Глава 3. Иди и впредь не греши

В предыдущей главе мы говорили о борьбе, которая издревле ведется между врагом наших душ сатаной и дочерями Евы. Со времен Эдемского сада и до наших дней дьявол упорствует в своих постоянных попытках опозорить, раздеть и обесчестить женщин. Печально, что его самые жестокие атаки чаще всего совершаются под маской религии. В Библии, пожалуй, не найдется другого такого места, где бы эта борьба была более очевидной, чем в случае с женщиной, застигнутой в прелюбодеянии. Это потрясающе яркий пример того, как жесток религиозный закон и как прекрасны Божья любовь и милость. Я хочу шаг за шагом пройти эту сцену с вами и по возможности взглянуть на нее в несколько непривычном ключе.

В тусклом свете раннего утра, мы присоединяемся к большой толпе, которая уже давно собралась во дворе Храма и ожидает появления молодого раввина по имени Иисус. Все хотят послушать Его. Поскольку - мы женщины, с нашей стороны мудрее всего было бы пробраться туда потихоньку, пока под лучами яркого солнца не станет заметным наше присутствие. Иисус так не похож на всех остальных учителей закона. Он даже снисходит до того, что садится вместе с народом, когда учит. В этом человеке есть и сила, и кротость, и какая-то необыкновенная невиданная ранее мудрость. В Его речах слышится еще чей-то голос... Наверное это голос Самого Бога.

Куда бы ни пошел этот Иисус, везде Его окружают споры и противоречия. Он так спокойно говорит о Божьей любви, что исцеление струится к больным и израненным. Его ненавидят религиозные начальники, но только не простой народ... Народу Он нравится.

Конечно, женщинам не положено ввязываться в спорные религиозные вопросы. К тому же раввины предупреждали держаться от Иисуса подальше, но сегодня совсем невмоготу. В это утро тебя словно какая-то сила тянет в Его общество. Ты жаждешь услышать Его слова... Они, как песня, запавшая в душу, - так и хочется спеть во всеуслышанье. Итак, ты ждешь Его в толпе. Сегодня люди почему-то особенно молчаливы, все застыли в ожидании чего-то... Он обещал снова придти сегодня утром и учить.

А утром опять пришел в храм, и весь народ шел к Нему. Он сел и учил их (Ин. 8:2).

Вот, при первых проблесках зари Иисус появляется со Своими учениками. Солнце шлет свои огненные лучи Ему в след. Черты Его лица при робком свете утра еще трудно разобрать. Обняв несколько человек в толпе. Он садится учить. Ты слушаешь, распахнув сердце, и жадно ловишь каждое слово. Но на горизонте уже назревают волнения.

За спиной Иисуса и учеников ты замечаешь, как приближается группа людей. Слышны их разгневанные голоса, видны темные фигуры. Когда они входят во двор Храма, ты узнаешь их одежду и понимаешь, что это религиозные начальники. Однако среди них есть кто-то еще. Кто это, становится ясно, только когда левиты оказываются между Иисусом и толпой и бросают этого кого-то к Его ногам. Растрепанная женщина падает на пыльную землю, сжимая в руке кусок ткани, или простыню, и пытается прикрыть свою наготу. Люди понимают, что женщину застали врасплох и притащили сюда силой, вырвав из постели позора. Интересно, а где же мужчина? Начальникам мало того, что она, съежившись, лежит на земле. Они ставят ее на ноги, - пусть все видят лицо этой блудницы.

Тут книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставив ее посреди, сказали Ему: Учитель! Эта женщина взята в прелюбодеянии; а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями. Ты что скажешь? (Ин. 8:3-5)

Что скажет ей Иисус? Какой будет ее участь? Конечно, этим начальникам до нее нет никакого дела. Они требуют от Иисуса ответа по одной причине:

Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его (Ин. 8:6).

О, но ты-то хочешь услышать Его ответ. Как каждой женщине в толпе в тот день просто необходимо знать, что Он скажет. Она явно виновата. Но какой приговор вынесет Он той, для которой закон требует смерти? Эта женщина - пешка в чьей-то большой игре. Ее случай - очередная попытка подорвать авторитет Бога. На самом деле это лишь возможность для религиозных лидеров на чем-нибудь подловить Иисуса. Понаблюдаем за Его действиями.

Но Иисус, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания (Ин. 8:6).

Сначала Он не изъявляет желания даже взглянуть на нее или ответить начальникам. Он наклоняется и пишет что-то на земле. Перст Божий выдавливает на песке буквы, смысл которых остался для нас неизвестным. Он отказывается обратить Свой взор на нее, зная, что, опозоренная и испуганная, она не ожидает увидеть в Его взгляде ничего, кроме презрения. Он не хочет, чтобы Его глаза тоже были прикованы к ней в осуждении. Возможно, Ему вспоминается, как когда-то давно, целую вечность назад. Он видел другую женщину, также пытавшуюся прикрыть свою наготу в Эдеме.

