Краткая история Крестовых походов

Жозеф Мишо

ИСТОРИЯ КРЕСТОВЫХ ПОХОДОВ

 

Мишо Г. История Крестовых походов. — М.: Алетейа. 2001. — 368 с.

Печатается по изданию: [Мишо Г. История Крестовых походов / Пер. с фр. С.Л. Клячко. — М. — СПб.: Издание товарищества М.О. Вольф. 1884.].

Издательство «Алетейа» неверно указало инициалы автора (в репринте не Ж. Мишо, а Г. Мишо), воспроизведя ошибку первоисточника 1884 г.

 

ДОПОЛНЕНИЕ К ВЕРСИИ

(ВСПОМОГАТЕЛЬНЫЕ ОЧЕРКИ)

 

«Крестовые походы» теперь всюду с прописной буквы. Рубрикация (местами четырехуровневая) разделов и подразделов скорректирована мною. (Выполнивший дополнительную редакцию версии.)

 

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ КРЕСТОВЫХ ПОХОДОВ

Энциклопедия «Кругосвет». 2001

 

Общая часть

Крестовые походы (1095–1291) — это ряд военных походов на Ближний Восток, предпринятых западноевропейскими христианами для того, чтобы освободить Святую Землю от мусульман. Крестовые походы явились важнейшим этапом в истории Средневековья. В них были вовлечены все социальные слои западноевропейского общества: короли и простолюдины, высшая феодальная знать и духовенство, рыцари и слуги. Люди, принимавшие обет крестоносца, имели разные мотивы: одни стремились обогатиться, других влекла жажда приключений, третьи были движимы исключительно религиозными чувствами. Крестоносцы нашивали на одежду красные нагрудные кресты; при возвращении из похода знаки креста нашивались на спину. Благодаря легендам Крестовые походы были окружены ореолом романтики и величия, рыцарского духа и отваги. Однако рассказы о галантных рыцарях-крестоносцах изобилуют преувеличениями сверх всякой меры. Кроме того, в них упускается из виду тот «малозначительный» исторический факт, что, несмотря на проявленные крестоносцами доблесть и геройство, а также воззвания и посулы римских пап и уверенность в правоте своего дела, христианам так и не удалось освободить Святую Землю. Крестовые походы привели лишь к тому, что мусульмане стали бесспорными властителями Палестины.

 

Причины Крестовых походов

Начало Крестовым походам было положено папами, которые номинально считались предводителями всех предприятий такого рода. Папы и другие вдохновители движения пообещали небесные и земные награды всем тем, кто подвергнет свою жизнь опасности ради святого дела. Кампания по привлечению добровольцев оказалась особенно успешной благодаря религиозному рвению, которое царило тогда в Европе. Какими бы ни были личные мотивы для участия (а во многих случаях они играли существеннейшую роль), воины Христовы были уверены в том, что сражаются за правое дело.

 

1.2.1. Завоевания турок-сельджуков

Непосредственной причиной Крестовых походов явился рост могущества державы турок-сельджуков и завоевание ими в 1070-е годы Ближнего Востока и Малой Азии. Выходцы из Средней Азии, в начале века сельджуки проникли в подвластные арабам области, где их вначале использовали как наемников. Постепенно, однако, они делались все более самостоятельными, завоевав в 1040-е годы Иран, а в 1055 году Багдад. Затем сельджуки стали расширять границы своих владений на запад, ведя наступление главным образом на Византийскую империю. Решающее поражение византийцев при Манцикерте в 1071 позволило сельджукам выйти к берегам Эгейского моря, покорить Сирию и Палестину и в 1078 (указывают и другие даты) взять Иерусалим. Угроза со стороны мусульман заставила византийского императора обратиться за помощью к западным христианам. Падение Иерусалима чрезвычайно обеспокоило христианский мир.

 

1.2.2. Религиозные мотивы

Завоевания турков-сельджуков совпали по времени с общим религиозным возрождением в Западной Европе в X–XI вв., которое во многом было инициировано деятельностью бенедиктинского монастыря Клюни в Бургундии, основанного в 910 г. герцогом Аквитании Гильомом Благочестивым. Благодаря усилиям ряда настоятелей, настойчиво призывавших к очищению церкви и к духовному преображению христианского мира, аббатство стало весьма влиятельной силой в духовной жизни Европы. Одновременно в XI в. возросло число паломничеств в Святую Землю. «Неверного турку» изображали как осквернителя святынь, варвара-язычника, чье присутствие на Святой Земле нетерпимо для Бога и человека. Кроме того, сельджуки создали непосредственную угрозу христианской Византийской империи.

