Государство и право как ценности. Их органическая связь.

До сих пор речь шла об универсальных ценно­стях, проявляющихся во всей общественной и личной жизни, заложенных в сознании человека. Они имеют мировоззренческий характер. Значе­ние этих ценностей для государства и права, как и любой другой сферы деятельности и обществен­ных отношений, состоит в том, что названные ценности лежат (а вернее, должны лежать) в их основе. Это критерий оценки государственно-правовых явлений, указание, какими должны быть государство и право.

Но система ценностей не исчерпывается уни­версальными ценностями. В каждой сфере дея­тельности и общественных отношений существу­ют и свои дополнительные ценности, более част­ные, прикладные. Они подчиняются основным, универсальным ценностям и представляют собой их развитие, приложение или применение к кон­кретным явлениям.

В этом смысле любое отношение, учреждение, правило, принцип, которые рассматриваются как благо и вызывают уважение и одобрение, воспри­нимаются как своего рода ценность. Но это будет ценность второстепенная, потому что она подчи­нена универсальным ценностям, и инструмен­тальная, потому что она служит средством для достижения более высоких ценностей. Примени­тельно к государственно-правовым явлениям инструментальные ценности можно назвать пра­вовыми или юридическими. Между ними также существует иерархия. Государство и право пред­ставляют собой наиболее важные общие право­вые ценности. Это необходимые формы органи­зации общественной жизни, призванные обеспе­чить и в большинстве случаев обеспечивающие, хотя бы в минимальной мере, высшие универ­сальные ценности – справедливость, равенство, свободу, общее благо, порядок, безопасность, или некоторые из них. Многие исследователи подчер­кивают, что право (а следовательно, и государст­во в той мере, в какой оно руководствуется пра­вом) представляет собой ценность в виде гаран­тии от произвола и беззакония.

Есть и более частные, специальные правовые ценности, охватывающие, как правило, не госу­дарство и право в целом, а лишь какие-то аспек­ты, стороны этих сложных явлений.

Г. Кельзен полагал, что всякая «правовая нор­ма конституирует специфическую ценность». По-своему это верно. Норма устанавливает правило поведения, которое рассматривается как благо, должное, которое нельзя нарушать, т.е. опреде­ленную ценность. Однако отождествление ценно­сти со всякой правовой нормой способно деваль­вировать понятие «ценность» в качестве мораль­ной категории. Нормы неравнозначны, между ними существует иерархия. Некоторые из них безразличны в моральном отношении. Другие слишком конкретны и частны, чтобы претендо­вать на роль ценности, предполагающей некото­рое обобщенное содержание. Ведь иначе она пе­рестает быть критерием оценки, не сводимым только к данной категории явлений.

Представляется более оправданным относить к разряду ценностей не каждую правовую норму, а только те из них, которые устанавливают прин­ципы, выходящие за рамки данной нормы, инсти­туты, представляющиеся важными для более ши­рокой сферы отношений и потому становящиеся критерием оценки других правовых явлений.

Что касается принципов, они могут абстраги­роваться от конкретных правовых норм, что во­все не лишает их правового характера. К такого рода ценностям относятся: равноправие, права человека, демократизм, законность, презумпция невиновности в правосудии и т.п. Они являются правовым преломлением универсальных ценнос­тей, таких как свобода, равенство и т.п., их юри­дической формой.

Итак, теория государства и права оперирует категорией «ценность» в трех существенно разли­чающихся, хотя и взаимосвязанных, смыслах:

1. универсальные (применимые во всех облас­тях общественной жизни) ценности мировоззрен­ческого и этического характера;

2. государство и право как ценности;

3. более частные правовые ценности.

Государство и право представляют собой наиболее важные общие правовые ценности. Они являются необходимыми формами организации общественной жизни, призванными обеспечить и в большинстве случаев обеспечивающие, хотя бы в минимальной мере, высшие универсальные ценности — справедливость, равенство, свободу, общее благо, порядок, безопасность, или некоторые из них.

В юридической науке проблему ценности права детально разработал проф. С,С. Алексеев. Он обосновал тезис о том, что право - это не только необходимость, но и социальное благо, социальная ценность. Оно обладает рядом высокозначимых свойств - общеобязательностью, нормативностью, высокой обеспеченностью и другими свойствами, раскрывающими его социальную силу.

