Печать и Цензура: конфликты и проблемы. Становление английской журналистики 18-19 вв. . Борьба между вигами и тори

Проблема свободы слова одна из тех, которые называются вечными, во все исторические времена для общества остается наиболее актуальной, так как человек не удовлетворен тем ее уровнем, который ему предоставляется обществом, что имеет под собой объективные основания. В любом государстве не вся информация предается гласности, в чем заинтересованы разные социальные группы, что подтверждается наличием так называемых тайн: государственной, военной, медицинской, партийной, коммерческой и т.д.

Информационные потоки, циркулирующие в обществе, регулирует такой государственный институт, как цензура. Юрист М.А. Федотов дает ей такое определение. «Цензура – родовое понятие. Оно охватывает различные виды и формы контроля официальных властей за содержанием выпускаемой в свет и распространяемой массовой информации с целью недопущения или ограничения распространения идей и сведении, признаваемых этими властями нежелательными или вредными. Контроль осуществляется в зависимости от вида средств массовой информации (печать, телевидение, радиовещание, кинематограф). Необходимо различать цензуру, налагающую запрет на обнародование сведений определенного рода, и цензуру, вторгающуюся в творческий процесс».

Надо оговориться, что контроль устанавливается не только за массовой информацией. В его сферу попадает любое печатное, рукописное и устное произведение. Цензура бывает предварительная и последующая (иначе –административно-карательная), вошедшая в практику позднее. Такое понимание цензуры является традиционным и узким. В более широком смысле необходимо говорить о цензурном режиме, который складывается в обществе независимо от наличия осуществляющих цензурный контроль учреждений и даже при ряде условий независимо от власти. Именно цензурный режим и обеспечивает человеку ту или иную степень свободы слова и печати в любом обществе.

Блестящие умы человечества разрабатывали идеальные обоснования полной свободы слова, но, как только дело касалось практики, история смеялась над ними. Вспомним слова из знаменитой «Ареопагитики» Дж. Мильтона, его страстной речи в английском парламенте и памфлета 1644 г.: «Убить хорошую книгу – то же, что убить хорошего человека. Тот, кто убивает человека, убивает разумное создание, подобие Божие, но тот, кто уничтожает хорошую книгу, убивает самый разум, действительное, истинное подобие Божие...» Книги Мильтона были сожжены на костре в 1660 г., сам поэт был арестован и в течение месяца содержался в тюрьме. Тем не менее, по прошествии некоторого времени, при Кромвеле, бессмертный памфлетист стал выполнять наряду с другими и обязанности верховной цензуры. Такого рода примеры смены взглядов на свободу слова и осуществление ее имеет и наш отечественный опыт.

Этой проблеме посвящено огромное число научных (теоретических и исторических) исследований и литературных произведений. Цензура – явление древнейшее, что зафиксировано в сотнях ученых трактатов, энциклопедиях и словарях. Уже 4 января 1486 г. в Европе появляется первое цензурное учреждение – Цензурная комиссия. В соответствии с «попечительным постановлением» архиепископа Бертольда г. Майнца никакие сочинения по «науке, художеству и знанию» не могли быть «раздаваемы и продаваемы» «до печатания и после печати, если до издания в свет не будут иметь открытого дозволения от любезных нам светлейших и благородных докторов и магистров, а именно от Иоганна Бертрама Наумбургского касающиеся богословия, от Александра Дидриха в законознании, от Феодорика де Мешеда во врачебной науке, от Андрея Эллера в словесности».

Энциклопедический словарь Русского библиографического Института Гранат предлагает следующую периодизацию истории цензуры: 1) эпоха, предшествовавшая изобретению книгопечатания, когда в руках церковной власти и университетов сосредоточивались права по наблюдению за правильностью переписки церковных и юридических книг; 2) эпоха расцвета местной и ведомственной цензуры; 3) эпоха государственно-полицейской цензуры; 4) период замены предварительной цензуры – карательной и 5) период замены цензуры карательной ответственностью по суду за преступления печати.

