Целостность и противоречивость человека

Еще одна глобальная характеристика человека — его цело­стность. Как отмечал еще Л.Фейербах, человек — это «живое создание, характеризующееся единством материального, чув­ственного, духовного и рационально-действенного бытия». Со­временные исследователи подчеркивают такую особенность це­лостности человека, как «голографичность»: в любом проявлении человека, каждом его свойстве, органе и системе объемно пред­ставлен весь человек. Например, во всяком эмоциональном про­явлении человека обнаруживаются состояние его физического и психического здоровья, развитость воли и интеллекта, генетиче­ские особенности и приверженность определенным ценностям и смыслам и пр.

Наиболее очевидна физическая целостность человеческого орга­низма (любая царапина заставляет реагировать весь организм в Целом), но она не исчерпывает целостности человека — сверх­сложного существа. Целостность человека проявляется, например, в том, что его физиологические, анатомические, психические свойства не только адекватны друг другу, но взаимосвязаны, взаимоопределяют, взаимообусловливают друг друга.

Человек — существо, единственное из всех живых существ Неразрывно, органично связывающее в себе свои биологическую и социальную сущности, свою разумность и духовность. И био­логия человека, и его социальность, и разумность, и духовность историчны: определены историей человечества (как и отдельно го человека). А сама история вида (и любого человека) — социальна и биологична одновременно, поэтому биологическое про является в формах, зависящих во многом от общечеловеческой истории, типа конкретного общества, особенностей культуры определенного сообщества.

Как целостное существо человек всегда находится одновременнс в позиции и субъекта и объекта (не только любой ситуации обще­ственной и личной жизни, общения, деятельности, но и культу­ры, пространства, времени, воспитания).

В человеке взаимосвязаны разум и чувство, эмоции и интеллект, рациональное и иррациональное бытие. Он всегда существует и «здесь и теперь», и «там и тогда», его настоящее неразрывно связано с прошлым и будущим. Его представления о будущем определяются впечатлениями и опытом прошлой и настоящей жизни. А само вооб­ражаемое представление о будущем влияет на реальное поведение в настоящем, а иногда и на переоценку прошлого. Будучи разным в разные периоды своей жизни, человек в то же время — всю жизнь тот же самый представитель человеческого рода. Его сознательное, бессознательное и сверхсознателъное (творческая интуиция, по П. Си­монову) бытие взаимозависимы, адекватны друг другу.

В жизни человека взаимосвязаны процессы интеграции и диф­ференциации психики, поведения, самосознания. Например, из­вестно: развитие способности различать все больше оттенков цве­та (дифференциация) связано с возрастанием способности по одной увиденной детали воссоздавать образ целого предмета (ин­теграция).

Во всяком человеке обнаруживается глубокое единство инди­видных (общих для человечества как вида), типичных (свойствен­ных определенной группе людей) и уникальных (характерных лишь для данного человека) свойств. Каждый человек всегда проявляет себя одновременно и как организм, и как личность, и как индивидуаль­ность. Действительно, существо, обладающее индивидуальностью, но начисто лишенное организма — не только не человек, но — фантом. Весьма распространенное в педагогическом сознании пред­ставление о том, что организм, личность, индивидуальность — это понятия, фиксирующие разные уровни развития человека, некор­ректно. В человеке как целостном существе названные ипостаси рядоположены, взаимосвязаны, взаимоуправляемы.

Каждый отдельный человек как организм является носителем определенного генотипа, хранителем (или разрушителем) гено­фонда человечества, поэтому здоровье человека — одна из обще­человеческих ценностей,

С точки зрения педагогической антропологии важно понимать, что организм человека принципиально отличается от других жи­вых организмов. И дело не только в анатомо-физиологических осо-

бенностях. И не в том, что человеческий организм синергетичен (неравновесен): его деятельность включает в себя и хаотичные, и упорядоченные процессы, и чем организм моложе, тем более ха­отичной системой он является, тем более беспорядочно он дей­ствует. (Кстати, педагогу важно понимать следующее: хаотичное функционирование детского организма позволяет ему легче адап­тироваться к изменениям условий жизни, пластично приспосаб­ливаться к непредсказуемому поведению внешней среды, действо­вать в более широком диапазоне условий. Наступающая с возрастом упорядоченность физиологических процессов нарушает синерге-тичность организма, и это приводит его к старению, разруше­нию, заболеванию.)

