Павел Новгородцев (1866-1924)

Особую роль в развитии на российской почве философии права,

социальной философии в более широком смысле, а также философ-

ского учения о личности сыграл замечательный философ, ученый, пе-

дагог Павел Иванович Новгородцев'. Он родился в 1866 г. на Украи-

не, учился в Екатеринославской гимназии. В 1884 г. Новгородцев по-

ступил на физико-математический факультет Московского универси-

тета, но очень скоро перевелся на юридический, который окончил в

1887 г. На этом факультете он затем стал преподавать историю фило-

софии права. Девять лет, с 1890 по 1899 г., Новгородцев подолгу жил

за границей, вел исследовательскую работу, готовил к защите магис-

терскую и докторскую диссертации; магистерская диссертация была

посвящена исторической школе права, а докторская - исследованию

философского учения Канта и Гегеля о праве и государстве. В 1896 г.

Новгородцев стал приват-доцентом, в 1903 г. - экстраординарным, а

в 1904 г. - ординарным профессором по кафедрам энциклопедии права

и истории философии права. В годы первой русской революции Нов-

городцев уволился с юридического факультета университета; в 1907-

1911 гг. он снова продолжил там чтение лекций в качестве приват-

доцента. Основная же его педагогическая деятельность протекала в

Московском коммерческом институте, где он преподавал вплоть до

Октябрьской революции. Революция больно ударила по российской

науке. При этом социальная философия и философия права оказа-

лись под особым подозрением властей. П. И. Новгородцеву, которого

преследовали прежде всего по политическим причинам (за принад-

лежность к партии кадетов и сочувствие белому движению), пришлось

скитаться, скрываясь от ареста. В конце концов он принял решение

переселиться в Прагу, где в 1920 г. основал Русский юридический

факультет, став его первым деканом. Умер Павел Иванович Новго-

родцев в 1924 г.

 

Основные сочинения П. Новгородцева: "История философии права"

(1897); "Нравственные проблемы в философии Канта" (1903); "О зада-

чах современной философии права" (1902); "Кризис современного пра-

восознания" (1909); "Политические идеалы древнего и нового мира"

(1913-1914. Вып. 1-11); "06 общественном идеале" (1917. Вып. 1).

 

Основатель Московской философской школы права, Новгородцев

активно участвовал в политической деятельности. Он был членом

партии кадетов, занимался обоснованием ее политической и юриди-

ческой программы, хотя и не был согласен с политическими действи-

ями ряда видных кадетских и вообще либеральных лидеров. В эмиг-

рации Новгородцев также занимался политической деятельностью. Он

глубоко и основательно познакомился с доктриной марксизма, марк-

систской политической практикой и подверг их сокрушительной и стра-

стной критике. Главная работа Новгородцева - книга "06 обществен-

ном идеале", в которой он как раз и свел счеты с марксизмом как

политическим и социальным течением. Он высказал свои предостере-

жения той части русской интеллигенции, которая была увлечена мар-

ксизмом. Ученый адресовал сходные предостережения и русскому

народу, в котором, как он прозорливо предвидел, найдут отклик мар-

ксистские идеи, подвигнув его на совершение революций. Новгород-

цев предсказал, сколь плачевно закончится "союз русской души, рус-

ского характера" с марксистской философией.

 

Основные области деятельности Новгородцева как философа -

исследование государства и права, проблемы демократии, различных

форм государственного устройства, правового государства, вопрос об

общественном и личном, об общественном идеале и его трансформа-

ции от античности до нашего времени. В целом философия права

Новгородцева - довольно широкая социально-философская концеп-

ция, в центре которой личность, ее идеалы и ценности. Работы Новго-

родцева, поражающие эрудицией, основательным анализом, захваты-

вают своими страстными размышлениями. Написанные ярким, ясным

языком, они доступны не только специалистам. Новгородцев избегал

всякой философской зауми, апеллировал к широкому читателю.

