Военные походы Чингис-хана. Стратегия и тактика. Развитие военного искусства Тамерлана?

Первые походы Чингисхана

В 1205, 1207 и 1210 монгольские силы вторгались в тангутское государство Западное Ся (Си Ся), но решающего успеха не имели, дело закончилось заключением мирного договора, обязавшего тангутов уплачивать дань монголам.[6] В 1207 посланный Чингисханом отряд под командованимем его сына Джучи совершил поход к северу от р.Селенга и в долину Енисея, покорив лесные племена ойратов, урсутов, тубасов и др. Зимой 1208 монгольские войска перешли Алтайские горы, преследуя бежавших на запад найманов и подчинив уйгуров. К 1211 к новой державе присоединились енисейские кыргызы и карлуки.

В 1211 монгольские силы во главе с самим ханом вторглись в северный Китай, начав войну с чжурчжэньским государством Цзинь, ослабленным политическими распрями, восстаниями и противостоянием с южнокитайской династией Сун. Армия Чингисхана нанесла удар на восток, а отряды его сыновей действовали в современной провинции Шаньси. Против властей империи Цзинь восстали покоренные ею китайцы и кидани, которые захватили Ляодун и оказали помощь монголам. Война приняла упорный характер и велась с исключительной жестокостью. Только в 1215 монголам удалось захватить, разграбить и сжечь чжурчжэньскую столицу Чжунду (Пекин). Чингисхан с огромной добычей вернулся в Монголию. Монгольские силы в северном Китае возглавил полководец Мухули, командовавший 23-тысячными отрядами монголов и многочисленными отрядами, набранными из киданей и местных жителей-китайцев. Война с чжурчжэнями продолжалась до 1234 со страшными опустошениями; многие города и деревни были разрушены, а население угнано в рабство. К 1235 последние остатки государства Цзинь прекратили свое существование, и весь северный Китай оказался в руках монголов.

В 1218–1219 монгольские войска вторглись в Корею, преследуя отряд киданей, но были разбиты. В последующие годы монголы неоднократно направляли посольства к корейскому двору, добившись уплаты значительной по размерам дани и одновременно готовясь к мощному вторжению. Оно произошло в 1231, уже после смерти Чингисхана. [7]

Покорение северного Китая существенно усилило монгольскую державу и ее армию. По приказу Чингисхана в Монголию были вывезены ремесленники и специалисты, наладившие производство камнеметных и стенобитных орудий, выбрасывавших сосуды с порохом или горючей жидкостью. Это позволило монгольским отрядам в будущем успешно осаждать и брать штурмом города и сильные крепости.

Вернувшись из китайского похода, Чингисхан продолжил укрепление своего государства. В 1214–1215 он жестоко подавил восстания мэркитов, туметов и других племен и начал готовиться к походу на запад.

Поход против племени Солонгов

В 1192 г. Чингис-хан пошел против племени солонгов (корейцев), где он пробыл три года; за это время не унимались покоренные и удерживаемые в повиновении властной рукой племена.[8] По возвращении из этого похода Чингисхан с его братьями однажды был приглашен князем Бюрке-Чилгиром, знакомого нам племени тайджиут, на пир. Этот князь предварительно на почетном месте, где должен был сесть Чингисхан с братьями, вырыл волчью яму и накрыл коврами. Предупрежденный своей матерью, Чингисхан дал следующие предварительные распоряжения: "Хасар - лук наготове! Бельгутей, ты останешься снаружи кибитки! Ты, Хаджикин, следи за конями! Ты, Ютсекен, будешь со мною! Вы, девять орлеков, войдите со мной! А вы, триста телохранителей, расположитесь кругом!"[9]

Чингисхан заканчивал свои ближайшие завоевания на западе и юге: в 1195 г. покорено племя сартагол (сарты), 1196 год приносит покорение Тибета; затем покоряются три провинции Кара-Тибета. Тогда Чингисхан устроил великие торжества, вернувшись из одного похода, учредил производство и раздачу наград своим военачальникам, раздавая народу сокровища. Чингисхан, как повествует Санан-Сэчэн, заявил тогда народу:

"Согласно повелению высшего царя, Тэнгри Хурмузда, отца моего, я подчинил 12 земных царств, я привел в покорность безграничное своеволие мелких князей, огромное количество людей, которые скитались в нужде и угнетении, я их собрал и соединил в одно, и так я выполнил большую часть того, что я должен был сделать. Теперь я хочу дать покой моему телу и душе".