Словарное обеспечение термина “цензор” выглядит несколько лучше. Оксфордский словарь дает ему три более или менее распространенные толкования плюс одно специальное: “1. Одно из двух должностных лиц (магистратов) в Древнем Риме, проводивших переписи (цензы) граждан и надзиравших за общественными нравами. 2. Чиновник, обязанный просматривать перед публикацией книги, журналы, пьесы и прочие материалы, чтобы не допустить наличия в них чего-либо безнравственного, еретического или оскорбительного либо вредного для государства. 3. Чиновник, просматривающий частную переписку граждан (например, в военное время). 4. Психический механизм, подавляющий некоторые элементы бессознательной сферы”.

Взяв эти определения за отправную точку, мы обнаруживаем, что цензура в интересующем нас смысле впервые возникла в древнеримском государстве, где цензор был обязан помимо прочего “надзирать за общественными нравами”. Римляне не видели ничего странного в том, что чиновник, следивший за местожительством и доходами граждан в интересах налогообложения, был обязан также обращать внимание на поведение этих граждан. Не сомневались они и в том, что личная жизнь людей законно входит в сферу интересов государства.

Второе толкование подводит нас ближе к сути дела, поскольку в нем фигурируют все элементы того, что мы сейчас считаем развитой цензурной системой: как объекты цензуры (книги, журналы, пьесы и т.п.), так и профилактическая функция цензора, оберегающего общество от “безнравственности”, “ереси” и высказываний “вредных для государства”. Ключ к пониманию того, что произошло после эпохи Древнего Рима, содержится в слове “ересь”, которое заставляет нас обратиться к христианской религии и к становлению христианской церкви. История цензуры в Европе связана прежде всего с историей развития и упадка церкви как общественного института.

Как известно, сама церковь в ранний период своей истории подвергалась преследованиям и подавлению со стороны властей, и это наложило неизгладимый отпечаток на ее последующее развитие. Как только христианство стало государственной религией Римской империи, церковь поспешила упрочить свое господствующее положение путем подавления чуждых ей идей и разногласий в собственной среде, на которые был наклеен ярлык “ереси” (интересно отметить, что латинское, а значит, и английское слова, обозначающие это понятие, этимологически связаны с греческим словом, означающим “выбор”). Это повлекло за собой, помимо прочего, установление строгого контроля над распространением и толкованием Священного Писания, что было возможно лишь посредством цензуры. Впрочем, на протяжении всего средневековья эта проблема не имела особого значения. Священные книги переписывались от руки. Их новые экземпляры появлялись на свет в результате долгого кропотливого труда немногочисленной группы посвященных. Даже для учрежденной в XIII веке церковной инквизиции цензура как таковая долго не являлась предметом первоочередной заботы. Отношение к цензуре коренным образом изменилось лишь под воздействием внешнего стимула — в середине XV века Гутенберг изобрел книгопечатание. Произошла внезапная революция в процессе изготовления и распространения книг. Появилась возможность “выбора” в невиданных прежде масштабах. А “выбор” был равнозначен ереси.

В 1485 г., всего 35 лет спустя после изобретения печатного станка, в Майнце, где жил и работал Гутенберг, по просьбе местного архиепископства было учреждено первое светское цензурное ведомство. В 1493 г. возрожденная инквизиция в Венеции выпустила первый список запрещенных церковью книг, а в 1501 г. папа римский попытался ввести всеобщую цензуру для всего христианского мира. Эта первая попытка закончилась неудачно, но спустя полвека, в 1559 г., один из его преемников издал так называемый “Список запрещенных книг” (“Index Librorum Prohibitorum”), который стал обязательным для всех католиков, то есть для большей части населения Западной Европы. Инквизиция, следившая за соблюдением “Списка”, существовала до 1774 г. во Франции и до 1834 г. в Испании. Сам же “Список” остается в силе для католиков по сей день, хотя имеет уже не обязательный, а рекомендательный характер.

Церковь и государство

Роль церкви в развитии европейской цензуры была первостепенной, но не исключительной. Ведь “оскорбительное либо вредное для государства” также проходило по цензурному ведомству, а церковь и государство были веками столь близки между собой, что любой ущерб, нанесенный церкви, автоматически воспринимался как ущерб государству. И понимание цензуры стало меняться только с началом отделения церкви от государства.

