Развитие этнопсихологии в России в XX в.

 

В начале XX в. к проблемам этнической психологии стали обращаться представители непосредственно психологической науки^*.

^* Психология как самостоятельная отрасль знаний выделилась из философии в начале XIX в., а в начале следующего столетия уже выработала достаточно устойчивую базу своих теоретических и методологических представлений, а также стала накапливать опыт развернутых прикладных исследований личности.

 

Выдающийся русский психолог И.М. Сеченов, оставивший в наследство последующим поколениям теорию рефлексов поведения человека, внимательно следил за результатами прикладных исследований этнографов, всячески поддерживал их стремление всесторонне изучить этнические характеристики психики народов страны. Вместе с тем он считал, что последние надо изучать не только и не столько по продуктам духовного развития народа, но и с использованием специальных психологических методик изучения личности.

Известный русский (советский) психиатр и психолог, организатор и руководитель Психоневрологического института и Института по изучению мозга и психической деятельности, автор работ «Коллективная рефлексология», «Общественная психология», «Внушение в общественной жизни», В.М. Бехтерев (1857-1927) также не мог обойти своим вниманием вопросы этнической психологии. Он пришел к выводу, что каждая нация имеет свой темперамент и свои своеобразные черты характера, а также специфические особенности умственной деятельности, которые закрепляются и соответственно передаются биологическим путем. Все же остальные этнопсихологические характеристики имеют социокультурную природу, зависят, по его мнению, от общественного развития и уклада жизни, сложившегося в ходе культурного генезиса.

В противовес В. Вундту, предполагавшему, что основными источниками представлений о национальной психологии того или иного народа является изучение его мифов, обычаев и языка, В.М. Бехтерев призывал исследовать коллективную и индивидуальную психологию и деятельность людей как представителей конкретных этнических общностей. При этом он резко критиковал и понятийный аппарат, использовавшийся В. Вундтом и другим западным психологом Г. Лебоном, подчеркивал, что они проявляли субъективизм, говоря о «народной душе», «народном чувстве» и «народном духе». Он противопоставлял им свою точку зрения на проблему изучения национально-психологических особенностей людей, полагая, что ею должна заниматься особая наука — коллективная рефлексология [22].

В своих работах В.М. Бехтерев одним из первых в России обратился к вопросу о роли и значении символики у различных народов. Согласно его взглядам, жизнь любой этнической группы и нации в том числе, полна символизма. В качестве национально специфичных символов может использоваться широкий круг предметов и явлений: язык и жесты, флаги и гербы, герои войны, подвиги исторических лиц, выдающиеся исторические события. Эти символы выступают средством согласования интересов и совместной деятельности людей, тем самым объединяя их в единую общность.

Значительный вклад в развитие этнопсихологии в России внес А.А. Потебня (1831-1891) — украинский и русский философ-славянист, разрабатывавший вопросы теории языкознания и национального фольклора. В отличие от направлений исследований других русских ученых, предметом изучения которых был национальный характер, описание национальной психологии представителей той или иной этнической общности, он стремился раскрыть и объяснить механизмы формирования этнопсихологической специфики мышления. Его фундаментальный труд «Мысль и язык», а также статьи «Язык народов» и «О национализме» содержали глубокие и новаторские идеи и наблюдения, позволяющие понять природу и специфику проявления интеллектуально-познавательных национально-психологических особенностей.

По мнению А.А. Потебни, главным не только этнодифференцирующим, но и этноформирующим признаком любого этноса является язык. Все существующие в мире языки роднят два свойства — звуковая «членораздельность» и то, что все они есть системы символов, служащих выражению мысли. Все остальные их характеристики этносвоеобразны и главная среди них — система приемов мышления, воплощенная в языке. Он считал, что язык — не есть средство обозначения уже готовой мысли, ведь в этом случае языки были бы легко взаимозаменяемы. Но этого не происходит, потому что функция языка — не обозначать уже готовую мысль, а творить ее. При этом представители разных народов посредством национальных языков формируют мысль своим, отличным от других способом. Таким образом, языковая принадлежность индивида создает объективные условия для развития у него особенности психической деятельности.