 

1.2.3. Экономические стимулы

Многим королям и баронам Ближний Восток представлялся миром широчайших возможностей. Земли, доходы, могущество и престиж — все это, полагали они, будет наградой за освобождение Святой Земли. В связи с расширением практики наследования на основании первородства многие младшие сыновья феодалов, особенно на севере Франции, не могли рассчитывать на участие в дележе отцовских земель («майорат» — от major — главный, старший). Приняв участие в Крестовом походе, они уже могли надеяться на приобретение земли и положения в обществе, которым обладали их старшие, более удачливые братья.

Крестьянам Крестовые походы давали возможность освободиться от пожизненной крепостной зависимости. В качестве слуг и поваров крестьяне образовывали обоз войска крестоносцев.

По чисто экономическим мотивам в Крестовых походах были заинтересованы европейские города. На протяжении нескольких веков итальянские города Амальфи, Пиза, Генуя и Венеция сражались с мусульманами за господство над западным и центральным Средиземноморьем. К 1087 итальянцы вытеснили мусульман из южной Италии и с Сицилии, основали поселения в Северной Африке и взяли под свой контроль западную акваторию Средиземного моря. Они предпринимали морские и сухопутные вторжения на мусульманские территории Северной Африки, силой добиваясь у местных жителей торговых привилегий. Для этих итальянских городов Крестовые походы означали лишь перенос военных действий из Западного Средиземноморья в Восточное.

 

Начало Крестовых походов

1.3.1. Клермонский собор 1095 г.

Начало Крестовых походов провозгласил на Клермонском соборе в 1095 г. папа Урбан II. Он был одним из деятелей клюнийской реформы и многие заседания собора посвящал обсуждению бед и пороков, мешающих церкви и клиру. 26 ноября, когда собор уже завершил работу, Урбан обратился к огромной аудитории, насчитывавшей, вероятно, несколько тысяч представителей высшей знати и клириков, и призвал начать войну против неверных мусульман, с тем чтобы освободить Святую Землю. В своей речи папа подчеркивал святость Иерусалима и христианских реликвий Палестины, говорил о разграблении и поругании, которым они подвергаются со стороны турок, и обрисовал картину многочисленных нападений на паломников, а также упомянул об опасности, грозящей братьям-христианам в Византии. Затем Урбан II призвал слушателей взяться за святое дело, пообещав всем, кто отправится в поход, отпущение грехов, а всякому сложившему в нем голову — место в раю.

Папа призвал баронов прекратить губительные междоусобицы и обратить свой пыл на богоугодное дело. Он дал понять, что Крестовый поход предоставит рыцарям широкие возможности для обретения земель, богатств, могущества и славы — все за счет арабов и турок, с которыми христианское воинство легко разделается. Ответом на речь явились крики слушателей: «Deus vult!» («Бог того хочет!»). Слова эти стали боевым кличем крестоносцев. Тысячи людей тут же дали обет, что отправятся на войну.

 

1.3.2. Первые крестоносцы

Папа Урбан II повелел клиру разнести его призыв по всей Западной Европе. Архиепископы и епископы (наиболее активным среди них был Адемар де Пюи, взявший на себя духовное и практическое руководство подготовкой похода) призвали откликнуться на него своих прихожан, а проповедники, вроде Петра Пустынника и Вальтера Голяка*, донесли слова папы и до крестьян. Нередко проповедники возбуждали в крестьянах такой религиозный пыл, что их не могли удержать ни хозяева, ни местные священники: они тысячами срывались с места и отправлялись в путь без припасов и снаряжения, не имея ни малейшего представления о дальности и тяготах пути, в наивной уверенности, что Бог и предводители позаботятся как о том, чтобы они не заблудились, так и о хлебе насущном. Эти орды пошли через Балканы к Константинополю, ожидая, что братья-христиане будут оказывать им гостеприимство как поборникам святого дела. Однако местные жители встречали их прохладно или вовсе презрительно, и тогда западные крестьяне принялись за грабежи. Во многих местах между византийцами и ордами с запада разыгрывались настоящие сражения. Те же, кому удалось добраться до Константинополя, вовсе не были желанными гостями византийского императора Алексея и его подданных. Город временно селил их вне городской черты, кормил и спешно перевозил через Босфор в Малую Азию, где с ними в скором времени расправлялись турки.

