Как возможно чистое естествознание.

Как возможна метафизика как естественная склонность? т.е. как из природы общечеловеческого разума возникают вопросы, которые чистый разум задает себе и …пытается решить? Но так как во всех прежних попытках ответить на эти естественные вопросы …встречались неустранимы противоречия, то …должна найтись возможность или расширить с достоверностью наш чистый разум ил поставить ему определенные и достоверные границы. Этот последний вопрос …можно …выразить в следующей форме: Как возможна метафизика, как наука?

Кант И. Критика чистого разума. – СПб.: Тайм-аут,1993. С.41-42.

 

[Критика чистого разума]

Из всего сказанного вытекает идея особой науки, которая может называться критикой чистого разума. Разумом называется способность, …содержащая принципы априорного знания…

…Мы занимаемся здесь именно этим исследованием, которое мы можем назвать …трансцендентальной критикой, так как оно имеет целью не расширение самих знаний, а только исправление их, и должно дать пробный камень ценности ил негодности всех априорных знаний.

Кант И. Критика чистого разума. – СПб.: Тайм-аут,1993. С.44.

Чистый разум есть такая обособленная и внутри себя самой настолько солидарная сфера, что нельзя тронуть ни одной ее части, не коснувшись всех прочих…,значение и употребление каждого его элемента зависит от того отношения, в котором он находится к прочим элементам в самом разуме; и как в строении органического тела, так и тут – назначение каждого отдельного члена может быть выведено только из полного понятия о целом организме. Поэтому о такой критике можно сказать, что она никогда не достоверна, если не довершена вполне и до малейших элементов чистого разума, и что в этой сфере нужно определять и выводить или уже все, или же ничего.

Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей возникнуть в смысле науки. – М.: Прогресс, VIA. 1993. С. 18.

Задание:

1. Какое исследование предпринимает И. Кант? С какой целью?

2. Что является основным в характеристике чистого разума?

3. Каким единственно возможным способом можно исследовать способности разума?

 

[Трансцендентальная эстетика]

Каким бы способом …ни относилось познание к предметам, …непосредственное отношение к ним оно получает в наглядном представлении … Действие предмета на способность представления …есть ощущение. Те наглядные представления, которые относятся через посредство ощущения к предмету, называются эмпирическими. Неопределенный предмет эмпирического наглядного представления называется явлением.

В явлении то, что соответствует ощущениям, я называю материей, а то, благодаря чему многообразное в явлении может быть приведено в порядок… я называю формой явления.

…Существуют две чистые формы чувственного наглядного представления, как принципы априорного знания, именно пространство и время…

…Посредством внешнего чувства …мы представляем себе предметы, как находящиеся вне нас и притом всегда в пространстве. В нем определены …их форма, величина и отношение друг к другу.

Кант И. Критика чистого разума. – СПб.: Тайм-аут,1993. Стр.49-51.

…Время есть не что иное, как форма внутреннего чувства, т.е., процесса наглядного представления нас самих и нашего внутреннего состояния, …оно определяет отношение представлений в нашем внутреннем состоянии.

Кант И. Критика чистого разума. – СПб.: Тайм-аут,1993. Стр. 58.

…Если я говорю, что наглядное представление как внешних объектов, так и душевных состояний во времени и пространстве изображает нам объекты так, как они действуют на чувство, т.е., так, как они являются, то из этого не следует, будто эти предметы суть лишь иллюзия. В явлении объекты …всегда рассматриваются, как нечто действительно данное, но …зависят …от способа представления субъекта,… мы отличаем предмет как явление, от того же предмета, как объекта самого по себе.

Кант И. Критика чистого разума. – СПб.: Тайм-аут,1993. С.67.

Задание:

1. Что такое пространство и время?

2. Какую роль пространство и время играют в познании?