 

Новгородцев был одним из создателей русской школы фи-

лософии права, в которую входили такие выдающиеся мысли-

тели, как И. Ильин, Б. Вышеславцев, Н. Алексеев, и впослед-

ствии, за границей, Г. Флоровский. Эта школа оказывала большое

влияние на университетскую науку, и если бы она получила возмож-

ности для своего дальнейшего беспрепятственного развития, то, веро-

ятно, приобрела бы больший международный резонанс. Однако Ок-

тябрьская революция помешала нормальному развитию социальной

философии, философии права в русле оригинальной и самостоятель-

ной философии России.

 

П. И. Новгородцев был незаурядной личностью. Во время препо-

давания в университете он много занимался со студентами, щедро от-

давал свое время философским спорам. Вокруг его работ всегда воз-

никала полемика, которую сам он умел превратить в продуктивную

дискуссию. Он обладал исключительным чутьем к актуальным темам,

интуитивно улавливая, где завязывались главные узлы проблем соци-

альной философии.

 

Перейдем к рассмотрению некоторых основных идей философско-

го учения Новгородцева.

 

КРИЗИС СОВРЕМЕННОЙ КУЛЬТУРЫ, СОВРЕМЕННОГО ПРАВОСОЗНАНИЯ И ОБЩЕСТВЕННЫЙ ИДЕАЛ

 

В начале XX в. не только в России, но и в других странах Европы

и Азии одной из самых популярных, как уже отмечалось, была идея

кризиса культуры, кризиса цивилизации. На русской почве эта идея

привилась тем сильнее, что философы форсировали обсуждение этой

идеи с особой страстью, подчас перераставшей в не лишенную исте-

ричности полемику. К числу теоретиков кризиса принадлежал также

и Новгородцев. Он глубоко обосновал идею кризиса. В отличие от

многих современников он анализировал явление кризиса спокойно и

объективно. Меньше всего его можно причислить к тем, - а их было

немало, кто поистине наслаждался речами о кризисе, о потрясении

основ духа и культуры. Для Новгородцева кризис - его боль и забота.

 

В чем кризис культуры и цивилизации начала века состоит и как

его можно преодолеть? Ответу на эти вопросы посвящена книга "Кри-

зис современного правосознания" (1909). Новгородцев видел значе-

ние своей книги в том, чтобы показать: потеряна вера в такое право-

вое государство, которое будет совершенным, абсолютным, став не-

ким подобием царства Божия на земле. Другая книга - "06 обще-

ственном идеале" - по собственному признанию автора, тесно связа-

на с первым трудом. Выход из кризиса Новгородцев усматривал в

том, чтобы снять печать абсолютной значимости с временных истори-

ческих идеалов и в то же время обратить мысль к подлинным законам

и задачам исторического развития. Что же за идеалы, претендовавшие

на абсолютное совершенство, он имеет в виду, и почему эти идеалы

потерпели крушение?

 

С точки зрения Новгородцева, европейская философия долгие века

исходила из идеи, провозглашающей: на земле можно создать некое

подобие рая. В этой идее, писал Новгородцев, прежняя общественная

философия видела свой высший предел. Но в особенности тесно с

этой верой он связывает философию нового времени, главным обра-

зом, философию конца XVIII и XIX в., философию, которая опира-

лась, с одной стороны, на Руссо, Канта, Гегеля, а с другой - на

Конта, Спенсера и Маркса. Новгородцев писал: "Все это признанные

и руководящие вожди своего времени, имевшие огромное, редкое вли-

яние на умы. Представители весьма различных и часто противопо-

ложных направлений, все они сходились в общем ожидании грядуще-

го земного рая. Они были убеждены: 1) что человечество, по край-

ней мере в лучшей своей части, приближается к блаженной поре

своего существования; 2) что они знают то разрешительное слово,

ту единственную истину, которая приведет людей к этому высше-

му и последнему пределу истории. Каждый из великих мыслителей

по-своему выражал ту истину, которая должна была спасти людей, но

все думали одинаково, что такая истина есть и что они знают ее"^.