* — Не совсем верное прозвище рыцаря — предводителя Первого Крестового похода. Правильно не Вальтер Голяк, а Готье Неимущий (Gautier Sans Avoir), либо (другое имя) — Вальтер Без-Гроша (Walter the Pennyless). (Прим. выполнившего окончательную редакцию.)

 

Итоги Крестовых походов

Хотя Крестовые походы не достигли поставленной цели и, начатые при всеобщем воодушевлении, завершились крушениями и разочарованием, они составили целую эпоху в европейской истории и оказали серьезное влияние на многие стороны европейской жизни.

1.13.1. Византийская империя

Возможно, Крестовые походы действительно отсрочили турецкое завоевание Византии, однако они не смогли предотвратить падение Константинополя в 1453 г. Византийская империя длительное время находилась в состоянии упадка. Ее окончательная гибель означала появление турок на европейской политической сцене. Разорение Константинополя крестоносцами в 1204 г. и венецианская торговая монополия нанесли империи смертельный удар, от которого она не смогла оправиться даже после своего возрождения в 1261 г.

 

1.13.2. Торговля

Самую большую выгоду из Крестовых походов извлекли купцы и ремесленники итальянских городов, которые обеспечивали армии крестоносцев снаряжением, провиантом и транспортом. Кроме того, итальянские города, прежде всего Генуя, Пиза и Венеция, обогащались за счет торговой монополии в странах Средиземноморья. Итальянские купцы установили торговые связи с Ближним Востоком, откуда вывозили в Западную Европу различные предметы роскоши — шелка, пряности, жемчуг и т.п. Спрос на эти товары приносил сверхприбыли и стимулировал поиски новых, более коротких и безопасных путей на Восток. В конечном счете эти поиски привели к открытию Америки. Крестовые походы сыграли также чрезвычайно важную роль в зарождении финансовой аристократии и способствовали развитию капиталистических отношений в итальянских городах.

 

1.13.3. Феодализм и церковь

В Крестовых походах погибли тысячи крупных феодалов, кроме того, множество знатных родов разорилось под бременем долгов. Все эти потери в конечном счете способствовали централизации власти в западноевропейских странах и ослаблению системы феодальных отношений. Влияние Крестовых походов на авторитет церкви оказалось противоречивым. Если первые походы способствовали укреплению авторитета римского папы, взявшего на себя роль духовного лидера в священной войне против мусульман, то Четвертый Крестовый поход дискредитировал власть папы даже в лице такого ее выдающегося представителя, как Иннокентий III. Деловые интересы нередко оказывались выше религиозных соображений, заставляя крестоносцев пренебрегать папскими запретами и вступать в деловые и даже дружеские контакты с мусульманами.

 

1.13.4. Культура

Когда-то было принято считать, что именно Крестовые походы подвели Европу к Возрождению, однако сейчас такая оценка представляется большинству историков завышенной. Что они несомненно дали человеку Средневековья, так это более широкий взгляд на мир и лучшее понимание его многообразия. Крестовые походы получили широкое отражение в литературе. О подвигах крестоносцев в Средние века было сложено несчетное количество поэтических произведений, большей частью на старофранцузском языке.

Среди них встречаются подлинно великие произведения, как, например, «История священной войны» («Estoire de la guerre sainte»), описывающая подвиги Ричарда Львиное Сердце, или предположительно сложенная в Сирии «Песнь об Антиохии» («Le chanson d'Antioche»), посвященная Первому Крестовому походу. Новый художественный материал, рожденный Крестовыми походами, проникал и в древние легенды. Так, получили продолжение раннеСредневековые циклы о Карле Великом и короле Артуре. Крестовые походы стимулировали также развитие историографии. «Завоевание Константинополя» Виллардуэна остается самым авторитетным источником для изучения Четвертого Крестового похода. Лучшим Средневековым произведением в жанре биографии многие считают жизнеописание короля Людовика IX, созданное Жаном де Жуанвилем. Одной из самых значительных Средневековых хроник стала написанная по-латыни книга архиепископа Вильгельма Тирского «История деяний в заморских землях» («Historia rerum in partibus transmarinis gestarum»), живо и достоверно воссоздающая историю Иерусалимского королевства с 1144 по 1184 гг. (год смерти автора).

 

Литература

Эпоха Крестовых походов. М. 1914.

Заборов М. Крестовые походы. М. 1956.

Заборов М. Введение в историографию Крестовых походов (латинская хронография XI–XIII вв.). М. 1966.

