Идейно-художественные особенности повести А.И.Герцена

«Сорока-воровка».

«Сорока-воровка» продолжает антикрепостническую тему всех предшествующих произведений писателя. Весьма оригинальная по структуре, эта повесть сочетает публицистичность и яркую художественность. Повесть открывается спором на тему, «почему в России нет талантливых актрис». Дискуссия развертывается между демократом (остриженным под гребенку), либералом-западником (вовсе не стриженным) и славянофилом (остриженным в кружок). По сути дела, это спор об условиях и возможностях развития русского искусства, всей русской культуры. Славянофил, проповедуя патриархальную покорность, утверждает, что место русской женщины, преданной семье, поглощенной ее интересами, «дома, а не на позорище». По его мнению, она скромная, покорная, безгласная, «никогда не привыкнет выходить на помост сцены». Поэтому так мало крупных русских актрис. Западник-космополит, проявляя барское пренебрежение ко всей отечественной культуре, считает, что русская женщина не способна стать большой артисткой по своей национальной ограниченности, по бедности культуры, по примитивизму мысли и чувств. Демократ, оспаривая мнения того и другого, видит причину недостатка русских артисток лИшь в положении русской женщины, занятой семейными обязанностями и лишенной образования. Об этом споре Белинский сказал: «Прелесть, умно чертовски». Дискуссия решается в пользу демократа. Знаменитый артист рассказывает о крепостной артистке, виденной им в небольшом провинциальном городке в труппе князя Скалинского — помещика-мецената.

 

Искусство композиции образов крепостной артистки и мецената заключается в том, что они лепятся постепенно, приобретая все большую ясность и рельефность. Великая, человечески прекрасная артистка возникает в начале рассказа перед читателями явно символически в глубоко родной ей роли несчастной Ане-ты из исторической мелодрамы Кенье и д'Обиньи «Сорока-воровка» («La pie voleuse»). Уже здесь, в ее игре, гордое сознание своей правоты. Она показана затем в условиях казарменно-тюремного застенка, в противопоставлении себялюбиво-чванливому тирану — меценату Скалинскому, применяющему к ней самые жестокие средства истязания. В обрисовке князя Скалинского используются приемы сатиры. Ведущие свойства его характера — тщеславная надменность, необузданный деспотизм, лицемерие, мстительность, грубость крепостника, видящего в подвластном не человека, а раболепного холопа, обязанного беспрекословно выполнять все желания господина. Образ «просвещенного» мецената постепенно, но последовательно разоблачается. Оказывается, что у этого человека «огромного вкуса» и с «тактом роскоши» все артисты живут взаперти, за малейшую провинность их сажают «в сибирку», за ними шпионят. Трагическая история исполнительницы роли Анеты окончательно срывает с него ложную маску мецената.

 

В рассказе артиста искусно сочетается повествование от первого лица с диалогом. При этом в диалоге индивидуальность обоих собеседников очерчена с изумительной рельефностью. Лишь тонкий знаток человеческой психологии, мастер сценического искусства и художник слова, каким рекомендуется «известный художник» — артист, мог с такой проникновенностью понять и с такой выпуклостью воспроизвести все оттенки игры крепостной артистки в роли Анеты. Только женщина могучей нравственной силы и незаурядной культуры, какой является крепостная артистка, побывавшая в Италии и Франции, видевшая Тальму и Марс (Анна Буте), могла рассказать свою историю с такой потрясающей простотой сердечности.

 

Герцен, будучи истинным художником, возвел жизненный эпизод до огромного обобщения. Его рассказ о судьбе крепостной актрисы перерастает в критику всего крепостного строя. Рисуя в повести горестную историю выдающейся крепостной актрисы, сохранившей свою человеческую гордость и в уничижении, в рабстве, писатель утверждает гениальную даровитость, неисчерпаемые творческие возможности, духовное величие порабощенного русского народа. Против крепостничества, за свободу личности, за эмансипацию женщины — такова основная идейная направленность повести. «Герцен, — писал Горький, — первый в 40-х годах в своем рассказе „ Сорока-воровка “ смело высказался против крепостного права».

"Сорока-воровка" - самая известная повесть Герцена с очень сложной внутренней театральной структурой. Сначала на сцене появляются три беседующих лица - "славянин", "европеец" и "автор". Потом к ним присоединяется "известный художник". И сразу, как бы в глубине сцены, поднимается второй ранавес, и открывается вид на театр Скалинского. Причем "известный художник" переходит на эту вторую сцену в качестве действующего лица Но и это еще не все. В театре Скалинского есть своя сцена, на которой, в самой глубине и в центре этой тройной перспективы, в возникает фигура главной героини, выступающей в рола Айеты из знаменитой в те годы пьесы "Сорока-воровка" [В 1816 году была написана Кенье и д'Обиньи пьеса "Сорока-воровка", а в 1817 году Дж. Россини создал оперу по мотивам этой пьесы].

 

Рассказ был написав в самый разгар споров между западниками и славянофилами. Герцен вывел ах аа сцену как самые характерные типы времени. И предоставил возможность каждому высказаться сообразно со своим характером и убеждениями. Герцен, как Гоголь, полагал, что споры западников и славянофилов - это "страсти ума", бушующие в отвлеченных сферах, в то время как жизнь идет своим путем; и пока они спорят о национальном характере и о том, прилично или неприлично русской женщине быть на сцене, где-то в глуши, в крепостном театре гибнет великан актриса, и князь кричит ей: "Ты моя крепостная девка, а не astTpnca".

