и как «ведет себя» ' высказывание в определенном контексте, с учетом определенной коммуникативной задачи, в какие отношения оно входит с другими себе подобными единицами. С позиций текста, разумеется, можно также оценивать применимость или неприменимость той или иной синтаксической модели (структурной схемы) для описания конкретной ситуации. С данных позиций каждое речевое сообщение характеризуется прежде всего коммуникативной наполненностью. Коммуникативная наполненность — это свойство предложения/высказывания отражать ситуацию объективной действительности, предназначенную для сообщения адресату. Оно непосредственно соотносится с уже упомянутой коммуникативной функцией синтаксических единиц. Как появляется на свет речевое сообщение? Некоторый фрагмент объективной действительности — или, по-другому, событие, — преломляясь в сознании говорящего через систему семантических функций (составляющих содержание синтаксических моделей), воплощается в конечном счете в комплексе лексических и грамматических значений, имеющих свое формальное выражение. Даже такие разные высказывания, как Уже? Ничего себе... или Конденсатор С6 устраняет возможность самовозбуждения схемы индикации, в равной степени несут в себе информацию о событиях окружающего мира; в основе сообщения всегда лежит какой-то «кусочек действительности», которому предназначено стать достоянием сознания слушающего. Говорящему есть «о чем сказать», есть «кому сказать» и есть «зачем сказать». Иными словами, смысл высказывания образуется «согласованием значимого содержания предложения с ситуативными потребностями акта общения» (Звегинцев 1976: 193). Высказывание характеризуется коммуникативной наполненностью и тогда, когда говорящий руководствуется не собственно коммуникативными целями, а какими-то условными, метаязыковыми. Очевидно, что даже примеры, записанные на классной доске, типа Солнце светит или Дождь идет (причем независимо от того, какая погода стоит в этот момент на дворе), тоже отражают определенную ситуацию, только ситуацию более сложную, допустим, такую: «Существует солнце, и оно обладает способностью светить», а кроме того: «Существует подлежащее двусоставного предложения, и оно может быть выражено словом типа солнце, и существует сказуемое, и оно может быть выражено словом типа светить». Подобные высказывания, специально построенные или используемые в мета-языковых целях, называются псевдовысказываниями (ср. Звегинцев 1976: 185 и след.). Очень важно отметить, что адресат сообщения получит информацию не только непосредственно об отражаемой ситуации, но также о том, какое место она занимает в мире говорящего, какую оценку говорящий ей дает. Этому служат следующие свойства высказывания: предикативность и модальность. 77. Предикативность и модальность Понятие предикативности не совсем одинаково определяется в разных грамматических учениях. Но в любом случае ему отводилась (и отводится) в синтаксисе весьма существенная, конститутивная роль. Именно предикативность превращает строительный материал языка — слова и словосочетания — в живой факт коммуникации. Так, А. А. Шахматов писал: «Простейшая коммуникация состоит из сочетания двух представлений, приведенных движением воли в предикативную (т. е. вообще определяющую, в частности, зависимую, причинную, генетическую) связь» (Шахматов 1941: 19; ср. также: Смирницкий 1957: 102; Бенвенист 1974: 138 и др.). Что же такое предикативность? Бе можно определить как отношение отражаемой в высказывании ситуации к миру говорящего. Поскольку же этот мир существует в двух измерениях: в пространстве и времени, постольку и координаты данной ситуации в нем обозначаются преимущественно посредством двух грамматических категорий: лица и времени. К примеру, в сообщении Я читаю книгу указывается, что данная ситуация по своему месту совпадает с говорящим («я»), а по времени — с моментом речи. Высказывание Ты читал книгу отражает ситуацию, имевшую место с собеседником говорящего (2-е лицо — «ты»), а по времени предшествовавшую моменту речи. Высказывание Будет дождь! описывает ситуацию, которая происходит не с говорящим и не с собеседником (такое «отрицательное» определение места — это тоже координата!), а по времени она должна последовать за актом речи... Конечно, время и место отражаемого во фразе события могут быть обозначены и специально, при помощи лексических средств, например: 28 марта на всей территории