Заборов М. Историография Крестовых походов (XV–XIX вв.). М. 1971.

Заборов М. История Крестовых походов в документах и материалах. М. 1977.

Заборов М. Крестом и мечом. М. 1979.

Заборов М. Крестоносцы на Востоке. М. 1980.

 

Космолинская Вера Петровна

Взято из Интернета в 2002 г.

 

ОТ ВЫПОЛНИВШЕГО ДОПОЛНИТЕЛЬНУЮ РЕДАКЦИЮ ВЕРСИИ

К сожалению, сканировавший данный полезный очерк не позаботился указать, где помещены номера сносок, перечень которых приведен в конце текста. А так — весьма нестандартная статья. Автор ее имеет, по моему мнению, верные взгляды, идущие несколько вразрез с общепринятыми у «историков». Вера Петровна в этом кратком очерке в значительной степени вырвалась из круга тенденциозности и предвзятости.

Фамилию византийских императоров «Комнен» исправил на «Комнин» (так во всех знакомых мне материалах). Имя «Годфрид» изменено на общепринятое «Готфрид».

 

Каждая эпоха в мировой истории несет свое, ни с чем не сравнимое, неповторимое очарование. Но трудно представить себе более притягательный для современного человека по своей романтике период, чем «рыцарское» Средневековье. Средние века — это мир классических волшебных сказок нашего детства. И хотя более близкое знакомство с историей развенчивает детские идеалы, само понятие рыцарственности как таковой настолько вживается в наши сердца, что образ рыцаря, почти совершенно отделившийся от своего исторического оригинала, остается в нашем представлении, словно сотканный из света. И разве не интересно, чем жили люди Средних веков, создавшие столь привлекательные идеалы благородства, достоинства, бескорыстия и самоотверженности? И тем удивительней последние, что чем больший контраст с ними представляла реальная жизнь, тем больше к ним действительно кто-то стремился и принимал их всерьез. Расцвет Средневекового рыцарства связан с эпохой Крестовых походов (1096–1270 гг.), которая оказала на него огромное влияние. И в этой работе, носящей чисто обзорный характер, какой только и возможен в столь малом объеме, мы еще раз обратимся к началу этих легендарных времен, равно славящихся своей грубостью и идеализмом, обратимся к Первому Крестовому походу.

Девять веков тому назад, в 1095 году от рождества Христова, глава Вселенской церкви Папа Урбан II призвал весь христианский мир на священную войну для освобождения Святой Земли от владычества «неверных». Причины и условия для этого имелись.

Несмотря на бытующее в отечественной историографии мнение, что: «Народные бедствия в XI веке достигли в Западной Европе крайнего предела; беспрерывные феодальные войны, истребляя то и дело жатвы, порождали часто голодные годы; разорение отзывалось и на самих феодалах, что вызывало общее мрачное настроение, от которого люди искали утешения в религии и религиозных подвигах.»

Более вероятным представляется другое, описанное, в частности, в «The Crusades» Дэвида Николь: XI век отмечен крупным экономическим подъемом, и хотя он сопровождался взлетами и падениями, было бы ошибочно видеть Первый Крестовый поход продуктом обнищания и отчаяния, приведшими к религиозной истерии. Вполне логично, что столь грандиозное международное предприятие требовало достаточной материальной базы для своего осуществления. Разумеется, сама по себе религиозная истерия не исключается, а идея священной войны существовала всегда, родственная мусульманскому джихаду. Она разрабатывалась виднейшими теологами. Святой Аврелий Августин в своих сочинениях, в частности «О граде Божьем», тщательно исследует эту проблему. Справедлива, по его мнению, та война, которая ведется во имя защиты человека от свирепого агрессора: «Обычно справедливыми называют те войны, которые ведутся для того, чтобы отомстить за оскорбление, возместить ущерб, понесенный одним народом от другого».

В Палестине в XI веке шли междоусобные войны между фатимидами и сельджуками — шиитской и суннитской ветвями ислама. Сельджуки одерживали верх, и в такой сложной ситуации христиане, проживающие на Ближнем Востоке, оказались в достаточно неприятном положении. А раз «братья и сестры во Христе понесли множественные обиды и унижения, принимая подчас мученическую смерть», то не изжитый у европейских народов языческий обычай кровной мести, органично перешедший в христианскую концепцию справедливых войн, требовал скорого и сурового возмездия обидчикам, которые, к тому же, «незаконно» владеют главной христианской святыней — Гробом Господним — Иерусалимом. Византийский император Алексей Комнин прямо просил помощи против турок. В то же время утихла опасность непосредственных набегов на Западную Европу со стороны «диких» народов, таких как венгры. Здесь языческая опасность миновала. Но в Европе остался огромный общественный пласт профессиональных воинов, которые, при отсутствии общего противника, обычно обращали свое агрессивное внимание друг на друга. Обращение же их на Восток было в этом случае делом весьма полезным для хозяйственной и культурной жизни Запада.