 

[Трансцендентальная логика]

Природа есть существование (Dasein) вещей, насколько оно определено общими законами. Если бы природа означала существование вещей самих по себе, то мы бы никогда не могли ее познать ни a priori, ни a posteriori. Это невозможно a priori, ибо как будем мы знать, что принадлежит вещам самим по себе… Мой рассудок с теми условиями, под которыми он только может связывать определения вещей в их существовании, не предписывает самим вещам никаких правил; не вещи соображаются с моим рассудком, а мой рассудок должен бы применяться к вещам; следовательно, они должны бы быть прежде мне даны, чтобы взять с них эти определения; но тогда они не были бы познаваемы a priori. И a posteriori было бы невозможно такое познание природы вещей самих по себе. Ибо, если опыт должен сообщать мне законы, которым подчинено существование самих вещей, то эти законы, насколько они касаются вещей самих по себе, должны бы необходимо принадлежать этим вещам и вне моего опыта. Между тем, опыт хотя и научает меня тому, что существует и как оно существует, но никогда не показывает, что это необходимым образом должно быть так, а не иначе. Следовательно, опыт никогда не даст познания о природе вещей самих по себе.

Тем не менее мы действительно обладаем чистою естественною наукою, которая a priori и со всею необходимостью …сообщает законы, управляющие природой. …Формальною же стороной природы …будет, следовательно, закономерность всех предметов опыта, и притом закономерность необходимая, насколько она познается a priori.

…Мы …познаем объект посредством всеобщей и необходимой связи данных восприятий, и так как это относится ко всем чувственным предметам, то, следовательно, опытные суждения заимствуют свое объективное значение не от непосредственного познания предмета (которое невозможно), а только от условия всеобщности эмпирических суждений; всеобщность же эта… никогда не зависит от эмпирических и вообще чувственных условий, а всегда от чистого рассудочного понятия. Объект сам по себе всегда остается неизвестным; но когда посредством рассудочного понятия связь представлений, полученных об этом объекте нашей чувственностью, определяется как всеобщая, то этим отношением определяется предмет, и суждение в таком случае имеет объективное значение.

Поясним это: что комната тепла, сахар сладок, полынь горька – это суждения, имеющие только субъективное значение. Я вовсе не требую, чтобы я сам во всякое время, а также всякий другой, находил это таким, каким я это теперь нахожу; эти суждения выражают только отношение двух ощущений к одному и тому же субъекту, именно ко мне, и только в моем теперешнем состоянии восприятия, и поэтому они не должны прилагаться к объекту; это я называю суждениями восприятия. Совершенно иначе в опытных суждениях. Что опыт показывает мне при известных обстоятельствах, то же самое должен он показывать мне всегда, а также и всякому другому, и значение опытных суждений не ограничивается субъектом или его определенным состоянием. Поэтому я придаю всем таким суждениям объективное значение….

Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей возникнуть в смысле науки. – М.: Прогресс, VIA. 1993. С.68-76.

Наше знание возникает из двух основных источников души: первый из них есть способность получать представления…, а второй – способность познавать через эти представления предмет (самодеятельность понятий). Посредством первой способности предмет нам дается, а посредством второй он мыслится…

…Способность мыслить предмет чувственного наглядного представления есть рассудок. Ни одну из этих способностей нельзя предпочесть другой. Без чувственности ни один предмет не был бы нам дан, а без рассудка ни один не был бы мыслим. Мысли без содержания пусты, а наглядные представления без понятий слепы.

Кант И. Критика чистого разума. – СПб.: Тайм-аут,1993. С.70.

[Таблица понятий рассудка]

Пространство и время содержат в себе многообразие чистого априорного наглядного представления… Однако самодеятельность нашего мышления требует, чтобы это многообразие было известным образом пересмотрено, усвоено и связано для получения из него знания. Эту деятельность я называю синтезом.

… Синтез, представленный в общей форме, дает чистое понятие рассудка.

Таблица категорий.

1.

Количества [20]:

Единство

Множество

Цельность

2. 3.

Качества [21]: Отношения [22]:

Реальность Принадлежность и самостоятельность[23]

Отрицание Причинность и зависимость[24]

Ограничение Общение[25]

4.