В конце IV века, когда христианство уже было в Римской империи государственной религией, сама империя разделилась на две — Восточную, с центром в Византии (Константинополе), и Западную, с центром в Риме. Вскоре отличительной чертой византийского христианства стало полное подчинение церкви государству и, как следствие этого, слияние духовной и светской власти в руках единой правящей элиты. Эта ситуация сохранялась вплоть до падения Византийской империи в 1453 г. Что же касается Западной (римской) церкви, для нее всегда была характерна независимость от государства при отделении духовной власти от светской. Это давало западной церкви в первые века ее истории определенные политические преимущества. Вплоть до конца XII века западноевропейские государи, такие как Карл Великий или Фридрих Барбаросса, могли обосновывать свои притязания на власть лишь авторитетом римской церкви. Только церковь была источником политической легитимности. Не случайно в этой связи, что Священная Римская империя просуществовала, пусть и формально, под властью австрийской династии Габсбургов до самого 1806 г. Однако именно независимость Западной церкви, долго бывшая залогом ее мощи, стала со временем источником ее слабости — как только доминирующее положение церкви перестало быть бесспорным, светские правители заявили свои притязания на независимость от церкви, что вызвало ее дальнейший политический упадок.

Есть искушение предположить, что упадок цензуры был вызван ослаблением позиций церкви. Однако в истории все обстояло несколько сложнее. На самом деле систематическая церковная цензура получила настоящее развитие лишь после того, как всевластие церкви было разрушено нарождающейся мощью светских национальных государств, иначе говоря, когда церковь стала ощущать угрозу своей власти. С другой стороны, сами эти государства вовсе не чуждались цензуры. Напротив, они вводили свою цензуру, действовавшую параллельно с церковной. Так, английский король Генрих VIII, первый католический монарх, окончательно порвавший с Римом, был также первым европейским государем, выпустившим официальный перечень запрещенных книг — это произошло в 1529 г., за тридцать лет до появления римского “Списка”. В Германии знаменитая Франкфуртская книжная ярмарка, основанная в конце XV века, была со временем буквально задушена цензурой. Разумеется, цензура по-прежнему в значительной степени проводилась с ведома и по наущению церкви. Но и светские власти были не прочь получить в свои руки орудие цензуры, чтобы использовать его не только в религиозных, но и в политических целях.

Тем не менее, раскол в западной церкви в начале XVI века и последовавшая затем Реформация и вправду сыграли решающую роль в изменении общественного отношения к цензуре. Ведь цензура черпала свой авторитет и общественную поддержку в том, что якобы защищала и укрепляла единую и неделимую истину божественного откровения в том виде, как эта истина излагалась и толковалась Римом. Когда же эта истина была всерьез поставлена под сомнение и “ересь” выбора получила законные права, стало невозможно утверждать, что нет иного пути кроме как указанный из Рима. Джинн был выпущен из бутылки, и уже нельзя было загнать его обратно.

Покуда порвавшая с папским престолом Англия еще ощущала угрозу со стороны Рима и континентальных держав, она имела все основания вводить и осуществлять свои формы цензуры. Однако по мере укрепления безопасности государства и независимости англиканской церкви нужда в цензуре становилась все менее очевидной. И все же избавиться от цензуры было не так-то легко: любое государство всегда ревниво относится к своим прерогативам и никогда не отказывается от них без борьбы.

В Англии решающая битва развернулась на протяжении XVII века. В эту эпоху главным орудием цензуры был так называемый “Акт о разрешениях” (Licensing Act) — закон, принятый “для предотвращения злоупотреблений в печатании подстрекательских, изменнических и недозволенных брошюр и для упорядочения книгопечатания”. В 1644 г. Джон Мильтон опубликовал свой памфлет “Areopagitica” — первое в истории и по сей день самое убедительное обличение цензуры, в котором он с непревзойденным красноречием сформулировал большинство доводов, использовавшихся с тех пор всеми ее противниками. “Когда истина выходит на борьбу, — писал Мильтон, — мы оскорбляем ее, заставляя, с помощью цензуры и запрещений, сомневаться в ее силе. Предоставьте ей бороться с ложью свободно и открыто. Это — наилучший и вернейший способ опровержения лжи... Кто же не знает, что истина сильна сама по себе...; чтобы победить, она не нуждается ни в уловках, ни в военных хитростях, ни в цензуре”. Будучи глубоко верующим человеком, Мильтон обернул доводы своих оппонентов против их самих. Если раньше цензура обосновывалась с религиозной точки зрения, то Мильтон привлек аргументы религии, чтобы отвергнуть цензуру: “Убить хорошую книгу — то же, что убить хорошего человека; тот, кто убивает человека, убивает разумное создание, подобие Божие; но тот, кто уничтожает хорошую книгу, убивает самый разум, действительное, истинное подобие Господа”. К тому же Мильтон был пуританином, а значит, расходился в своем мировоззрении с господствующей англиканской церковью. Он сознавал, что истина уже не может быть единой для всех и что свобода слова необходима ему и подобным ему диссидентам для распространения своих взглядов.