С чисто астрологической, мистической точки зрения, наблюдался ряд всевозможных знамений: метеоры, лунные затмения, окрашивание луны в кровавый цвет, знаки на солнце. А наибольший «урожай» замеченных комет пришелся на осень 1097 года.

Позиции восточного христианства оказались в это время значительно ослабленными. «К концу XI столетия Византийская Империя утратила почти все владения в Африке и Азии», что обычно объясняют «постепенным разложением и деморализацией византийского общества и правительства». Также и великое мусульманское государство распалось на три части: в Испании образовался Кордовский халифат, в Северной Африке — Египетский, в Азии — Багдадский. Вскоре последний также распался на множество мелких владений, находящихся в чисто номинальной зависимости от Багдадского халифа.

Судя по всему, феодальная раздробленность в начале второго тысячелетия нашей эры была общей тенденцией, и на Западе — далеко не в первую очередь.

Святая Земля — Иерусалим и вся Палестина, входила в состав Дамасского султаната, с середины XI века оказавшегося в руках турок-сельджуков.

В обстановке постоянных раздоров новых мусульманских государств и попыток Египетских владетелей отнять у Багдадского халифа Сирию, к этому разделу не прочь были присоединиться и христианские правители, чьи земли тоже были раздроблены, но видимо, враждующие между собой чуть менее яростно, и готовые объединиться ради некой общей цели, общего идеала. А какая цель могла быть для них более высокой и общей, чем освобождение гроба Господня, высшей святыни на Земле? К тому же, Европа дробилась уже почти три столетия со времен распада империи Карла Великого, и успела приспособиться к такому состоянию. Поэтому просьба Византийского императора о помощи к западным христианам попала на благодатную почву.

«Папа Урбан II увидел благоприятную минуту своим авторитетом возбудить религиозную борьбу, что, конечно, должно было еще более усилить папский авторитет». Он проповедовал поход для освобождения Палестины на соборах в Пиаченце и Клермоне в 1095 году, обещая участникам экспедиции отпущение грехов в силу их богоугодного подвига, и намекнул на сказочные богатства Востока (для более практично ориентированной публики). Энтузиазм охватил огромные массы народа, увидевшие возможность удовлетворить свои и духовные и материальные потребности. При этом большинство искренне верило в святость предприятия. «...Все пожелавшие участвовать в этом походе нашивали красный крест на плече, откуда и название «Крестовые походы». Впрочем, на самом деле, такое название они официально получили много позднее. А в те времена их просто называли Паломничествами или Экспедициями.

Первый Крестовый поход состоялся с 1096 по 1099 год. Вообще в период с 1096 по 1270 год было организовано и совершено восемь больших и несколько малых походов, не считая так называемых Детских Крестовых походов, и походов в Европе.

Наиболее знаменитыми вождями первых крестоносцев были: герцог Готфрид Бульонский, его брат Балдуин, папский легат епископ Адемар, герцог Нормандский Роберт II, Боэмунд Тарентский из Сицилии, его племянник Танкред, Раймунд Тулузский и другие. Выступление крестоносцев было назначено на 15 августа 1096 года, в праздник Успения Девы Марии. Однако толпы возбужденных паломников, по большей части из простого люда, не стали дожидаться этого срока и выступили в поход уже весной 1096 года, не без намерения «утереть нос» высшим классам. «Войско» состояло главным образом из пеших «воинов», в том числе — женщин, детей и монахов, и немногих всадников, вооруженных и облаченных как попало.