По мнению С.С. Алексеева, право обладает:

 социальной ценностью;

 инструментальной ценностью;

 собственной ценностью.

Социальная ценность права заключается в трех моментах:

а) право обладает возможностью обеспечивать устойчивый порядок в общественных отношениях. Оно позволяет добиться такого порядка в жизни общества, который действует по всей стране, постоянно, неизменно, непрерывно во времени;

б) право благодаря своим свойствам позволяет достигнуть определенности, точности в самом содержании общественных отношений. И здесь главная роль принадлежит формальной определенности права. Благодаря этому свойству права правовое регулирование общественных отношений имеет четкие границы, позволяет отделить правомерные поведение и действия от произвола и своеволия;

в) право позволяет достичь гарантированного результата, что обеспечивается опорой права на государственное принуждение и делает право высокообеспеченным.

Инструментальная ценность означает, что право:

а) представляет собой мощный регулятивный инструмент и выступает средством решения разнообразных задач, может использоваться как инструмент разными субъектами: государством, церковью, общественными объединениями, гражданами и др. Однако на первом месте стоит государство, поскольку реализуется, охраняется с помощью государства;

б) является опосредствующим звеном при реализации товарно-рыночных институтов, институтов управления, демократии, морали, культуры, выступает средством их воплощения в жизнь;

в) устанавливает систему типовых масштабов поведения и действий. Благодаря этому право выступает главным инструментом обеспечения организованности общественной жизни.

Инструментальная ценность права раскрывает его служебную роль в обеспечении функционирования других социальных институтов - государства, социального управления, морали и др.

Собственная ценность права состоит в том, что право представляет собой глубинный элемент цивилизации, культуры, который вбирает в себя важнейшие социальные ценности общества. Кроме того, право выражает важнейшие общечеловеческие ценности - свободу, справедливость и равенство людей. противостоит произволу, очерчивает строгие рамки для поступков и действий. Приоритет права, правовых начал в организации общества, в деятельности государственной власти выражает в жизни торжество высокой нравственности, справедливости, необходимой организованности в единстве и свидетельствует о высокой общей и правовой культуре общества и его членов.

В настоящее время сложились два основных подхода к трактовке сущности (ценности) любого государства.

Первый подход (так называемый классовый) состоит в том, что сущность государства определяется как выражение интересов и воли экономически господствующего класса и навязывание воли этого класса всему обществу. Данный подход присущ марксистскому пониманию государства, которое рассматривается как классовая организация тех, кто стоит у власти, и осуществляет организованное насилие в отношении других классов общества. Следовательно, государство трактуется как аппарат насилия, принуждения, подавления, а его сущность составляет диктатура (господство) экономически господствующего класса.

Второй подход исходит из общесоциальной сущности государства, его назначения служить обществу. Соответственно сущность государства видится в его способности объединять все общество, разрешать возникающие противоречия и конфликты, выступать средством достижения социального согласия и компромисса.

 

Социальное государство

Социальное государство - использование рычагов политической (государственной) власти для обеспечения справедливости в обществе. Оно предполагает государственное вмешательство в экономическую, общественную жизнь.

В первой половине XIX в. в Западной Европе утверждался принцип экономического либерализма, получивший классическое выражение в формуле «государство – ночной сторож» (в современном лексиконе – «минимальное государство»). Именно в это время как реакция на прелести экономического либерализма и свободной конкуренции формируется идея социального государства. Прежние социальные функции были следствием тоталитарности государства, недифференцированности общественной жизни. С XIX в. речь шла об их возрождении в условиях признания автономии личного (частного) и общественного. С конца века принципы социального государства внедряются в жизнь передовых стран.

Ныне о социальном государстве можно сказать то, что Аристотель говорил о политии – лучшей, с его точки зрения, форме государства: трудно найти это явление в чистом виде. В то же время большинство современных государств в какой-то мере социальны.

Именно широкие народные движения и так или иначе связанные с ними направления общественной мысли, а не труды отдельных исследователей породили идею и практику социального государства.

