Основные характеристики человека как субъекта деятельности

 

Исходными характеристиками человека в этой сфере развития являются сознание (как отражение объективной деятельности) и деятельность (как преобразование действительности). Человек как субъект практической деятельности характеризуется не только его собственными свойствами, но и теми техническими средствами труда, которые выступают своего рода усилителями, ускорителями и преобразователями его функций. Как субъект теоретической деятельности, человек в такой же мере характеризуется знаниями и умениями, связанными с оперированием специфическими знаковыми системами.

Высшей интеграцией субъектных свойств является творчество, а наиболее обобщенными эффектами (а вместе с тем потенциалами) – способности и талант.

Основными формами развития субъектных свойств человека являются подготовка, старт, кульминация и финиш, в общем, история производственной деятельности человека в обществе.

Разумеется, разделение человеческих свойств на индивидные, личностные и субъектные относительно, так как они суть характеристики человека как целого, являющегося одновременно природным и общественным существом. Ядро этого целого – структура личности, в которой пересекаются (обобщаются) важнейшие свойства не только личности, но также индивида и субъекта. ‹…›

Личность как общественный индивид всегда выполняет определенную совокупность общественных функций. Каждая из этих функций осуществляется путем своеобразного общественного поведения, строится в виде известных процедур поведения и обусловливающих их мотиваций. Эти процедуры, мотивы и общественные функции личности в целом детерминированы нормами морали, права и другими явлениями общественного развития. Они ориентированы на определенные эталоны общественного поведения, соответствующие классовому сознанию или господствующей идеологии. Любая деятельность человека осуществляется в системе объектно‑субъектных отношений, т. е. социальных связей и взаимосвязей, которые образуют человека как общественное существо – личность, субъекта и объекта исторического процесса.

Деятельность (труд, общение и познание, игра и учение, спорт и самодеятельность разных видов) осуществляется лишь в системе этих связей и взаимозависимостей. Поэтому субъект деятельности – личность и характеризуется теми или иными правами и обязанностями, которые общество ей присваивает, функциями и ролью, которую она играет в малой группе, коллективе и обществе в целом. ‹…›

Говоря о том, что субъект деятельности – личность, мы должны иметь в виду, что оба эти определения человека взаимосвязаны в такой мере, что субъект – общественное образование, а личность образуется и развивается посредством определенных деятельностей в обществе. Именно личность, а не организм человека, не природный индивид, рассматриваемый в сфере биологических законов, – носитель свойств человека как субъекта. Поэтому для обнаружения этих свойств необходимо исследовать человека как личность в системе общественных отношений. Сложнейшая целостная структура человека как субъекта раскрывается лишь на социальном уровне развития человека как личности. Уровень активности человека и социальный уровень его существования в общем совпадают. Однако уже из краткой ссылки на противоречия между развитием деятельности и реальным положением человека в капиталистическом обществе видно, что совпадение субъекта и личности относительно. Больше того, именно расхождение между ними составляет главнейшую психологическую форму человеческой истории. Ранг личности, ее масштаб и роль в классовом антагонистическом обществе определяются множеством факторов, не имеющих никакого отношения к продуктивности основных деятельностей.

К этим факторам относятся наследование имущественных прав, сословные, классовые, расовые и национальные привилегии, создаваемые этими привилегиями престиж, репутация и популярность.

Все это конституирует личность, но ни в коей мере не определяется свойствами человека как субъекта труда и познания. В особом положении находится общение; эта деятельность в соответствии с нормами буржуазной морали может сама по себе быть орудием достижения популярности и прибыли. Общественное поведение в форме приспособления к этим нормам может быть источником образования более или менее крупных рангов личности, истинная ценность которых равна нулю, если иметь в виду производство материальных и духовных ценностей общества.

Однако конформизм не только не устраняет одиночества, но, напротив, его усиливает. Оба этих явления одинакового происхождения и свидетельствуют о патологии общения. ‹…›

Субъект, таким образом, всегда личность, а личность – субъект, но субъект не только личность, а личность не только субъект, так как помимо различия самих характеристик деятельности и отношений существует еще различие в принадлежности этих характеристик к более общим структурам. Дело в том, что личность как общественный индивид не есть отдельная (саморегулирующаяся) система, не есть единичный элемент общества, из совокупности которых строится и с помощью которых функционирует общество. Такой структурной единицей, «элементом» общества является не отдельный человеческий индивид с его отношениями к обществу, а группа, взаимоответственные связи которой внутри нее и между другими группами, к обществу в целом создают коллектив. ‹…›

Формирование личности путем интериоризации – присвоения продуктов общественного опыта и культуры в процессе воспитания и обучения – есть вместе с тем освоение определенных позиций, ролей и функций, совокупность которых характеризует ее социальную структуру.