Развивая в последующем свои положения, А.А. Потебня пришел к целому ряду важных выводов, согласно которым:

а) утрата народом своего языка равносильна его денационализации;

б) представители разных национальностей не всегда могут наладить адекватное взаимопонимание, так как существуют специфичные особенности и механизмы межэтнического общения, которые должны учитывать мышление всех сторон общающихся людей;

в) культура и образование развивают и закрепляют этноспецифические характеристики представителей тех или иных народов, а не нивелируют их,

г) этническая психология, являясь разделом психологической науки и исследуя соотношение личностного развития и развития народного, должна показать возможность выявления национальных особенностей и строения языков как следствие общих законов народной жизни [150. — С. 121-124].

Много пользы для развития этнопсихологических идей в нашей стране принесли работы Д.Н. Овсянико-Куликовского (1862-1931), ученика и последователя А.А. Потебни, стремившегося выявить и обосновать механизмы и средства формирования психологического своеобразия наций.

Основной его работой, посвященной этой проблеме, стала «Психология национальности» (1922). Согласно его концепции, главными факторами формирования национальной психики являются элементы интеллекта и воли, а элементы эмоций и чувств в их число не входят. Вслед за своим учителем Д.Н. Овсянико-Куликовский считал, что национальная специфика коренится в особенностях мышления и искать эти особенности нужно не в содержательной стороне интеллектуальной деятельности и в ее результативности, а в бессознательных компонентах психики человека. Язык при этом выступает стержнем народной мысли и психики и является особой формой накопления и сбережения психической энергии народов.

Д.Н. Овсянико-Куликовский пришел к выводу, что все нации можно разделить условно на два основных типа: активные и пассивные — в зависимости от того, какая из двух видов воли — «действующая» или «задерживающая» — преобладает у данного этноса. Каждый из этих типов, в свою очередь, можно разложить на ряд разновидностей, подтипов, отличающихся друг от друга определенными этноспецифичными добавочными элементами. Например, к пассивному типу ученый относил психологию русских и немцев, различающихся вместе с тем присутствием у русских элементов волевой лени. К активному типу он относил английский и французский национальные характеры, различающиеся присутствием у французов излишней импульсивности [169. —С. 23-24].

Многие идеи Д.Н. Овсянико-Куликовского были эклектичны и недостаточно аргументированны, являлись следствием неудачного применения идей 3. Фрейда, однако в последующем они натолкнули исследователей этнической психологии на правильный анализ интеллектуальных, эмоциональных и волевых национально-психологических особенностей людей.

Особые заслуги в развитии этнической психологии в России принадлежат Г.Г. Шпету (1879-1940), первым начавшему читать курс лекций по этому предмету и организовавшему в 1920 г. единственный в стране кабинет этнопсихологии. В 1927 г. он опубликовал работу «Введение в этническую психологию», в которой в форме дискуссии с В. Вундтом, М. Лацарусом и Г. Штейнталем выразил свои взгляды на основное содержание, перспективы и направления развития прогрессивной и очень нужной отрасли знаний.

Этническая психология, утверждал Г.Г. Шпет, является описательной, а не объяснительной наукой. По его мнению, она должна заимствовать у этнологии классификацию социальных явлений, а затем уже ставить вопросы типа: «А как это переживается народом данной эпохи?», «Что он любит, чего боится, чему поклоняется?» и т.п.