Одним из последствий промышленной революции, утвердившей в Западной Европе капиталистические отношения в форме свободной конкуренции, стал всплеск идей утопического социализма. Начало XIX в. дало трех великих утопистов: Сен-Симона, Оуэна и Фурье, помышлявших о коренном преобразовании общества на началах науки и справедливости. Путь преобразования представлялся им по-разному. Оуэн и Фурье помышляли о создании группами энтузиастов коммунистических общин, которые силой примера, блестящими результатами своего труда увлекут и поведут за собой все общество.

Сен-Симон связывал реорганизацию общества с деятельностью государственной власти. Он ратовал за централизованное регулирование производства, за превращение его в единую фабрику, которой управляло бы государство в целях общего блага. Программа, выдвинутая Сен-Симоном и подхваченная его последователями, сводилась «к обмирщению христианства, к превращению его из религиозной метафизики в общественную мораль, к сближению и почти отождествлению его с социальной политикой». Мирская задача христианства заключалась в «улучшении материального положения беднейшего класса».

Одним из первых критиков системы свободной конкуренции стала аристократия. Ее антикапиталистические выступления получили в «Манифесте Коммунистической партии» название «феодального социализма».

Наибольшее воздействие на концепции и практику социального государства оказало социалистическое и рабочее движение XIX-XX вв. Марксизм, коммунистическая идеология отводят государству (диктатуре пролетариата, разным формам революционно-демократической диктатуры) решающую роль в социально-экономических преобразованиях.

Дж.Ст. Милль критиковал систему частной собственности и наемного труда, порождающую неравенство, зависимость рабочих от капиталистов и вражду между ними. Правда, при этом Милль подчеркивал, что на современном этапе следует стремиться не к «ниспровержению системы частной собственности», а к «ее улучшению и предоставлению полного права каждому члену общества участвовать в ее выгодах». Милль относил себя к социалистам и полагал, что при условии компенсации «общество полностью правомочно аннулировать или изменить любое частное право собственности, которое по зрелом размышлении оно сочтет стоящим на пути общего блага».

Фабианцы Англии (1884) продолжили начатое Миллем движение от либерализма к социализму. Их коллективный манифест 1889 г. называется «Фабианские очерки социализма». Программа: демократизация – в политической сфере, социализация собственности путем национализации и муниципализации, расширение государственного контроля – в социально-экономической. Планировались такие меры, как введение прогрессивного подоходного налога, оплачиваемых отпусков, законодательное установление минимальной заработной платы, продолжительности рабочего дня, создание доступных для народа систем образования и здравоохранения. Фабианцы подчеркивали, что преобразования будут проводиться постепенно, что контроль не равнозначен управлению, а социализация никогда не станет полной и тем самым сохранятся возможности для частной собственности и инициативы.

Наряду с идеей социального государства в социалистическом варианте, т.е. с обобществлением средств производства, в XIX в. возникает и другой ее вариант – с сохранением частной собственности. У истоков ее стоит О. Конт. Он воспринял от Сен-Симона отрицательное отношение к свободной конкуренции. Конт предпочитал говорить не о правах, а об обязанностях человека. И собственность для него – не право, а социальная функция. Она призвана служить общественному благу. Выдвинутая О. Контом идея солидарности классов была воспринята Э. Дюркгеймом, Л. Дюги, Л. Буржуа и многими другими социологами, юристами и философами конца XIX – начала XX вв., отвергающими революционные преобразования. Солидаристы, как и социал-реформисты, понимали, что, если не принять срочных мер для улучшения положения рабочего класса, у последнего останется только один выбор – насильственная революция. Идеи солидаризма были очень популярны в либеральных кругах и в России. Их придерживались в общих чертах В. Соловьев, Л. Петражицкий, П. Новгородцев, С. Гессен, Б. Кистяковский и др. Все они видели в солидарности альтернативу классовой борьбе и революции.

По мнению Л. Дюги, государство «обязано употреблять власть, которой оно располагает, на служение социальной солидарности, следовательно, оно обязано самим правом издавать все те законы, которые обеспечат каждому материальную и моральную возможность содействовать социальной солидарности, например законы, обеспечивающие каждому бесплатный минимум обучения, обеспечивающие средства для существования всякому лицу, не способному добыть их своим трудом, и, наконец, законы, позволяющие всякому человеку, могущему и желающему работать, найти труд».