Знаменитый Марко Поло отзывается так о Чингис-хане этого периода его жизни: "Завоевывая какую-либо область, он не обижал населения, не нарушал его прав собственности, а только сажал среди них нескольких своих людей, уходя с остальными на дальнейшие завоевания. И когда люди покоренной страны убеждались, что он надежно защищает их от всех соседей и что они не терпят никакого зла под его властью, а также когда они видели его благородство как государя, они тогда становились преданными ему телом и душой и из бывших врагов становились его преданными слугами. Создав себе, таким образом, огромную массу верных людей - массу, которая, казалось, могла бы покрыть все лицо земли, он стал думать о всемирном завоевании"[10]

Поход против найманов

Предлог для открытия похода против найманов доставил ему сам государь найманский Таян-хан, который, обеспокоенный растущим могуществом властелина монголов, надумал весной 1204 г. заключить с государем племени онгутов, живших близ Великой китайской стены, Ала-Кушем наступательный союз против Чингисхана. По словам персидской летописи, приглашение к вступлению в союз было изложено в следующем послании: "Говорят, что в этих пределах явился новый царь по имени Чингисхан. Мы знаем только точно, что на небе есть двое: солнце и луна, но каким образом будут два государя царствовать на этой земле? Будь ты правою рукою моею и помоги мне войском, чтобы мы могли взять его колчан, т.е. степень, ханство".[11]

Покончив с найманами, Чингисхан послал отряды на север и на запад для покорения мелких племен. В 1205 г. Чингисхан отправил на запад с войском Субутая. Кроме покорения мелких племен он должен поймать бежавших детей Тохты. Чингисхан напутствует его: "Они, потерпев поражение в битве с нами, вырвались у нас, как дикая лошадь с укрюками на шее или как подстреленные олени. Коли они на крыльях улетят на небо, ты будь соколом и поймай их. Коли они, как мыши, зароются в землю, ты будь железной лопаткой и откопай их. Коли они, как рыбы, скроются в море, ты будь сетью и вытащи их".[12] Из этого видна железная воля Чингисхана в достижении цели. Мало разбить неприятеля - плоды победы у Чингисхана выражаются или в полном покорении, или в уничтожении неприятеля. Разбитый, но бежавший неприятель считается еще не побежденным, поэтому мы видим, как всегда упорно преследовал в своей жизни Чингисхан бежавших. Эту тактику наследовали и ученики его военной школы.

Джамухе не к кому было больше бежать, почему этот народный вождь, всеми покинутый, стал атаманом шайки разбойников, но был выдан Чингисхану своими же людьми. Верный себе Чингис-хан казнил предателей, а бывшего друга, как изложено в монгольском "Сказании", хотел было помиловать, но тот сам испросил себе, как милости, казни: "Пусть Темучин позволит ему умереть без пролития крови..." Желание его было исполнено, после чего Темучин устроил своему сопернику торжественные похороны".

После покорения западных племен Чингисхан является бесспорным властелином всей страны от Алтая до Китайской стены. Объединение всех заключавшихся в ней земель в одно государство, несомненно, означало намерение восстановить Древнюю монголо-тюркскую Империю XI века. Объединение отдельных независимых доселе монгольских племен в один народ и организация их в одно государство было первой и ближайшей задачей Чингисхана; проведение же задачи в жизнь не обошлось без больших трений. Надо заметить, что до сего времени в степи у отдельных вассалов было принято уходить со своим племенем к другому суверену или же становиться самостоятельным.