Историческая точность требует отметить, что памфлет Мильтона в свое время не оказал заметного влияния на общество. Однако к концу XVII века дискуссия о цензуре вышла на первый план в английской политической жизни. Аргументы Мильтона были взяты на вооружение группой памфлетистов, движимых менее возвышенными мотивами, но добившимися успеха там, где их предшественник потерпел неудачу. В 1695 г. “Акт о разрешениях” был отменен.

Сходным образом развивались события в Голландии, где поражение цензуры было также ускорено Реформацией. Во Франции и в Германии борьба была более длительной и ожесточенной. В эпоху абсолютизма (XVII-XVIII вв.) наблюдалось даже попятное движение — короли и правительства использовали любую возможность, чтобы ограничить свободу слова и печати. Этому процессу, казалось бы, положила конец Французская революция 1789 г. — 11-я статья Декларации прав человека и гражданина провозгласила право на “свободное выражение мыслей и мнений” в формулировке весьма сходной с мильтоновской. Однако после поражения революции цензура была введена вновь. Знаменитый реакционер Меттерних предложил установить в Австрии и германских государствах единую систему жесткого правительственного контроля, которая охватила бы все книгопечатание и торговлю книгами на немецком языке. К счастью, это предложение так и не было осуществлено, и в 1848 г. цензура в Германии была официально отменена. Во Франции отмена цензуры произошла в 1872 г.

Первостепенное значение для нашей темы имеет также пример США. Отцы-основатели американского государства были, подобно Мильтону, пуританами, и пуританская традиция свободомыслия сыграла немалую роль в нарастании недовольства колонистов британским правлением. Американская революция конца XVIII века воплотила в себе синтез идей английского конституционализма и французского Просвещения, а в вопросе свободы слова эти идеи полностью совпадали, что и было запечатлено в качестве одного из основополагающих принципов новой американской Конституции: “Конгресс не должен издавать законов,... ограничивающих свободу слова или печати, или право народа мирно собираться и обращаться к правительству с петициями об удовлетворении жалоб”. С тех пор Америка стала настоящим бастионом свободы слова. По уровню этой свободы она сравнялась с европейскими странами и даже кое в чем опередила их.

Цензура как орудие власти

Этот краткий обзор показывает, что понятие цензуры тесным образом связано с понятием власти, а цензурная практика неотделима от деятельности властных структур. Цензура в сущности является служанкой власти, а власть — необходимым условием цензуры. Цензура есть орудие, используемое отдельными людьми, общественными институтами или государствами для достижения, сохранения и увековечения своей власти. Она представляет собой распространение физической власти в сферу мысли и духа. Соответственно, чем более централизованный характер имеет власть и чем шире ее притязания, тем более жесткой, нетерпимой и всеохватывающей обычно становится цензура.

