Сексуальное насилие в детстве

 

(Диалог психолога Максима Цветкова с участницей форума vetkaivi.ru)

 

...

«В детстве меня изнасиловал абсолютно незнакомый «В мне человек. Не имея возможности переживать это, я постаралась об этом забыть и у меня почти получилось.

Однако впоследствии длительное время подвергалась сексуальным домогательствам со стороны отчима. Мамы рядом не было. Эти домогательства закончились тем, что я вынуждена была регулярно оказывать сексуальные услуги в виде орального секса и демонстрацией своего тела. Мне тогда было 15.

Сейчас я выросла. И все бы ничего, но в один момент для меня эти ситуации стали весьма актуальны. Я переживаю сейчас все это снова и снова, каждый день. Подавленность, зацикленность какая-то на том, чего уже нет. Глаза все время на мокром месте. Сложно вновь сосредоточиться и жить нормальной жизнью. Я хочу говорить об этом, но не могу. Максимум – могу написать. С психологом тоже не могу говорить об этом. Не могу выдавить из себя слова».

Елена

 

 

...

«Здравствуйте! Вы начали говорить, хотя бы в этом форуме – это уже шаг к освобождению. Важно говорить о том, что было, и говорить КОМУ-ТО. Даже так, как Вы это делаете – уже хорошо. Пишите как можно больше. Про свой страх, свою боль. Какие они? Что им от Вас надо? Изливайте их „на бумагу“ – и они уменьшатся, отойдут».

Психолог

 

 

...

«Спасибо. Долго не могла ничего толком писать, говорить. Только подвожу себя к проблеме и „экран выключается“. Но, тем не менее, у меня получилось. Я не прописываю свои чувства, я их то ли не понимаю, то ли они куда-то прячутся. Единственное, что чувствую, так это напряжение. Возникает потребность с одной стороны замереть, с другой, срочно что-то сделать.

Как только я прописала ситуации от начала до конца, как в книгах пишут истории, мне и правда стало легче. Поднялось настроение, я стала улыбаться. Но, сейчас наряду с бешеной усталостью появилась раздражительность, вспышки агрессии. Я, конечно, пытаюсь не срываться на окружающих, но не всегда получается. Они нарушают мое уединение, приносят с собой какие-то нелепые проблемы или не в тему хотят мне поднять настроение, а я просто хочу быть одна и никого не видеть.

Еще плохо то, что моя работа связана с непосредственным взаимодействием с людьми и с детьми. На детях я срываться не могу, глядя на них, просто хочу плакать. А вот на взрослых не могу не раздражаться: „Что им от меня надо?“ Они заняты сейчас вопросами абсолютно меня не касающимися. Никогда открыто не спорила с начальством, а тут дала решительный отпор. От выполнения задания меня, конечно, никто не освободил, но мнение мое теперь они знают.

Мир напирает на меня, но я не хочу его лицезреть. То ли мне он стал непонятен? Глупый мир, и это меня раздражает. Особенно раздражает нелепый смех и стеб, глупые шутки. Я как с другой планеты. Не могу больше быть с тем мужчиной, с которым была. Он стал чужим совсем. Мы уже три недели словно потеряны друг для друга, но это меня волнует меньше всего.

Я хочу жить и дышать полной грудью и в то же время хочу исчезнуть без следа, так, чтобы у всех из памяти была стерта любая информация обо мне.

Видя мое состояние, мне советуют выпить, но пить просто не хочется, как не хочется ходить на работу и просто видеть других людей.

Правда, иногда бывают просветления. Я чувствую себя более или менее спокойно и могу „нормально общаться“, как мне говорят. В эти моменты я хочу бросить все и жить как раньше, ни о чем не думать, все спрятать подальше и ничего не вспоминать… В общем, забросить начатую работу. Но такие просветления коротки, и через какое-то время я снова впадаю в состояние подавленности и не хочу никого видеть. Боль уже стала не столько душевной, сколько физической. Боли в груди, горле, руках и пояснице.

Организм сопротивляется. От зажимов проблемы с голосовыми связками. Наверное, мне пора на больничный».

Елена

 

 

...

«Здравствуйте! Вы проделали достойную работу и получили ощутимый результат. Появление агрессии – хороший знак, с ней легче жить. Но и с агрессией надо что-то делать. Зажимы – это невыраженная агрессия. Боль в горле – невыраженный крик. Попробуйте сходить в лес и прокричаться. Что кричать – не важно, важно громко. Хорошо помогает творчество. Например, можно слепить что-нибудь из пластилина и „уничтожить“ это. Опять же – бумага. Можно написать все, что Вы чувствуете. Можно побить грушу, сходить в тир. И еще, читайте материалы для переживших насилие».

Психолог

 

 

...

«Максим, спасибо вам за внимание.