Модальности [26]:

Возможность – невозможность

Существование – несуществование

Необходимость - случайность

…Таков перечень всех …чистых понятий синтеза, которые рассудок содержит в себе а priori, и благодаря которым …он может понимать что-либо в многообразии наглядного представления, т.е. мыслить в нем объект. Эта классификация систематически развита из одного общего принципа, именно из способности суждения…

Кант И. Критика чистого разума. – СПб.: Тайм-аут,1993. С.81-83.

Итог отсюда такой: дело чувств – созерцать, рассудка – мыслить. Мыслить же значит соединять представления в сознании. Это соединение происходит или только относительно субъекта, – тогда оно случайно и субъективно; или же оно происходит вообще, и тогда оно необходимо и объективно. Соединение представлений в сознании есть суждение. …Поэтому суждения или только субъективны, – когда представления относятся к сознанию одного только субъекта и в нем соединяются; или же они объективны, когда представления соединяются в сознании вообще, т.е. необходимо. Логические моменты всех суждений суть различные возможные способы соединять представления в сознании.

…Поэтому чистые рассудочные понятия суть те, под которые должны быть подведены все восприятия, прежде чем им сделаться опытными суждениями, представляющими синтетическое единство восприятий как необходимое и всеобщее.

Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей возникнуть в смысле науки. – М.: Прогресс, VIA. 1993. С. 84-85.

Задание:

1. Дайте определение природы по Канту.

2. Каким образом взаимосвязаны наглядные представления и рассудок?

3. Какие формы содержаться в рассудке?

4. Какое значение играет рассудок в познании природы?

5. Что такое правила или принципы мышления? За счет чего рассудочные понятия придают эмпирическому суждению объективность?

6. Что такое «логические моменты» познания?

7. Приведите примеры суждений и выявите в них основные категории рассудка.

 

[Ноумены и феномены – мир возможного опыта и умопостигаемый мир]

Уже с древнейших времен философы, исследователи чистого разума, признавали кроме чувственных вещей или явлений (Phaenomena), составляющих чувственный мир, – еще особые умственные сущности (Noumena), составляющие интеллектуальный мир…

В самом деле, считая, …предметы чувств за простые явления, мы …вместе с тем признаем, что в основе их лежит вещь сама по себе, хотя мы познаем не ее самое, а только ее явление, т. е. способ, каким это неизвестное нечто действует на наши чувства. Таким образом, рассудок, принимая явления, тем самым признает и существование вещей самих по себе; так что мы можем сказать, что представление таких сущностей, лежащих в основе явлений, т.е. чистых умственных сущностей, не только допустимо, но и неизбежно.

…Несмотря на независимость наших чистых рассудочных понятий и положений от опыта …вне области опыта посредством их совсем ничего не может быть мыслимо; действительно, они могут определять только логическую форму суждений относительно данных воззрений; но так как за областью чувственности нет совсем никакого воззрения, то тут чистые понятия и теряют всякое значение, не имея средств к своему конкретному осуществлению; следовательно, все такие ноумены и совокупность их – умопостигаемый (intelligible) мир – суть не что иное, как представление задачи, предмет которой сам по себе возможен, но разрешение – по природе нашего рассудка – совершенно невозможно; ибо наш рассудок есть способность не воззрения, а только соединения данных воззрений – в опыт; и этот опыт должен содержать все предметы для наших понятий, но вне его понятия лишены значения, так как под них не может быть подставлено никакое воззрение.

…Есть много законов природы, которые мы можем знать только посредством опыта, но закономерность в связи явлений, т.е. природу вообще, мы не можем познать ни из какого опыта, так как сам опыт нуждается в таких законах, на которых основывается a priori его возможность.

…Мы должны отличать эмпирические законы природы, предполагающие всегда особые восприятия, от чистых или всеобщих законов природы, которые, не основываясь на особых восприятиях, содержат только условия их необходимого соединения в опыте. Относительно последних природа и возможный опыт – совершенно одно и то же, и так как тут закономерность основывается на необходимой связи явлений в опыте (без которой мы совсем не можем познать никакого чувственного предмета), – основывается, следовательно, на первоначальных законах рассудка, то будет хотя и странно, но тем не менее истинно, если я скажу: рассудок не почерпает свои законы (a priori) из природы, а предписывает их ей.

Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей возникнуть в смысле науки. – М.: Прогресс, VIA. 1993. С. 99-107.

Задание:

1. Как возникло представление о мире чистых умопостигаемых сущностей?

2. Что такое «вещь-в-себе» и явление «вещи-в-себе»?

3. Почему Кант утверждает, что от явления «вещи-в-себе» рассудок с неизбежностью приходит к представлениям о ноуменальном порядке вещей?

4. В чем отличие эмпирических законов природы от всеобщих?

5. Какой из двух миров представлен в нашем опыте?

6. По какой причине, полагает Кант, что невозможно познание ноуменального мира?

 

[идеи чистого разума, границы познания]

…Итак, как рассудок нуждается для опыта в категориях, так разум содержит в себе основание идей, под чем я разумею необходимые понятия, предмет которых не может быть дан ни в каком опыте. Эти идеи так же лежат в природе разума, как категории – в природе рассудка….

Все чистые рассудочные познания имеют в себе ту особенность, что их понятия даются в опыте и их положения опытом подтверждаются; напротив, запредельные познания разума не получают своих идей из опыта и положения их никогда не могут быть ни подтверждены, ни опровергнуты опытом; возможная тут ошибка не может поэтому быть открыта ничем иным, кроме самого разума; но это очень трудно, потому что самый этот разум посредством своих идей естественным образом становится диалектическим, и эта неизбежная обманчивость не может быть ограничена никакими объективными и догматическими исследованиями вещей, а только субъективным исследованием самого разума как источника идей.

Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей возникнуть в смысле науки. – М.: Прогресс, VIA. 1993. С. 117-121.

[Антиномии чистого разума]

Первая противоположность трансцендентальных идей.

Тезис.

Мир имеет начало во времени и ограничен также в пространстве.

Антитезис.

Мир не имеет начала во времени и границ в пространстве; он бесконечен как во времени, так и в пространстве.

Вторая противоположность трансцендентальных идей.

Тезис.

Всякая сложная субстанция в мире состоит из простых частей и вообще существует только простое и то, что сложено из простого.

Антитезис.

Ни одна сложная субстанция в мире не состоит из простых частей, и вообще в мире нет ничего простого.

Третья противоположность трансцендентальных идей.

Тезис.

Причинность согласно законам природы есть не единственная причинность, из которой могут быть выведены все явления в мире. Для объяснения явлений необходимо еще допустить свободную причинность.

Антитезис.

Не существует никакой свободы, но все совершается в мире только согласно законам природы.

Четвертая противоположность трансцендентальных идей.

Тезис.

К миру принадлежит как часть его, или как его причина, безусловно необходимое существо.

Антитезис.

Нет никакого абсолютно необходимого существа ни в мире, ни вне мира, как его причины.

…Мы видели здесь всю диалектическую игру космологических идей, которым не может быть дан соответствующий предмет в возможном опыте…. Эти умствующие утверждения суть не что иное, как попытки решить четыре естественные и неизбежные проблемы разума....

В этом применении разума и постепенном расширении его, начинающемся в области опыта и шаг за шагом восходящем вплоть до столь возвышенных идей, философия обнаруживает достоинство, которое далеко превосходит …ценность всех остальных человеческих наук, так как она обещает дать опору нашим величайшим ожиданиям и надеждам на последние цели, вокруг которых должны в конце концов объединиться все усилия разума. Имеет ли мир начало во времени и какую-либо границу своего протяжения в пространстве; существует ли где-либо, быть может, в моем мыслящем я, неделимое и неразрушимое единство, или же все делимо и разрушимо; свободен ли я в своих действиях или же, подобно другим существам, подчиняюсь руководству природы и судьбы; наконец, существует ли высшая причина мира, или же вещи природы и порядок ее составляют последний предмет, на котором мы должны останавливаться во всех своих исследованиях, – все это вопросы, ради разрешения которых математик охотно пожертвовал бы всей своей наукой, так как она не может дать ему удовлетворения в отношении высших и важнейших целей человечества.