8 марта Петр Амьенский (Пустынник) и рыцарь ВальтерГоляк, «сопровождаемые великим числом пеших франков из Галлии, и имея с собой всего восемь рыцарей, вступили в Венгрию и направили путь свой к Иерусалиму». Другие разношерстные отряды из Германии, Фландрии и Лотарингии отправились в путь в начале лета, возглавляемые священниками Готшалком и Волькмаром, а также графом д'Эмико. Все эти сверх меры воодушевленные полчища, из которых первое включало, по преданию, 100 тысяч человек, не сочли нужным позаботиться о своем обеспечении, и жили, главным образом, за счет грабежа местного населения. А раздраженные жители, разумеется старались при всякой возможности отомстить обидчикам, порою избивая их сотнями. Например, при Мерзебурге в Венгрии и при Ниссе в Болгарии. «В Константинополе грабежи крестоносцев побудили императора Алексея поскорее переправить этот сброд в Малую Азию, где они были в скором времени истреблены турками». Лишь трем тысячам с Петром Пустынником во главе удалось вернуться обратно в Константинополь.

Главные же войска крестоносцев, как и было запланировано, выступили в середине августа из различных пунктов Европы. Общее число участников не поддается определению. По одним источникам оно составляло 100.000 рыцарей и 600.000 пехоты, по другим — в целом не превышало 300.000.

Сборным пунктом был назначен Константинополь, к которому крестоносцы направились четырьмя разными маршрутами. Из Южной Франции и Северной Италии, под предводительством епископа Адемара и Раймунда Тулузского — через Италию, Далмацию и Эпирские горы. Из Германии и Восточной Франции — вниз по течению Дуная, их возглавляли: Готфрид Бульонский, Балдуин и Ренард Тульский. Из Южной Италии и нормандских владений в Сицилии, во главе с Боэмундом Тарентским и Танкредом, крестоносцы пересекли на судах Адриатическое море, и далее следовали через Эпир и Фракию. Отряды из Северной Франции (их вождями были Гуго де Вермандуа (брат Филиппа I, чьей матерью была знаменитая русская княжна Анна Ярославна), герцог Роберт Нормандский и другие) пересекли Францию и Италию до Брендизи, далее повторив путь Раймунда Тулузского.

Эти армии, не такие торопливые, как предыдущие, были снаряжены и обеспечены всем необходимым несравненно лучше. И прошли по Европе куда спокойнее, не тратя силы и людей на грабежи. Единому командованию они не подчинялись, каждый отряд был самостоятелен. Но все же наибольшим влиянием пользовались епископ Адемар — папский легат, и Готфрид Бульонский.

Первым прибыл к Константинополю отряд Готфрида Бульонского. И тут же между крестоносцами и Византийским императором возникли недоразумения. Император Алексей считал земли, подлежащие освобождению от приверженцев Магомета, своей собственностью, и потребовал от крестоносцев ленной присяги себе как сюзерену. Но герцог Бульонский и его соратники не собирались ничего отвоевывать для кого-то другого, полагая, что земли должны достаться тому, кому Богом будет дарована победа. И, разумеется, отказались. Тогда Алексей Комнин решил бойкотировать пришельцев, запретив продавать им продукты. В ответ крестоносцы взяли силой то, что им не давали добром, ограбив окрестности Константинополя.

Но подобные отношения не входили в планы ни той, ни другой стороны. Крестоносцы уступили и принесли требуемую присягу. А император с облегчением переправил их на кораблях в Малую Азию, где первый лагерь расположился близ хорошо укрепленного турецкого города Никеи. Сюда же прибыли и остальные войска, включая отряд византийцев.

«В мае 1097 все христианские отряды окончательно сосредоточились и на общем смотру оказалось до 100.000 конницы, 300.000 пехоты и 100.000 монахов, женщин и детей». Далее обычно принято упоминать крайнюю неорганизованность и недисциплинированность этих войск. «В свое время сложилось даже целое направление в науке, которое в основу своих изысканий поставило именно недисциплинированность сначала германцев, а затем рыцарей. В настоящее время подобные суждения не вызывают особого доверия». Просто их представление о дисциплине было несколько иным, чем ныне, и опиралось на определенную систему военных ценностей: свободолюбие, отвага, пренебрегающая соображениями безопасности, чувство родовой и дружинной солидарности, понятие «святой мести» (за смерть погибшего товарища), презрение к страху и смерти. Неорганизованность их вполне естественна в обстановке многонационального предприятия. Скорее можно удивляться их, при этом, сплоченности. А уж относительно собственных отрядов крестоносцы были достаточно дисциплинированны и верны своим командирам, без чего невозможно их представление о чести.