Предметом этнической психологии, пришел к выводу ученый, может выступать описание типичных коллективных переживаний представителей конкретного народа, которые являются следствием функционирования их языка, мифов, нравов, религии и т.п. Как бы отдельные представители той или иной одной этнической общности ни были индивидуально различны и сколько бы несхожим ни являлось их отношение к подобным социальным явлениям, всегда можно найти нечто общее в их реакциях и поведении. При этом общее, считал Г.Г. Шпет, не есть усредненное целое, не есть совокупность сходств. Общее понималось им как «тип», как «репрезентант психики многих индивидов», как характеристика, объединяющая и показывающая нюансы всего своеобразия мыслей, чувств, переживаний поступков и действий людей конкретной национальности [255].

В целом взгляды Г.Г. Шпета были излишне философскими и затеоретизированными, не давали возможности непосредственно изучать многообразие этнопсихологических явлений. Однако главная заслуга этого выдающегося ученого состоит в том, что он вынес на всеобщее обсуждение интересные вопросы, способствовал их распространению в стране, начал обучение этнической психологии в высшей школе. Ему принадлежит мысль о том, что Россия с ее сложным этническим составом населения, с разнообразным культурным уровнем и характером народов представляет особенно благоприятные условия для разработки проблем этнической психологии.

Интерес к этнической психологии и этнопсихологическим исследованиям после революции 1917 г. не угас. Многие впоследствии известные ученые-психологи уделяли им серьезное внимание.

Л.С. Выготский (1896-1934) — выдающийся советский психолог, основатель культурно-исторической школы в отечественной психологии пришел к выводу, что психическая деятельность человека в процессе культурно-исторического развития формируется под влиянием орудий труда, вызывая тем самым принципиальную перестройку ее внутреннего содержания. Основным методом исследования в этнической психологии он предложил считать инструментальный метод, суть которого состоит в исследовании поведения людей в тесной взаимосвязи с тенденциями исторического, социокультурного и национального развития, в анализе структуры и динамики «инструментальных актов» психики человека [43. — С. 206-210].

К объекту этнической психологии Л.С. Выготский предлагал относить и «психологию примитивных народов», подразумевая под этим сопоставление психической деятельности современного «культурного» человека и первобытного «примитива». Он считал необходимым проведение обширных кросскультурных исследований и прежде всего по сравнительному изучению психологии представителей «традиционных» и «цивилизованных» обществ. Специфика его подхода к выявлению своеобразия психики различных народностей и этнических групп заключалась в том, что в противовес принятым и давно уже применявшимся тестовым испытаниям конкретных индивидов в центр анализа он предлагал ставить исследование особенностей национальной среды их обитания и деятельности, ее структуры, специфики развития, которые и определяют динамику содержания всего того, что обуславливает этническое своеобразие психических процессов личности и групп людей [42. — С. 165-167].

Кроме того, он пришел к очень важному выводу о том, что изучать психику детей нужно не на основе сопоставления ее с психикой среднестатического «стандартного» ребенка, а с учетом сравнительного анализа психологии взрослого человека той же национальной общности. Идеи Л.С. Выготского оказали большое влияние на развитие не только этнической психологии, но и всей психологической науки в целом. С позиций культурно-исторической концепции Л.С. Выготского в конце 20-х годов XX в. была подготовлена программа научно-исследовательской работы по педологии национальных меньшинств. Ее особенность заключалась в том, что в противовес широко распространенным тестовым методикам в центр ставились исследования национальной среды, ее структуры, динамики, содержания, всего того, что и определяет этническое своеобразие психических процессов.

Под руководством другого выдающегося советского психолога, одного из основателей нейропсихологии А.Р. Лурии (1902-1977) в 1931-1932 гг. была осуществлена практическая проверка идей культурно-исторического подхода во время специальной научной экспедиции в Узбекистан, задачей которой являлся анализ социально-исторического опыта формирования психических познавательных процессов некоторых народов Средней Азии.