Это многократно проделал Джамуха, по этому же обычаю ушли от 13-летнего Темучина подвластные покойному его отцу племена во главе с тайджиутами. Подобно этому однажды отделился и ушел с одним военачальником и "со своими людьми" Хасар, брат Чингисхана. Его заставило отделиться все более и более растущее "самовластие" и авторитет Чингисхана; его стройная организация, основанная на строгой соподчиненности как по администрации, так и по военной части, полнота его власти, чувствующаяся везде и всюду, - все это стушевывало, обезличивало такую сильную, своенравную натуру, каким был Хасар.

ПОХОД НА КИТАЙ

Объект операций - Тангутское государство

По выполнении задачи объединения в одно Государство монгольских народностей, населяющих плоскогорье Центральной Азии, взоры Чингисхана, естественно, обратились на Восток, к богатому, культурному, населенному не воинственным народом Китаю, всегда представлявшему в глазах кочевников лакомый кусок. Земли собственно Китая делились на два государства - Северное Цзинь и Южное Сун, оба китайской национальности и китайской культуры, но второе с национальной же династией во главе, между тем как первым правила чужеземная династия завоевателей - чжурчженей. Первым объектом действий Чингисхана, естественно, являлся ближайший сосед - Цзиньская держава, с которой у него как наследника монгольских ханов XI и XII столетий были свои давнишние счеты.[13]

Главным объектом второстепенных операций является Тангутское государство, занимавшее обширные земли в верхнем и частью среднем течении Желтой реки, успевшее приобщиться к китайской культуре, а потому разбогатевшее и достаточно прочно организованное. В 1207 г. на него производится первый набег; когда оказывается, что этого мало для его полного обезвреживания, против него предпринимается поход в более крупном масштабе.

Этот поход, законченный в 1209 г., дает Чингисхану полную победу и огромную добычу. Он же служит для монгольских войск хорошей школой перед предстоящим походом на Китай, так как тангутские войска были частью обучены китайскому строю. Обязав Тангутского владетеля выплачивать ежегодную дань и ослабив его настолько, что в течение ближайших лет можно было не опасаться каких-либо серьезных враждебных действий, Чингисхан может, наконец, приступить к осуществлению своей заветной мечты на востоке, так как к тому же времени достигнута безопасность и на западной и северной границах Империи. Произошло это следующим образом: главной угрозой с запада и с севера являлся Кучлук, сын Таян-хана найманского, после гибели своего отца спасшийся бегством к соседним племенам.

Этот типичный кочевой искатель приключений собрал около себя разноплеменные банды, главное ядро коих составляли заклятые враги монголов - меркиты, суровое и воинственное племя, которое кочевало с широким размахом, нередко вступая в конфликты с соседними племенами, в земли коих оно вторгалось, а также нанимаясь на службу к тому или другому из кочевых вождей, под предводительством которого можно было рассчитывать поживиться грабежом.

Собравшиеся около Кучлука старые приверженцы из найманов и вновь примкнувшие к нему банды могли представлять угрозу для спокойствия во вновь присоединенных к Монгольской державе западных областях, почему Чингисхан в 1208 г. отправил войско под начальством своих лучших воевод Джэбэ и Субутая с задачей уничтожить Кучлука.

В этом походе большую помощь монголам оказало племя ойратов, через земли которых пролегал путь монгольского войска. Вождь ойратов Хотуга-беги еще в 1207 г. изъявил свою покорность Чингисхану и в знак почета и подчинения послал ему в дар белого кречета. В настоящем походе ойраты служили проводниками для войск Джэбэ и Субутая, которые они провели незаметно для противника к его расположению.

В происшедшем бою, окончившемся полной победой монголов, вождь меркитов Тохта-беги был убит, но главному врагу, Кучлуку, опять удалось избежать смерти в бою или плена; он нашел убежище у престарелого Гур-хана кара-китайского, владевшего землей, ныне носящей название Восточного, или Китайского, Туркестана.