Я никогда не позволяла себе в сознательном возрасте проявлять агрессию. Ну, может, пару раз за всю жизнь было такое. Обычно даже драки в детстве носили договорной характер, а не импульсивный. Но вчера мне захотелось просто набить кому-нибудь морду. И я вспомнила некоторые приемы каратэ, которые когда-то в детстве упорно осваивала.

А морду бить хотелось после того, как снова поругалась с отчимом. Он мне сказал, причем несколько раз, четко и ясно, с эмоцией гнева, что именно я виновата в том, что он не воспитывал своих родных детей (их у него четверо) и ничего не дал им. Он не имеет с ними никакой связи уже более 20 лет. Меня это сильно зацепило. Несколько дней провела в слезах. С тех пор его не видела и не слышала.

Я не знаю как вести себя дальше. Совсем не представляю. Раньше мы тоже ссорились. Я уходила и ждала, когда он остынет и я остыну. Я знала, что рано или поздно придет время, и мы помиримся. Хотя для примирения всегда нужны были поводы – праздники, похороны, в общем ситуация, в которой можно забыть все обиды и простить. Сейчас я не знаю, не уверена, что эти обвинения сможет забыть он, смогу забыть я. И как жить после этого дальше. Все же не чужой человек.

Что мне делать?»

Елена

 

 

...

«Здравствуйте! Мне не кажется, что Вы как-то можете быть виноваты в том, что Ваш отчим не выполнял родительские обязанности по отношению к своим детям. Вы в принципе на это не могли никак повлиять. Скорее всего, и Вы, и отчим это понимаете. Тогда почему это так обидно? Что НА САМОМ ДЕЛЕ Вас расстроило? Это важный вопрос. Какие у Вас с ним вообще сейчас отношения? Что подразумевается под словами: „Раньше мы тоже ссорились. Я уходила и ждала, когда он остынет и я остыну“. Какие чувства Вас раздирают? И, может быть, сейчас Вы сможете ответить: что же Вы чувствуете по отношению к отчиму? Ответив как можно честнее и полнее на эти вопросы, Вы, вероятно, поймете, что делать дальше. Но сейчас важно – разобраться в том, что Вы чувствуете. С уважением, Максим».

Психолог

 

 

...

«Здравствуйте, Максим.

Обидно от НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ! Он, когда начинал меня воспитывать, НЕ ПРЕДУПРЕДИЛ, ЧТО НУЖНО БУДЕТ ПЛАТИТЬ! ЭТО НЕ ЧЕСТНО, ЭТО КАК ПРЕДАТЕЛЬСТВО!

Сейчас отношений никаких, мы не общаемся вообще. Раньше тоже так было, но не было таких обвинений, просто непонимание, банальное, бытовое. Я нормально к этому относилась. Обидно было, конечно, но не конец света. На мое отношение к нему мало влияло.

Раздирают чувства НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ, а я ведь ЛЮБИЛА ЕГО когда-то, он в свое время был весьма ЗНАЧИМЫМ человеком для меня, БЛИЗКИМ ЭМОЦИОНАЛЬНО, я ему ВЕРИЛА, если не сказать ДОВЕРЯЛА!

А вот, что к отчиму чувствую – НЕ ЗНАЮ, правда. Много думаю, но ничего нет конкретно к нему. Может, я боюсь своих чувств к нему? А может, просто боюсь потерять что-то дорогое и близкое.

Глупо звучит, наверное, после того, что он сделал, но что есть, то есть».

Елена

 

 

...

«Я очень-очень извиняюсь, но я, похоже, запутался в Вашей семье. У Вас что, два отчима было? Если можно – чуть подробнее про семью расскажите».

Психолог

 

 

...

«Максим, прошу прощения, что так запутала Вас.

Я сама уже запуталась, кто, что есть для меня. Сама не знаю, что происходит. Иногда простые с виду вещи оказываются нереальными и недоступными в какой-то момент.

На самом деле отчим у меня был и есть один. Он меня воспитывает с 3 лет. Когда я была маленькой, мы много времени проводили вместе, много путешествовали, ходили в горные походы, он играл со мной, учил меня читать. Мы с ним хулиганили, а мама ругалась, и тогда мы заговорщицки с ним шушукались. Вот это отношение очень сильное. Это нельзя вычеркнуть или забыть. Но когда я подросла, лет, наверное, с 13 он стал смотреть на меня не как на дочь, а как на женщину. И прошло не так много времени, как он стал домогаться. Поэтому пишу, что я ему когда-то доверяла, верила, но доверие это было неоправданно, а напротив, зародился новый страх перед ним. Он был для меня самым значимым человеком в жизни. Я помню, как из детского сада забирали детей папы, а у меня папы не было. А когда пришел такой «хороший дядя», посадил меня на колени и спросил: «Хочешь, чтобы я был твоим папой?», – это был самый счастливый момент в моей жизни, наряду с рождением брата. Я была счастлива тогда.