Распространение печатного дела в Европе породило множество проблем, большинство из которых были связаны со стремлением властей контролировать процессы распространения информации и обмена идей. Уже в 1502 в Испании был принят закон, согласно которому все печатные издания должны были проходить предварительную цензуру. Цензорские функции возлагались на государственные и церковные структуры. Вормский эдикт 1521, направленный против Лютера, также предусматривал введение предварительной цензуры. Реакцией католической церкви на победу Реформации во многих европейских странах стало появление в Риме в 1559 первого «Индекса запрещенных книг», изданного Ватиканом и вводящего цензуру на издания, циркулировавшие на территории стран католического мира. Законы о книжной цензуре имели в виду не только издателей и торговцев, но и частных лиц, которым угрожало инквизиционное преследование за чтение, хранение, распространение запрещенных книг или недонесение о них. Только издания с указанием «Имприматур» («печатать дозволяется») могли выходить из типографий. «Индекс запрещенных книг» становится инструментом управления идеологией и информацией. «Как будто апостол Петр завещал им не только ключи от рая, но и от типографий», - саркастически заметил по этому поводу Джон Мильтон в, уже известной вам, «Ареопагитике», сравнив папскую цензуру с «тайным чудовищем» Апокалипсиса, - «посмотрите на Италию и Испанию и решите, сделались ли эти государства хотя на йоту лучше, справедливее, мудрее, достойней с тех пор, как инквизиция подвергла там книги самому суровому обращению».

В Англии 1538 был принят закон, согласно которому любой типограф должен был получить королевский патент на свою деятельность, а цеховая организация типографов – «Компания книгоиздателей» – была обязана не только представлять печатные материалы на предварительную цензуру, но и следить за деятельностью членов своего цеха. Ордонанс 1585 регламентировал появление печатной продукции и определял количество действующих в королевстве типографий (их число не должно было превышать 20), функции цензуры в Англии были возложены на так называемую Звездную палату при Тайном совете короля, игравшей в 16-17 вв. роль комитета по делам печати. Право главных цензоров в Звездной палате получили архиепископы лондонский и кентерберийский, без санкции которых не мог быть опубликован ни один печатный текст. Во Франции закон 1561 предписывал подвергать бичеванию распространителей и авторов «клеветнических» листков и памфлетов. В случае повторного нарушения закона, виновные лица карались смертной казнью.

Цензурные ограничения и жесткие санкции за их нарушение в первую очередь касались религиозных и политических тем, поэтому первые рукописные и печатные газеты были заполнены преимущественно зарубежной информацией, а публикации на запретные темы находили себе место в политических и религиозных памфлетах, брошюрах и иных изданиях, стремившихся обойти цензуру. Предварительная цензура исчезла в Англии после «Славной революции». По мнению Юргена Хабермаса, «смысл демократических процедур в том и состоит, чтобы институализировать коммуникативные формы, необходимые для разумного формирования воли».

В 1688 году в Англии произошла «Славная революция». Ее итогом стало свержение короля Якова 2 и вступление на престол Вильгельма Оранского. Это событие положило конец монополии тори на власть. Новый король пользовался поддержкой вигов. В годы его правления произошла либерализация общественной жизни страны, коснувшаяся и печати. Важным событием в истории английской журналистики стала отмена цензуры в 1695 году. Вслед за этим началось бурное развитие периодической печати. Появилось большое количество новых печатных изданий, которые информировали, спорили, поучали, просвещали – каждое на свой лад.

В 1702 году стала издаваться первая ежедневная газета Англии («Дейли курант»). Большинство газет начала 18 века стали совмещать информацию и анализ. Одним из первых стал применять этот прием Д. Дефо (о котором мы будем еще говорить) в своей газете «Ревью». Сначала он был убежденным вигом, а затем перешел в лагерь тори (причина – кровопролитная война за испанское наследство).

Не менее последовательно позицию тори отстаивала газета «Экземинер» (1710-1714), издававшаяся лордом Болингброком и Дж. Свифтом. Поскольку Болингброк был одновременно министром, то газета фактически стала правительственным органом. Полемику с вигами она вела с ожесточением и грубостью, что обостряло и без того накаленные политические страсти. Не довольствуясь печатным словом, Болингброк неоднократно подвергал арестам и преследованиям редакторов вигских газет. Создавались новаторские газеты (первыми были издания Аддисона и Стиля), которые оказали большое влияние на развитие журналистики не только в Англии, но и далеко за ее пределами.