Когда же продолжали спрашивать Его, Он, восклонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось на нее камень. И опять, наклонившись низко, писал на земле (Ин. 8:7,8).

Обвинительный голос познания добра и зла взывает, требуя удовлетворения, пока Царь славы пишет на земле. Может быть, в их голосах Он услышал осуждающий голос змея: "Ты можешь прикрыть ее, но все равно я раздену и опозорю, что бы Ты ни покрыл! Она никогда ничему не научится. Она должна умереть от Твоих же рук... таков закон!" В этот раз Он даже не собирается отвечать на обвинения змея. Вскоре все решится само собой. Он говорит только с обвинителями, которые стоят перед Ним. Он велит тому, в ком нет греха, бросить в нее камень первым, и снова наклоняется к земле. Ты ждешь, затаив дыхание.

Они же, услышав то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди (Ин. 8:9).

Потребовался бы только один, чтобы запустить механизм казни. Другие просто последовали бы его примеру. Но не нашлось никого... Неужели никто не имеет права побить ее? Нет, Один все-таки есть. Но Он отказался бросить камень в женщину. Он - единственный праведный Судья, но Он пришел не судить, а спасать.

Иисус молчит, пока не уходят все ее обвинители. Те расходятся в молчании и, возможно, даже пристыжены, потому что только что признались перед всей толпой в попытке уловить Иисуса, сами будучи грешниками.

Иисус ждет, пока не рассеется присутствие и голос обвинения, а затем обращается к женщине.

Иисус, восклонившись и не видя никого, кроме женщины, сказал ей: женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя? Она отвечала: никто, Господи. Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши (Ин. 8:10,11).

Обратите внимание на то, что она не уходит, пока Он не поднимется и не поговорит с ней. Ей мало Его слов о ней, она хочет услышать Его слова, обращенные лично к ней. Она могла бы убежать и скрыться в тени, как только ушел ее последний обвинитель, но она ждет... В наготе и стыде перед Ним. Она устала жить в тени. Она ждет, потому что жаждет прощения и отпущения грехов. Услышав Его слова, теперь она может уйти. Теперь на глазах у всех она получила избавление от смерти и прощение. Получив прощение даром, она обрела силу оставить грешную жизнь.

Она поднимает голову и встречается с Иисусом глазами. В Его взгляде - прощение, милость, любовь. И есть там что-то еще... Неужели боль? Понимая происходящее, возможно, кто-нибудь из толпы поднимается и, чтобы прикрыть ее наготу, накидывает на плечи женщине свою одежду. Может быть, это ты укрыла ее? Вокруг становится тихо. Женщина молча уходит. Всего несколькими минутами ранее религиозные начальники волокли ее на судилище по этой же улице. Сейчас ярко светит солнце, новый день озарил ее своими лучами и предвещает новую надежду и новое будущее. Иисус ждет, пока она не уйдет.

Опять говорил Иисус к народу и сказал им: Я - свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни (Ин. 8:12).

Эта женщина больше не дочь смерти и тьмы, но дитя жизни и света. Она была дочерью Израиля, иначе не попала бы под осуждение религиозных лидеров. Она нарушила завет и оказалась в плену греха. Но эта неверная дочь встретила милостивого Принца, и с тех пор ее жизнь изменилась.

Коварный враг силой притащил женщин нашего поколения, нагих и виноватых, на позорное судилище. Даже сегодня змей высмеивает Принца, указывая Ему на наш позор. "Что ты будешь делать с этими дочерями блуда и прелюбодеяния? Разве они не в завете с Тобой? Почему же они так часто ложатся в постель с этим миром? Сколько еще раз Ты собираешься прощать их и освобождать от смертного приговора?" Это не простой вопрос для убитого горем Принца. Возможно, прежде чем ответить. Он что-то чертит рукой на песке. Мы ждем и видим в его глазах боль. Но ответ возможен лишь один: "Я не осуждаю тебя. Иди и впредь не греши". Он смотрит на наш грех и стыд и отвечает то же самое, - потому что Он "....вчера и сегодня и вовеки Тот же" (Евр. 13:8).

Это обетование - призыв для нас, женщины, встать в полный рост, прикрыть свою наготу, пойти за Богом и впредь не грешить. Наступило время провозглашать это обетование и его силу дочерям Божьим, которые все еще находятся в плену у позора и стыда.