Беларуси будет облачно. Но это — сравнительно редкий случай. А категории глагольного лица и времени присутствуют в любом сообщении, они и служат постоянным средством соотнесения ситуации с миром говорящего. При этом категория лица имеет еще и синтаксическую ценность: она связывает глагольную форму с подлежащим (главным, с точки зрения грамматики, «участником ситуации»). Это позволяет выделять сочетание подлежащего со сказуемым в особый тип синтагм: они так и называются — предикативными. Модальность заключает в себе отношение говорящего к отражаемой ситуации. Это отношение может быть выражено специальными модальными словами (конечно, по-видимому, пожалуй, разве что, к сожалению, к счастью и т. п.), интонацией (Пе-е-етя?), синтаксическими конструкциями (Не догнать тебе бешеной тройки!) и т. п. Но, как и в случае с предикативностью, наиболее представительной для выражения модальных отношений является грамматическая (морфологическая) категория, с ее обязательными и регулярными средствами. В данном случае это категория глагольного наклонения. При помощи форм наклонения говорящий, в частности, может просто констатировать, объективно утверждать наличие некоторой ситуации (Саша пошел в кино). Но он может также активно содействовать или препятствовать ее наступлению (Саша, пошел бы ты в кино! Саша, не ходи в кино! и т. п.). Говорящий может также предполагать, допускать наличие определенной ситуации, связывать ее наступление с некоторыми другими условиями (Саша пошел в кино? Если бы Саша пошел в кино... и т. п.). В ряде языков — турецком, болгарском, латышском и др. — существует еще специальное пересказывательное наклонение, формы которого передают особое — несвидетельское — отношение говорящего к содержанию высказывания. Например, по-болгарски Момчето отиде на кино значит «Мальчик пошел в кино», а Момчето отшило на кино придется перевести на русский язык как «Мальчик, говорят, пошел в кино» или «Мальчик сказал, что он пошел в кино». Таким образом, предикативность и модальность в каком-то смысле антиподы: они дают разнонаправленную характеристику высказыванию. Содержание модальности — это отношение говорящего к отражаемой ситуации, а предикативность основана на отношении ситуации к миру говорящего. Вместе с тем, ясно, что оба указанных признака проявляются в единице текста — в высказывании, а синтаксическая модель содержит их лишь потенциально, как обязательное условие своей реализации. 78. Актуальное членение высказывания Для того, чтобы высказывание состоялось, описанных признаков еще недостаточно. Говорящий, соотнося некоторый фрагмент действительности с системой языковых моделей, представленных в его сознании, и выбирая конкретные единицы, в которых воплотятся необходимые значения, должен еще, так сказать, определить приоритеты: что в сообщении является наиболее важным, ради чего оно, собственно, строится? Это требует деления сообщения на две части: часть, известную слушающему (тему, или данное), и часть неизвестную (рему, новое). Такое деление называется актуальным членением высказывания. Оно осуществляется при помощи известных нам грамматических спосо- бов: прежде всего порядка слов и интонации, а также аффиксации, служебных слов и др. (см. § 67). Учение об актуальном членении высказывания, восходящее к работам В. Матезиуса, одного из основателей Пражского лингвистического кружка, активно разрабатывается в современной науке. В частности, оказывается, что именно актуальное членение помогает сообщению включиться в общую цепь высказываний, в текст. Ср., например, различные ситуации, в которых могли бы прозвучать следующие фразы: Дети — в саду и В саду — дети. (Первая из них может быть ответом на вопрос: «А где дети?», вторая — ответом на вопрос: «А кто это в саду?») То же самое актуальное членение определяет перспективы коммуникативного использования высказывания. Так, предложение На краю села росла береза вполне может начинать собою какой-либо прозаический текст — повесть или рассказ. Но высказывание с иным порядком слов — Береза росла на краю села — практически невозможно в такой инициальной позиции, оно требует разъяснений: что за береза, почему она должна быть известна читателю и т. д. Предикативность, модальность, актуальное членение высказывания составляют объект коммуникативного синтаксиса. Но как только мы расширяем этот объект и выходим за пределы простого предложения, мы тотчас попадаем в сферу лингвистики текста. . 