Кант И. Критика чистого разума. – СПб.: Тайм-аут,1993. С. 274-294.

Задание:

1. В чем отличие естественных понятий рассудка от чистых понятий разума?

2. Как чистые понятия разума соотносятся с опытом? К какому миру принадлежат идей чистого разума – ноуменальному или феноменальному?

3. Какие границы в познании должен установить разум и почему?

4. В чем Кант видит причины обращения разума к философским изысканиям?

 

[Возможность метафизики в качестве науки]

Метафизика, как естественная способность разума, действительна, но сама по себе она представляет характер диалектический и обманчивый…. Поэтому если употреблять метафизические принципы, следуя хотя и естественной, но тем не менее ложной видимости, то это может произвести никак не науку, а только пустое диалектическое искусство, в котором одна школа может превосходить другую, но ни одна не может достигнуть законного и продолжительного признания.

Итак, чтобы метафизика как наука могла произвести действительное познание и убеждение, для этого критика разума должна представить всю совокупность понятия а priori, разделение их по различным источникам: чувственности, рассудку и разуму, – она должна далее дать полную таблицу этих понятий…, затем, должна она, главным образом, показать возможность синтетического познания а priori…, должна, наконец, определить принципы их употребления и их границы – и все это критика разума должна изложить в полной системе. Таким образом, эта критика, и только она одна, содержит в себе изведанный и доказанный план, а равно и средства для создания метафизики как науки; другими путями и средствами это невозможно. Следовательно, здесь вопрос не в том, как возможно это дело, но в том, как его исполнить с наибольшею целесообразностью.

…Но чтобы из опасения ложной метафизики дух человеческий бросил вовсе метафизические исследования – это так же невероятно, как и то, чтобы мы когда-нибудь совсем перестали дышать из опасения вдыхать дурной воздух. Всегда и у каждого мыслящего человека будет метафизика и при недостатке общего мерила у каждого на свой лад. Так как прежняя метафизика не удовлетворяет никакому испытующему уму, а совсем отказаться от метафизики невозможно, то должна, наконец, быть произведена критика чистого разума, а если такая уже существует, то она должна быть подвергнута всеобщему исследованию, так как иначе нет средств удовлетворить этой настоятельной потребности, которая есть нечто большее, чем простая любознательность.

Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей возникнуть в смысле науки. – М.: Прогресс, VIA. 1993. С. 178-182.

Задание:

1. В чем Кант видит необходимость критики чистого разума?

2. Дал ли Кант положительный ответ на свой вопрос: «возможна ли метафизика как наука»?

3. Способен ли разум человека отказаться от метафизики?

 

Нравственная философия.

[Необходимость нравственной философии]

Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне. И то и другое мне нет надобности искать и только предполагать как нечто окутанное мраком или лежащее за пределами моего кругозора; я вижу их перед собой и непосредственно связываю их с сознанием своего существования. Первое начинается с того места, которое я занимаю во внешнем чувственно воспринимаемом мире, и в необозримую даль расширяет связь, в которой я нахожусь, с мирами над мирами и системами систем, в безграничном времени их периодического движения, их начала и продолжительности. Второй начинается с моего невидимого Я, с моей личности, и представляет меня в мире, который поистине бесконечен, но который ощущается только рассудком и с которым (а через него и со всеми видимыми мирами) я познаю себя не только в случайной связи, …а во всеобщей и необходимой связи. Первый взгляд на бесчисленное множество миров как бы уничтожает мое значение как животной твари, которая снова должна отдать планете (только точке во Вселенной) ту материю, из которой она возникла, после того как эта материя короткое время неизвестно каким образом была наделена жизненной силой. Второй, напротив, бесконечно возвышает мою ценность как мыслящего существа, через мою личность, в которой моральный закон открывает мне жизнь, независимую от животной природы и даже от всего чувственно воспринимаемого мира, по крайней мере поскольку это можно видеть из целесообразного назначении моего существования через этот закон, которое не ограничено условиями и границами этой жизни.