Воспитывал меня только отчим, маму он не допускал к воспитанию.

А сейчас я не допускаю его вообще до себя. Когда он приближается, мне, мягко говоря, не по себе, когда останемся наедине я делаю все, чтобы исчезнуть. А ведь когда-то я его любила, как отца.

Когда он стал приставать, мамы рядом не было, она жила в другом городе, и мы с отчимом жили вдвоем 2,5 года».

Елена

 

 

...

«Спасибо за разъяснения. Но еще вот что непонятно: получается, что мама ничего не знает? Какие взаимоотношения у Вас с ней? И какой сейчас состав семьи, кто с Вами под одной крышей живет? И какие между всеми взаимоотношения? И как сейчас отчим относится к тому, что с Вами сделал?»

Психолог

 

 

...

«Вы правильно поняли. Мама ничего не знает и, надеюсь, не узнает. Причем мама не знает и о более раннем насилии. А взаимоотношения с мамой вроде нормальные. Близости эмоциональной нет и конфликтов тоже нет. Живу я одна. Мама, отчим и младший брат живут вместе. С братом отношения разные. Он тянется ко мне, все время приходит и хочет поговорить. Я его люблю больше всех на свете, но проявлять любовь не могу почему-то. У мамы с отчимом вроде относительно ровно. Бывает, повздорят, но отходят быстро.

А как отчим относится к тому, что сделал, не знаю и знать не очень-то хочется».

Елена

 

 

...

«Мне представилась следующая картина.

1. Некая женщина выходит замуж, и ее новый муж насилует ее несовершеннолетнюю дочь от первого брака. Оба скрывают случившееся. Она ничего не знает, хотя должна знать, что происходит с ее дочерью, и как-то на это реагировать. Убить этого мужа или простить – это ее дело и ее выбор. Но для этого надо знать, что случилось. Вы решили проблему Вашей мамы: пусть не знает, и ей нечего будет выбирать.

2. Некий мужчина женится, воспитывает дочку своей жены от предыдущего брака, потом она подрастает, начинает интересовать его как женщина, и он ее насилует. Видя, что девочка никому ничего не говорит, тоже решает сделать вид, как будто ничего не было. Но, видно, совесть есть и как-то его гложет, и чтобы ее унять, начинает обвинять эту девочку во всяких глупостях – например, что из-за нее он не воспитывал детей от своего предыдущего брака (может, оно и к лучшему – а то бы и их изнасиловал). Он не «конченый» человек, но, чтобы стать лучше, ему надо покаяться в содеянном. Вы решили проблему своего отчима: он может молчать, сколько его душе угодно.

3. Получается, что Вы являетесь „контейнером“ для всей той дряни, с которой должны разбираться не Вы, а Ваши родители. Переполненным контейнером. Неудивительно, что Вы ничего не чувствуете, кроме того, что Вас раздирает на части. Кроме того, на этом контейнере висит огромный замок. Я имею в виду Вашего брата – неизвестно, как отразится на нем то, что Ваша мама узнает о случившемся.

4. И главный вопрос: что делать? Информация о случившемся разорвет, скорее всего, Вашу семью на части. Если же об этом никто не узнает, то она разорвет Вас. Но Вы несете непомерный груз НЕ СВОЕЙ ответственности. Ее надо вернуть. Наверное, стоит начинать с разговора с отчимом. О том, что он был самым любимым для Вас человеком. О его предательстве. О том, как теперь складывается Ваша жизнь. Не знаю, стоит ли сообщать это маме. Мне кажется, это он уже сам должен сделать. Но поговорить с ним наедине, наверно, Вам надо. Главное, делать это в спокойном состоянии. Сорветесь на агрессию – разговор не получится. Сделать это тяжело, но реально.

Вот такие мои соображения. Пишите, с уважением, Максим».

Психолог

 

 

...

«Спасибо, Максим.

Я не могу с ним говорить о случившемся. Я боюсь встречи с ним, очень боюсь. Как только подумаю об этом, все прямо-таки сжимается и начинается внутренняя истерика. Я видеть его не хочу, слышать о нем не хочу. Знаю, что он сейчас болеет. Знаю, что может быть мне нужно быть с ним рядом, поддержать, но не могу. Сил просто нет, и я не знаю, откуда их взять. Мне страшно от самой мысли о подобном разговоре с ним. Просто знаю, как больно могу ему сделать, да и себе тоже. Но я переживу, а он? Он такой, какой есть, его не переделать. Я не хочу никого видеть, но при этом чувствую полное одиночество.