 

Рассказ посвящен М. Щепкину, он и является на "сцене" под именем "знаменитого художника". Это придает "Сороке-воровке" особенную остроту. Ведь и ГДвпкив был крепостным; его случай избавил от рабства "Вы,шаете црвдание о "Сороке-воровке", - говорит "знаменитый художник", действительность не так слабонервна, как драматические писатели, она идет до конца: Анету казнили". И весь рассказ о крепостной актрисе был вариацией на тему "Сороки-воровки", вариацией на тему о виноватых 6e:i вины...

Анета из "Сороки-воровки" по своему характеру и по своей судьбе очень близка к Любе Круциферской из романа "Кто виноват?". И для нее пробуждение обернулось гибелью. Вот правда, перед которой умолкают споры: "Молодые яюди молчали: они представляли прекрасную надгробную группу Анете", Это был драматический финал герценовской повести.

 

Герцен как писатель был необычайно музыкален. "Одна фальшивая нота и оркестр погиб", - говорил он. Отсюда его стремление к завершенности и внутренней цельности каждого характера и эпизода. Некоторые на этих характеров заключали в себе возможности новых вариаций, изменений и развития. И тогда Герцен возвращался к ним в новых произведениях.

 

В романе "Кто виноват?" доктор Крупов был одним из главных героев. Но все же он держался несколько в тени.

 

Чувствовалось, чте он еще не весь в в" до конца "высказав". "Он был хороший врач тваа, но за душевные болзоти принимался неловко". Неловко, но все же принимался. И даже пришел уже к заключению, что "мало болезней хуже сознания бесполезных сил".

 

"Доктор Крупов" - одно из самых оригинальных произведений Герцена, целая система "идей в лицах", философический трактат в форме реалистической повести. Главным орудием Герцена становится ирония, которую он называл "утешительницей", столько скрытых страданий было в этой повести.

 

 

Знаменитый художник в "Сороке-воровке" с горечью говорил: "Кругом сумасшедшие". Но это была как бы случайно оброкенная фраза. Доктор Крупов развивает свою теорию "сравнительной психиатрии" обстоятельно и подробно. На каждом шагу он видит, как люди издерживают свою жизнь "в чаду безумия". От наблюдений над современной жизнью Крупов перешел к изучению истории, перечитал древних и новых авторов - Тита Ливия. Тацита, Гиббона, Карамзина - и нашел явные признаки безумия в делах и речах королей, монархов, завоевателей. "История, - пишет доктор Крупов,- не что иное, как связный рассказ родового хронического безумия и его медленного излечения".

 

Философская соль повести состоит в преодолении гегелевской "прекраснодушной" теории о том, что "все действительное - разумно, а все разумное - действительно", теории, которая была основой "примирения с действительностью". Доктор Крупов видел в втой теории оправдание существующего зла и готов был утверждать, что "все действительное безумно". "Не гордость и пренебрежение, а любовь привели меня к моей теории", - говорит Крупов.

 

Для того чтобы исчезли чудовища безумия, нужно чтобы изменилась атмосфера, доказывает доктор Крупов. Некогда вемлю попирали мастодонты, но нкменился состав воздуха, и их не стало. "Местами воздух становится чище, болезни душевные укрощаются, - пишет Крупов, - но нелегко перерабатывается в душе человеческой родовое безумие".

 

Доктор Крупов принадлежит к художественному типу "друзей человечества". В нем есть черты самого Герцена. В русской литературе, нак это отметил Некрасов, нет вмени более громкого и славного, чем имя народного заступника. И первым среди них был Радищев, "мимоездом", из Петербурга в Москву, составивший свою книгу правды и скорби. В этом традиционном и благородном жанре путевых записок народного заступника написан рассказ Герцена "Мимоездом".

 

У Вольтова "из дела выходил роман". Этим он был похож на Герцена. И во время службы в канцелярии, я во время невольных скитаний по русским провинциям Герцен, как Бель тов, повидал столько "дел", что у него возникало даже желание "составить биографический словарь по азбучному порядку". И какое бы "дело" ни раскрылось перед ним, на любой странице он читал его "исторические приметы"; "ничего своего, а все принадлежащее эпохе".

 

Герой рассказа - чиновник уголовной палаты - страж и раб своей среды, совершенно слившийся с ней. Он "как огня боялся отыскивать облегчающие причины": "Выйдет, что виновного вовсе нет". "Вот оттого эти облегчительные обстоятельства для меня нож вострый, мешают ясному пониманию дела". Это была в высшей степени оригинальная теория, которой он и руководствовался.

 

Однако чиновник не был лично жестокосердным. Напротив, он оставался добрым человеком, что придает рассказу какой-то особенный, жуткий смысл.

 

"Сначала я писал весело, - говорил Герцен о своих первых повестях, потом мне сделалось тяжко от собственного смеха. Я задыхался от поднятой пыли..." Это его признание относится и к рассказу "Мимоездом". Колеса его коляски встревожили пыль на той же дороге, по которой до него проехал Радищев, первый из русских "народных заступников" и "друзей человечества"...