Тактика и стратегия монгольской армии в правление Чингиcхана

Марко Поло, много лет проживший в Монголии и Китае при Хубилай-хане, дает такую оценку монгольской армии: "Вооружение монголов превосходно: луки и стрелы, щиты и мечи; они самые лучшие лучники из всех народов". Наездники, выросшие на коне с малых лет. На диво дисциплинированные и стойкие в бою воины, причем в отличие от дисциплины, созданной страхом, которая в некоторые эпохи господствовала в европейских постоянных армиях, у них она основана на религиозном понимании соподчиненности власти и на родовом быте. Выносливость монгола и его коня изумительна. В походе их войска могли двигаться целые месяцы без возимых запасов продовольствия и фуража. Для коня - подножный корм; овса и конюшни он не знает. Передовой отряд силою в две-три сотни, предшествовавший армии на расстоянии двух переходов, и такие же боковые отряды исполняли задачи не только охранения марша и разведки противника, но также и хозяйственной разведки - они давали знать, где подножный корм и водопой лучше.

Кочевники-скотоводы отличаются вообще глубоким знанием природы: где и в какое время травы достигают большого богатства и большей питательности, где лучше водные бассейны, на каких перегонах необходимо запастись провиантом и на сколько времени и т.д.

Сбор этих практических сведений составлял обязанность особой разведки, и без них считалось немыслимым приступать к операции. Кроме того, выдвигались особые отряды, имевшие задачей охранять кормовые места от не принимающих участия в войне кочевников.

Войска, если тому не мешали соображения стратегические, задерживались на местах, обильных кормами и водою, и проходили форсированным маршем районы, где этих условий налицо не было. Каждый конный воин вел от одного до четырех заводных коней, так что мог в походе менять лошадей, чем значительно увеличивалась длина переходов и сокращалась надобность в привалах и дневках. При этом условии походные движения продолжительностью в 10-13 дней без дневок считались нормальными, а быстрота передвижений монгольских войск была изумительна. Во время венгерской кампании 1241 г. Субутай прошел однажды со своей армией 435 верст менее чем в трое суток.

Роль артиллерии при монгольской армии играли тогдашние крайне несовершенные метательные орудия. До китайского похода (1211-1215) число таких машин в армии было незначительно и они были самого первобытного устройства, что, между прочим, ставило ее в довольно беспомощное положение в отношении встречаемых при наступлении укрепленных городов. Опыт упомянутого похода внес в это дело крупные улучшения, и в среднеазиатском походе мы уже видим в составе монгольской армии вспомогательную цзиньскую дивизию, обслуживающую разнообразные тяжелые боевые машины, употреблявшиеся преимущественно при осадах, в том числе и огнеметы. Последние метали в осажденные города разные горючие вещества, как-то: горящую нефть, так называемый "греческий огонь" и др. Есть некоторые намеки на то, что во время среднеазиатского похода монголы употребляли порох. Последний, как известно, был изобретен в Китае гораздо раньше появления его в Европе, но употреблялся он китайцами преимущественно для целей пиротехники. Монголы могли заимствовать порох у китайцев, а также принести его в Европу, но если и было так, то играть особенную роль в качестве боевого средства ему, по-видимому, не пришлось, так как собственно огнестрельного оружия ни у китайцев, ни у монголов подавно не было. В качестве источника энергии порох находил у них применение преимущественно в ракетах, которыми пользовались при осадах. Пушка была, несомненно, самостоятельным европейским изобретением. Что же касается собственно пороха как такового, то высказываемое Г. Лэмом предположение, что он мог и не быть "изобретен" в Европе, а занесен туда монголами, не представляется невероятным".

При осадах монголы пользовались не только тогдашней артиллерией, но прибегали также и к фортификации и к минному искусству в его первобытной форме. Они умели производить наводнения, делали подкопы, подземные ходы и т.п.