Все сферы мотивации и ценностей детерминированы именно этим общественным становлением личности.

Приведем ряд характеристик личности, ее основных параметров. Личность – прежде всего современник определенной эпохи, и это определяет множество ее социально‑психологических свойств. В той или иной эпохе личность занимает определенное положение в классовой структуре общества. Принадлежность личности к определенному классу составляет другое основное ее определение, с которым непосредственно связано положение личности в обществе. Отсюда также следуют экономическое состояние и род деятельности, политическое состояние и род деятельности как субъекта общественно‑политической деятельности (как члена организации), правовое строение и структура прав и обязанностей личности как гражданина, нравственное поведение и сознание (структура духовных ценностей). К этому следует добавить, что личность всегда определяется и характеристикой ее движения как сверстника определенного поколения, семейной структурой и положением ее в этой структуре (как отца или матери, сына или дочери и т. д.). Весьма существенной характеристикой человека как личности является ее национальная принадлежность, а в условиях расовой дискриминации капиталистического общества – и принадлежность к определенной расе (привилегированной или угнетенной), хотя сама раса не является социальным образованием, а есть феномен исторической природы человека.

 

Патопсихологический метод в изучении личности [15]. Б. В. Зейгарник

 

При разрешении каких проблем психологии личности патопсихологические исследования могут оказаться полезными?

Один из важнейших разделов исследования психологии личности – выявление путей и механизмов ее развития, формирования мотивов, направленности, регуляции и опосредования своего поведения. Разные ученые по‑разному подходят к решению этих проблем, однако советские психологи соглашаются с тем, что личность формируется прижизненно. Тем не менее это ясное в методологическом отношении положение нужно подтвердить фактами. Кроме того, при анализе этой проблемы, даже с признанием прижизненного развития личности, ее особенностей, часто выдвигается положение о том, что существует некий набор заданных особенностей личности, инвариантов, которые позволяют делить людей на виды, типы. Выявилось стремление построить некую «классификацию» людей, показать, что в их поступках, деяниях решающими являются именно эти заданные особенности: одни авторы делят людей на интровертов и экстравертов (Eisenck); другие – на более или менее акцентуированных (Leonhard), третьи – на более и менее тревожных.

Бесспорно, каждый человек индивидуален. Но именно потому, что человек обладает индивидуальностью и живет в разных условиях жизни, «классификация» делит людей на основании неких свойств, которые якобы генетически предопределены. В обнаружении величины, силы этих свойств, их корреляции (Kettel) многие ученые видят путь к изучению личности. Больше того, на основании этого деления пытаются разрешить такие жизненно важные вопросы, как профориентация, пригодность к творческой работе, даже предсказывать антисоциальное поведение. Когда же речь идет о медицинской практике, то этот набор заданных свойств личности пытаются связывать с болезнью мозга. В качестве излюбленного образца приводят данные о так называемой «эпилептической личности», которая якобы конституционально предопределена. Поэтому хотелось бы взять именно эту модель для доказательства несостоятельности подобных положений.

В психиатрии используется крылатое выражение Крепелина (Kraepelin) и Замта (Samt), что эпилептик – человек «с Библией в руках и камнем за пазухой», т. е. ханжа. Другая его черта – чрезвычайная педантичность поведения. Больной говорит елейно: он поел сегодня не хлеб, а «хлебушек», он попил не молока, а «молочка». При описании наружности человека он говорит не о руках, а о «ручках», «глазках». С другой стороны, если кто‑нибудь из его близких при уборке переложил на его столе карандаш, скажем, с левой части стола на правую, больной может ударить, избить убиравшую жену или дочь.