Вспомним. В средние века отношение к книгам основной массы неграмотного населения было возвышенно-серьезным: они могли исцелять недуги, творить чудеса, существовали не столько для чтения, сколько для колдовства и молитвы. В эпоху Возрождения взгляд на вещи изменился. Но чтение газет было по-прежнему делом серьезным: люди узнавали новости, знакомились с идеями своего времени, как бы заочно участвовали в общественной борьбе. Новаторство Аддисона и Стиля состоит в том, что они создали развлекательную журналистику. Здесь и юмор, и сатира, и мистика, и поучения, и рассуждения на житейские темы – словом, поток сознания двух талантливых авторов. Поначалу авторы мало касались политики. А борьба тори и вигов в то время имела религиозную окраску: тори принадлежали к «высокой церкви» – англиканству, а виги пользовались поддержкой пуритан. Призывы Аддисона и Стиля прекратить религиозные распри в дальнейшем стали лейтмотивом эпохи Просвещения и помогли покончить с религиозной нетерпимостью и погасить костры инквизиции в Европе. Однако логикой событий авторы постепенно втягивались в партийную борьбу и стали сотрудничать в газете «Медли», созданной вигами в качестве противовеса торийской «Экземенер». Правительство тори стремилось взять под контроль периодическую печать, но при этом видело невозможность восстановления цензуры. Тогда оно решило нанести удар сразу по всей прессе, большая часть которой держала сторону вигов. Для этого с августа 1712 был введен «почтовый налог» на газеты, повышавший их цену примерно вдвое. И действительно, многие газеты вынуждены были закрыться. Но все же правительство не достигло своей цели. Новый налог был тяжелым, но не смертельным ударом для английской прессы. Те печатные органы, которым удалось выжить, атаковали тори с удвоенной силой. Однако эти газеты были недолговечными как из-за налога, так и из-за преследований. Кампанию преследований журналистов-вигов возглавлял и вдохновлял уже знакомый нам лорд Болингброк После смерти королевы Анны в 1714 был коронован Георг 1, опиравшийся на вигов. В период пребывания вигов у власти (1714-1760) Великобритания окончательно сложилась как парламентская держава с буржуазными свободами и либеральной экономической политикой. Изменилась и политика правительства по отношению к прессе. Виги крайне редко прибегали к прямому насилию. Широко практиковался подкуп журналистов, раздача им пенсий и должностей. Все это свидетельствовало о том, насколько влиятельной силой стала обладать в 18 веке печать и насколько в ее поддержке нуждались власть имущие. Правительство вигов сняло с прессы оковы цензуры, но сразу же надело на нее золотые цепи. Принципиальность постепенно исчезает. В середине века журналисты охотно предлагали свое перо любому, кто мог хорошо заплатить, добивались постов, пенсий и т. д. В годы правления вигов в Англии сложилась современная буржуазная журналистика, независимая юридически, но зависимая экономически.

Виги продолжают пользоваться весьма солидной поддержкой в прессе. В 1724 правительство составило список из 18 дружественных газет, с которых почтовый налог мог собираться не слишком аккуратно. А в 1760-е к власти вернулись тори. Их правление, продолжавшееся шесть десятилетий, охарактеризовалось попытками вернуться к прежней политике силового давления на прессу. К концу века почтовый налог возрос в 6 раз. Ряд журналистов подвергся судебному преследованию. Широкую огласку получил процесс Джона Уилкса, издателя вигского еженедельника «Норт бритон» (1763). Уилкс подверг критике тронную речь короля Георга 3, который, не считаясь с парламентским большинством, назначил министерство тори. Король объявил Уилкса своим личным врагом, но либерально настроенная публика встала на защиту этого журналиста, справедливо считая, что в опасности сам принцип свободы печати. Дело Уилкса выросло до общенациональных масштабов, а Англия разделилась на его сторонников и противников. Но вскоре Уилкс неожиданно для всех перешел на сторону короля, соблазнившись на деньги и чины.

Итогом длительной войны за свободу печати стало принятие Закона о клевете (1792). В целом этот закон был победой вигов. Если раньше обвинение в клевете выдвигалось правительством, а суд лишь устанавливал авторство обвиняемого, то с этого времени вопрос об обоснованности обвинения также вошел в компетенцию присяжных. Это вовсе не значит, что правительство прекратило политику силового давления на печать. Каждый год оно возбуждало множество дел против оппозиционных печатных органов. Чаще всего выносились оправдательные приговоры, но иногда процесс заканчивался победой правительства.