Ибо явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков, научающая нас, чтобы мы, отвергнув нечестие и мирские похоти, целомудренно, праведно и благочестиво жили в нынешнем веке, ожидая блаженного упования и явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, Который дал Себя за нас, чтобы избавить нас от всякого беззакония и очистить Себе народ особенный, ревностный к добрым делам (Тит. 2:11-14).

Какие чудесные новости! Грех больше не имеет над нами власти. Мы можем сказать ему "нет" и отвернуться! Иисус простер к нам милость и дал нам такую способность по благодати Божьей. Нас не постиг суд, которого мы заслуживали. Мы прощены, и из смерти рождены заново в жизнь. Возлюбленные дочери, враг ваших душ не хочет, чтобы вы об этом знали. Он хочет, чтобы вы продолжали жить в стыде и были порабощены грехом. Он хочет заставить вас думать, что вы не имеете власти над грехом. Но он - лжец. Разумеется, если мы попытаемся освободиться своими силами, то потерпим неудачу, но мы не одиноки в наших битвах. Мы в Нем, и у нас есть Его воинские доспехи!

Теперь нам дарована свобода и славная надежда на будущее. У нас нет причин бояться возвращения Господа и Спасителя, потому что Он искупил нас от беззакония и сделал нас Своим народом. Ранее мы стремились делать зло. Теперь мы ревностно стремимся к добру! Когда мы воистину рождены свыше, изменяются наши естественные желания. Он прощает нас и изменяет нашу природу, говоря: "Иди и впредь не греши". Это не предпосылка для прощения, потому что прощение уже даровано. Это вотум доверия и вера в лучшее.

До того как я родилась свыше, мне доставляли удовольствие блуд и алкоголь. Это были занятия, которых я ожидала с нетерпением. Я стремилась к ним всей душой. Но когда я родилась свыше, желание грешить пропало.

Слова Иисуса провинившимся женщинам, таким как я, можно перефразировать так: "Я не осуждаю тебя... Я прощаю и освобождаю тебя от приговора и суда греха. Теперь иди и больше не греши. Ты свободна!" Мы никогда бы не сумели заслужить оказанную нам милость, так же как никогда не смогли бы без благодати Бога жить благочестиво и говорить "нет" греху и мирским похотям. Но под Его покровом грех лишился законного права на нашу жизнь.

Итак, стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства (Гал. 5:1).

Стойте твердо! Изо всех сил противостаньте осуждению, которое попытается заманить вас обратно в греховный образ жизни. Противостаньте всякой тени прошлого и отстаивайте свое право говорить "нет" нечестию. Возможно, в прошлом вам было трудно делать это из-за чувства вины и стыда, но теперь вы свободны от прошлого и прошлое не является вашим будущим! Ваше будущее светлое, и в нем вас ждет свобода!

Восстань, светись, Иерусалим, ибо пришел свет твой, и слава Господня взошла над тобою. Ибо вот, тьма покроет землю, и мрак - народы; а над тобою воссияет Господь, и слава Его явится над тобою (Ис. 60:1,2).

Пришло время выйти из тени греха и сделать шаг в Его свет. Наши обвинители молчаливо отступят перед Ним. Вот Он поднимается и говорит: "Я не осуждаю тебя. Иди и оставь эту тьму! Я - свет, который ты искала, поэтому больше не греши". Но мы боимся, что это может оказаться невозможным, потому что слишком много тьмы окружало нас. На это Он отвечает так: "Я знаю, что ты видишь тьму на земле и на людях, но Я покрываю тебя светом". Иисус вернул нам покрывало славы, потерянное нами в Эдеме.

Религия не может покрыть нашу наготу. Мужчины не могут покрыть нашу наготу. Только Иисус способен покрыть ее славным и чистым виссоном.

Тогда увидишь, и возрадуешься, и затрепещет и расширится сердце твое... (Ис. 60:5).

Давайте еще раз вернемся к той безымянной женщине, застигнутой в прелюбодеянии. История не знает ее имени, - на ее месте могла оказаться любая. Никто из нас не без греха. Порой для поднятия собственной самооценки мы оказываемся в постели с мужчинами, грешим религиозно или по-мирски. Но и религия и мир всегда будут разочаровывать и предавать. Иисус подарил достоинство, силу и честь этой безымянной женщине, выставленной на всеобщее посмешище.

прилагала к нему веру и так смогла обрести свободу от страха. Я подробно рассказываю об этом в одной из своих книг. Я передаю это место Писания дочерям Всевышнего как драгоценное обетование в области сексуальной свободы.

Пришло время понять суть вещей и выйти из рабства! Мы должны познать истину на более личном уровне, чем тот, на котором мы знали ложь. Чтобы сломить власть лжи, я хочу разоблачить ту из них, которая широко распространена среди упавших духом женщин.

