Бесплодность кофе, строгость брюк,

Охота на трамвай,

Панельные кубы и над -

Замысловатый храм.

Как завещал Арсений, вновь

Не нужно ни черта,

И можно, оставаясь здесь,

Быть снова где-то там.

Растения

Если б мы были растениями,

Я бы стрельнул твой ноготь или волос -

Привить в ладонь.

И, кто знает, через 18 лет

Я бы лечил тебе про энтропию,

Не размыкая рук.

Разлив

Нужно цепляться мизинцами,

Чтобы весной не разлиться,

Чтобы зимой оставаться

На расстоянии пальца.

Чтобы летом разъехаться:

Утриш, Ялта, Италия...

Но логопеду не терпится:

Где же я был, летал ли я

Билеты

В городе зомби Кровавый Боярский

Вместо нектара рюмки Вашего рта.

Ходить нужно так, чтоб никто не увидел,

Гитаре нет сводов Казанского,

В наполненном - пустота.

Предательски чисто, нет даже урн -

Мертвые ведь не гадят.

Пошлая серия прожитых утр,

После того, когда гладили Ваши подушечки.

Может быть вновь билеты?

Зависнем котами на рельсовых ветках

У двери в лето?

Тайный двор

В месте моей детской мечты

Я оказался в тридцать

Минут восьмого после работы.

Дом стреляет в небо той же иглой.

Те же хрущевки маленькой проходной.

Без пяти пять до рождения.

Тот же простор.

Персик заката ласково лезет на шпиль,

Сок разрывается в небо,

Капая в ту же Оку за торцами

Фронтовейших плоскостей.

Здесь я был с дедом,

Здесь я Ваш и ничей.

Мы надеваем китель и дружно идем

В булочную, за победой.

Симметричные

Симметричные по течению,

Против правил, поскольку не игры,

Ищут общую две параллельные,

Как полоски на лапке тигра.

Хлопья смеха весеннего капали,

Извлекая музыку света.

Синестетики нежными лапами

Ищут карму в стране совета.

На горьковском дне

Чашек еврейского

Кофе твари молчат.

Закат нашинкован следами такси,

Тигры спят.

Зомби

Выгуливают щенят.

Вампиры

Адама и Еву никто не кусал,

Кровь нужна оболочкам.

Бессмертие духа пришло из фантазий

Тех, кто однажды бросил.

Ночной полет Бомбей-Детройт налегке:

Книги всегда найдутся.

Я Вас кусаю с дальнего края улицы.

High-way

Иисус Христос был женщиной,

Как Вы,

И дело было после девяти.

Дороги черная слюда,

Кольцо мгновений замыкает руль,

Дождь впивается в стекла.

Я хочу, чтобы время-пространство надулось и смолкло.

Оставьте шуршание шин.

Сотворение

Моль увлекается сном.

Влага апреля до плеч.

Вымоем пол и ляжем, согласные в печь.

Макните в глаза ресницы -

Получится мир.

Да, мы летаем, краски с неба роняя.

Шрамы на крыльях

Скрипят петлями рояля.

Выпросим новые в центре звезды.

Всё во Вселенной -

Мы.

Ракия

Ракия кончилась. От русского чая

С кисловатой известью из-под крана

Вырастит раковина.

Буду спать как беззубый моллюск

До новой белградской весны.

Слепое кино

Условились,

Зная на что идти.

Топоним, час.

Ничто от нас не зависит,

Но только от нас.

Молчание — диалог тишины.

Билетер сказал здрасти,

Реклама прошла,

Другие там есть,

Кресла прогнулись.

Молчание ушло и зачем-то вернулось

Замкнутым нервом двух тел

В черный экран.

Шагал

Ноздри сжаты промыслом

Мозг живет кислородом

Освенцим парковок у дома -

Это хорошая жизнь.

Когда я касаюсь Вас

Вы — моё облако.

Утром проснулся Шагал,

Брился мазком на холсте.

Эрарта

Затем на крыльях «Ракеты»

И над Эрартой плацкартом

Я часто думаю, где ты,

И чаще думаю, вряд ли

Ещё обернется планета,

Лаская рельсами поезд.

Москва. Ильино. Прятки.

Над Мойкой каменный пояс.

Алфавит

Простудите меня, а-бэ,

Я — мозаика на гербе,

Я ударом ложусь на сваи,

Девственным лесом свален.

Простудите меня, а-бэ,

Я играю в её трубе,

Клапан клапана, индивид,

Притворяюсь как редкий вид.

Простудите меня, а-бэ,

Отчеркаю вчера тебе:

Не умея, иметь могу

Полуплотником на берегу.

Очень

Ясность прилипла к лицу, как стекло

Больно и бровь кровоточит

Если Вы спросите, как Вас люблю,

Я Вам отвечу: очень.

Но Вы молчите, словно роса

На индевелой почве.

Иней как вата краску впитал,

Ссадины скоро не станет.

Снова как поезд в Курский вокзал

Входят громады стали,

Если Вы спросите, что я сказал.

Осенний марафон