В конце 18 века под влиянием Великой Французской революции возникло и усилилось леворадикальное направление английской общественной мысли. В 1792-1795 действовало общество друзей народа, куда входили многие видные журналисты и деятели литературы, как Колеридж, Маккинтош, Шеридан, Стюарт и др. В 1802, когда снова на короткое время к власти пришли виги, и преследования журналистов прекратились, Колеридж опубликовал в газете «Морнинг пост» статью, в которой разъяснил свою «якобинскую» программу, включающую всеобщее избирательное право, демократизацию и «право каждого на необходимый для жизни достаток». Любопытно, что программа не содержала требования республики. Традиционная приверженность англичан монархии сыграла здесь свою роль.

Важные позиции в английской прессе в 1760-80 годы занимала семья Вудфоллов. Одной из наиболее популярных ежедневных газет этого времени была «Паблик адветайзер» (1736-1802), выходившая под редакцией Генри Вудфолла. Ее тираж в 1770 годы доходил до 3000 экз. В целом Вудфоллы держали сторону вигов, хотя и представляли свои газетные полосы авторам с противоположными воззрениями.

Другой влиятельной ежедневной газетой Вудфоллов была «Морнинг кроникл» (1770-1862). Ее редактор Вильям Вудфолл (брат Генри), отличался феноменальной памятью. Присутствуя в парламенте, он запоминал ход дебатов почти дословно, не пользуясь при этом записями. Газета славилась подробными отчетами о парламентских дебатах, а самого редактора современники окрестили прозвищем «Мемори» (память) Вудфолл. Кроме названных газет, клану Вудфоллов принадлежали «Дейли пост», «Дженерал адветайзер» и многие другие периодические издания. Но постепенно пресса Вудфоллов стала приходить в упадок и в 1789 «Морнинг кроникл» была куплена предприимчивым шотландцем Джемсом Перри. С приходом нового издателя фактически произошло второе рождение газеты, и в 1790-е она стала самой популярной в стране. Здесь впервые в истории журналистики были наняты профессиональные репортеры. Поначалу их неохотно допускали в парламент. Как обычно в таких случаях бывает, пришлось давать взятки. В результате были удовлетворены все: и читатели, по-прежнему получавшие подробную информацию из стен парламента, и привратник этих стен, некий Беллами, быстро разбогатевший и ставший впоследствии совладельцем многих периодических изданий.

С тех пор профессия репортера прочно вошла в журналистику. Во время войн с Францией (1793-1815) появились военные репортеры, сопровождавшие армии и печатавшие репортажи о сражениях. Сам Перри в 1792 находился в революционном Париже, откуда писал репортажи, вызывавшие большой интерес читателей. Купив «Морнинг кроникл», Перри не изменил ее вигской ориентации и, как и все редакторы вигских газет, подвергался преследованиям. Хотя Англия и Франция вели войну, многие либерально мыслящие англичане сочувствовали сначала республиканской, а затем наполеоновской Франции и выступали против планов правительства тори восстановить в этой стране династию бурбонов. Разумеется, публичное выражение сочувствия противнику в военное время требовало немалой смелости, которая находилась далеко не у всех. «Морнинг кроникл» была единственной крупной английской газетой, которая выступила против возобновления войны в 1815 году, после возвращения Наполеона с острова Эльбы. Перри издавал и редактировал эту газету до своей смерти (1821) и все это время она оставалась одной из наиболее популярных газет.

Значительным событием в истории английской периодической печати стало основание в 1785 году «Таймс» (до 1788 называлась «Юниверсал реджистер»). Эта газета выходит и сейчас, являясь одной из старейших и наиболее влиятельных в Англии. Отличительной особенностью «Тайм» всегда было то, что она не связывала себя постоянными политическими симпатиями. На ее страницах бывали представлены различные точки зрения, но в целом она склонялась к поддержке того правительства, которое в данный момент находилось у власти. Если в сфере политики газета не отличалась особым радикализмом, то в вопросах техники печати она была прямо-таки революционной. Ее основатель Джон Уолтер пытался внедрить новую систему печати – логографию, при которой текст набирался не буквами, а целыми словами. Ему казалось, что достоинство логографии, отсутствие опечаток, должно искупить ее недостаток, то есть ограниченный словарный запас. На практике эта система внедрялась плохо. Представьте себе авторов, которые должны писать только словами, имеющимися в наборе! Эксперимент чуть было не обернулся крахом газеты. Поэтому Джон Уолтер – сын, унаследовавший «Таймс», после смерти отца (1803), оставил опыты с логографией, а ввел действительно важное новшество – паровой печатный станок (1814).