Эта ложь слишком долго держала нас в рабстве. По этой причине молодые женщины, которые однажды пошли на компромисс в сексуальном отношении, чувствуют, что уже не имеют права говорить "нет". По этой причине прикосновение к груди поверх блузки приводит к тому, что затем мужчине позволяется ласкать обнаженную грудь. "Мне не следовало позволять с самого начала ему прикасаться ко мне, как же теперь я смогу остановить это?" На этом подобного рода рассуждения не заканчиваются. Та же самая ложь заставляет юных девочек (зачастую девственниц) поддаться давлению и допустить то, что позднее заставляет их чувствовать себя так, словно над ними надругались. Они возвращаются домой, смотрят на себя в зеркало и видят там размазанную по лицу косметику. Всего за несколько часов от свежести и красоты не осталось и следа.

Может быть, некоторые из вас сейчас плачут. Вам вспоминается, как вы испытали точно такой же стыд и чувствовали себя бессильной? Вы были одни, за вас некому было заступиться. Никто не крикнул: "Хватит! Оставь ее в покое!" Никто не постоял за вашу честь.

Я обнаружила, что женщины-христианки - и молодые, и пожилые - не умеют говорить "нет", потому что несут на себе тяжесть вины и стыда за прошлые проступки в гораздо большей степени, чем другие женщины. Они верят лжи:

плохие девочки не имеют права отказывать. Они полагают, что потеряли право на чистоту, достоинство и честь, и теперь заслуживают лишь позора. Настоящая близость для них - утерянная мечта. Лучшее, на что они могут рассчитывать, - карабкаться на ощупь в темноте.

Но, конечно же, это обман. Давайте проследим за женщиной, застигнутой в прелюбодеянии. Была ли она виновна? Да! Заслуживала ли она суда? Да! Была ли она пленной дочерью Сиона, оказавшейся в ловушке грехов своего прошлого? Да! Но Иисус пришел освободить узников. Она верила в то, что позор является ее уделом, пока не услышала слова "иди с миром и впредь не греши".

Она ушла оттуда совсем другим человеком. Она уже никогда не будет прежней. Ее лицо было спокойно, она держалась прямо, возвращаясь домой тем же путем, что еще несколькими минутами раньше был для нее дорогой позора. Проходя мимо людей по улице, она встречала их удивленные взгляды. Они не ожидали увидеть ее вновь. Они уже думали, что она лежит мертвой под грудой камней.

Таков был закон! Но произошло нечто удивительное: милость восторжествовала над судом. Она получила прощение и свободу, возможность начать жизнь заново. Или, лучше сказать, она потеряла свою жизнь в присутствии Иисуса. Вместо того чтобы забросать камнями ее тело, Он вытащил камень из ее сердца. Она вернулась домой, чтобы помыться и одеться. Грех и стыд перестали быть ее уделом, потому что ее наградой стали милость и благодать.

Я призываю вас, дочери Всевышнего Бога, отвернуться от лжи и принять Его истину: вас не осуждают, а прощают. Вы свободны оставить позади себя грех и стыд, пойти дорогой свободы, и впредь не грешить. Давайте помолимся:

Дорогой Небесный Отец,

Мое сердце бьется учащенно от осознания красоты и силы Твоего обетования и Твоего Слова, данных мне. Я верю, что Твое Слово пребудет вовек. Я верю в то, что Ты Тот же вчера, сегодня и вовеки. Это означает, что Ты смотришь на мой грех и стыд, какими бы отвратительными они ни были, и объявляешь: "Я не осуждаю тебя!" Я знаю, что заслуживаю суда, но Ты простер ко мне милость. Я принимаю Твое прощение и избавляюсь от одежды греха и стыда. Я раскаиваюсь в своем прошлом и облекаюсь в праведность. Я вновь стою перед Тобой - без наготы и стыда. Я принимаю благодать Бога и громко говорю "нет!" нечестию и мирским похотям. Я буду жить дисциплинированно, справедливо и благочестиво в этом веке. Я больше не буду бояться Твоего присутствия или возвращения. Иисус, Ты отдал Свою жизнь, чтобы искупить меня от нечестия, очистить меня и сделать Твоей. Я стремлюсь делать добро, потому что грех больше не господствует надо мной. Ты - мой Спаситель и Господь. Когда я буду посвящать время чтению и изучению Слова, обращайся к моему сердцу, как это можешь делать только Ты. Я отрясаю с себя все цепи греха и вверяю свое будущее Тебе.

С любовью, Твоя Дочь.