В ходе осуществленного исследования А.Р. Лурией была выдвинута и доказана гипотеза, согласно которой изменения общественно-исторического уклада, характера общественной жизни (практики и т.п.) конкретного народа вызывают коренную перестройку психических познавательных процессов людей, имеющую вместе с тем своеобразную специфику. В результате чего в новых условиях функционирование не закрепившихся еще в общественном сознании нарождающихся норм и правил поведения опосредовано традиционными формами психической деятельности людей, свойственными им как представителям конкретной этнической общности.

Проведенные А.Р. Лурией эксперименты по изучению психических познавательных процессов (восприятия, мышления, воображения), а также содержания форм самоанализа и самооценки в частности узбеков, выявили определенную трансформацию их психики под воздействием новых социальных отношений, однако изменялись при этом не закономерности психической деятельности людей, а механизмы влияния на нее внешних факторов. Материалы этой экспедиции в силу специфических политических условий развития нашего государства были опубликованы только через 40 лет, однако в 30-е годы даже их частичное обсуждение в ограниченных аудиториях ученых привело к определенным сдвигам в подходе к изучению этнопсихологических феноменов [141].

В 30-50 годах XX в. развитие этнической психологии, как и некоторых других наук, приостановилось в силу зарождения в стране культа личности И. В. Сталина. И хотя сам он считал себя единственно верным толкователем теории национальных отношений в стране, написал немало работ по этому вопросу, однако все они вызывают сегодня определенный скептицизм и должны быть правильно оценены с современных научных позиций. Более того, совершенно очевидно, что некоторые направления сталинской национальной политики не выдержали испытания временем. Например, взятая по его указанию ориентация на формирование в нашем государстве новой исторической общности — советского народа — в окончательном итоге не оправдала возлагавшихся на нее надежд. Более того, нанесла вред процессу формирования национального самосознания представителей многих этнических общностей нашей страны, поскольку бюрократы от политики в государстве слишком рьяно и прямолинейно претворяли в жизнь важную, но слишком рано провозглашенную задачу. То же самое можно сказать и о результатах денационализации вузовского и школьного образования. И все это потому, что игнорировалось этническое своеобразие представителей большинства народов нашей страны, которое, конечно же, не могло исчезнуть по мановению волшебной палочки. Отсутствие конкретных прикладных этнопсихологических исследований в эти годы, репрессии по отношению к тем ученым, которые их осуществляли в предыдущее время, отрицательно сказались на состоянии самой науки. Было упущено много времени и возможностей. Лишь в 60-х годах появились первые публикации по этнопсихологии.

Бурное развитие социальных наук в этот период, непрерывное увеличение числа теоретических и прикладных исследований привели к всестороннему изучению сначала общественной, а потом и политической жизни страны, сущности и содержания человеческих взаимоотношений, деятельности людей, объединенных в многочисленные группы и коллективы, среди которых большинство было многонациональными. Особое внимание ученых привлекло общественное сознание людей, в котором немаловажную роль играет и национальная психология.

Первым на необходимость исследования национальной психологии в конце 50-х годов обратил серьезное внимание советский социальный психолог и историк Б.Ф. Поршнев (1908-1979), автор работ «Принципы социально-этнической психологии», «Социальная психология и история». Главной методологической проблемой этнопсихологии он считал выявление причин, которые обусловливают существование национально-психологических особенностей людей. Он критиковал тех ученых, которые стремились выводить своеобразие психологических особенностей из физических, телесных, антропологических и других подобных черт, считая, что необходимо искать объяснение специфических характеристик психического склада нации в исторически сложившихся конкретных экономических, социальных и культурных условиях жизни каждого народа [184. — С. 99-100].