Более существенно другое: функционирование человеческого орга­низма целостно связано с духовностью, разумностью, социальностью человека. На самом деле физическое состояние организма человека зависит от человеческого слова, от «силы духа», и в то же время физическое состояние человека влияет на его психологическое, эмоциональное состояние, на функционирование в социуме.

Организм человека с самого рождения (а может быть, задолго до него) нуждается в человеческом образе жизни, в человеческих формах бытия, общении с другими людьми, овладении словом и готов к ним.

На физическом облике человека отражаются социальные про­цессы, состояние культуры и особенности конкретной системы воспитания.

Каждый отдельный человек как член общества является лично­стью, т. е.:

участником совместного и в то же время разделенного труда и носителем определенной системы отношений;

выразителем и одновременно исполнителем общепринятых требований и ограничений;

носителем значимых для других и для него самого социальных ролей и статусов;

сторонником определенного образа жизни. Быть личностью, т. е. носителем социальности, — это неотъем­лемое свойство, естественная прирожденная видовая характери­стика человека.

Точно так же врожденно человеку свойство быть индивидуально­стью, т. е. существом, непохожим на других. Эта непохожесть об­наруживается как на физиологическом и психологическом уров­нях (индивидная индивидуальность), так и на уровне поведения, социального взаимодействия, самореализации (личностная, твор­ческая индивидуальность). Таким образом, индивидуальность ин­тегрирует особенности организма и личности конкретного чело­века. Если индивидная непохожесть (цвет глаз, тип нервной Деятельности и пр.), как правило, достаточно очевидна и мало зависит от самого человека и окружающей его жизни, то лично­стная непохожесть — всегда результат его сознательных усилий и взаимодействия со средой. И та и другая индивидуальность явля­ются социально значимыми проявлениями человека.

Глубокая, органическая, уникальная целостность человека во многом определяет его сверхсложность и как реального явления, и как предмета научного изучения, о чем уже шла речь выше. Она отражается в произведениях искусства, посвященных человеку, и в научных теориях. В частности, в концепциях, связывающих во­едино Я, Оно и сверх-.?; эго и альтерэго; внутренние позиции «дитя», «взрослый», «родитель» и др.

Своеобразным выражением целостности человека является его противоречивость. Н. А. Бердяев писал, что человек может позна­вать себя «сверху и снизу», из божественного начала и из демони­ческого в себе начала. «И он может это делать потому, что он двойственное и противоречивое существо, существо в высшей степени поляризованное, богоподобное и звероподобное. Высо­кое и низкое, свободное и рабье, способное к подъему и паде­нию, к великой любви и жертве и к великой жестокости и бес­предельному эгоизму» (Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической философии. — Париж, 1939. — С. 19).

Можно зафиксировать еще целый ряд интереснейших, чисто человеческих противоречий, неотъемлемых от его природы. Так, будучи существом материальным, человек не может жить только в материальном мире. Принадлежа к объективной действительно­сти, человек во всякий момент своего сознательного бытия спо­собен выйти за пределы всего, что дано ему фактически, дистан­цироваться от своего реального бытия, погрузиться во внутрен­нюю, только ему принадлежащую, «виртуальную» реальность. Мир грез и фантазий, воспоминаний и проектов, мифов и игр, идеа­лов и ценностей настолько значим для человека, что он готов отдать за них самое дорогое — свою жизнь и жизни других людей. Воздействие внешнего мира всегда органично сочетается с пол­новесным влиянием на человека его внутреннего, созданного во­ображением и воспринимаемого как реальность, мира. Иногда взаимодействие реального и воображаемого пространств бытия человека гармонично, уравновешенно. Иногда одно преобладает над другим или возникает трагическое ощущение взаимоисклю­чения этих двух сторон его жизни. Но всегда и тот и другой мир необходимы человеку, всегда он живет в них обоих.

Человеку свойственно жить одновременно и по рациональным законам, и по законам совести, добра и красоты, а они зачастую не только не совпадают, но прямо противоречат друг другу. Буду­чи детерминирован социальными условиями и обстоятельствами, ориентирован на следование общественным стереотипам и уста­новкам даже в полном одиночестве, он в то же время всегда со-

храняет свою автономность. В самом деле никогда ни один человек не поглощается полностью обществом, не «растворяется» в нем. Даже в самых жестких социальных условиях, в замкнутых социу­мах человек сохраняет хотя бы минимум самостоятельности своих реакций, оценок, поступков, минимум способности к саморегу­ляции, к автономности своего существования, своего внутренне­го мира, минимум непохожести на других. Никакие условия не могут лишить человека внутренней свободы, которую он обретает в воображении, творчестве, мечтах.