 

Глава 4. Пробуждение любви

Было уже поздно. Стоял прекрасный тихий июльский вечер. Я возвращалась домой на машине от подруги. Мы прекрасно пообщались и отужинали. Наши мужья были в отъезде, и мы экспромтом, вместе с детьми, собрались на эту вечеринку. Дети несколько часов играли в саду, пока мы сидели на открытом воздухе при свете звезд. Самых маленьких уже клонило ко сну. По дороге домой четыре моих сына сидели молча. Вдруг старший нарушил всеобщее молчание, и вытащил из кармана аудиокассету:

- Мама, я хочу, чтобы ты послушала эту песню. Тут же с заднего сиденья раздался целый хор стонов и протестов.

- Нет, только не эту песню!

- Он слушал ее уже двадцать раз!

- Я не хочу слушать эту нудную песню!

По крайней мере, я поняла, что мне предстояло услышать не тяжелые звуки бас-гитары или истошные крики какой-нибудь христианской рэп-группы. Я наслушалась всего этого за лето. Песня, по-видимому, была мягкой и нежной. В поздний час такое я послушала бы с удовольствием.

-Эй, ребята, успокойтесь, я ведь ее еще не слышала. Я хочу послушать. Давай, включи, - сказала я.

В ответ на мои слова раздалось еще несколько приглушенных стонов, но ребята устали и не были настроены затевать серьезный спор. Мы включили кассету, и я начала внимательно слушать очень нежную и сентиментальную песню про любовь в исполнении какой-то современной христианской группы.

Краем глаза я заметила, что мой старший сын знает каждое слово, ноту и каждый проигрыш в этой песне. Было видно, что он ее выучил наизусть. А пока он напевал ее с такой чувственностью и сердечностью, что я начала ощущать какой-то легкий дискомфорт. В песне говорилось о силе неумирающей любви художника и о его обещании отдать жизнь за объект своей любви. Сердечная клятва влюбленного молодого человека. Но что-то в этой песне показалось мне странным. Я прожила достаточно долгую жизнь, чтобы знать, что, какими бы благородными не выставлялись воспеваемые чувства, они редко сопровождаются делами. Мысль об этом промелькнула у меня в голове. Я поняла, что моему сыну эта песня запала в душу, и поэтому почувствовала необходимость высказать свое мнение, предельно мудро и осторожно.

- Разве не чудесная песня? - спросил он меня отрешенным голосом.

- Да, действительно, очень красивая... Но что, по твоему мнению, он обещает сделать? Что он имеет в виду? - я нащупывала почву.

- Он обещает сделать все ради своей любви к ней. Даже доказать это смертью, если потребуется, - ответил мой сын.

- Как ты думаешь, он сможет выполнить свое обещание? Это красивая песня, но какое место в его жизни занимает эта девушка? Она или Бог определяет курс его жизни?

Я уверена, что сейчас вы думаете то же самое, что подумал тогда мой сын. Но это же просто песня о любви! Пришло время ребятам давать обязательства. И я полностью с этим согласна, но этот случай заставил меня задуматься. Мой сын пел с такой страстью, потому что глубоко в душе он жаждал любить кого-то с такой же страстью, преданностью, благородством и самопожертвованием. В его сердце эта песня пробудила желание, которое до сих пор дремало, и я поняла это.

Мне вспомнился весь прошедший вечер. Пока все дети играли на улице, старший сын сидел в доме и слушал эту песню снова и снова. Когда его то и дело звали поучаствовать в играх, он отказывался. Его захватила идея и красота любви, причем такой сильной, что он мог бы потратить всю свою жизнь на ее поиски, и, найдя ее, стал бы оберегать ее присутствие.

Я увидела в своем сыне пробуждение идеи любви. И еще я усмотрела в этой ситуации возможность поговорить:

-Ты как раз в таком возрасте, когда начинает пробуждаться любовь. Но тебе придется сделать выбор. Ты можешь культивировать свои романтические переживания и в ближайшие пять-восемь лет испытывать разочарование, пока не встретишь девушку, на которой женишься. Но ты также можешь поставить перед собой цель, - пробудить другой вид любви, - горячую любовь к Богу. Ты должен сделать выбор между двумя видами любви, потому что пришло время пробудиться одной из них.

Соломон знал и понимал это. Он написал предписание для юноши, которое действительно во все времена.

Помни Создателя твоего в дни юности твоей, доколе не пришли тяжелые дни и не наступили годы, о которых ты будешь говорить: "нет мне удовольствия в них!" (Еккл. 12:1).