Как-то отчим сам завел разговор о прошлом. Плакал, спрашивал, навредило ли это мне, просил отнестись к нему с любовью и уважением. Мне ничего не оставалось, как просто поддержать и успокоить его. У меня это получилось. После того как я сказала, что все нормально, и я не держу на него зла, и все так же люблю его, он даже „засиял“ изнутри.

Сегодня приходила мама. Увидела у меня сигареты и забеспокоилась. Стала спрашивать, что случилось. Мне после этого стало совсем плохо. Зачем она пыталась залезть мне в душу? А потом ушла, сказав, что со мной даже не посплетничаешь. Она хотела сблизиться со мной, но я очень ясно и четко поняла, что не могу допустить ее до себя. В кой-то веки она сама пришла ко мне, захотела оказать поддержку, а я…

Я не хочу впутывать близких в свои переживания. Это мое и мне с этим разбираться. Коль уж я взяла когда-то на себя ответственность, нужно нести ее до конца, а не бросать посреди пути, это не честно и предательски».

Елена

 

 

...

«Вам тяжело с ним говорить. Можно письмо написать.

Проблемы в общении с мамой – это следствие Вашего молчания. Между Вами с мамой огромная стена – то, что Вы знаете, а она нет. Близкие и доверительные отношения с мамой невозможны, пока она не узнает о случившемся.

Впутывать или не впутывать близких – это полностью Ваш выбор. Но этот выбор должен быть основан не на „детских“ представлениях о добре и зле (извините меня, пожалуйста, но создается впечатление, что Вы основываетесь на убеждении, что нельзя выдавать „взрослым“ товарища по детским играм), а на полном осознании последствий того или иного решения. Позвольте мне обрисовать два возможных последствия Вашего решения.

Первое. Все обо всем узнают, и через какое-то время его прощают (это идеальный вариант). Вам легче – налаживается контакт с мамой, возможно, с отчимом, непомерный груз не вашей ответственности слетает с плеч. Отчим проходит через отвержение к прощению, и его не гложет изнутри страх и чувство вины, он тоже освобождается. Может, станет меньше болеть. Мама получает возможность самой решить, как быть с мужем, но, во всяком случае, в их взаимоотношениях не будет такой огромной неправды. Это ее право – знать, каков ее супруг в действительности. Это – идеальный выход, который не обязательно наступит, даже если все узнают о случившемся. Но шансы увеличиваются.

Второе. Все ничего не знают. Что происходит с Вами, Вы и так чувствуете. С мамой контакт так и останется формальным. Отчим будет всю жизнь мучиться от страха, что это всплывет, и от чувства вины. Но главное – Ваш брат, который может повторить историю Вашего отчима (это не обязательно, но вполне возможно), и у него так и не будет возможности узнать, почему он такой. Ваши и Вашего брата дети будут чувствовать, что в семье есть какая-то тайна, она делает их плохими, но исправить они ничего не смогут. Это – наихудший выход, который не обязательно наступит, даже если все никогда ничего не узнают. Но шансы, опять же, увеличиваются.

Это очень тяжелый выбор. Эти два варианта – крайности, которых может и не быть. То, о чем Вы молчите – бомба замедленного действия. Но эту бомбу заложили не Вы. И мне не кажется, что Вы в состоянии одна „спасти“ всю вашу семью. Вам, лично Вам нужна помощь. И никто, кроме самых близких людей – мамы и брата – не сможет Вам помочь наилучшим образом. Храни Вас Бог! С уважением, Максим».

Психолог

 

 

...

«Максим, спасибо за подробный ответ.

Неужели нет другого выхода?

Еще месяц назад я даже и думать о случившемся не могла, а тут завести разговор с людьми, с которыми меньше всего хочется об этом говорить.

Сейчас говорить с отчимом я не в состоянии. И это даже не выбор – это реальность. Я очень боюсь, сама не знаю чего. Отчима? Его реакции? Боюсь еще стыда, который придется вновь пережить. А если мама меня осудит? Ведь в определенной степени я ее конкурент. Не думаю, что в этой ситуации она отнесется ко мне как к дочери.

Поняла! Боже! Какой кавардак! Кто мне моя мама? Как мать я ее помню только в раннем детстве, когда отчима не было. Потом я стала ей конкурентом, а она мне. Так получается? Чувство, что я отбила у мамы мужа. Нет, формально он ее муж. Но, ведь после того как мама приехала и мы жили все вместе, отчим не раз снова домогался, и пару раз у него это получилось, когда мама куда-то уходила. Он часто говорил, что любит меня, но я хотела верить, что в большей степени это любовь отца к дочери. Какая наивность! Как такой мужик, после всего, что было, может любить меня как дочь?

А как я сама к нему отношусь, как к отцу или как к мужчине? Что я к нему чувствую? Кто я в этой семье, если я там вообще есть?

Короче, я в шоке!»

Елена

 

 

...