Однако удивление и уважение, хотя и могут побуждать к изысканиям, но не могут их заменить. Что же нужно сделать, чтобы провести эти изыскания полезным и соответствующим возвышенности предмета образом?

Кант И. Критика практического разума.//Кант И.Лекции по этике. – М.: Республика, 2005. С. 404.

Крайне необходимо разработать наконец чистую моральную философию, которая была бы полностью очищена от всего эмпирического и принадлежащего к антропологии: ведь то, что такая моральная философия должна существовать, явствует само собой из общей идеи долга и нравственных законов. Каждому необходимо согласиться с тем, что закон, если он должен иметь силу морального закона, т.е. быть основой обязательности, непременно содержит в себе абсолютную необходимость; что заповедь не лги действительна не только для людей, как будто другие разумные существа не должны обращать на нее внимание, и что так дело обстоит со всеми другими нравственными законами в собственном смысле; что, стало быть, основу обязательности должно искать не в природе человека или в тех обстоятельствах в мире, в какие он поставлен, а а priori исключительно в понятиях чистого разума.

Антология мировой философии. – М.: Мысль, 1971. Т.3. С. 154.

…Метафизика нравственности, таким образом, крайне необходима не только потому, что существуют спекулятивные побуждения исследовать источник практических принципов, заложенных а priori в нашем разуме, но и потому, что сами нравы остаются подверженными всякой порче до тех пор, пока отсутствует эта путеводная нить и высшая норма их правильной оценки. В самом деле, для того, что должно быть морально добрым, недостаточно, чтобы оно было сообразно с нравственным законом; оно должно совершаться также и ради него; в противном случае эта сообразность будет лишь очень случайной и сомнительной, так как безнравственное основание хотя и может вызвать порой сообразные с законом поступки, но чаще будет приводить к поступкам, противным закону. Но нравственный закон в его чистоте и …следует искать только в чистой философии, стало быть она (метафизика) должна быть впереди и без нее вообще не может быть никакой моральной философии. Та философия, которая перемешивает чистые принципы с эмпирическими, не заслуживает даже имени философии (ведь философия тем и отличается от обыденного познания разума, что излагает в обособленной науке то, что обыденное познание разума постигает только вперемешку), еще в меньшей степени названия моральной философии, так как именно этим смешением она вредит даже чистоте самих нравов и поступает против своей собственной цели.

…Здесь мы в самом деле видим философию поставленной на сомнительную позицию, тогда как ее позиция должна быть твердой, хотя бы ей и не было за что держаться или на что опираться ни в небе, ни на земле. Она должна здесь показать свою чистоту как заключающая сама в себе свои законы, …какие диктует разум и какие должны непременно иметь свой источник совершенно a priori и тем самым и свое повелевающее значение: не ждать ничего от склонности человека, а ждать всего от верховной власти закона и должного уважения к нему или в противном случае осудить человека на презрение к самому себе и внутреннее отвращение.

Таким образом, все эмпирическое не только совершенно непригодно как приправа к принципу нравственности, но в высшей степени вредно для чистоты самих нравов; ведь в нравах подлинная и неизмеримо высокая ценность безусловно доброй воли как раз в том и состоит, что принцип поступка свободен от всех влияний случайных причин, которые могут быть даны только опытом. Никогда не лишне предостерегать от этой небрежности или даже низменного образа мыслей, при которых принцип ищут среди эмпирических побудительных причин и законов; ведь человеческий разум, когда устает, охотно отдыхает на этом мягком ложе и в сладких обманчивых грезах …подсовывает нравственности какого-то ублюдка, состряпанного из членов совершенно разного происхождения, который похож на все, что только в нем хотят видеть, но только не на добродетель для тех, кто хоть раз видел ее в ее истинном облике.

Кант И. Основание метафизики нравов.//Кант И.

Лекции по этике. – М.: Республика, 2005. С. 226, 253-254.

Задание:

1. Что вдохновило Канта на исследования в области нравственности? В чем он видит ценность такого исследования?