 

Правда, включая в этот перечень Руссо и Канта, Новгородцев,

хорошо знавший их концепции, должен был сделать оговорки. Руссо

не так-то легко назвать проповедником земного рая - тому противо-

речат многие тексты. Столь же спорно причисление к этой когорте и

Канта. Новгородцев признает, что Кант мог остаться в стороне от

основной линии развития эпохи: ведь он обосновал этику категоричес-

кого императива, а она сурово отклоняла вопросы о будущем счастье,

выступая за исполнение долга ради самого долга. Но дух времени, по

глубокому убеждению Новгородцева, коснулся и Канта. В политике

Кант воспринял от Руссо веру в народовластие. Кроме того, он все-

таки видел перед собой некий идеал абсолютного правового состояния

и надеялся на вечный мир. Гегель считал, что человечество переживет

свою старость и достигнет зрелости духа: зрелость проявится в прими-

рении божественного и человеческого, абсолютного и субъективного

начал. Новгородцев добавляет: "Говоря здесь об эпохе, которую я

считаю с конца XVIII столетия, я не хочу утверждать, что и ранее, в

предшествующие века не была распространена вера в земной рай. Мечта

о золотом веке, относимом или к отдаленному прошлому, или к ожи-

даемому будущему, есть одно из самых старых человеческих убежде-

ний и одно из самых старых человеческих утешений"^ Однако он

полагает, что именно в новое время прежние прорицания, неясные

ожидания философы довели до уровня теории со сложными умозак-

лючениями и доказательствами. И вот тогда-то вера в золотой век

получила огромную действенную силу в обществе.

 

Для Новгородцева проблема общественного идеала очень важна в

свете вопроса о бесконечности. Вопрос очень сложен. Он имеет поис-

тине жизненное значение для отдельного человека, человеческой лич-

ности. В начале XX в. русские мыслители много спорили на эти темы.

 

Борьба шла вокруг существенной проблемы: либо личность и се-

годняшний день самоценны, либо личность - вечный данник некото-

рого светлого будущего, которое, по идее, когда-то должно наступить;

и, значит, вся жизнь человека сегодня, завтра, послезавтра - только

серая действительность, которую надо перетерпеть во имя движения к

светлому будущему. Согласно Новгородцеву, теория личности и само-

ценности личности должна выставить барьер на пути такой хилиасти-

ческой, т. е. переносящей все в светлое будущее, концепции. В центр

ставится конкретная личность, ей придается безусловное значение;

нынешнее бытие личности всегда остается той основой, которая долж-

на быть охраняема в каждом поколении и в каждую эпоху как источ-

ник и цель прогресса.

 

В книге "06 общественном идеале" Новгородцев в высшей степени

скрупулезно, на многих страницах разбирает различные сочинения,

которые документируют марксистскую доктрину в ее эволюции. Речь

идет о восприятии марксизма на русской почве, о внутренних спорах,

которые адепты этого учения стали вести друг с другом. Как филосо-

фа права Новгородцева принципиальным образом интересовали про-

тиворечия марксистской концепции государства. Новгородцев пока-

зывает, что марксистская доктрина, особенно на раннем этапе разви-

тия, покоилась на разрушении самой идеи государственности. В этом

пункте Новгородцев продемонстрировал коренное различие между

марксизмом как антигосударственной доктриной и той теорией право-

вого государства, которую он, несмотря на многие оговорки, считал

важнейшим достоянием интеллектуальной истории России.