«Максим, представляете, после того, как я вчера все это поняла, через какое-то время, в голове заиграла песня Толкуновой „Поговори со мною, мама“. Она звучит до сих пор. Появилось какое-то смутное едва-едва понятное чувство. Хочется плакать над этим и беречь. Представляете, немножко захотелось стать ребенком. Не маленьким и беззащитным, а просто ребенком. Я всегда говорила, что не хочу ни на минуту в прошлое, не хочу снова быть ребенком. А сейчас захотелось, только не в своем прошлом, а как-то по-другому. Стать в душе тем ребенком, которым я не была, стать другим…»

Елена

 

 

...

«Здравствуйте, я очень рад и за Ваше открытие, и за Ваше приобретение. Тяжелое открытие привело к появлению светлого чувства. Это здорово! И очень хорошо, что это чувство связано у Вас с мелодией, теперь оно Ваше и Вы всегда его сможете „вызвать“, просто вспомнив песню. Вам приходится бороться за очевидные для других вещи – чтобы мама была мамой, а не соперницей. Но эти само собой разумеющиеся вещи – основа жизни. Еще раз поздравляю, это без преувеличений серьезное достижение!

Насчет разговора с отчимом: наверно, торопиться не надо. К тому же разговор с ним – не основная задача, важно сделать так, чтобы семья знала, кто в ней живет. Чтобы мама стала опять мамой. А после этого, и это очень важно, все действия Вашей семьи в целом и каждого в отдельности должны быть направлены на то, чтоб его простить. Вы имеете полное право сказать маме о его действиях с Вами напрямую, но Вам надо будет и настроить ее, по возможности, на прощение. Но торопиться с этим не обязательно, у Вас сейчас происходят какие-то хорошие изменения, может быть, они Вас приведут к правильному решению».

Психолог

 

 

...

«Здравствуйте, Максим. Буквально день-другой все было хорошо. Но потом все пошло совершенно неожиданно для меня. Мама пришла ко мне, и я отреагировала, мягко говоря, странно. Было дикое напряжение, я плохо контролировала себя. Меня как будто парализовало, но при этом была внутренняя истерика. Я не знаю, как я сдержала себя, чтобы не закричать и не выгнать ее. Она была всего несколько минут, но я ей не могла сказать ни слова. Я даже не помню, что она мне говорила. Я лишь забилась в угол и, слегка раскачиваясь, ждала, когда все это кончится. Пыталась дышать, думать, но не получалось. Один аффект. Сейчас мне очень тяжело ее видеть, слышать. Я не могу просто посмотреть на нее. Просто не могу. Что это? Страх? Если да, то чего? Почему она меня так травмирует? Вообще я сейчас все время вздрагиваю, появились тики.

Не пойму, откуда все это. Про отчима даже забыла. В голове страшный образ матери. Бред какой-то!

Песня даже не играет, она какая-то чужая».

Елена

 

 

...

«Здравствуйте! Ничего необычного с Вами не произошло. Это неприятно, дико неприятно. Но это – результат происходящей внутри Вас работы. Прежде чем выяснять, что это такое, попробуйте вспомнить, было ли у Вас такое раньше. Если да, то в какой ситуации?»

Психолог

 

 

...

«Когда я стала жить одна. Много было свободного времени. Я увлекалась чтением эзотерической литературы. Дочиталась до такой степени, что стали возникать страхи. Потом они стали навязчивыми, паническими. В итоге все привело к тому, что стали появляться мысли о том, что меня хотят убить брат и мама. Я не могла спать ночью. Я вообще ночью могла только бояться. Когда закрывала глаза, возникала паника, даже при свете лампы. При дневном свете спала нормально, хоть и с кошмарами (специфическими). Казалось, что „черти“ высасывали из меня жизнь. Казалось, что в углу комнаты находилось главное зло, в виде серой тучи. Я его не видела, умом понимала, что там нет ничего, но чувствовала. Мне было все равно, питаюсь я или нет, дышу или нет. Страхи овладели мной настолько, что я стала думать о смерти, чтобы все это скорей закончилось. Но как только я всерьез задумалась о смерти, я испытала панику, которую никогда до этого не испытывала. Я поняла, что смерть не избавит меня от мучений, и это „нечто“ в виде серого облака и там меня достанет. Только там у меня не будет тела, и я не смогу совсем ничего сделать. Смерть сделает меня уязвимой.

И в самый пик страхов, когда стало просто невыносимо, я решилась выйти на диалог с этим „злом“, с этим серым облаком. Я не смотрела на него, но я захотела прогнать его, рассеять, убить, уничтожить. И как ни странно у меня получилось, через какое-то время оно исчезло. Потом чувствовала себя нормально, стала спать по ночам, до этого спала только днем, из-за чего пришлось уволиться с работы».

Елена

 

 

...