79. Предложение и текст. Лингвистика текста Лингвистика текста — сравнительно новая отрасль языкознания. Согласно этой дисциплине, текст не складывается непосредственно из высказываний и не членится непосредственно на высказывания, но между текстом как таковым и отдельным высказыванием имеется промежуточное звено: сверхфразовое единст-в о (дискурс). Вот оно-то и составляет основную единицу лингвистики текста. Логично предположить, что в рамках сверхфразовых единств должны существовать свои содержательные категории и свои формы связи отдельных высказываний в единое целое. И действительно, речевое сообщение обычно содержит многообразную информацию, благодаря которой высказывание включается в дискурс, связывается с предшествующими или последующими речевыми единицами. Это могут быть буквальные лексические или же перифрастические повторы, употребление союзов, артиклей, местоимений, частиц в связующей функции, подчеркивание элемента высказывания при по- мощи интонации или словопорядка, использование специальных вводных слов и т. п. Так, в следующей цитате, вырванной из текста белорусской народной сказки, содержатся многочисленные отсылки и к предыдущим, и к последующим частям текста. Грымнууся мядзведзь з дуба проста на куст, пад як1м воук сядзеу. А тому здалося, што гэта сам мсщын гаспадар на яго напау. Очевидно, что и о медведе, и о волке речь уже ранее шла: в противном случае порядок слов был бы иным (ср.: з дуба проста на куст грымнууся мядзведзь...). Точно так же должны были уже упоминаться и дуб, и куст. Невозможно без знания предшествующего текста понять, кто такой «Лисицын хозяин (господин)» — это перифраз для кота. Местоимения як1 (в форме пад ядсш), той (тому), ён (яго) непосредственно отсылают читателя к конкретным элементам «пройденного» текста. А указательная частица гэта заменяет собой целую ситуацию (грымнууся мядзведзь...). Судя по всему, приведенный текст на этом не кончается, он нацеливает читателя на продолжение (что же сделал волк? и т. д.). Если систематизировать формальные средства, при помощи которых высказывания объединяются в дискурс, то можно утверждать, что они служат выражению таких содержательных категорий, как: 1) преду поминание; 2) чистая связность; 3) единичность, или уникальность; 4) выделение; 5) дейктичность, или указательность; 6) градация важности; 7) смысловое равновесие частей высказывания; 8) неопределенность (Новое в лингвистике, вып. 8, 1978: 31). Вместе с тем сочетаемость высказываний можно рассматривать и в плане исключительно грамматических явлений. Тогда наряду с понятием парадигматики предложения (морфологической изменяемости, вариантности синтаксической модели) возникает понятие синтагматики предложения. Дело в том, что взаимосвязанные по смыслу высказывания определенным образом соотносятся друг с другом в формах наклонения, времени, вида, лица, числа, рода своих членов. Или, говоря иными словами, грамматические значения одного высказывания накладывают определенные вероятностные ограничения на выбор грамматических значений другого, связанного с ним сообщения. Эти закономерности также составляют предмет лингвистики текста. Кроме того, данная научная дисциплина занимается общими проблемами структуры текста: его сюжетной организацией, вертикальным (ассоциативным) контекстом, сопутствующими эстетическими категориями и т. д. — ив этом своем направлении смыкается с поэтикой. 80. Некоторые направления и методы синтаксических исследований Место синтаксиса в различных грамматических учениях неодинаково; предмет соответствующей лингвистической дисциплины то сужается до предложения (или словосочетания), то расширяется за счет включения единиц смежных (более высокого и более низкого) уровней языковой системы. В работах представителей некоторых научных школ — американского дескриптивизма, датской глоссе-матики — синтаксис как таковой вообще исчезает, уступая место комбинаторике — общим правилам сочетаемости языковых единиц и их классов. Вместе с тем новые подходы, направления, методики анализа, возникающие в рамках двух глобальных методов лингвистики, описательного и сравнительного, охватывают и синтаксический уровень; более того, они нередко и рождаются в его недрах.
|
||||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2017-01-27; просмотров: 206; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.191.236.174 (0.048 с.) |