Чудо 2-ое о беснующемся Козме

И на другая сказания удобна есть намъ языкъ подвигнути и слово простерти о чюдесехъ, еже от святыхъ бываемыхъ.

Человекъ некий именем Козма тоя же веси Авнеги, братъ присныи преждепомянутому оному же Феодору, иже обрете мощи святыхъ, в негоже бесу люту вшедшу, и нелепая глаголаше, и творяше, якоже случается множицею беснующимся. И человеки бьяше, и уязьвляше, и ризы своя терзаше, и зубы скрежеташе. Егоже многажды путы железными и ужи крепкими вязаху, онже разрешашеся и творяше, якоже рехомъ, не онъ бо сия творя, но живыи в немъ бесъ. Сия видеша тако стражуща свои ему, абие приводя его ко гробу святыхъ связана, и молятся доволно о немъ святымъ, яко да молитвами ихъ помилованъ будетъ от Бога и изыдетъ из него бесъ.

Егда же моляшеся о немъ и абие возвращаются в домъ свои, имуще того Козму с собою связана, и приходитъ в дом брата своего Феодора, бе бо уже нощи приспевыи. По вечери же, егда приспе время спанию, бояхуся, да некако разрешится от юзъ той Козма нощию и пакости некия сотворитъ имъ. И того ради связаютъ ему руце наопако крепкими ужи, такоже и нозе привязаютъ его к досце седалной во храмине ихъ, на нейже седяху, еже глаголютъ лавица. Узолъ же далече негде по дску крепце завязуютъ, да не разрешится, и тако оставляют его. Сами же отходят на ложа своя опочити.

Утру же бывшу, востаютъ и приходятъ ту, идеже беснуемыи связанъ бяше. И видеша его седяща проста, и разрешена от юзъ, и смыслена, и чюжахуся, вопрошающе, како разрешися от юзъ и бысть здравъ. Онъ же смыслено отвещавше, все по ряду сказавъ. «Григорие, - рече, – преподобныи пришедъ, разреши мя». И прочее видение лица его сказавъ, якоже явися ему, якоже и преже сказахомъ, русъ власы, широку имея браду. И тако удивишася и славу воздаваху Богу, глаголюще: «Воистину волю боящихся его сотворитъ и молитву ихъ услышитъ и спасетъ ихъ» (Пс 144:19).

Чюдо 3-е о слепой жене

И иже и сие в забвение положим или молчаниемъ удержим, но да явлено скажемъ и среду изнесемъ. Жена некая именемъ Ксения от веси, глаголемыя Шеипохты, боляше очима своима зело и на трилетное время весьма чювьственаго сего света конечно лишена бысть. Но обаче мысленаго света не лишися, весма всегда видитъ, возводитъ очи сердечнеи к живущему на небеси и призываетъ седящаго и призирающаго на смиренныя. И во единъ убо от дни приводима бываетъ ко гробу святыхъ и точит слезы от очию и призываетъ молитвами святыхъ отецъ, еже ихъ ради молитвы Богу быти ей. Священнику же совершающи молебная о неи, и, егда начатъ чести святое Евангелие, и абие в тои часъ прозре, и все ясно зряше и радостное свое прозрение вскоре всемъ радостию поведа и с веселиемъ ко гробу святыхъ припадая и благодать возда всесилному Богу и его угодникомъ Григорию и Касьяну.

Чюдо 4-ое о иступившем ума

Ненавидя искони добра роду человеческому дияволъ, вложи в сердце некоему человеку Гавриилу именемъ по реклому же Ушакъ, еже не бы слышатися чюдесемъ, бываемымъ от гроба святыхъ. Бе бо село свое имея близъ святыхъ чюдотворцевъ Григория и Касьяна, помышляше же в себе глаголя, яко «аще не престанутъ чюдеса от гроба святыхъ и паче умножитися имать место оно, распространитися и строитися монастырь, и вселятся ту мниси, и азъ не токмо место оно себе наследую, но и села своего отщетитися имамъ», еже и бысть последиже, тако Богу извольшу.

И призываетъ той Гавриилъ къ себе Глушицкаго игумена Иоакима и старца Иринарха именемъ того же монастыря, саном суща священника. И сотвори на нихъ учрежение велие и с ними о себе сотвори и дары почте ихъ, даде игумену кожу медвежью священнику оному сто сребреникъ. И поимъ ихъ с собою, идеже святии лежаху, обьюродевша пьяньством, паче завистию и несытъствомъ, разориша гробницу, иже над мощми святыхъ, и святыя иконы, иже в ней, на землю поверьгше. И тако отидоша.

Богъ же, «не хотя смерти грешнику, но еже обратитися и живу быти ему» (Иез 18:23, 1 Кор 15:56), «показуя, -- рече, -- наказа мя Господь, смерти же не предастъ мя» (Пс 117:18). Не по многихъ днехъ возмятеся умомъ своимъ той Гавриилъ, и нападе нань страхъ и ужасъ, и во иступлении ума хожаше по чащамъ леса, якоже дивии зверь. И тако ему стражуще десять месяц, и едва в себе пришедъ, и позна свое согрешение, пришед, припадая и моляся со слезами ко гробу святыхъ, прощения прошаше о нихже содея. И тако с телеснымъ здравиемъ и душевное обрете, отходитъ в домъ свои, бе бо исповедаяся даже до конца, моляся Господу Богу, и Пречистеи Его Матери, и святыхъ его угодниковъ на помощь призывая живота своего. Мисаил же игуменъ живоначалныя Троица и Иванъ приставникъ благовернаго князя Симеона, о нихже прежде помянухомъ, шедше в монастырь святаго Димитрия, иже есть на Прилуце, и поведа игумену Мисаилу тоя же обители, како разорена бысть гробница и святыя иконы на землю повержены. Бе в то время не бе епископа во граде Вологде, игуменъ же Мисаилъ поставити паки повелевает гробницу над мощми святыхъ и паки внести святыя иконы и, святивше воду, покропити место, якоже и прежде над гробы святыхъ отец Григория и Касьяна.