«Ну, вот. Эта реакция у Вас, судя по всему, связана со страхом. Страхом чего? Версия, лежащая на поверхности (но не обязательно верная): страх изменений. Мама пришла, и Вы ушли в себя, так сказать, чтобы не сделать чего-то непоправимого. Это нормальный страх. Но столь сильное, можно сказать, животное (от слова „живот“, то есть жизнь) выражение его говорит о том, что эта ситуация связана со страхом смерти. Какая связь у Вашей мамы и смерти в данном случае?

Но это все предположения, а вот что главное: у Вас уже есть способ справляться с такой ситуацией: разговаривать со своим страхом. В данном случае, по-моему, это все-таки мама. Попробуйте написать ей письмо, которое не надо будет отдавать. Как можно подробнее.

Пишите без критики, не задумываясь, все, что приходит в голову. Потом посмотрите, что стало с Вашим страхом».

Психолог

 

 

...

«Здравствуйте, Максим.

Долго не хотела писать это письмо. Но в итоге решилась. Написала.

Мне неприятна моя семья. Просто неприятна. Я всю жизнь была для них связующим звеном. Жила их жизнью, их запросами и желаниями. Теперь я могу жить сама, без них. Им без меня хоть и сложно, но они уже „нашли друг друга“. Они и без меня справятся. Возникает вопрос. А кто я теперь? Какова моя роль в жизни? Для чего я? Раньше знала, теперь – глухо. Сложилось впечатление, что меня использовали в личных целях (сохранить семью, отчим изначально ко мне тяготел больше, чем к маме, даже говорил, что женился на ней из-за меня). Ну, как же, я ведь их, а в первую очередь ее дочь. Она сильнее отчима, хотя внешне все наоборот. Она сделала так, чтоб у нее была семья, а я сейчас рискую всю жизнь вот так прожить одна. Она меня не хочет отпускать. Ей понравилось решать свои проблемы за мой счет. Но я не хочу больше! НЕ ХОЧУ! Они и сами справятся. Без меня.

Только выглядит все это так, как будто я неблагодарная дочь, „отодвинула“ своих близких на второй план, а на первый план выдвинула собственные интересы. Как это понимать? Как это уравновесить? Либо я продолжаю жить ее интересами и остаюсь с чем есть, либо пренебрегаю ее интересами, режу по живому и живу счастливо? Но так не бывает».

Елена

 

 

...

«Здравствуйте!

Это еще одно тяжелое и важное открытие. Возможно, это и есть то, что сделало Вашу жизнь такой, какая она есть. Я бы здесь добавил, что Вы и сейчас являетесь для них „связующим звеном“. Вы являетесь носителем того, о чем Ваши родители не хотят друг с другом разговаривать. И здесь расстояние не поможет – с ними Вы живете, или в другой стране – все равно будут сваливать в Вас все опасное и страшное.

Что я знаю: Вы – член этой семьи. Это, конечно, очень формально, но это железобетонно. Весь тот кошмар, в котором Вы живете, – Ваше семейное наследство. Чтобы обладать только этим, даже имени не надо. Но я думаю, что если сбросить с себя всю эту дрянь, то можно обнаружить и „хорошую“, добрую, радостную часть наследства. Это тоже будете Вы.

То, что Вы называете „ее интересами“ – это не думать, не страдать, не переживать. С чего Вы взяли, что это действительно для них полезно? Такими интересами можно и пренебречь. Ваши родители убегают от боли. Такое бегство – всегда некрасиво. И Вы в той ситуации, в которой упорно находитесь, ничего красивого и достойного в своей семье найти не сможете. А ведь Ваша семья – это и Вы тоже. Вы идете навстречу своим страхам и своей боли, я этим восхищаюсь. Это делает Вас лучше. И это больно. Но это, по-моему, единственный путь измениться в лучшую сторону. Для всех, и для Ваших родителей тоже».

Психолог

 

 

...

«Максим, спасибо. Страх – это всего лишь страх. Боль – это всего лишь боль. Я боюсь причинить им боль. Мне страшно от самой мысли о страдании близких. Я не смогу быть счастливой в то время, пока мои близкие пытаются решить те проблемы, которые им не по силам. Иначе они не грузили бы меня ими. Я помню из детства, как мама плакала. Это самые ужасные воспоминания. Даже не знаю, что для меня страшнее и больнее, насилие или мамины слезы. Хотя нет, знаю – мамины слезы. Вот где еще болит. Готова на все, только бы мама не плакала.

Проревелась и задумалась. Почему? Боюсь потерять контроль? Ведь свои переживания я могу контролировать, они у меня на виду. А мамины? Со своими я справлюсь, а с мамиными? Родители когда-то продемонстрировали свою слабость (наверное), и я решила все брать в свои руки, чтобы выжить. Вы правы. Наверное, это страх смерти. Без мамы я не выживу (на уровне ощущений из детства). Чтобы маме было хорошо, она должна быть замужем (карьеру она не сделала, да и не хотела).