Также традиционная концепция неизменно упоминает об ужасающе тяжелом оборонительном снаряжении и оружии крестоносцев, в противовес «легкому и подвижному» противнику. Этот момент обычно описывается весьма живописно: «Тяжелой и неповоротливой рыцарской коннице Запада пришлось вступить в борьбу с легкой конницей Востока, отличавшейся высокой подвижностью. Тактике турок способствовали также и природные условия: солнце накаляло железное рыцарское снаряжение, люди и лошади не выдерживали зноя и падали от солнечных и тепловых ударов». При чтении возникает иллюзия невероятного обилия железа, тяжелых сплошных металлических пластин. По счастью, это не соответствует истине. Тем более в Первом Крестовом походе. Сплошные металлические доспехи появились значительно позже, да и распределение их веса по телу и умелое сочленение деталей делали их не столь громоздкими и неуклюжими, как кажется на первый взгляд. К тому же, носящие доспехи по большей части учились этому мастерству с раннего возраста, что еще более облегчало им задачу. И, наконец, в XVI веке, на самом закате Средневековья, появились особые турнирные доспехи (не боевые!), в которых нельзя было без посторонней помощи сесть на лошадь.

На Востоке традиции по-настоящему тяжелой кавалерии были развиты даже сильнее. Вспомнить хотя бы знаменитых грозных персидских катафрактариев (катафрактиев, катафрактов), являвшихся ударной частью войска. Латами покрывались и лошади — голова, шея и грудь были надежно защищены. Такая тяжелая конница пробивала линию обороны противника и сметала все на своем пути, подобно окованному железом наконечнику тарана. Остатки противника добивали другие, более легкие и подвижные части армии. Так что манера заковывать в сталь себя и своих коней перенята именно с Востока. И даже способ залезания на лошадь с помощью слуги назывался «восточным». У древних же германцев, например, чрезмерно защищать себя почиталось бесчестьем, и это мнение было преодолено не вдруг.

Кроме того, чем тяжелее и надежнее доспех, тем дороже он стоит. Следовательно, далеко не всякий мог себе позволить такую роскошь. И, значит, лишь небольшое основное ядро армии крестоносцев обладало сравнительно тяжелой пробивной силой. Что же касается сарацин, то, по утверждению все того же Дэвида Николь, элитная конница фатимидов была ничуть не менее тяжело вооружена, чем отборная конница крестоносцев, хотя их оружейная техника была куда более развитой.

Европейский доспех начала нашего тысячелетия обычно представлял собой платье из кожи или материи, покрытое для прочности чешуйками, бляхами, кружками из железа, нашивавшимися особым образом. Броня из дубленой кожи называлась «кюри» (cuirie), от cuir — кожа. Панцирь из железных блях — cotte maclee. Известен так называемый сетчатый панцирь, представлявший собой сеть тонких кожаных ремней, наложенную на платье из кожи или толстой материи. Пересечения этих ремней закреплялись гвоздиками с большими выпуклыми шляпками.

«В XI столетии кроме этих двух видов панциря появляются и два других. Изображение их сохранилось на коврах в Байо, где мы видим норманнов в таком вооружении». Это кольчатый и чешуйчатый панцири. В первом случае железные кольца нашивались на кожу рядами, во втором кольца нашивались, перекрывая часть соседнего. «Усовершенствованный вид последнего панциря представляют брони и кольчуга — главнейшие доспехи рыцарей до половины Средних веков, когда стали делать сплошные железные доспехи».

Броня — все на ту же кожаную основу нашиваются ряды железных колец, нанизанные на ремни; каждое кольцо покрывает часть соседнего. Кольца крепко пришиваются к основе.

Кольчуга состоит из железных колец, скрепленных разными способами между собой. Основа отсутствует. Существует теория (ее, в частности, придерживается и П.П. фон Винклер, видный историк конца прошлого века), что кольчуга имеет чисто восточное происхождение и появляется в Европе только в результате Крестовых походов, не ранее XII века. «На самом деле кольчугу в Европе знали и изготовляли еще со времен античности и на протяжении всего первого тысячелетия нашей эры» — пишет не менее значительный знаток старинного оружия, наш современник М.В. Горелик, которому в этом вопросе мы полностью доверяем.

В XI веке «... лорика — это уже не просто обшитая металлическими бляхами суконная или кожаная куртка, а настоящая железная кольчуга длиной до самых колен, с рукавами и капюшоном...». Это элитарный и дорогой вид воинской одежды. Не слишком пока еще распространенный — пластинчатый и чешуйчатый панцирине только дешевле, но и надежнее. Под кольчугой обычно носился гамбизон — толстое стеганное платье. Кроме того, кольчуге требовалась дополнительная защита, которой стали большие миндалевидные щиты. Деревянные, обтянутые обычно толстой бычьей кожей и усиленные железным навершием — умбоном. Особенно коварной деталью была кожа, упругая, плотная, гасящая удар, и часто намертво схватывающая пробившее ее оружие. С XI века хауберк — кольчуга, снабженная рукавами, рукавицами, капюшоном и чулками, действительно начинает входить в моду. «Французы называли ее halberc, hauberc, haubert — скорее всего от германского halsberg, то есть «прикрывающий шею».