Война велась монголами обычно по следующей системе:

1. Собирался курултай, на котором обсуждался вопрос о предстоящей войне и ее плане. Там же постановляли все, что необходимо было для составления армии, сколько с каждого десятка кибиток брать воинов и пр., а также определяли место и время сбора войск.

2. Высылались в неприятельскую страну шпионы и добывались "языки".

3. Военные действия начинались обыкновенно ранней весной (в зависимости от состояния подножного корма, а иногда и в зависимости от климатических условий) и осенью, когда лошади и верблюды в хорошем теле. Перед открытием военных действий Чингис-хан собирал всех старших начальников для выслушивания ими его наставлений.

Верховное командование осуществлялось самим императором. Вторжение в страну противника производилось несколькими армиями в разных направлениях. От получающих такое отдельное командование полководцев Чингис-хан требовал представления плана действий, который он обсуждал и обыкновенно утверждал, лишь в редких случаях внося в него свои поправки. После этого исполнителю предоставляется в пределах данной ему задачи полная свобода действий при тесной связи со ставкой верховного вождя. Лично император присутствовал лишь при первых операциях. Как только он убеждается, что дело хорошо налажено, он предоставлял молодым вождям всю славу блестящих триумфов на полях битв и в стенах покоренных крепостей и столиц.

4. При подходе к значительным укрепленным городам частные армии оставляли для наблюдения за ними обсервационный корпус. В окрестностях собирались запасы и в случае надобности устраивалась временная база. Обыкновенно главные силы продолжали наступление, а обсервационный корпус, снабженный машинами, приступал к обложению и осаде.

5. Когда предвиделась встреча в поле с неприятельской армией, монголы обыкновенно придерживались одного из следующих двух способов: либо они старались напасть на неприятеля врасплох, быстро сосредоточивая к полю сражения силы нескольких армий, либо, если противник оказывался бдительным и нельзя было рассчитывать на внезапность, они направляли свои силы так, чтобы достигнуть обхода одного из неприятельских флангов. Такой маневр носил название "тулугма". Но, чуждые шаблона, монгольские вожди кроме двух указанных способов применяли и разные другие оперативные приемы. Например, производилось притворное бегство, и армия с большим искусством заметала свои следы, исчезнув из глаз противника, пока тот не раздробит своих сил и не ослабит мер охранения. Тогда монголы садились на свежих заводных лошадей, совершали быстрый налет, являясь как будто из-под земли перед ошеломленным врагом. Этим способом были разбиты в 1223 г. на реке Калке русские князья. Случалось, что при таком демонстративном бегстве монгольские войска рассеивались так, чтобы охватить противника с разных сторон. Если оказывалось, что неприятель держится сосредоточенно и приготовился к отпору, они выпускали его из окружения, с тем чтобы потом напасть на него на марше. Таким способом была в 1220 г. уничтожена одна из армий Хорезмшаха Мухаммеда, которую монголы намеренно выпустили из Бухары.

 

Проф. В.Л.Котвич в своей лекции по истории Монголии отмечает еще следующую военную "традицию" монголов: преследовать разбитого врага до полного уничтожения. Это правило, составлявшее у монголов традицию, является одним из бесспорных принципов современного военного искусства; но в те далекие времена принцип этот в Европе вовсе не пользовался всеобщим признанием. Например, рыцари Средних веков считали ниже своего достоинства гнаться за очистившим поле сражения противником, и еще много веков спустя, в эпоху Людовика XVI и пятипереходной системы, победитель готов был построить побежденному "золотой мост" для отступления. Из всего, что было сказано выше о тактическом и оперативном искусстве монголов, явствует, что в числе важнейших преимуществ монгольской армии, обеспечивавших ей победу над другими, должна быть отмечена ее изумительная маневренная способность.