Это замкнутый круг. Я пока не знаю, как его разорвать. Но я обязательно что-нибудь придумаю. Вы мне очень помогаете в этом. Спасибо.

А почему Вы считаете, что я упорно нахожусь в этой ситуации? Мне кажется, что я сопротивляюсь, только плохо получается, я боюсь за них. Они неспроста предоставили мне ту роль, а я неспроста ее приняла. Отчим мог решить свои сексуальные проблемы и без меня, но тогда семья бы распалась. Мама могла бы решать свои проблемы с замужеством без меня, но тогда… Тогда она просто не решила бы их? Так получается?

Все хотели одного, но другого выхода мы не нашли. Очень сложно писать „мы“, даже противно как-то. Но это так. Вот к чему я сегодня пришла».

Елена

 

 

...

«Сегодня задумалась, странно это. Все неприятное и противное в моей семье – это отражение неприятного и противного во мне. Что мне так противно в себе? Отчим неприятен более всего. Ступор, пустота. Только горло сжимает. Эмоции не дифференцированы. Как пробить эту стену?.. Ищу свои эмоции и не нахожу… Страх… Отчаяние… Где они? Где-то есть… Чувствую, что есть… Боль в горле не пускает к ним… Парализует и я ничего не чувствую, кроме боли в горле. Не могу любить, не могу ненавидеть. Но как я этого хочу! А песня Толкуновой стала большой. Такой большой и сильной, что не могу ее петь, даже в уме. Хочется бежать. От кого?.. От страха. Он там.

Такая картина нарисовалась интересная. Я бегу от кого-то, не знаю от кого или от чего. Бегу, бегу а впереди мама стоит, а за ней тот негодяй-насильник и отчим. Прям рядом стоят, за ее спиной. Я останавливаюсь и понимаю, что бежала к маме, но не туда. С ней они. Она с ними не разговаривает, они вообще как-то сами по себе, но в той стороне опасно. Развернуться и бежать? Тоже страшно.

Знаете, что меня больше всего пугает? Когда объект слишком увеличен, увеличен так, что не поймешь, какую часть его лицезреешь. Так бывает, когда сильно-сильно увеличишь изображение на компьютере, и получается, что остается просто пятно. Жутко. К чему это? Не знаю. Наверное, ощущение большого простора, большой пустоты. Вселенная стала одним пятном, где ничего не разобрать. Но это пятно просто заглатывает. Одиночество и безысходность, бессилие. А где-то стоит мама, но к ней нельзя, там тоже опасно. Но я пока остановлюсь и не побегу. Пусть так. Значит, так надо. Я долго бежала от этого чувства. Оно пока аморфное, неопределенное, но зато мое, одно из немногих, но настоящих моих чувств. Буду привыкать к нему потихоньку, вдруг, что и прояснится».

Елена

 

 

...

«Здравствуйте! Я продолжаю Вами восхищаться! Вы большая умница и достойнейший, мужественный человек! Действительно, это Ваша семья, и Вы – ее часть. Понимаю, как тяжело это признать, но эта боль, я бы сказал оптимистично, – боль заживающей раны.

Насчет Вашей картинки: правильно, оставайтесь пока там, где Вам находиться более-менее терпимо. Осмотритесь поподробнее, главное, на что надо обращать внимание – это Ваши чувства. Настолько подробно, насколько возможно. Все Вы делаете правильно. Когда решите, что можно что-то менять, попробуйте для начала, не сходя с места, понемножку менять саму картинку. Критерий – Ваш комфорт. Как Вам кажется правильным, верным, справедливым, удобным, но главное – не лживым, то есть картинка должна быть все про то же. С теми же персонажами. Можно менять их взаимное расположение, их размер, позу, цвет, обстановку. Потом постарайтесь опять прочувствовать свое состояние.

Что касается зажима в горле, я Вам уже писал про крик. Есть еще одна интерпретация: этот зажим сдерживает желание исторгнуть из себя всю дрянь. То есть вполне возможно, что для преодоления этого зажима Вас должно хорошенько вырвать (извините за неаппетитные подробности). Попробуйте этому поспособствовать, по крайней мере, хуже не будет».

Психолог

 

 

...

«Здравствуйте, Максим.

Находясь в картинке, чувствую волнение. Через несколько дней страх, беспокойство ушли. Вот, что я сделаю: того юношу (насильника, какой-то он не насильник стал) разверну, пусть смотрит туда же куда и я. Я вижу его затылок. Боже, он такой юный, незрелый, одинокий, неуклюжий желторотик. Но мне его не жаль. Но и негативных чувств нет, только какое-то волнение, нейтральное. Пусть он стоит подальше от мамы, слева от нее.