Кроме того, Б.Ф. Поршнев настоятельно призывал к исследованию традиционных форм труда, формирующих особенности национального характера. Он особо подчеркивал, что необходимо выявлять связи языка с глубинными психическими процессами, указывал, что письмо иероглифическое и письмо фонетическое вовлекают в работу разные зоны коры головного мозга. Он также советовал изучать механизмы общения, в частности, мимику и пантомимику, считал, что даже и без применения точных специальных методов легко заметить, как в сходных ситуациях представители одной общности улыбаются во много раз чаще, чем другой [184. — С. 163-164]. Б.Ф. Поршнев подчеркивал, что суть дела не в количественных показателях, а в чувственно-смысловом значении движений лица и тела. Он предупреждал, что не следует увлекаться составлением для каждой этнической общности социально-психологического паспорта — перечня характерных для нее и отличающих ее от других психических черт. Нужно ограничиваться лишь узким кругом существующих признаков психического склада конкретной нации, составляющих его действительную специфику. Кроме того, ученый исследовал механизмы проявления «суггестии» и «контрсуггестии», проявляющиеся в межнациональных отношениях

Изучением этнопсихологических феноменов начали заниматься многие науки: философия, социология, этнография, история, некоторые отрасли психологии.

Отечественная философия и социология, продолжая разрабатывать теорию наций и национальных отношений, заинтересовались методологическим обоснованием сущности и содержания национальной психологии как явления общественного сознания [12; 17; 37; 73; 84].

Этнография (этнология) на основе осмысления огромного материала, накопленного в ходе полевых исследований, стала заниматься обобщением на теоретическом уровне данных о своеобразии психологии представителей различных этнических общностей [28; 29; 80].

Социальная психология и военная психология специализировались на сравнительном анализе национально-психологических особенностей представителей различных общностей [115; 122; 238].

Пристальный интерес многих наук к этнической психологии и национально-психологическим особенностям людей, с одной стороны, способствовал качественному развитию представлений о них, а с другой, — порождал определенные различия в решении кардинальных методологических проблем этой области знаний. В результате складывались два подхода к их пониманию и исследованию.

Представители теоретико-аналитического подхода, среди которых преобладали философы, историки, социологи, стремились изучать этнопсихологические феномены, как правило, лишь на теоретическом уровне осмысления социальных явлений. Они помогли выработать и уточнить понятийный аппарат этнической психологии как науки, способствовали появлению работ по всестороннему анализу национальной психологии как явления общественного сознания в широком плане, т.е. в соотношении ее с идеологией, классовой психологией и другими феноменами.

Однако простые констатация и осмысление национальной психологии как явления, свойственная представителям этого подхода, не решала полностью даже проблемы выявления своеобразия ее содержания и психологической функциональной роли. Ученые уделяли главное внимание анализу структуры национальной психологии, а не механизмам и специфике ее функционирования. Такая позиция была вполне правомерна, и на том этапе развития этой отрасли знаний сыграла свою положительную роль. Вместе с тем такой подход не обеспечивал возможности выявления своеобразия психологии представителей разных наций и тем самым не гарантировал появления обоснованных данных для выведения закономерностей проявления национально-психологических особенностей людей.

Сторонники функционально-исследовательского подхода в понимании проблем этнической психологии, в число которых входили в основном отечественные психологи и этнографы, напротив, уделяли главное внимание эмпирическому изучению собственно психологических характеристик представителей различных национальных общностей и формулированию на этой основе конкретных теоретических и методологических положений.

Так, например, военные психологи Н.И. Луганский и Н.Ф. Феденко первоначально исследовали национально-психологическую специфику деятельности и поведения личного состава армий некоторых западных государств, а затем уже перешли к определенным теоретико-методологическим обобщениям, сложившимся в окончательном итоге в четкую систему представлений о национально-психологических явлениях [238]. На основе анализа особенностей психологии представителей различных наций делали свои теоретические выводы и этнографы Ю.В. Бромлей, Л.М. Дробижева, С.И. Королев [28; 29; 80; 112].

Ценность функционально-исследовательского подхода заключалась в том, что его острие было направлено на выявление специфики проявления национально-психологических особенностей людей в их практической деятельности. Это позволяло по-новому взглянуть на многие теоретические и методологические проблемы этого чрезвычайно сложного общественного феномена.