Свобода — одна из высших ценностей человека, извечно ассо­циирующаяся со счастьем. Ради нее человек способен отказаться даже от своего неотъемлемого права на жизнь. Но достижение полной независимости от других людей, от ответственности пе­ред ними и за них, от обязанностей и делает человека одиноким и несчастным.

Человек осознает свою «ничтожность» перед мирозданием, природными стихиями, социальными катаклизмами, судьбой... И вместе с тем нет людей, которые не имели бы чувства соб­ственного достоинства, унижение этого чувства чрезвычайно бо­лезненно воспринимается всеми людьми: детьми и стариками, слабыми и больными, социально зависимыми и угнетенными.

Человеку жизненно необходимо общение и в то же время он стремится к уединению, и оно оказывается тоже очень важным для его полноценного развития.

Развитие человека подчиняется определенным закономерно­стям, но не менее велико значение случайностей, поэтому и ре­зультат процесса развития никогда не может быть полностью пред­сказуем.

Человек одновременно существо рутинное и творческое: про­являет креативность и тяготеет к стереотипам, в его жизни боль­шое место занимают привычки.

Он — существо в определенной мере консервативное, стремя­щееся сохранить традиционный мир, и вместе с тем революцион­ное, разрушающее устои, переделывающее мир под новые идеи, «под себя». Способное адаптироваться к изменяющимся условиям бытия и в то же время проявлять «неадаптивную активность» (Б.А.Петровский).

Этот перечень противоречий, органически присущих челове­честву, безусловно, неполон. Но все же он показывает, что че­ловек амбивалентен, что противоречия человека во многом обу­словлены его сложной природой: одновременно биосоциальной и духовно-разумной, в них сущность человека. Человек силен сво­ими противоречиями, хотя иногда они доставляют ему немалые Неприятности. Можно предположить, что «гармоническое раз­витие человека» никогда не приведет к полному сглаживанию сущностных противоречий, к выхолащиванию человеческой сути.

 

РЕБЕНОК КАК ЧЕЛОВЕК

Все перечисленные видовые особенности присущи человеку с само­го рождения. Каждый ребенок целостен, каждый связан с Космо­сом, земной природой и обществом. Он рождается биологическим организмом, индивидной индивидуальностью, членом общества, потенциальным носителем культуры, создателем межличностных отношений.

Но дети проявляют свою человеческую природу несколько иначе, чем взрослые.

Дети более чувствительны к космическим и природным явле­ниям, а возможности их вмешательства в земную и космическую природу минимальны. В то же время дети максимально активны в освоении окружающего и созидании внутреннего мира, себя самого. Поскольку организм ребенка более хаотичен и пласти­чен, он обладает наивысшим уровнем способности к измене­нию, т. е. он наиболее динамичен. Преобладание в детстве тех психических процессов, которые связаны не с корой больших полушарий, а с другими структурами мозга, обеспечивает зна­чительно большую впечатлительность, непосредственность эмо­циональность, неспособность ребенка к самоанализу в начале жизни и стремительное его развертывание по мере созревания мозга. В силу психических особенностей и отсутствия жизненного опы­та, научных знаний ребенок больше, чем взрослый, привержен к воображаемому миру, к игре. Но это не означает, что взрослый умнее ребенка или что внутренний мир взрослого гораздо бед­нее детского. Оценки в этой ситуации вообще неуместны, так как психика ребенка просто иная, чем психика взрослого.

Духовность ребенка проявляется в способности получать удоволь­ствие от человеческого (нравственного) поведения, любить близких людей, верить в добро и справедливость, ориентироваться на иде­ал и следовать ему более или менее продуктивно; в сензитивности к искусству; в любознательности и познавательной активности.

Креативность ребенка так многообразна, ее проявления у каж­дого настолько очевидны, сила воображения над рационально­стью так велика, что иногда способность к творчеству ошибочно приписывают только детству и поэтому не принимают творческие проявления ребенка всерьез.

Ребенок гораздо наглядней демонстрирует и социальность, и органическую взаимосвязь разных ипостасей человека. Действитель­но, поведение, личностные характеристики и даже физический облик и здоровье ребенка оказываются зависимы не только и не столько от особенностей его внутреннего, врожденного потен­циала, сколько от внешних условий: от востребованности окру­жающими тех или иных качеств и способностей; от признания взрослых; от благоприятного положения в системе отношений

со значимыми людьми; от насыщенности пространства его жиз-ня общением, впечатлениями, творческой деятельностью.