Шлемы до XI века по большей части делались из меди. Обычным был клепанный, куполообразный шлем, с заостренным верхом, без забрала, изобретенного позже, с широким наносником (норманнский шлем). «К шлему прикреплялось покрывало, ниспадавшее на спину, назначение которого было предохранить шлем от солнечных лучей, а также и несколько ослабить силу удара».

Конская броня появилась в XII веке, будучи пока еще только плотной матерчатой или войлочной попоной. Железо, начиная с кольчуги, стало защищать лошадь уже в XIII веке. «Сама идея бронирования лошади пришла в Европу с Востока — из мусульманских стран или от татаро-монголов — через посредство Руси».

Время прибытия первых крестоносцев благоприятствовало им. «Фатимиды, за несколько месяцев перед появлением крестоносцев, фактически только что отобрали Иерусалим у турок». Бывшие части халифата постоянно враждовали между собой, пребывая в ослабленном состоянии.

Против крестоносцев выступил иконийский султан Килидж-Арслан, успевший собрать со всей Малой Азии и Персии значительное число своих подданных и союзников (упоминается до 100 тысяч), укрепить и снабдить всем необходимым город-крепость Никею, с осады которой открываются военные действия Первого Крестового похода. Никея была покорена 20 июня 1097 года, вернее — признала над собой власть византийского императора, избежав, таким образом, сильных разрушений.

27 июня армия крестоносцев двинулась далее на Антиохию, через Фригию и Киликию. Через два дня войска разделились: Готфрид Бульонский и епископ Адемар возглавили первую колонну, шедшую долиной Дорилеи, а Боэмунд Тарентский и Роберт Нормандский — вторую, направлявшуюся восточнее, вглубь территории, по долине Горгони. Буквально в тот же день вторая колонна была атакована никейским султаном Сулиманом, собравшим войска из Антиохии, Тарса, Алеппо и других городов. «Послав за помощью к Готфриду, Боэмунд собрал все, что было возможно, и оказал нападавшим отчаянное сопротивление». Сопротивление оказалось успешным — турки бежали. Крестоносцы же, после трехдневного отдыха, решили больше не разделяться и отправились дальше единой колонной. С большими трудностями и немалыми потерями им удалось пересечь пустыню и достичь Киликии, где они были радушно встречены дружественными армянами, стремившимися избавиться от турецкого ига.

Большинство крестоносцев стремились поскорее достичь Иерусалима. Но их вожди «затягивали движение и пользовались всяким случаем, чтобы обеспечить себе какое-нибудь земельное владение». Но было ли это только корыстью? Или вполне оправданным желанием укрепить позиции христианства на Востоке? Второе кажется предпочтительнее, к тому же оно не исключает первого. Не будем следовать пагубной теории, согласно кторой крестоносцы отличались не только беспринципностью, но и малым соображением, теории, обвиняющей их как в алчности, так и в беспечности по отношению к укреплению своих тылов и к созданию баз. Итак, Танкред и Балдуин Фландрский отделились от основного войска и захватили вместе приморский город Тарс. Однако в чем-то их взгляды разошлись, и дело дошло даже до открытого боя, в котором победителем вышел Балдуин. Позднее он отправился в Армению, где вскоре отвоевал себе немалую территорию и провозгласил себя графом Эдессы, свергнув предыдущего правителя. Так, в 1098 году на Востоке возникло первое латинское государство. В том же году были захвачены Антиохия, Марра и Акра. А 15 июля 1099 года, после длительной осады и кровопролитного штурма, был взят, наконец, и сам Иерусалим. Главой нового Иерусалимского государства стал виднейший деятель крестоносного движения Готфрид Бульонский. Первоначально его титул звучал так: «Барон Гроба Господня».

Войны между крестом и полумесяцем не прекращались. Но крестоносцы сумели отстоять Иерусалимское королевство, и еще долгое время удерживали его.

Итак, главная задача христиан была выполнена. И этой победой, сакральное значение которой для Средневековой Европы трудно переоценить, зав