В тот вечер я разъяснила сыну все это в более простой форме, чем сейчас излагаю вам. В годы юности чувство любви пробуждается в нашем сердце и начинает предъявлять свои права. Так и должно быть. Но мы должны активно контролировать и определять сами, какой вид любви проснется в нас и начнет руководить нашими действиями. Чтобы наши естественные желания находились в покое, мы должны позволить романтической любви дремать до тех пор, пока не наступит время пробуждения от этого сна. Но в то же самое время мы должны разбудить горячую любовь к Богу. Возможно ли испытывать сильную любовь в одной сфере и в то же время сознательно оставаться пассивным в другой? Я верю, что да. Это достигается точно таким же образом, каким мы разбудили бы естественную романтическую любовь. При этом меняется только центр внимания.

Чтобы объяснить, как это сделать, я вернусь в прошлое и приведу пример из моего первого опыта романтических юношеских отношений. Это случилось еще до того, как я пошла учиться в старшие классы. Примерно до пятого класса мальчики меня не интересовали. Они представлялись мне существами, которые главным образом досаждали мне и моей лучшей подруге Марси, когда мы общались на игровой площадке или шли в школу. Часто мы с Марси, когда поверяли друг другу самые глубокие тайны, держались за руки. И вот в такой момент какой-нибудь неуправляемый мальчишка неожиданно набрасывался на нас, разбивал нам руки, и срывал шапку с одной из нас (как правило, это была Марси, потому что она была очень хорошенькая). Это, конечно же, означало войну! Мы бежали за мальчишкой и требовали вернуть нам украденную собственность, угрожая ему, чем только можно, и называя его соответствующими моменту малоприятными именами. Мы были настоящими сорвиголовами, просто задирами, и не терпели над собой издевательств со стороны каких-то надоедливых мальчишек! В процессе борьбы мальчишки обычно отступали, осознав, что мы не из робкого десятка, возвращали нам шапку, а мы бежали остаток дороги домой, со смехом и криком победоносно вздымая вверх руки. Но после четвертого класса Марси переехала, и мне приходилось сражаться с мальчишками в одиночестве.

В пятом классе все начало меняться. Мне стали приходить записки от мальчиков с просьбой показать мой "список". Если вы не знаете, что это такое, то я объясню. Список - это рейтинг мальчиков, которые нравятся девочке и располагаются в порядке убывания степени ее интереса. Сначала я не очень-то стремилась участвовать в этих шалостях с рейтингами. Но постепенно до меня начала доходить информация, которая не могла не заинтриговать.

- Лиза, ты под номером три в списке Стюарта и под номером два у Рики.

- Я не хочу быть в их дурацких списках, - как правило, парировала я.

Но сама начала задумываться: если я была под номером два или три, то кто же тогда числился первым? Даже если они мне не нравились, это не означало, что я не хотела быть первой в их списках! Разве не я быстрее всех бегала в классе? Это же должен был кто-то учесть! Я должна была быть первой в чьем-нибудь списке. Но в чьем, - вот вопрос.

Я начала замечать, что сам по себе этот список обладал некой магической силой. Девочки, которых я считала занудами и воображалами, опережали меня в списках мальчишек, с которыми я обычно играла в футбол. И все из-за того, что сами девочки высоко оценили этих похитителей шапок в своих списках. Может быть, мне все-таки придется составить свой собственный список, а может быть, я просто ограничусь одним именем. Мне на самом деле нравился один мальчик. Именно о нем я подумала, когда во время похода от меня стали требовать ответа на вопрос, кто мне больше нравится. Вы, наверное, знаете, как задаются подобные вопросы: "Я знаю, тебе никто не нравится, но если бы тебе пришлось выйти за кого-то замуж (как будто вы под дулом пистолета), то кого бы ты выбрала?"

Он был всеобщим любимцем, умным и симпатичным. Он нравился всем девчонкам, поэтому я ни за что бы не назвала его имя, будучи уверенной, что меня выставят на посмешище (помните, я была отъявленным сорванцом). Как правило, я отвечала: "Никого! Я вообще не собираюсь замуж!"

Но, забираясь в спальный мешок во время похода, я думала именно о нем. Постепенно отношения между нами стали меняться. На школьной площадке или в классе он постоянно дразнил меня. Но когда мы оказывались за одной партой на уроках обществоведения, он разговаривал со мной и даже писал мне глубокомысленные записки типа: "Тебе интересно или скучно на этом уроке?" Спустя какое-то время поползли слухи о том, что мой рейтинг в его списке повысился, но я никак не высказывалась по этому поводу.