В своем проявлении на поле сражения эта способность была результатом превосходной одиночной выучки монгольских всадников и подготовки целых частей войск к быстрым передвижениям и эволюциям при искусном применении к местности, а также соответствующей выездке и втянутости конского состава; на театре войны та же способность являлась выражением прежде всего энергии и активности монгольского командования, а затем такой организации и подготовки армии, при которых достигалась небывалая быстрота совершения маршей-маневров и почти полная независимость от тыла и подвоза. Про монгольскую армию можно сказать без натяжки, что в походах она имела "базу при себе". Она выступала на войну с немногочисленным и негромоздким, преимущественно вьючным, обозом верблюдов, иногда гнала с собою гурты скота. Дальнейшее довольствие было основано исключительно на местных средствах; если средства для продовольствия людей нельзя было собрать от населения, они добывались при помощи облавных охот. Монголия того времени, экономически небогатая и малонаселенная, никогда не была бы в состоянии выдержать напряжение сплошных великих войн Чингис-хана и его наследников, если бы страна кормила и снабжала свою армию. Монгол, воспитавший свою воинственность на звериной охоте, и на войну смотрит отчасти как на охоту. Охотник, вернувшийся без добычи, и воин, за время войны требующий продовольствия и снабжения из дома, считались бы в понятии монголов "бабами".

Для возможности довольствия местными средствами часто было необходимо вести наступление широким фронтом; это требование было одной из причин (независимо от соображений стратегических), почему частные армии монголов обыкновенно вторгались в неприятельскую страну не сосредоточенной массой, а врозь. Заключающаяся в этом приеме опасность быть разбитым по частям компенсировалась быстротой маневрирования отдельных групп, способностью монголов уклоняться от боя, когда он не входил в их расчеты, а также превосходной организацией разведки и связи, составлявшей одну из характерных особенностей монгольской армии. При этом условии она могла без большого риска руководствоваться стратегическим принципом, который впоследствии был сформулирован Мольтке в афоризме: "Врозь двигаться - вместе драться".

Таким же способом, т.е. при помощи местных средств, наступающая армия могла удовлетворить свои нужды в одежде и в средствах передвижения. Тогдашнее оружие тоже легко ремонтировалось посредством местных ресурсов. Тяжелая "артиллерия" возилась за армией частью в разобранном виде, вероятно, имелись к ней и запасные части, но в случае недостатка таковых, конечно, не представлялось затруднений к изготовлению их из местных материалов своими плотниками и кузнецами. "Снаряды" артиллерии, изготовление и подвоз коих составляет одну из труднейших задач снабжения современных армий, в то время имелись на местах в виде готовых камней мельничных жерновов и т.п. или могли быть добыты из попутных каменоломен; при отсутствии тех и других каменные снаряды заменялись деревянными чурбанами из растительных древесных стволов; для увеличения их веса они пропитывались водой. Таким примитивным способом велось во время среднеазиатского похода бомбардирование города Хорезма.

Конечно, одной из немаловажных особенностей, обеспечивавших способность монгольской армии обходиться без коммуникаций, была крайняя выносливость людского и конского состава, их привычка к самым тяжким лишениям, а также царившая в армии железная дисциплина. При этих условиях отряды крупной численности проходили через безводные пустыни и переваливали через высочайшие горные хребты, считавшиеся у других народов непроходимыми. С большим искусством монголы преодолевали также серьезные водные преграды; переправы через большие и глубокие реки совершались вплавь: имущество складывалось на камышовые плоты, привязанные к хвостам лошадей, люди пользовались для переправы бурдюками (надутые воздухом бараньи желудки). Эта способность не стесняться естественными приспособлениями и создала монгольским воинам репутацию каких-то сверхъестественных, дьявольских существ, к которым неприложимы применяемые к другим людям мерки.

Папский посланец при монгольском дворе, Плано Карпини, не лишенный, по-видимому, наблюдательности и военных познаний, отмечает, что победы монголов не могут быть приписаны их физическому развитию, в отношении которого они уступают европейцам, и многочисленности монгольского народа, который, напротив, довольно малочислен. Их победы зависят исключительно от их превосходной тактики, которая и рекомендуется европейцам как образец, достойный подражания. "Нашими армиями, - пишет он, - следовало бы управлять по образцу татар (монголов) на основании тех же столь суровых военных законов.