И все же эти изменения личности не заданы ни самой болезнью, ни конституциональной обусловленностью. Исследование жизни ряда больных эпилепсией, проведенные Т. С. Кабаченко, проливают некоторый свет на механизмы этих искажений. Так, выявилось, что первый припадок у этих больных произошел в период обучения в школе, в присутствии детей; надо учесть, что эпилептический припадок часто сопровождается непроизвольным мочеиспусканием. Конечно, дети были не только испуганы, но и дразнили ребенка, давали ему обидные прозвища, не хотели с ним играть. Больные дети обижались, им хотелось общения со сверстниками и они прибегали к невинным уловкам типа: «Возьми меня играть в футбол, а я тебе принесу марки». Так формировался способ приспособления, начинавшийся с невинной уловки и приобретавший со временем устойчивый характер: нелеченная и плохо леченная эпилептическая болезнь приводит к инертности нервных и психических процессов, в результате чего способы поведения закрепляются. Таким образом, возникающие у эпилептика черты не заданы заранее. Болезнь явилась лишь условием их появления…

Из‑за инертности все внимание больного эпилепсией концентрируется на том, что он выполняет сейчас. Выработка каждой операции получает самостоятельный смысл. Так, если в «пиктограмме» надо запомнить выражение «веселый праздник», то больной эпилепсией не просто рисует конкретную картинку, а подробно вырисовывает все детали: еду, тарелки, бутылки, сидящих людей. В итоге он концентрирует свое внимание не на «веселом празднике», а на описании картинки: «Люди сидят, застолье, что ли». Подобная инертность выявилась и в опытах Карстен (Karsten) на пресыщение. Если вторая инструкция «Я хотела проверить ваше терпение» меняет поведение здорового испытуемого – при этом вариаций становится меньше, – то у больного эпилепсией вторая инструкция ничего не меняет.

Приведенными примерами мы хотели показать, что изменения личности (в данном случае речь шла о ханжестве, педантичности больного эпилепсией) не являются ни прирожденными, ни вытекающими непосредственно из самого болезненного процесса.

Особенности личности формируются у здорового и у больного человека по одним и тем же закономерностям, но условия как социальные, так и биологические изменились. Реализуется тезис С. Л. Рубинштейна о том, что внешние причины действуют через внутренние условия. Именно потому, что патопсихологические исследования направлены на исследование не какой‑нибудь одной черты, одного признака, одного инварианта, а на изучение всего человека в его поступках, поведении, общении, они могут служить конкретным доказательством правильности этого положения. Не на классификацию людей и выделение типов должны быть направлены исследования развития личности (больной или здоровой), а на условия, которые привели к той или иной структуре его деятельности. Об этом свидетельствуют и данные В. В. Николаевой из практики соматической клиники о том, что нередко только в момент тяжелого заболевания выявляется в полной мере, какая по содержанию деятельность была ведущей для человека, какой из мотивов был смыслообразующим.

Другие проблемы – строения и иерархизация мотивов, переход ситуационно возникающих мотивов в устойчивые личностные образования, переход социального мотива во влечение – очень важны.

Болезни мозга вызывают различные виды нарушений личности – изменение иерархии мотивов, их смыслообразующей функции, порождение патологических потребностей и мотивов и др. Изучение этих нарушений важно не только в коррекционном плане, но и в теоретическом, так как здесь вскрываются механизмы порождения новых потребностей, мотивов, ценностных ориентаций человека. В этом отношении показателен анализ наркоманической потребности, в частности алкогольной, проведенный Б. С. Братусем.

Понятно, что потребность в алкоголе не входит в число естественных. Человек начинает пить из чисто ситуационных мотивов («хотелось казаться взрослым», «алкоголь повышает активность», «становишься храбрым»).

Мы не будем характеризовать становление болезни алкоголизма, оно достаточно описано. Хотелось лишь подчеркнуть, что при систематическом употреблении алкоголя, когда появляется так называемая «биологическая зависимость» от него, перестраивается система потребностей. Из ситуационно обусловленной потребности она превращается во влечение, притом императивное, главенствующее. В итоге потребность не может быть удовлетворена в рамках социально принятых нормативов и ценностей. Для ее удовлетворения выделяются вспомогательные средства, носящие антисоциальный характер (Братусь, 1974).

Можно проследить и изменение других потребностей, например всепоглощающей заботы о своем здоровье, потребности накопления. Исследования, основанные на корреляции отдельных процессов, показывают лишь феномены, они не могут восстановить картину порождения и динамики потребностей. В жизни человека все время происходят переходы одной деятельности в другую: ситуативно вызванные поступки могут быть обнаружены и у людей, способных в основном регулировать свое поведение, и наоборот, люди, казалось бы, безвольные, в состоянии совершать целенаправленные поступки, если создаются определенные социально‑общественные условия.