Хронологически в 60-90 годы XX в. этническая психология у нас в стране развивалась следующим образом. В начале 60-х годов на страницах журналов «Вопросы истории» и «Вопросы философии» прошли дискуссии по проблемам национальной психологии, после которых отечественные философы и историки в 70-е годы начали активно разрабатывать теорию наций и национальных отношений, уделяя приоритетное внимание методологическому и теоретическому обоснованию сущности и содержания национальной психологии как явления общественного сознания (Э.А. Баграмов, А.Х. Гаджиев, П.И. Гнатенко, А.Ф. Дашдамиров, Н.Д. Джандильдин, С.Т. Калтахчян, К.М. Малинаускас, Г.П. Николайчук и др.).

С позиций своей отрасли знаний в это же время подключились к изучению этнопсихологии этнографы, занимавшиеся обобщением на теоретическом уровне результатов своих полевых изысканий и более активно начавшие изучать этнографические характеристики народов мира и нашей страны (Ю.В. Арутюнян, Ю.В. Бромлей, Л.М. Дробижева, В.И. Козлов, И.М. Лебедева, A.M. Решетов, Г.У. Солдатова и др.).

Очень продуктивно с начала 70-х годов этнопсихологическая проблематика стала разрабатываться военными психологами, которые основной упор делали на изучение национально-психологических особенностей представителей зарубежных государств (В.Г. Крысько, И.Д. Куликов, И.Д. Ладанов, Н.И. Луганский, Н.Ф. Феденко, И.В. Фетисов).

В 80-90-е годы у нас в стране начали складываться научные коллективы и школы, занимающиеся проблемами собственно этнической психологии и этносоциологии. В Институте этнологии и антропологии РАН длительное время работает сектор социологических проблем национальных отношений во главе с Л.М. Дробижевой. В Институте психологии РАН в лаборатории социальной психологии была создана группа, исследовавшая проблемы психологии межнациональных отношений, возглавляемая П.Н. Шихиревым. В Академии педагогических и социальных наук в отделении психологии В.Г. Крысько была создана секция этнической психологии. В Санкт-Петербургском Государственном университете под руководством А.О. Бороноева плодотворно работает над проблемами этнической психологии коллектив социологов. Вопросы этнопсихологических особенностей личности разрабатываются на кафедре педагогики и психологии Университета дружбы народов, возглавляемой А.И. Крупновым. На изучение национально-психологических особенностей представителей различных народов сориентирован профессорско-преподавательский состав кафедры психологии Северо-Осетинского государственного университета, руководит которой Х.Х. Хадиков. Под началом В.Ф. Петренко проводятся зтнопсихосемантические исследования в МГУ. им. М.В. Ломоносова. Д.И. Фельдштейн возглавляет Международную Ассоциацию содействия развитию и коррекции межнациональных отношений.

В настоящее время экспериментальные исследования в области этнической психологии включают в себя три главных направления. Серьезными теоретико-аналитическими обобщениями в области кросскультурной психологии занимается Б.А. Душков.

Первое направление занимается конкретным психологическим и социологическим изучением различных народов и народностей. В его рамках осуществляются работы по осмыслению этнических стереотипов, традиций и специфики поведения русских и представителей многочисленных этнографических групп Северного Кавказа, национально-психологических особенностей коренных народов Севера, Поволжья, Сибири и Дальнего Востока, представителей некоторых зарубежных государств.

Ученые, относящиеся ко второму направлению, занимаются социологическими и социально-психологическими исследованиями межнациональных отношений в России и СНГ. Представители третьего направления в отечественной этнической психологии уделяют в своей работе главное внимание изучению социокультурной специфики вербального и невербального поведения, этнопсихолингвистической проблематике.