Однажды на уроке он послал мне записку. Тон был серьезный. Он хотел знать имя человека под номером один в моем списке. (А у меня до сих пор не существовало никакого списка!) Не ответив на вопрос, на другой стороне записки я спросила его, чье имя значится первым в его списке. Он измял мой ответ и послал мне новый клочок бумаги со словами: "Я задал вопрос первым". Обратно я отправила записку с вызовом: "Ну и что? Я спросила тебя второй!" Я не собиралась ни за какие коврижки признаться ему, что его имя значится первым, а потом узнать, что он поставил меня под номером два! Я решила, что если он присвоил мне первое место, то я тоже поставлю его имя первым. Но если он поставил меня второй, то я тоже понижу его до второго места. Неожиданно ход моих мыслей прервала учительница, назвав нас обоих по имени и предупредив, чтобы мы перестали передавать записки. Она пригрозила, что прочитает их вслух всему классу. Мы оба покраснели и долго не могли поднять глаз.

Затем он прошептал:

- Напиши имя этого человека на подошве твоей туфли, а я напишу на подошве своего ботинка, и мы покажем их друг другу одновременно.

-Ладно, - согласилась я. Я собиралась подурачить его. Вместо того чтобы написать имя, я нацарапала там какое-то слово. Я боялась, что моего имени не окажется на его ботинке.

- Я сосчитаю до трех, а потом мы покажем подошвы, договорились? - спросил он.

Я кивнула с улыбкой, пытаясь разыгрывать полное спокойствие, в то время как мое сердце отчаянно билось.

- Раз, два, три, - прошептал он, и показал мне подошву ботинка.

Там значились инициалы Р.В. Это было данное мне в классе прозвище. Я несколько медленнее приподняла свою ступню, на которой печатными буквами было написано "гори". Не стоит и говорить о том, что это его не обрадовало. Я тут же потеряла его расположение и навсегда исчезла из его списка. Мы оба густо покраснели. До конца урока он не проронил ни слова и даже не взглянул на меня. После того как я сама все испортила, я вдруг поняла, что он мне действительно нравится! Но он больше не собирался оказывать мне знаки внимания. И к тому же возникла еще одна проблема. В на шей школе появился новенький по имени Джон (это не мой нынешний муж). Он говорил всем, что я значусь первой в его списке. Он нравился всем девчонкам, потому что был новеньким, но мне он не нравился. Я продолжала испытывать симпатию к тому, которого сама оттолкнула.

Чем больше я слышала о том, что нравлюсь Джону, тем больше противилась знакам его внимания. В конце концов, он даже не был из моего класса. Я виделась с ним только на игровой площадке или тогда, когда мы проходили мимо друг друга по коридору на перемене. Я отворачивалась и не принимала записки, которые он пытался мне передать. А однажды он зашел слишком далеко.

Я шла домой с несколькими подругами, когда Джон и его друг Эрик последовали за нами на велосипедах. Они напевали нам вслед, действуя на нервы, одну и ту же фразу: "Джон неравнодушен к Лизе, Джон неравнодушен к Лизе". Я отчаянно пыталась игнорировать их, но мои подружки начали хихикать и напевать вместе с ними. Мое лицо становилось все розовее. Я развернулась, чтобы одарить их ненавистным взглядом и угрожающе замахнуться на них рукой, но Джон вдруг рванул ко мне, сдернул с меня шапку и тут же помчался на своем велосипеде наутек. Я изо всех сил побежала за ним вдогонку и настигла его у дерева. Он бросил велосипед и спрятался за ствол, помахивая оттуда шапкой и дразня меня.

- Кто тебе нравится? Скажи, и я верну тебе шапку, - требовал он.

Мне это порядком надоело. Да как он смеет хватать мою шапку и так мною командовать? Я подняла большую палку, которая лежала прямо у моих ног (вообще-то это было небольшое полено) и замахнулась им на него, угрожающе крикнув:

- Верни мне шапку, или я сломаю твой велосипед! Его это не испугало.

- Давай, ударь по велосипеду. Мне нет дела... потому что я люблю тебя!

Что? Неужели он сказал "люблю"? Теперь все смеялись надо мной, и я была в гневе. Он все испортил! Не успев опомниться, я обогнула ствол дерева и оказалась на расстоянии вытянутой руки, требуя возврата моей шапки. Но вместо этого я снова услышала признание в любви. Это была последняя капля. Я не могла терпеть еще большего унижения. Я подняла полено и ударила Джона по голове. Он выронил шапку, полено выскользнуло у меня из рук, мои подружки застыли от удивления, а его друг побежал к нему на помощь. Даже не удостоверившись, все ли с ним в порядке, я выхватила шапку, резко натянула ее на голову, взяла подруг за руки и смелым шагом отправилась домой.

Мое лицо пылало и краснело. Подружки даже не знали, что и думать. Неужели Джон пострадал за любовь? И не ужасно ли повела себя я? Я решительно хотела оправдать свое поведение. Я его предупреждала, он не послушал. Может быть, теперь, наконец, он оставит меня в покое! Я вошла в дом и побежала к себе в комнату, на бегу рассказав маме, что этот надоедливый Джон отобрал у меня шапку! В качестве протеста я даже поклялась никогда не выходить замуж за человека с таким же именем (никогда не говори никогда!).