На ручном станке можно было напечатать не более 250 страниц в час. При малом тираже такая производительность была вполне приемлема. Но для крупных ежедневных газет без ее повышения рост тиража становился невозможным. Новости доходили до читателей с опозданием не только потому, что медленно доставлялись в редакцию, но еще и потому, что газета долго печаталась в типографии. Производительность первого печатного станка составила 1100 страниц в час. Это дало возможность резко повысить оперативность газеты. Не желая отставать от «Таймс», конкуренты также стали широко внедрять это изобретение.

Важное место в истории английской журналистики занимает издательская деятельность Даниэла Стюарта. В 1795 он приобрел слабую, прозябавшую в долгах ежедневную утреннюю газету «Морнинг пост» (1772-1937) и к 1803 добился увеличения тиража с 350 до 4500 экземпляров. Вторым его приобретением (1799) стала вечерняя газета «Курьер» (1792-1842). К 1814 – ее тираж возрос с 1500 до 10000 экземпляров. Секрет успеха во многом объясняется тем, что Стюарту, бывшему участнику «Общества друзей народа», удалось привлечь в качестве сотрудников многих видных журналистов и литераторов, также состоявших в этом обществе: Лэма, все тех же Колериджа, Шеридана, Маккинтоша и других. Окружив себя плеядой блестящих имен, Стюарт привлек к своим газетам интерес читателей. Поначалу Стюарт поддерживал вигов, но со временем его симпатии изменились. К 1810-м годам он окончательно порвал с вигами, и его газеты стали, наряду с «Таймс», важнейшими опорами правительства тори в печати.

Перечисленные выше издания – «Морнинг кроникл», «Таймс», «Морнинг пост», и «Курьер» – наиболее влиятельные английские ежедневные газеты начала 19 века. Всего в Лондоне в первом десятилетии 19 века выходило 16 ежедневных газет: 8 утренних и 8 вечерних. Эти газеты обычно выходили на четырех полосах сравнительно большого формата (формат «Таймс» – 44 на 28 см.). С ростом формата увеличилось и число колонок: с двух в начале 18 в. до четырех к концу века. Заметно возросла роль рекламы. Если раньше рекламные объявления печатались в конце газеты, то теперь они перемещаются на первую полосу и занимают ее почти целиком. Такое положение продлится до второй половины 19 в., когда рекламы с первой полосы вытеснят различные сенсационные новости. На второй и третьей полосах размещались нерекламные материалы. Среди них заметно преобладали информационные, хотя также встречались статьи, рецензии и др. Большое место отводилось отчетам о парламентских дебатах. Заголовки были пока еще весьма бледными и невыразительными. Они отражали основное содержание материалов, но были лишены той броскости, которая характерна для современных заголовков. Часто встречались рубрики, в которые группировались новости, объединенные общим местом происхождения или сферой жизнедеятельности. Имелись постоянные рубрики. Среди них наиболее важными были новости суда и биржи. Неизменным атрибутом ежедневных газет был также список банкротов. Рубрики занимали значительную часть второй и третьей полос. На четвертой полосе, как и на первой, размещалась реклама.

Существенным недостатком газет того времени был примитивный макет. Текст шел в вертикальной последовательности из колонки в колонку. Если, например, материал прерывался внизу первой колонки, то продолжение следовало искать наверху во второй. Группировки текста на смежных частях соседних колонок не проводилось. В разделе рекламы нередко помещались ксилографические иллюстрации: всевозможные эмблемы, значки. Однако картинки встречались крайне редко: процесс их печати был весьма трудоемким.

Произошли существенные изменения в еженедельной прессе. Можно сказать, что в 18 веке она нашла свое место в структуре периодической печати. Еще в начале века еженедельные газеты пытались копировать ежедневные, выполнять их информационные функции, не обладая при этом оперативностью последних. К началу 19 века еженедельная пресса оставила попытки соревноваться в сфере информации с ежедневной и сосредоточилась на анализе.