Ребенок, как и взрослый, может сказать о себе словами Г. Р. Дер­жавина:

Я — связь миров, повсюду сущих. Я — крайняя степень вещества. Я — средоточие живущих, Черта начальна Божества. Я телом в прахе истлеваю, Умом громам повелеваю. Я — царь, я — раб, Я — червь, я — Бог!

Таким образом, можно сказать, что «ребенок» — это синоним к слову ^человек». Ребенок — это:

космобиопсихосоциокультурное, пластичное существо, нахо­дящееся в интенсивном развитии;

активно осваивающее и созидающее общественно-исторический опыт и культуру;

самосовершенствующееся в пространстве и времени;

имеющее относительно богатую духовную жизнь;

проявляющее себя как органическая, хотя и противоречивая целостность.

Итак, рассмотрев видовые особенности человека, мы можем ответить на вопрос: в чем состоит природа ребенка, на которую призывали ориентироваться великие педагоги прошлого. Она та же, что и природа вида ХОМО САПИЕНС. Ребенку, как и взрослому, органически присущи и биосоциальность, и разумность, и ду­ховность, и целостность, и противоречивость, и креативность.

Таким образом, равнозначность и равноправие ребенка и взрос­лого объективно обоснованны.

Для педагогической антропологии важно не только знание от­дельных особенностей детства, но понимание того, что природа ребенка делает его чрезвычайно чувствительным, отзывчивым на воздействия воспитания, окружающей среды.

Такой подход к ребенку позволяет осознанно и системно при­менять антропологические знания в педагогике, эффективно ре­шать проблемы воспитания и образования ребенка, исходя из его природы.

 

Вопросы и задания

I- Почему познание человека — сложная научная задача?

II- Охарактеризуйте ребенка как биоэнергетическое существо?

III- Назовите особенности человеческого организма и их проявления в Детском возрасте?

4. Как повлияло общественное бытие на видовые характеристики че­ловека?

5. Как проявляется разумность человека?

6. Охарактеризуйте духовность человека.

7. Проанализируйте противоречивые проявления природы человека.

8. Разведите понятия «человек», «личность», «индивидуальность».

9. Обоснуйте «рядоложенность» ребенка и взрослого.

 

Литература для самостоятельного изучения

Асмолов А. Г. Психология личности. — М., 1990.

Бехтерев В. М. Коллективная рефлексология. — Пг., 1921.

Братусь Б. С. Смысловая вертикаль сознания личности // Вопросы философии. — 1999. — № 11.

Брушдинский А. В. Проблема субъекта в психологической науке // Пси­хологический журнал. — 1991. — Т. 12. — № 6.

Вайман С. Человеческая личность в перипетиях диалога // Человек. — 1994.-№3.

Геницианский В. И. Индивидуальность как предмет педагогической ан­тропологии // Советская педагогика. — 1991. — № 9.

Гумилев Л. И. Этносфера: История людей и история природы. — М., 1993.

Дилигентский Г. Г. В защиту человеческой индивидуальности // Воп­росы философии. — 1990. — № 3.

Колесников В. И. Лекции по психологии индивидуальности. — М., 1996.

Кон И. С. В поисках себя: Личность и ее самосознание. — М., 1984.

Моисеев И. Н. Человек и ноосфера. — М., 1990.

Мясищев Б. Я. Личность и неврозы. — Л., 1960.

Петровский В. А. Психология неадаптивной активности. — М., 1992.

Питирим О. Тело, душа, совесть // Человек. — 1990. — № 1.

Природа ребенка в зеркале автобиографии: Учебное пособие по педа­гогической антропологии / Под ред. Б. М. Бим-Бада, О. Е. Кошелевой. — М., 1998.

Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. — М., 1957.

Русалов В. М. Психология и психофизиология индивидуальных разли­чий: Некоторые итоги и ближайшие задачи системных исследований // Психологический журнал. — 1991.—Т. 12. — № 5.

Силин А. А. Люди и звезды//Человек. — 1994. — № 1.

Симонов П. В. Созидающий мозг. — М., 1993.

Ушинский К. Д. Человек как предмет педагогической антропологии: Опыт педагогической антропологии // Педагогические сочинения: В 6 т. — М., 1990.-Т. 5, 6.

Франкл В. Человек в поисках смысла. — М., 1990.

Человек: Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. Древний мир — эпоха Просвещения. — М., 1991.

Человек: Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. XIX век. — М., 1995.

 

 

Лекция третья