С. Л. Рубинштейн настаивал на том, что психологам следует сосредоточить свое внимание на проблеме перехода «ситуационно, с течением обстоятельств порожденных мотивов (побуждений) в устойчивые личностные побуждения» (1959). С таким «переходом» связан и вопрос предсказания, прогноза поступков человека. Этого нельзя сделать путем поиска отдельных, заданных особенностей и их корреляций. Только целостное исследование здоровой или больной личности позволяет уловить тот переход, о котором говорил Рубинштейн и который для самого человека остается часто неосознаваемым. ‹…›

Из всего сказанного следует, что патопсихологические методы в руках профессионально подготовленного и опытного специалиста оказываются пригодными для исследования отношения больного, иерархизации его мотивов, самоконтроля и саморегуляции. Иными словами, специфика патопсихологического эксперимента, направленная на исследование не отдельных процессов, а на целостный анализ действий больного, таит в себе возможность подойти к решению многих сложных проблем развития личности.

Еще одна принципиальная ценность патопсихологического эксперимента состоит в том, что данные экспериментального исследования соотносятся с историей жизни заболевшего человека.

За последнее время в патопсихологических исследованиях все больше применяется анализ личностных изменений по данным истории болезни… В истории болезни, написанной квалифицированным психиатром, собраны сведения, характеризующие жизненный путь человека, его интересы, взаимоотношения в коллективе, семье. От хорошего врача‑психиатра не ускользнет ни единая деталь из жизни больного.

Психолог должен уметь по данным истории болезни составить жизненный путь больного. Если для психиатра более важным является становление симптомов, их последовательность, то для психолога важно все то, что относится к изменению личности, становлению нового мотива, появлению новых целей…

Психологический анализ клинических данных не является самоцелью, он должен привести к вопросу о механизмах порождения аномалии личности. Тем самым реализуется принцип, провозглашенный Л. С. Выготским, что к психологическим явлениям нельзя подходить как к чему‑то готовому. Для того чтобы понять их природу, надо изучать их в развитии. В зависимости от того, что явилось ключевым в нарушении личности, в зависимости от гипотезы о порождающих это нарушение механизмах строится и патопсихологический эксперимент, отбираются те или иные приемы. Нельзя употреблять один и тот же стандартный набор методик, так как аномальное развитие личности – это всегда новое качество. Эксперимент не только проверяет нашу гипотезу, но и привносит новое прочтение того, что написано в истории болезни. И наоборот, часто клинические факты помогают понять выявленные нами экспериментальные данные.

Из всех прикладных областей психологии патопсихология с ее методом является, пожалуй, наиболее близкой к общей психологии. И хотя мы не выводим закономерностей развития нормальной личности на примере больной, материал, который предоставляет патопсихология, важен для разрешения таких вопросов, как иерархизация мотивов, становление целей, переход одних деятельностей в другие, соотношение первичных и вторичных явлений в становлении личности. Материал из области патологии может ответить на многие еще не решенные вопросы общей психологии личности.

 

Общественные отношения как общее основание свойств личности [16]. Б. Ф. Ломов

 

Категория личности относится в психологической науке к числу базовых… она не является сугубо психологической и в различных планах исследуется многими, а по существу, всеми общественными науками, поэтому и здесь возникает вопрос о том специальном аспекте, в котором личность исследуется психологией. Как было показано, психические явления формируются, развиваются и проявляются в процессах деятельности и общения. Но принадлежат они не деятельности или общению, а их субъекту – общественному индивиду – личности. Ни деятельность, ни общение сами по себе никакими психическими качествами не обладают, да они сами по себе и не существуют. Но этими качествами обладает личность. Таким образом, и проблема деятельности, и проблема общения «замыкаются» на проблему личности. В конце концов через анализ деятельности и общения (более широко – всей жизнедеятельности человека) психология раскрывает – во всяком случае должна раскрыть – психологический склад личности, ее внутренний, духовный мир.

Наряду с принципами единства сознания (человеческой психики в целом) и деятельности, сознания и общения в советской психологии сформулирован личностный принцип, который требует исследовать психические процессы и состояния как процессы и состояния личности. ‹…›

Понятие «личность» относится к определенным свойствам, принадлежащим индивиду (неверно было бы относить это понятие, например, к группе людей[17]). При этом имеется в виду и своеобразие, уникальность индивида, т. е. индивидуальность. Однако понятия «индивид», «индивидуальность» и «личность» не тождественны по содержанию. Каждое из них раскрывает специфический аспект индивидуального бытия человека. ‹…›

В любом случае личность характеризуется многообразием свойств, и это многообразие закономерно. Понятно, что в связи с этим особо значимой становится задача исследования организации свойств личности в единую структуру и прежде всего выявления тех из них, которые выступают в роли системообразующих.