2. Какая метафизика нравов и философия в целом имеют право на существование? Ответ аргументируйте.

3. От каких моментов должна быть очищена нравственная философия? Почему?

4. Где Кант обнаруживает высшие нравственные принципы? В какой форме они существуют?

 

[Императивы разума]

Представление об объективном принципе, поскольку он принудителен для воли, называется велением (разума), а формула веления называется императивом.

Все императивы выражены через долженствование и этим показывают отношение объективного закона разума к такой воле, которая по своему субъективному характеру не определяется этим с необходимостью (принуждение). Они говорят, что делать нечто или не делать этого хорошо, но они говорят это такой воле, которая не всегда делает нечто потому, что ей дают представление о том, что делать это хорошо. Но практически хорошо то, что определяет волю посредством представлений разума, стало быть не из субъективных причин, а объективно, т.е. из оснований, значимых для всякого разумного существа, как такового. В этом состоит отличие практически хорошего от приятного; приятным мы называем то, что имеет влияние на волю только посредством ощущения из чисто субъективных причин, значимых только для того или иного из чувств данного человека, но не как принцип разума, имеющий силу для каждого.

…Все императивы, далее, повелевают или гипотетически, или категорически. Первые представляют практическую необходимость возможного поступка как средство к чему-то другому, чего желают (или же возможно, что желают) достигнуть. Категорическим императивом был бы такой, который представлял бы какой-нибудь поступок как объективно необходимый сам по себе, безотносительно к какой-либо другой цели.

Так как каждый практический закон представляет возможный поступок как хороший и поэтому необходимый для субъекта, практически определяемого разумом, то все императивы суть формулы определения поступка, который необходим согласно принципу воли, в каком-либо отношении доброй. Если же поступок хорош только для чего-то другого как средство, то мы имеем дело с гипотетическим императивом; если он представляется как хороший сам по себе, стало быть, как необходимый для воли, которая сама по себе сообразна с разумом как принципом ее, то императив – категорический.

…Он касается не содержания поступка и не того, что из него должно последовать, а формы и принципа, из которого следует сам поступок; существенно хорошее в этом поступке состоит в убеждении, последствия же могут быть какие угодно. Этот императив можно назвать императивом нравственности.

… Вопрос же о том, как возможен императив нравственности, есть без сомнения, единственный нуждающийся в решении, так как этот императив не гипотетический и, следовательно, объективно представляемая необходимость не может опереться ни на какое предположение, как при гипотетических императивах. Не следует только при этом упускать из виду, что на примерах, стало быть, эмпирически нельзя установить, существуют ли вообще такого рода императивы; нужно еще считаться с возможностью, не гипотетические ли в скрытом виде все те императивы, которые кажутся категорическими. Например, говорят: «Ты не должен давать никаких ложных обещаний» – и считают, что необходимость воздержания от таких поступков не есть простой совет для избежания какого-то другого зла, как это было бы в том случае, если бы сказали: «Ты не должен давать ложного обещания, чтобы не лишиться доверия, если это откроется»; такого рода поступки должны рассматриваться как зло само по себе, и, следовательно, императив запрета – категорический. В этом случае ни на каком примере нельзя с уверенностью показать, что воля определяется здесь без каких-либо других мотивов только законом, хотя бы это так и казалось; ведь всегда возможно, что на волю втайне оказывали влияние боязнь стыда, а может быть, и смутный страх перед иными опасностями. Кто может на опыте доказать отсутствие причины, когда опыт учит нас только тому, что мы ее не воспринимаем? Но в таком случае так называемый моральный императив, который, как таковой, кажется категорическим и безусловным, на самом деле был бы только прагматическим предписанием, которое обращает наше внимание на нашу выгоду и учит нас просто принимать ее в расчет.