Маме нужен красивый, роскошный диван. Пусть сидит на нем. Еще ей нужны макияж и прическа. Эх, омолодить бы ее. Но это как-то против законов природы.

Отчим. Его для начала переоденем в костюм, в котором он был на свадьбе. Благородный взгляд тоже ему необходим. Такое ощущение, что он хочет сесть рядом с мамой. Вот только мама против. С ее стороны идет протест. Ей хорошо и одной. Он ей будет мешать. Куда бы его переместить?.. Сложно найти для него место… Пусть пока сидит на подлокотнике дивана, полубоком ко мне, справа от мамы.

Сама ближе не подойду. Я там некстати пока. Знаете, что самое ценное в картинке? Будете смеяться… Диван и костюм.

Спрашиваю сейчас себя: почему?.. Диван – мамин комфорт, уют. Костюм – благородство, достоинство. Вот чего мне не хватало в них, чего я в них не видела. Отдаю от всего сердца им диван и костюм. Пусть пока только на картинке. А юноше хочу отдать свободу, просто отпустить. Пусть живет своей жизнью, совершает свои ошибки. Ему вообще стыдно быть в этой картинке. Дарую ему покой. Пусть сядет на травку, зеленую. Пусть сорвет цветок и улыбнется. Видеть его улыбку не хочу, но пусть она будет. Пусть подумает о чем-нибудь добром, светлом, настоящем.

Сегодня у меня был нервный срыв. Несколько часов подряд не могла сдерживать слезы, а они не кончались. Пришлось идти к врачу. Прописали мне антидепрессанты. А к вечеру, прорезался голос. Я в детстве занималась академическим вокалом. Но так не пела никогда. Голос льется, без препятствий, из самого живота. Дыхательные пути при пении открылись. Сейчас, пока пишу, зажим возвращается, но когда пела, прям освобождение какое-то. Вообще у меня голос тихий (хотя в детстве был очень звонкий), а при пении появилась мощь, во всяком случае, я ее ощутила».

Елена

 

 

...

«И снова меня отбросило в депрессию. Настроение меняется несколько раз в день. То вроде ничего, то грустно очень. Не из-за чего, просто так.

Я не хочу быть в этом мире, не хочу в нем существовать. Просто исчезнуть бы. Не видеть, не слышать, не чувствовать. Ничего чтобы не было, совсем ничего.

Даже руки опускаются. Не спрятаться и не укрыться. Вокруг агрессивная суета. Утомительная и пугающая своей неестественностью. Искусственный мир, не настоящий, мертвый».

Елена

 

 

...

«Здравствуйте! Все-таки хорошо, что разобрались с тем юношей, который „уже не насильник“. Это желаемый результат – то, что у Вас нет никаких эмоций по его поводу. Здесь только один вопрос: Вы с ним смотрите в одну сторону, и что (или кого) там можно увидеть?

Попробуйте представить, что на этой картинке чувствует мама, и что бы она хотела сказать отчиму, и что бы отчим хотел сказать Вашей маме? Мне кажется, что желание порвать эту картинку сродни Вашему желанию не иметь ничего общего со своей семьей. И как ни наряжай в благородный костюм отчима, как ни сажай на удобный диван маму (хотя эта забота, безусловно, ценна), все равно это „искусственный мир, не настоящий, мертвый“.

То, что у Вас меняется настроение – это нормально в Вашей ситуации и при столь напряженной Вашей внутренней работе. Хорошо, что Вы обратились к врачу. Надо получать помощь везде, где можно. Появление голоса – просто замечательно! Пользуйтесь им почаще (например, когда начинаете унывать, если начать петь, пусть даже сначала через силу, то тоску можно прогнать быстрее). Удачи Вам!»

Психолог

 

 

...

«Здравствуйте, Максим.

Боюсь, что мама с отчимом не хотят разговаривать. Даже не знаю о чем им говорить. Разве, что о брате. О том, что ему нужна их любовь и забота. О том, что они забыли, что он их сын и ждет их.

У отчима скоро день рождения. Я пыталась с ним помириться, поговорить, но не получилось, он просто отворачивается и даже не смотрит в мою сторону. Больно это. Я ведь себе на горло наступаю, а он. Мама попросила помириться, а я не смогла отказать ей. Спросила, как он себя чувствует, а он даже толком не стал отвечать. Я уже молчу о том, что он не спросил о том, как я себя чувствую. Мама наверняка рассказала о той куче препаратов, которые мне выписали».

Елена

 

 

...

«Здравствуйте! Ваше последнее сообщение напоминает мне песню: „Весь мир насилья мы разрушим“. Может быть, это не правомочное сравнение, но Вы же знаете, чем „разрушение мира насилия“ закончилось? Сколько насилия это разрушение породило?