...Армия никоим образом не должна вестись в одной массе, но отдельными отрядами. Во все стороны должны высылаться разведчики. Наши генералы должны держать свои войска днем и ночью в боевой готовности, так как татары всегда бдительны, как дьяволы". Далее Карпини преподаст разные советы специального характера, рекомендуя монгольские способы и сноровки. Все военные принципы Чингис-хана, говорит один из современных исследователей, были новы не только в степи, но и в остальной Азии, где, по словам Джувейни, господствовали совершенно иные военные порядки, где самовластие и злоупотребления военачальников вошли в обычай и где мобилизация войск требовала несколько месяцев времени, так как командный состав никогда не содержал в готовности положенного по штату числа солдат.

Трудно вяжутся с нашими представлениями о кочевой рати как о сборище иррегулярных банд тот строжайший порядок и даже внешний лоск, которые господствовали у Чингисовой армии. Из приведенных статей Ясы мы уже видели, как строги были в ней требования постоянной боевой готовности, пунктуальности в исполнении приказаний и т.д. Выступление в поход заставало армию в состоянии безупречной готовности: ничто не упущено, каждая мелочь в порядке и на своем месте; металлические части оружия и упряжи тщательно вычищены, баклаги наполнены, неприкосновенный запас продовольствия в комплекте. Все это подлежало строгой проверке начальников; упущения строжайше наказывались. Со времени среднеазиатского похода в армии имелись хирурги из китайцев. Монголы, когда выступали на войну, носили шелковое белье (китайская чесуча) - этот обычай сохранился до настоящего времени ввиду его свойства не пробиваться стрелой, а втягиваться в рану вместе с наконечником, задерживая его проникновение. Это имеет место при ранениях не только стрелой, но и пулей из огнестрельного оружия. Благодаря этому свойству шелка стрела или пуля без оболочки легко извлекалась из тела вместе с шелковой тканью. Так просто и легко совершали монголы операцию извлечения из раны пуль и стрел.

По сосредоточении армии или главной ее массы перед походом ей производился смотр самим верховным вождем. При этом он умел со свойственным ему ораторским талантом напутствовать войска в поход краткими, но энергичным словами. Вот одно из подобных напутствий, которое было произнесено им перед строем карательного отряда, однажды отправленного под начальством Субутая: "Вы - мои воеводы, из вас каждый подобен мне во главе войска! Вы подобны драгоценным украшениям головы. Вы - собрание славы, вы несокрушимы, как камень! И ты, мое войско, окружающее меня словно стеной и выровненное, как борозды поля! Слушайте мои слова: во время мирной забавы живите одной мыслью, как пальцы одной руки; во время нападения будьте как сокол, который бросается на грабителя; во время мирной игры и развлечений клубитесь, как комары, но во время битвы будьте как орел на добыче!"

Поход Тамерлана на Золотую Орду. Чингисхан (1161-1227) завоевал Китай и Хорезм — современный Туркестан. Его внук Батый завоевал Россию (1237-1240) и опустошил Польшу, Силезию, Моравию и Венгрию. Не сила европейского феодализма вынудила его уйти за Волгу, а необходимость принятия участия в спорах о престолонаследии среди других потомков Чингисхана. Тамерлан (1333-1405) [149] был одним из феодалов Джагатайского ханства, охватывавшего Западную Сибирь и Туркестан. Это ханство являлось одним из четырех царств, на которые разбились завоевания Чингисхана. Тамерлан был ревностный магометанин, в противоположность Чингисхану, безразличному к религиозным вопросам и всюду стремившемуся подкупить различными льготами духовенство всех толков. Тамерлан столкнулся с господствовавшими в Джагатайском ханстве язычниками-узбеками, и вынужден был скрываться в степях; около него собралась кучка недовольных, с которыми он начал борьбу против режима узбеков, своей политикой вызвавших неудовольствие масс. Прежде чем стать вождем стотысячной армии, Тамерлан прошел тяжелую школу бунтовщика-боевика, с командой от 7 до 60 отчаянных наездников. К 35 году своей жизни Тамерлан отвоевал себе территорию между реками Аму-Дарьей и Сыр-Дарьей и устроил свою столицу в Самарканде. В дальнейшем, [150] округляя свои владения, он завоевал весь Туркестан, Персию, совершил большие походы в Индию, Сирию и Турцию. Успех всегда ему благоприятствовал.