Но чтобы подойти к решению этой задачи, необходимо в первую очередь рассмотреть вопрос о происхождении свойств личности. Откуда они берутся? Что является их объективным основанием? Какие детерминанты определяют их формирование и развитие? В силу каких причин (и при каких обстоятельствах) у того или иного индивида складывается определенная структура личностных свойств и в силу каких причин она изменяется?

Как известно, многочисленные попытки ответить на эти вопросы на основе изучения индивида, рассматриваемого per se, вывести психические свойства личности человека из его натуры не увенчиваются успехом. Как бы детально ни изучались человеческий организм, функции человеческого мозга, динамика психических процессов и состояний, их индивидуальное своеобразие и т. д., понять основания и другие детерминанты свойств личности на базе только этого не удается.

Психические свойства личности не могут быть раскрыты ни как функциональные, ни тем более как материально‑структурные. Они принадлежат к той категории свойств, которые определяются как системные. А это значит, что для раскрытия их объективного основания нужно выйти в исследовании за пределы индивида и рассмотреть его как элемент системы. Этой системой является общество. Личностные свойства как проявления социального качества индивида можно понять лишь при изучении его жизни в обществе. Только анализ отношения «индивид‑общество» позволяет раскрыть основания свойств человека как личности. ‹…›

Чтобы понять основания, на которых формируются те или иные свойства личности, нужно рассмотреть ее жизнь в обществе, ее движение в системе общественных отношений. Эти отношения выражаются прежде всего в том, в какие общности, в силу каких объективных причин включается в процессе жизни тот или иной конкретный индивид. В конечном счете его личностные свойства формируются и развиваются в зависимости от его принадлежности к определенному классу, нации, этнической группе, профессиональной категории, семье определенного (исторически сложившегося) типа, от образования (если он его получает) в школе (и средней и высшей) определенного типа; членства в общественных или политических организациях и т. д.

Включенность индивида в те или иные общности определяет содержание и характер выполняемых им деятельностей, круг и способы общения с другими людьми, т. е. особенности его социального бытия, его образ жизни. Это либо содействует его развитию (как, например, в подлинном коллективе), либо сдерживает развитие и уродует личность (как, например, в группах корпоративного типа).

Но образ жизни отдельных индивидов, тех или иных общностей людей, а также общества в целом определяется исторически развивающейся системой общественных отношений. Поэтому в ходе его изучения должна быть в первую очередь раскрыта специфика проявлений этой системы. Понятно, что такую задачу психология может решить только в контакте с другими общественными науками.

Однако неверно представлять себе дело так, что образ жизни индивида точно и однозначно копирует образ жизни общества или определенных общностей людей. Общий, характерный для данного общества образ жизни выражается в огромной массе индивидуальных вариантов. Эти варианты существенно зависят от того, в какие общности и каким образом включается тот или иной конкретный индивид, мерой его участия в разных видах общественных отношений, совокупностью выполняемых деятельностей и кругом общения. ‹…›

Итак, общим объективным основанием свойств личности является система общественных отношений. В этом смысле общество порождает личность. Личность и общество не противостоят друг другу как две разные взаимодействующие силы. Личность – это член общества и его продукт. Отношение «индивид‑общество» есть отношение порождения, формирования личности обществом. И вместе с тем порождение, формирование и развитие личностей (их исторически определенных типов) являются необходимой «составляющей» самого процесса развития общества, поскольку без личностей ни этот процесс, ни самое общество не могут существовать.

Для личности общество – это не просто некоторая внешняя среда. Как член общества, она объективно необходимым образом включена (осознает она это или нет) в систему общественных отношений. Ее мотивы, стремления, установки, привычки, симпатии и антипатии зависят от того, каково ее объективное отношение к производству, обмену и потреблению, какими гражданскими правами она обладает, как включена в политическую и идеологическую жизнь общества и т. д. Конечно, связь общественных отношений и психологических свойств личности не прямая. Она опосредствуется множеством факторов и условий, которые требуют специального исследования.

