Летте. Да. С вами тоже такое бывало.

Шефлер. Со мной?

Летте. Вы так говорите, будто…

Шефлер. Я? Да с чего вы взяли? Я никогда этого не делал.

Летте. Как же вы можете знать, что я чувствую?

Шефлер. Я – специалист.

Летте. А я чувствую себя плохо, очень плохо.

Шефлер. Первое время всегда вместо лица видят один шрам, но потом все встает на свои места.

Летте. Вы меня изуродовали.

Шефлер. Вас нельзя было изуродовать.

Летте. Я смотрюсь, как дерьмо собачье.

Шефлер. Переходный этап, намного лучше предыдущего.

Летте. И мне больно.

Шефлер. Это нормально.

Летте. Это ненормально! Лицо как будто на сковородке жарят, глаза все время слезятся, все натянуто и раздуто, и мне неудобно разговаривать.

Шефлер. А вы помолчите. Возвращайтесь в лабораторию и продолжайте работу над штекерным разъемом

Карлманн. Мы так рады, что вы вернулись.

Летте. Гм.

Карлманн. Я не мог прийти в себя, узнав о постигшем вас несчастье.

Летте. Несчастье?

Карлманн. С моей точки зрения, это покушение на убийство.

Летте. Покушение – может быть, но убийство – это уж слишком.

Карлманн. Возможно, вы со мной не согласитесь, но я бы таких людей к стенке ставил и расстреливал.

Шефлер. Карлманн.

Карлманн. Просто ставил и расстреливал.

Летте. Кого именно?

Карлманн. Ответственных.

Летте. Это был хирург со степенью доктора наук и набором самых современных инструментов.

Карлманн. Профессия роли не играет, будь он хоть Папой Римским. Без лишних раздумий – пиф-паф, и дело в шляпе.

Летте. Но я же сам к нему пришел.

Карлманн. Что?

Летте. И даже подпись свою поставил.

Карлманн. Под тем, что вас можно разбить в лепешку?

Летте. Кажется, я вас не понимаю.

Карлманн. Ну как же, несчастный случай, пьяный водитель, зебра…

Шефлер (Карлманну). Наверно, он ничего не помнит. У него был шок.

Летте (показывая на забинтованную голову). По-вашему, это несчастный случай?

Карлманн. А разве нет?

Летте. Кто вам такое сказал?

Фанни. Я подумала, что не всем обязательно знать правду.

Летте. Почему? Тебе что, стыдно?

Фанни. Мне-то нет. Я думала, тебе.

Летте. А, значит, мне должно быть стыдно? Что-то я об этом не подумал.

Фанни. Я не хотела, чтоб над тобой смеялись.

Летте. А что смешного?

Фанни. Не знаю, бинты.

Летте. По-твоему, это смешно?

Фанни. Ну, выглядят они действительно комично, а я не хотела, чтоб над тобой потешались.

Летте. Поэтому ты захотела, чтоб я попал в автокатастрофу.

Фанни. Нет…

Летте. Но катастрофы-то не было. Было только уродское лицо. А в этом нет ничего смешного.

Фанни. Не злись, я хотела, как лучше.

Летте. Прости. Мне очень больно, и я боюсь, что на самом деле выгляжу так, будто по лицу грузовик проехался.

Шефлер. Не бойтесь.

Летте. Почему?

Шефлер. Не знаю, я – врач и должен так говорить.

Летте. Давайте лучше снимем бинты и посмотрим, что под ними.

Шефлер. Давайте.

Летте. Отлично. Поехали.

Шефлер. Сейчас.

Летте. Прямо сейчас?

Шефлер. Да, прямо сейчас.

Летте. Мы чего-то ждем?

Шефлер. Нет.

Летте. Так снимайте эту штуковину.

Шефлер. Я…

Летте. Вы боитесь.

Шефлер. Я?

Летте. Смотрите, как у вас руки дрожат.

Шефлер. Обычная спазматическая дрожь. Она у меня всегда была.

Летте. Интересно, у меня там сейчас зигзаги на лице?

Шефлер. Я бы не взялся прогнозировать.

Летте. Вы боитесь.

Шефлер. Это вы боитесь.

Летте. Я-то, конечно, боюсь. В конце концов, мне лицо искромсали, а не вам.

Шефлер. Вот именно, поэтому я и не боюсь.

Летте. Так снимайте бинты.

Шефлер. А вы готовы?

Летте. К чему?

Шефлер. Не знаю, я же ничего не видел.

Летте. Так посмотрите.

Шефлер. Только чтобы потом не жаловаться: я себе это иначе представлял, это левее, это правее, ухо поближе к центру, нос подальше и все такое.

Летте. Кончайте трястись и снимайте маску.

 

Шефлер снимает маску.

Шефлер. О!

Летте. Что?

Шефлер. Этого я не ожидал.

Летте. Черт, мне конец.

Шефлер. Напротив. Вы – вылитый красавчик. (Подает ему зеркало.)

Летте. О! Это я?

Фанни. Это он?

Шефлер. Я сам в этом не уверен. (Листает бумаги.)

Фанни. Это мой муж?

Летте. Не знаю, я с ним не знаком.

Фанни. А я очень хочу познакомиться.

Шефлер. Вы удались как нельзя лучше.

Фанни. Можно потрогать?

Шефлер. Пожалуйста.

Фанни. Так все и останется?

Шефлер. Ближайшие несколько лет. Какая жалость, что такому шедевру тоже предстоит умереть.

Фанни. Ну, до этого еще далеко. Летте? Ты меня узнаёшь?

Летте. Тебя-то – да, а вот себя – нет. Я похож на объект всеобщей зависти.

Фанни. Разве тебе не нравится?

Летте. Нравится, конечно. Только вот никак не пойму, я ли это.

Фанни. Если не ты, то кто?

Летте. И ты на меня по-другому смотришь.

Фанни. Как это?

Летте. Не только в левый глаз.

Фанни. Ну, значит, прогресс очевиден.

Летте. Не знаю, не знаю, мне нравились твои взгляды.

Фанни. Но теперь я смотрю на твое лицо.

Летте. Если оно мое.

Фанни. Те же глаза, тот же голос. Хотя…

Шефлер. С голосом ничего не делали.

Фанни. А мне кажется, он все-таки изменился.

Летте. Что же ты собираешься делать с этим человеком?

Фанни. Отвезу его домой.

Летте. Это ты уже однажды говорила.

Фанни. И затащу в постель.

Летте. А это что-то новенькое. Так быстро. Я даже ревную к нему.

Фанни. Может, ты сперва хочешь привыкнуть ко мне?

Летте. Наоборот, это тебе надо привыкнуть.

Фанни. Нет, ты мне нравишься.

Летте. Я? Ты уверена, что это я?

Фанни (показывает на рот Летте). Он уже застыл? Можно поцеловать?

Летте. Другого мужчину. (Фанни целует его.) Как ты целуешься?

Фанни. Как?

Летте. Так страстно.

Фанни. Разве это плохо?

Летте. Да нет.

 

Они снова целуются.