Социум как проекция режима диурна

Теперь посмотрим к чему приводит нас методология Жильбера Дюрана, с точки зрения социологии и, шире, с точки зрения социо-культурной топики нашей базовой пары логос/мифос.

Дело в том, что мы видим наглядно, что основные параметры логоса (числителя) есть ничто иное как одна из разновидностей режима диурна. То есть логос есть частный случай одного из режима мифа. Не нечто прямо противоположное мифу, но одна из его вариаций (и даже идеовариаций, то есть версии того же самого).

Могут сказать: эта вариация претендует на эксклюзивность. Да но и сам героический миф, отталкиваясь от которого логос развился, претендует на эксклюзивность – это и есть миф об эксклюзивности, так как борется со временем.

На всех этапах развертывания западно-европейской рациональности, если учесть структурный подход Дюрана, мы встречаем именно героический миф, диайрезис, диурн – гипертрофированное развитие патриархальной воли, мускулиноидность, постуральную доминанту, подминающую все остальное.

Это -- Рим. Это -- ахейская Греция и Александр Македонский. Это – европейское Средневековье и пылающая готика. Это – Декарт и рациональность Нового времени. Это – мировой колониализм. Это – классическая философия, кульутра и искусство. Это – современная наука. Можно назвать это мифом об Апполоне или мифом о Духе.

Миф о субъекте и объекте, равно как и платоновский миф об идее, и да и сам гераклитовский логос – все это следствия мифологической активности режима диурна.

В той мере в какой социум есть явление рациональное (а в значительной степени оно именно таково – неслучайно мы говорим о социальном логосе) он также есть продукт диурна. То, что не попадает в диурн, выносится за пределы социального логоса – в подполье.

Однако вычленение режима диурна, который сам относится именно к мифосу, а не к логосу, позволяет наметить тонкую грань – став логосом, диурн делегировал ему только одну часть, остальное же осталось в подполье. Поэтому неверно было бы понимать всю ситуацию так, будто весь мифологический заряд диурна переходит в логос. Не весь – только определенная его часть, причем меньшая. Основной объем Апполона в ситуации логоса против мифоса остается на стороне мифоса. В ХХ веке в форме возрожденного культа Вотана он взрывает (по Юнгу) логосную рациональность германской культуры (феномен национал-социализма Гитлера).

Можно сказать, что идея Ницше о воле к власти, как иррациональном (мифологичсеком) инстинкте, сводится к тому же самому: воля к власти это диурн в широком смысле и она является невидимым двигателем рационально-социальных процессов (в науке, обществе, политике, этике, системе ценностей).

Прогресс как миф

Существенную модификацию логоса Запада привносит миф о Прометее. Это не диурническая модель, но оторвавшаяся от целого половина циклического мифа. Философия истории это половина окружности, выбившаяся на поверхность и сцепившаяся там с результатами сильно обескровленного рационалистического логоса. Она подпитывает разлагающееся Средневековье новым титанизмом (Возрождение, буржуазные революции).

Но, как и в классической версии мифа прогресс несет в себе наказание и возврат к той второй половине, от которой восходящая стадия тщетно пыталась освободиться. Судьба титанов находиться на их месте и не посягать на привилегии богов. В ХХ веке относительность прогресса стала очевидной всем⁽¹⁸⁾. Определенную роль в этом играет и сюжет о Пандоре и ее сундуке. Стремление женщин полноценно участвовать в политической жизни (суфражизм) и современный феминизм – явно указывают на вторую составляющую этого мифа.

Эта тема совпадает с индусским мифом о кали-юге, последнем, темном веке, в котором будет преобладать разнузданная и хаотическая женственность.

Режимы и социальные классы

Еще один вывод из Дюрана – это возможность спроецировать данную картину на социальные классы и основные социальные функции.

Очевидно, что режим диурна покрывает собой королей, аристократов и воинов (ноблей). Сюда же следует отнести жрецов (фламенов) богов света и ясного неба. Это мусколиноидные олимпийские культы. По Дюмезилю, в индоевропейских обществах представители этих двух «классов» (или больших социальных групп), жрецы и воины, формировали основную социальную, политическую, экономичсекую и ценностную структуру, являясь правящими в прямом и мифологическом смыслах (боги жрецов и воинов – Юпитер и Марс римлян считались верховными по сравнению с богом ремесленников, торговцев и землепашцев – Квирином).

Драматические мифы относится к ремесленникам и крестьянам, занятым циклическим трудом. Пролетарии Рима способны были только производить детей⁽¹⁹⁾, то есть копулятивная (сексуально-ритмическая) функция в них преобладала. Ритмичность однообразного физического труда – классический пример цикла и его символизма.

И наконец, мистическим мифам соответствуют женские культы и их жрецы (черная богиня мать Кибела, жрецы которой практиковали ритуальную кастрацию – феминоидность), а также особые мистические созерцательные культы.

Касты, классы и сословия в большинстве известных нам обществ (социальных систем) отражают принцип доминации режима диурна над режимом ноктюрна. Патриархальная аристократия – жрецы и воины представляют собой элиту, высшие слои общества.

Третье сословие -- крестьяне, ремесленники и торговцы относятся к драматическому режиму ноктюрна, связаны с циклическим символизмом.

Социальная группа, соответствующая мистической группе мифов, представляет большую трудность для ее определения и локализации. С одной стороны, представители этого типа относится к определенному виду жречества, утверждающего вселенский монизм, единство всего сущего. Это эзотерическая (мистическая) линия в классических религиях. В примитивных обществах и в шаманизме их можно отнести к условной категории «черных магов» или «черных шаманов».

Вместе с тем, ряд свойств этого типа относится к низшим слоям общества, стоящим в определенном смысле ниже его нижнего предела: это четвертая каста в индуизме (шудры -- состоящая из плохо интегрированных в арийскую структуру автохтонных элементов), маргиналы, парии, чандалы, рабы, лица без гражданства в греческих полисах (идиотес).

Здесь можно вспомнить о двойственном значении черного цвета у традиционалиста Рене Генона (1987-1951). Генон говорил, что черный цвет обозначает и «высшую непроявленность» (небытие, асат в индуизме, мир чистой возможности) и вместе с тем «тьму материи»⁽²⁰⁾.

Поэтому социальная идентификация комплекса мистического ноктюрна представляет собой определенную проблему и нуждается в более подробном выяснении.

В качестве примера, можно привести период буржуазно-демократических революций, которые захлестнули Европу, начиная с эпохи Возрождения и сформировали социально-политический пейзаж Нового времени. Подъем третьего сословия (ему соответствуют синтетические – циклические – мифы ноктюрна) сопровождался в культуре подъемом тем титанизма и прометеизма.