При рассмотрении социальной детерминации личности (особенно если эта детерминация понимается как линейная) обнаруживается противоречие: с одной стороны, свойства личности, прежде всего ее сознание и воля, определяются общественными отношениями, которые не зависят от сознания и воли; с другой – личность (во всяком случае, развитая личность) в своей общественной жизни, конечно, ведет себя как сознательное существо, обладающее мотивами, целями, волей и т. п.; она активно – в большей или меньшей степени – строит свои отношения с другими людьми.

Это противоречие разрешается практически – в действиях личности по отношению к другим личностям и в их действиях по отношению к ней. Социальная детерминация личностей осуществляется именно в их действиях и взаимодействиях. Напомним еще раз, что общественные отношения складываются из действий конкретных личностей. ‹…›

Позицию личности в обществе (ее индивидуальное бытие) было бы неверно изображать как некую точку в сложной сети связей между людьми. Скорее ее можно представить как «многомерное динамическое пространство», каждое измерение которого соответствует определенному виду общественных отношений.

В жизни каждой личности эти виды имеют различные «веса». В один она включена непосредственно, в другие – опосредствованно (при этом опосредствование может быть весьма сложным). Одни виды объективно оказываются доминирующими, другие – подчиненными. Некоторые «проходят» через всю ее жизнь (или значительный отрезок жизни), в другие она включается эпизодически и т. д. Способы включения и мера участия личности в разных видах общественных отношений так же различны; в них, в частности, по‑разному складываются взаимосвязи разных форм деятельности и общения.

Иначе говоря, «пространство отношений» каждой личности специфично и весьма динамично. ‹…›

Детерминированность личности общественными отношениями вовсе не означает, что она является их пассивным слепком. Более того, самая сущность социальной детерминации исключает это. Включение личности в систему общественных отношений и ее движение в этой системе могут осуществляться только как активный процесс. ‹…›

Возьмем, к примеру, такие психологические характеристики (состояния) человека, как переживания, чувства и эмоции (не будем обсуждать сейчас вопрос о соотношении между ними). В психологии накоплено немало данных, позволяющих теми или иными способами оценивать модальность, глубину, устойчивость, динамику эмоциональных состояний; изучаются также интериндивидуальные различия людей по этим показателям. Но они описывают эмоцию абстрактно, как таковую, а не в ее личностном аспекте. Переход к этому аспекту требует выяснения того, какие события являются значимыми для данного индивида и вызывают у него те или иные эмоциональные состояния. Связаны ли эти состояния только с событиями его собственной жизни или той группы людей, которой он принадлежит (например, семьи), или же в них находят проявления гражданские чувства, содержанием которых является жизнь общества. Понять же, чем обусловливается личностная значимость воспринимаемых событий, невозможно без анализа развития данной личности в обществе.

То же можно сказать и об интеллекте. Как и эмоции, его можно описать целым рядом показателей. Но когда интеллект рассматривается как свойство личности, то неизбежно возникают вопросы о том, какие жизненные задачи выбирает эта личность, с каких позиций она их решает, использует ли она свои интеллектуальные возможности только в своих личных интересах или в интересах общества или против общества. Иначе говоря, изучение интеллекта в личностном плане предполагает выявление его социальной направленности.

То же можно сказать и о волевых свойствах личности. Оценка этих свойств «вообще» мало что дает. Они должны быть взяты относительно функций, которые личность выполняет в обществе, ее позиции, ее общественной направленности.

Конечно, эта старая триада – эмоции, интеллект и воля – позволяет описывать лишь очень общие, глобальные черты психологического портрета личности. Его детализация предполагает изучение и многих других – на первый взгляд, быть может, и не очень важных – психологических (и даже непсихологических) особенностей. При определенных условиях существенными свойствами личности могут оказаться, например, специфически развитая чувствительность того или иного анализатора, скорость реакции, умение распределять внимание или объем кратковременной памяти и т. д. ‹…›

Из всего сказанного выше следует, что развитие индивида как личности в обществе обеспечивается сложной, системной детерминацией.

В этом развитии диалектически сочетаются два процесса. С одной стороны, личность все более полно включается в систему общественных отношений; ее связи с людьми и разными сферами жизни общества расширяются и углубляются; и только благодаря этому она овладевает общественным опытом, присваивает его, делает своим достоянием. Эта сторона развития личности часто определяется как ее социализация. С другой стороны, приобщаясь к различным сферам жизни общества, личность вместе с тем приобретает и все большую самостоятельность, относительную автономность, т. е. ее развитие в обществе включает процесс индивидуализации. Индивидуализация – это фундаментальный феномен общественного развития человека. Один из его признаков (и показателей) состоит в том, что у каждой личности формируется ее собственный (и уникальный) образ жизни и собственный внутренний мир.