Особый тип «социального государства» представляют фашистские режимы. Не посягая на основные экономические интересы крупного капитала, они пользовались государственной властью как инструментом регулирования экономических отношений и социального маневрирования.

Во второй половине XX в. происходит сближение двух либерально-реформистских представлений о социальном государстве в связи с отходом социал-демократии от идей обобществления основных средств производства и обращением к более гибким методам регулирования и контроля.

С конца XIX в. любое государство становится в той или иной степени социальным, какова бы ни была политическая платформа правящих сил или партий. При большом разнообразии подходов всех сторонников социального государства объединяет отрицательное отношение к экономическому либерализму.

В теории и практике социального государства неразрывно переплелись две стороны: регулирование экономической жизни и предоставление гражданам определенных льгот и гарантий. Участие государства в управлении производством и обменом в немалой мере носит технический характер. Оно необходимо хотя бы потому, что эти процессы приобретают все в большей степени общественный характер и выходят за рамки возможностей частных субъектов. Государство создает условия для хозяйственной деятельности (инфраструктуру) и использует механизмы экономического регулирования, чтобы избегать спадов и кризисов. Но наиболее важной и характерной именно для социального государства представляется вторая сторона дела – улучшение положения трудящихся, обездоленных, создание для всех граждан минимальных условий благополучия и возможностей повышения своего общественного статуса. Без участия государства в регулировании социально-экономических процессов невозможно решить вторую проблему. Более того, одним из важнейших объектов такого регулирования становятся отношения труда и капитала, а от них-то и зависит в огромной мере положение наименее обеспеченных членов общества. Социальное государство немыслимо без определенной степени управления социально-экономической жизнью, но суть такого государства – в осуществлении так называемых прав человека второго поколения, т.е. социальных прав.

Коренное отличие социальных прав от прав человека первого поколения, ставших знаменем буржуазных революций, состоит в том, что они предполагают создание условий для их реализации. Права первого поколения обеспечиваются «негативными» мерами государства – отменой рабства, сословных привилегий и перегородок, цензуры. Важно устранение формально-юридических препятствий, т.е. юридического неравноправия при их осуществлении. Право на труд, отдых, образование, медицинское обслуживание и социальное обеспечение требует созидательных усилий, создания условий для его осуществления. Только обеспечение возможности реального пользования правами второго поколения, а не их формальное провозглашение является признаком социального государства. Его главная цель и принцип – привести фактическое состояние в соответствие с формально провозглашенными правами.

На протяжении десятилетий аргументы как сторонников, так и противников социального государства мало изменились. Защитники социальных функций государства апеллировали к справедливости, гуманности, заботе об обездоленных, к долгу делиться с нуждающимися богатством, которое к тому же создается не только личным трудом. С середины XX в. у них появились и юридические обоснования – Всеобщая декларация прав человека, международные пакты, конституции многих современных государств.

Конституция 1993 г. провозгласила Российскую Федерацию социальным государством (ст. 7). При этом использована формула, которая вполне может служить удачным определением сути этого явления: политика РФ «направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека». Тем самым на законодательном уровне установлено, что социальное государство предполагает не формальное провозглашение или признание социальных прав, а их действительное осуществление, требующее «создания условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие». И все же несмотря на то, что Конституция содержит полный набор прав человека в соответствии с общепризнанными международными декларациями и пактами, принципы социального государства не получили в ней развернутого и четкого воплощения.

В Конституции нет общих положений о методах осуществления социальных функций и о полномочиях государства в этой сфере. В ней ничего не говорится о планировании, государственном секторе, государственном регулировании социально-экономических отношений, о социальных функциях, обязанностях или ответственности собственников. Зато провозглашается гарантия «свободы экономической деятельности», «равная защита» разных форм собственности (в их перечне частная собственность поименована первой -ст. 8), специально оговаривается допустимость частной собственности на землю и другие природные ресурсы (ст. 9, 36), запрещаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную ненависть и вражду (ст. 29). Эти положения и умолчания создают лазейку для экономического либерализма и ослабления социальных функций государства, для создания в рекордные сроки и под покровительством государства системы олигархической собственности, для разбазаривания национального богатства, лишения рядовых граждан возможности пользоваться не только полезными ископаемыми, но и лесами и водами.