В 1383 г., во время похода в Южную Персию, Тамерлан получил по почте донесение о том, что основному ядру его владений грозит набег Золотой Орды, которая достигла уже Бухары и которой оказывают помощь Хорезм (Хива) и узбеки (со стороны Ташкента). Тамерлан вернулся с армией к тому моменту, когда его враги уже успели отойти. Тамерлан твердо решил наказать Золотую Орду за этот набег. На Золотая Орда имела центр тяжести своих кочевок где-то около Самары и была отделена от Тамерлана пустынными степями, протягивавшимися на 2.500 верст. Поход против нее требовал тщательной подготовки, на которую пошло 7 лет. Он должен был затянуться на много месяцев, и на это время надо было надежно обеспечить свою общую базу. Тамерлан нанес несколько поражений авангардам Золотой Орды в окрестностях Аральского моря, справился с Хорезмом, в 1389 г. на три четверти уничтожил узбеков, прогнал остатки их за р. Иртыш. Одновременно была начата работа по разложению Золотой Орды и по установлению связи со всеми ее элементами, недовольными Тохтамышем. В своей империи Тамерлан вел внутреннюю подготовку к войне; феодалы были созваны на великий курултай и соответственным образом обработаны. В январе 1391 года армия — вероятно, свыше 100 тысяч конницы — была собрана в окрестностях Ташкента, и война была объявлена.

Кратчайшие пути из Ташкента к Самаре направляются по обе стороны Аральского Моря. Однако, движение армии Тамерлана по такому направлению привело бы к движению по степи с очень тощей растительностью и малым количеством воды, проходимой вообще лишь в течение ранней весны; и непосредственно после выхода из пустыни, на истощенных лошадях, пришлось бы столкнуться с главными силами Золотой Орды. Сверх того, такое направление наступления, в случае успеха, привело бы к оттеснению Золотой Орды в леса Московии, где татары со своими богатствами могли бы временно скрыться от скорой расправы Тамерлана, который не мог надолго задержаться в Европе. Поэтому Тамерлан избрал для похода направление более кружное; он совершил лишнюю тысячу верст, уклонясь на север в Западную Сибирь, к верховьям рек Ишима и Тобола, пересек Голодную степь вдали от неприятеля, после чего дал небольшой отдых; после четырех месяцев похода (переходы около 20 верст) Тамерлан подошел к р. Уралу и в конце мая переправился через нее выше современного Оренбурга. Здесь уже собирались силы Золотой Орды. [151]

Обойдя их с севера стремительным маршем, Тамерлан перешел к параллельному преследованию (35 верст в сутки) и 18 июня принудил Тохтамыша вступить в бой на р. Кондурге, в недалеком расстоянии от Самары. При многочисленности обоих монгольских противников, широком употреблении метательного оружия и ведении боя из глубины, сражение затянулось на 3 дня. Решающее значение получила измена части Золотой Орды, подготовленная долголетней, работой Тамерлана. Преследование продолжалось до берегов Волги, на протяжении 200 верст.

После разграбления Золотой Орды, армия Тамерлана двинулась обратно. Сам Тамерлан прибыл в Самарканд в конце октября того же года, его же армия, обремененная огромной добычей, подошла лишь зимой и весной следующего года