В безопасной домашней атмосфере я успокоилась и принялась за домашнее задание. Какое-то время спустя раздался звонок в дверь. Из окна моей комнаты было хорошо видно крыльцо. Там я увидела женщину, которая, насколько я знала, была матерью Джона.

У меня душа ушла в пятки, потому что я почувствовала, что попала в беду. Я незаметно пробралась в коридор, чтобы расслышать, о чем говорят у двери. Вот о чем шла речь: "Наш сын признался вашей дочери в любви, а она ударила его по леном по голове". Я чуть не вскрикнула от возмущения, но услышала, как мама сказала: "Насколько я поняла, он отобрал у нее шапку". Приглушенный голос сказал что-то о крови и швах, и мама начала извиняться. Как она могла?! Послышались еще какие-то приглушенные голоса. Я разобрала, что со мной поговорят, а потом мать моего врага удалилась.

Закрыв дверь, мама отправилась в гостиную, чтобы поведать отцу всю эту ужасную историю. Я взволнованно ждала криков, но услышала смех. Родители обсуждали мое поведение. Я вернулась тайком в свою комнату, когда они уже направлялись ко мне для важного разговора. Папа с мамой постарались объяснить мне, насколько серьезным могут оказаться последствия для человека, которого ударили бревном по голове, неважно, ожидал он удара или нет. Мне сказали, что я вообще могла убить его, что у него открытая рана головы и ему наложили несколько швов. Я чувствовала себя глупо, зная, что на следующий день все увидят его забинтованную голову. Всем станет известно о том, что я ударила новенького.

-Наверное, ты ему очень нравишься, - сказала моя мама, выходя из моей комнаты и закрывая за собой дверь.

Я же недоумевала, будет ли он по-прежнему (и вообще может ли) питать ко мне прежние чувства после удара по голове и нескольких швов? Возможно, другие мальчишки воспримут это как признание в любви с моей стороны. А может быть, теперь он просто будет меня бояться! Я легла спать, ломая голову над тем, что принесет мне следующий день. Я чувствовала себя глупо и неуютно.

На следующее утро в классе стоял гул. Когда я вошла туда, учительница встретила меня осуждающим взглядом.

- Правда ли, что ты ударила Джона и разбила ему голову? - расспрашивали меня собравшиеся вокруг ребята.

- Правда, - ответила я, напустив на себя безразличный вид, словно стараясь подчеркнуть, что не намерена делать из мухи слона.

Из-за парты одна из избалованных девчонок сказала: "Поверить не могу, что ты все еще первая у него в списке". Я знала, что он числился первым в ее рейтинге. Эта белокурая девочка была без ума от Джона. А мне с трудом верилось в то, что я вообще числилась в чьем-либо списке. Ну и ну! Мама была права... Наверное, я действительно ему очень нравлюсь.

В тот день я решила распустить слух, будто подумываю о том, чтобы всерьез увлечься Джоном и внести его имя в свой список. (В конце концов, это было самое малое, что я могла сделать для него после нанесения такой травмы!). Я даже приняла от него записку, которую он передал мне в коридоре в тот день. Но, по правде говоря, его настойчивость просто меня заинтриговала. Этот милый пятиклассник по имени Джон хранил мне верность до самого переезда в другой город следующим летом. Он уезжал со слезами. Он приходил к нам почти каждый вечер, и мы стояли на крыльце нашего дома и разговаривали. С тех пор, насколько мне помнится, я ни разу его не стукнула. И, как читатель уже, наверное, догадался, мы с Джоном стали дружить. Да и как же я могла не ответить на такую упорную беззаветную любовь? Хороший вопрос. Разве кому-нибудь из нас такое под силу?

Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас (1Ин.4:19).

Мы можем любить Бога, потому что вначале Бог возлюбил нас и дал нам почувствовать себя с Ним уверенно. Он верен, и все мы числимся первым номером в Его рейтинге. Божью любовь не сравнить с подростковыми увлечениями, приходящими и уходящими с наступлением каждой новой четверти или появлением новой ученицы. Мы можем быть уверены в Его любви, потому что Он возлюбил нас еще до того, как мы даже посмотрели в Его сторону. Чтобы все могли прочитать о Его любви, Он даже записал это в книгу, а не просто нацарапал нам записку на мятом клочке бумаги. Бог провозглашает вечную любовь и поддерживает ее обетованием завета.

Издали явился мне Господь и сказал: любовью вечною Я возлюбил тебя и потому простер к тебе благоволение (Иер. 31:3).