Особую роль среди исследователей истоков национального своеобразия народов нашего государства сыграл Л.Н. Гумилев (1914-1992) — советский историк и этнограф, разработавший своеобразную концепцию происхождения этносов и психологии людей, к ним принадлежащих, отраженную в целом ряде его работ [63; 64; 65].

Он считал, что этнос — есть явление географическое, всегда связанное с ландшафтом, который кормит приспособившихся к нему людей и развитие которого зависит в то же время от особого сочетания природных явлений с социальными и искусственно созданными условиями. Вместе с тем он всегда подчеркивал психологическое своеобразие этноса, определяя последний как устойчивый, естественно сложившийся коллектив людей, противопоставляющий себя всем прочим аналогичным коллективам и отличающийся своеобразными стереотипами поведения, которые закономерно меняются в историческом времени.

Для Л.Н. Гумилева этногенез и этническая история не являлись идентичными понятиями. По его мнению, этногенез — это не только начальный период этнической истории, но и четырехфазный процесс, включающий возникновение, подъем, упадок и умирание этноса. Жизнь этноса, считал он, подобна жизни человека, как и человек, этнос смертен. Эти представления выдающегося российского ученого до сих пор вызывают споры и критику со стороны его оппонентов, однако если последующее развитие этносов и его исследования подтвердят цикличность их существования, то это позволит по-новому взглянуть на формирование и передачу национально-психологических особенностей представителей конкретных национальных общностей.

Этническая история, по мнению Л.Н. Гумилева, дискретна (прерывна). Импульсом, приводящим в движение этносы, считал он, является пассионарность. Пассионарность — понятие, употреблявшееся им для объяснения особенностей процесса этногенеза. Пассионарностью могут обладать как отдельные личности, принадлежащие к конкретному этносу, так и этнос в целом. Для пассионарных личностей присущи исключительная энергичность, честолюбие, гордость, чрезвычайная целеустремленность, способность к внушению.

По мнению Л.Н. Гумилева, пассионарность выступает атрибутом не сознания, а подсознания, является специфическим проявлением нервной деятельности, которое фиксируется в истории этноса особенно важными событиями, качественно изменяющими его жизнь. Такие трансформации возможны при наличии пассионарности как особого качества и отличительной характеристики не только у индивида, но и групп людей. Таким образом, пассионарный признак приобретает популяционный и закономерный характер. Для пассионариев, считал ученый, характерно посвящение себя одной цели, длительное энергетическое напряжение, соотносимое с пассионарным напряжением всего этноса. Кривые роста и падения пассионарного напряжения являются общими закономерностями этногенеза.

Концепция Л.Н. Гумилева в целом достаточно специфична, но психологи находят в ней немало нового в силу того, что пассионарность и специфика этногенеза этнической общности помогают понять многие феномены, которые они изучают, выводить и достаточно точно осмысливать закономерности формирования, развития и функционирования национально-психологических особенностей людей.

Рассмотрение истории развития отечественной этнической психологии было бы неполным без анализа места и роли своеобразных школ (социологической, этнологической, с одной стороны, и психологической — с другой), сложившихся и функционирующих сегодня в нашем государстве.

Этнопсихологическая школа в отечественной социологии и этнологии — это совокупность направлений развития этнопсихологических взглядов и кросскультурных исследований, предпринятых советскими социологами и этнографами.

Социология имеет свой, более абстрактно-обобщенный, чем в психологии подход к пониманию этносов и их психики. Она рассматривает последние как определенное единство, объединенное схожестью деятельности и интересов. В понимании особенностей проявления этнопсихологического, его динамики у нее свои представления.

Этнология и этнопсихология имеют один объект исследования — это национальные общности, но предмет изучения у них разный. Первую интересуют быт и культура, демографические характеристики народов, а вторую — закономерности и особенности их психики, самосознания, черт национального характера и т.д., которые проявляются в быту, культуре, традициях, поведении представителей национальных общностей.