Таким образом, нам придется исследовать возможность категорического императива всецело a priori, поскольку мы лишены здесь того преимущества, что действительность этого императива дана в опыте и, следовательно, возможность необходима не для установления, а только для объяснения. Тем не менее пока ясно следующее: что один лишь категорический императив гласит как практический закон, все же остальные могут, правда, быть названы принципами воли, но никак не законами; ибо то, что необходимо сделать для достижения той или иной цели, само по себе может рассматриваться как случайное, и мы всякий раз можем не быть связанными с предписаниями, если только откажемся от этой цели; безусловное же веление не оставляет воле никакой свободы в отношении противоположности, стало быть, лишь оно и содержит в себе ту необходимость, которой мы требуем от закона.

…Если я мыслю себе гипотетический императив вообще, то я не знаю заранее, что он будет содержать в себе, пока мне не дано условие. Но если я мыслю себе категорический императив, то я тотчас же знаю, что он в себе содержит.

Таким образом, есть лишь один категорический императив, а именно: поступай только согласно такой максиме [27], относительно которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она, стала всеобщим законом.

Кант И. Основания метафизики нравов.//Кант И. Лекции по этике. – М.: Республика, 2005. С.244-246, 249-250.

Задание:

1. Что такое нравственный императив? В чем отличие категорического императива от гипотетических?

2. Каким образом соотносятся практически хорошее и объективно необходимое в выборе поступка?

3. Укажите возможные последствия нравственного поступка.

4. Можем ли мы вывести формулу категорического императива из опыта? Ответ аргументируйте.

5. По какой причине закон нравственного поведения не может быть гипотетическим?

6. Дайте формулировку категорического императива.

7. Какие два условия должны быть соблюдены, чтобы поступок считался всецело нравственным?

 

[Оценка поступков с помощью категорического императива]

Так как всеобщность закона, по которому происходят действия, составляет то, что …называется природой в самом общем смысле (по форме), т.е. существованием вещей, поскольку оно определено по всеобщим законам, то …императив долга мог бы звучать и следующим образом: поступай так, как если бы максима твоего поступка посредством твоей воли должна была стать всеобщим законом природы. …

1. Кому-то из-за многих несчастий, поставивших его в отчаянное положение, надоела жизнь, но он еще настолько разумен, чтобы спросить себя, не будет ли противно долгу по отношению к самому себе лишать себя жизни. И вот он пытается разобраться, может ли максима его поступка стать всеобщим законом природы. Но его максима гласит: из себялюбия я возвожу в принцип лишение себя жизни, если дальнейшее сохранение ее больше грозит мне несчастьями, чем обещает удовольствия. Спрашивается, может ли этот принцип себялюбия стать всеобщим законом природы. Однако ясно, что природа, если бы ее законом было уничтожать жизнь посредством того же ощущения, назначение которого – побуждать к поддержанию жизни, противоречила бы самой себе и, следовательно, не могла бы существовать как природа; стало быть, указанная максима не может быть всеобщим законом природы и, следовательно, совершенно противоречит высшему принципу всякого долга.

2. Кого-то другого нужда заставляет брать деньги взаймы. Он хорошо знает, что не будет в состоянии их уплатить, но понимает также, что ничего не получит взаймы, если твердо не пообещает уплатить к определенному сроку. У него большое желание дать такое обещание; но у него хватает совести, чтобы поставить себе вопрос: не противоречит ли долгу и позволительно ли выручать себя из беды таким способом? Положим, он все же решился бы на это; тогда максима его поступка гласила бы: нуждаясь в деньгах, я буду занимать деньги и обещать их уплатить, хотя я знаю, что никогда не уплачу. Очень может быть, что этот принцип себялюбия или собственной выгоды легко согласовать со всем моим будущим благополучием; однако теперь возникает вопрос: правильно ли это? …Тут мне сразу становится ясно, что она никогда не может иметь силу всеобщего закона природы и быть в согласии с самой собой, а необходимо должна себе противоречить. В самом деле, всеобщность закона, гласящего, что каждый, считая себя нуждающимся, может обещать, что ему придет в голову, с намерением не сдержать обещания, сделала бы просто невозможными и это обещание, и цель, которой хотят с его помощью достигнуть, так как никто не стал бы верить, что ему что-то обещано, а смеялся бы над всеми подобными высказываниями, как над пустой отговоркой.