 

Природные предпосылки и индивидуально‑психофизиологические особенности личности [18]. В. М. Русалов

 

Основной недостаток предшествующих подходов в понимании природных предпосылок личности заключается, на наш взгляд, в том, что в качестве основания индивидуально‑психологических свойств берется не вся целостная биологическая система человека, а лишь та или иная ее часть, каждая из которых (гуморальная, соматическая или нервная) сама по себе не обладает необходимыми для этого свойствами.

Мы полагаем, что в основании индивидуально‑психологических свойств лежат свойства не той или иной отдельной, частной биологической подсистемы, а общая конституция человеческого организма, которая рассматривается нами как совокупность всех частных конституций, т. е. всех физических и физиологических свойств индивида, закрепленных в его наследственном аппарате…

Многочисленные экспериментальные данные, полученные в последние годы на близнецах и популяционно‑генетических исследованиях, убедительно свидетельствуют о наследственной природе не только свойств нервной системы, но и многих индивидуально‑психологических свойств, таких как активность, эмоциональность, социабельность, импульсивность и др.

Системный подход к изучению природных предпосылок личности не только позволяет рассматривать биологические свойства человека как «элементы» более низкой системы, которые включаются в систему более высокого порядка – «личность», но и предполагает объяснительный принцип: каким образом происходит это включение.

Мы предлагаем назвать этот принцип принципом «системного обобщения». Этот принцип аналогичен понятию «обобщения» у Ж. Пиаже и С. Л. Рубинштейна. Так, Ж. Пиаже широко использовал понятие обобщения как один из важнейших механизмов формирования навыков и интеллекта… С. Л. Рубинштейн определял характер человека как закрепленную в индивиде систему генерализованных, обобщенных побуждений.

В чем же специфика «системного обобщения» природных предпосылок личности? Прежде всего в том, что природные предпосылки – это не аморфная и пассивная совокупность биологических свойств человека, а определенным образом изначально организованная система с четкой иерархией и структурой органических потребностей, свойств нервной системы и т. д.

Каждый конкретный человек получает от природы в силу своей общей конституции строго определенный диапазон «нормы реакции» биохимических, биомеханических, соматических, нейрофизиологических и т. д. свойств. В результате биологического развития у него формируется индивидуальный уровень обмена, мышечного развития, определенные свойства нервной системы и т. д. Эти индивидуально‑устойчивые и иерархически организованные биологические компоненты с самого раннего детства включаются в выполнение самых различных видов деятельности – от сосательного и хватательного поведения до игры, учебы, труда. На первых этапах развития человека (сразу же после рождения) имеют место, по‑видимому, разные скорости выполнения деятельности, может наблюдаться разная пластичность, разные эмоциональные реакции и т. д. Однако по мере созревания и развития человека в условиях конкретной социально‑исторической среды, благодаря постоянству и генетической устойчивости биологических компонент, постепенно у каждого индивида складывается некая присущая только ему обобщенная скорость, обобщенная пластичность, обобщенная эмоциональность и другие обобщенные характеристики поведения и деятельности.

Эти «формальные» характеристики индивидуальной психики, сформировавшиеся в результате системного обобщения психофизиологических компонент деятельностей независимо от их конкретных мотивов, целей, способов, программы поведения и т. д. за счет врожденного постоянства индивидуально‑устойчивых нейрофизиологических, а точнее, всех биологических компонент, вовлеченных в индивидуально‑конкретные виды деятельности человека, и составляют основной предмет исследований дифференциальной психофизиологии. Эти биологически обусловленные формальные характеристики психики получили название «формально‑динамических» (в школе Теплова‑Небылицына) или «психодинамических» (в школе Мерлина) свойств.

Мы полагаем, что более правильно называть эти свойства просто «формальными» в отличие от «содержательных», поскольку прилагательное «динамические» отражает лишь одну из сторон формальных свойств, а именно «энергетическую, силовую». Можно, по‑видимому, говорить и о «формально‑структурных» свойствах, связанных с особенностями построения обобщенных программ поведения. Термин «психодинамические свойства» представляется менее удачным, тем более что за ним закреплено совершенно другое понятие в школе Левина («динамика мотивов»).