Вместе с тем именно социологи и этнографы после развенчания культа личности Сталина с начала 60-х годов XX в. вновь поставили вопрос о необходимости изучения национальной психологии, предложили направления анализа ее теоретических и методологических проблем, призвали к сотрудничеству в решении этих проблем психологов [см. Советская этнография. — 1983. — № 2-4]. Затем ученые активно развернули исследования этносоциологических и национально-психологических характеристик населения страны.

Наиболее продуктивно работали научные коллективы под руководством ЮБ. Бромлея и Л.М. Дробижевой, обращавшие главное внимание на изучение психологических аспектов национальных отношений, роли национальных традиций в социальной регуляции поведения, влияния многообразия культурной среды на психику представителей различных этнических общностей. По результатам этой многогранной деятельности регулярно проводились научные конференции и семинары.

В 70-е годы стали активно включаться в этот процесс представители национальных регионов государства, что, безусловно, принесло большие положительные результаты, так как исследовались национально-психологические явления и процессы в той среде, представителями которой были сами ученые. А.Х. Гаджиев возглавил изучение национальных стереотипов и установок представителей народов Северного Кавказа [45; 46; 47]. А.Ф. Дашдамиров продуктивно работал над проблемами исследования национально-психологического своеобразия проявления личности индивида в условиях Закавказья [70]. Под руководством Н.Д. Джандильдина изучались этнопсихологические характеристики народов Средней Азии и Казахстана [72; 73].

Не остались без внимания ученых и вопросы культуры межнационального общения в государстве; классовые и человеческие аспекты в национальной психологии; специфика проявления национального характера в общественной жизни; национальные и интернациональные формы социального бытия, национального сознания и самосознания, своеобразия их функционирования. Результаты проведенных исследований получили широкое освещение на страницах журналов «Советская этнография», «Вопросы философии», «Психологического журнала», прошедших в 90-е годы научных конференциях в Москве, Твери и Владикавказе.

Этнопсихологическая школа в отечественной военной психологии — научное направление, зародившееся и развивавшееся как результат запросов практики морально-психологической подготовки российских военнослужащих, в том числе к боевой деятельности против личного состава армии конкретных зарубежных государств.

Начиная с середины XIX в., русские военные исследователи проявляли устойчивый интерес к национально-психологическим проблемам, указывали на необходимость учета этнических (в том числе и психологических) особенностей в обучении и воспитании воинов. Подготовленные и изданные в конце XIX в. в России книги по результатам этих исследований содержали этнографические характеристики представителей почти всех народов и народностей страны, они активно использовались в практике индивидуально-воспитательной работы в армии и на флоте.

Особая заслуга в привлечении широкой общественности к проблемам этнической психологии в более позднее время принадлежит А.Е. Снесареву. Он впервые разработал и в 1920 году начал читать в Академии генерального штаба курс лекций «Психология войны», в котором содержались обобщения относительно учета в процессе подготовки личного состава армии его национально-психологических особенностей.

В последующие годы с развитием культа личности в СССР разработка и исследование проблем национальной психологии оказалась под длительным запретом. Однако военная психология быстрее вышла из состояния застоя в этой области, что было обусловлено внешнеполитическими условиями и задачами, которые ставило руководство страны перед армией. Необходимо было четко представлять, с каким противником и с какой психологией его личного состава придется столкнуться российским военнослужащим.

Генератором этнопсихологических исследований стала группа военных психологов Военно-политической академии имени В.И. Ленина под руководством Н.Ф. Феденко. В 1966 г. выходит работа Н.Ф. Феденко и Н.И. Луганского, в которой наряду с методологическими и теоретическими проблемами национальной психологии как науки подвергались тщательному анализу конкретные этнопсихологические характеристики военнослужащих США, Великобритании, Франции и ФРГ [238]. В 1968 г. Н. Луганским было завершено исследование «Влияние национально-психологических особенностей населения ФРГ на морально-боевые качества личного состава бундесвера» [238].