 

"Теория правового государства, - говорил он, - принципиально

исключает утопию безгосударственного состояния"^. Она учит, что

правильно организованное государство может стать воплощением на-

чал справедливости, что в хорошо устроенном государственном по-

рядке справедливость способна найти для себя твердую опору. Таким

образом, теория обязана устранить вражду по отношению к идее госу-

дарства. Связь между марксистско-анархистскими идеями отрицания

государства, которые были так распространены в России, и периода-

ми слабой государственной власти - вот что беспокоит "государствен-

ника" Новгородцева. Но дело не только в этом. Новгородцев справед-

ливо отмечает, что марксистская концепция не могла удержаться на

анархистской антигосударственной идее. В тех случаях, когда марк-

систам нужно было ставить вопросы о завоевании власти, о борьбе со

своими противниками, их учение не могло не становиться прогосудар-

ственным. Вот слова Новгородцева: "Представляя собой по своему

конечному идеалу доктрину утопическую, марксизм хотел быть в то

же время и учением реалистическим, развивающимся на почве дей-

ствительного рабочего движения в связи с его конкретными нуждами

и задачами. Но реальные задачи и нужды не могут быть отложены до

наступления социалистического строя; уже теперь, в рамках совре-

менного государства, они требуют своего удовлетворения, а это не

может быть достигнуто иначе, как на почве соглашения с другими

классами"^. И далее Новгородцев предсказывает, что марксизму, ког-

да он станет доктриной правящего класса, нужно будет выбирать одно

из двух: "Или идти в ногу с другими классами, совершать с ними

общую историческую работу и добиваться своих целей путем компро-

мисса", или же, "отрываясь от общей исторической почвы, резко про-

тивопоставлять себя другим классам, отрицать современное общество

и государство и стремиться к их разрушению"^. Это противоречие,

пророчествует Новгородцев, послужит одним из оснований последую-

щей гибели и разрушения социализма. "Высказывая взгляд на буду-

щее нереформистского социализма, - пишет Новгородцев, - мы дол-

жны с не оставляющей сомнения резкостью подчеркнуть, что истори-

ческое осуществление социалистических начал явится вместе с тем

и полным крушением марксизма. Не следует забывать, что классичес-

кий марксизм верит не в реформы, а в реформу - единый, всесто-

ронний, безусловный переворот всех общественных отношений, пол-

ную, совершенную, всеисцеляющую рационализацию всей человечес-

кой жизни'"*. Неспособность марксизма положиться на частичные и

постепенные реформы, надежда только на "последний и решитель-

ный" переворот и должны в конце концов привести его к краху.

 

ДЕМОКРАТИЯ И ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО

Важную роль в концепции Новгородцева играют размышления о

демократии и правовом государстве. Новгородцев справедливо счи-

тается одним из представителей философии либерализма и

демократизма на русской почве. Однако следует заметить, что

для Новгородцева философское учение о демократии имеет главной

своей задачей анализ того кризиса, в котором демократия оказалась

именно в XX в. Одна из его статей так и называется - "Демократия

на распутье". Эта прекрасная работа прежде всего напоминает читате-

лю о традициях анализа демократии, идущих еще от античности. В то

же время подчеркивается, что новая политическая мысль должна была

нарушить и нарушила простоту греческих определений, значительно

усложнив их. Согласно Новгородцеву, древний мир знал только не-

посредственную демократию, в которой правит сам народ посредством

народного собрания. Но времена непосредственного народоправства

давным-давно прошли, хотя еще в новое время встречались мыслите-

ли, которые на него уповали. К их числу принадлежал, например,

Руссо. Вместе с тем уже Руссо исходил из того, что народ может

проявлять свою волю как непосредственно, так и через своих предста-

вителей. В XX в. демократическая идея должна принимать в

расчет очень сложное устройство и раздробление общества.

"Демократической идее одинаково противоречит, - писал Новгород-

цев, - всякое классовое господство, всякое противопоставление од-

них классов другим, все равно, какие бы это классы ни были, высшие

или низшие. Классово-демократическая теория, какой ее пытались

сделать социалисты, есть contradictio in adjecto"^. Вот почему реали-

зация идеи демократии на основе одной классово-определенной кон-

цепции, например марксизма, невозможна в принципе. Здесь всегда

будет неразрешимое противоречие, ибо демократия тем и отличается

от других политических систем, что она предоставляет возможность

свободного участия в жизни государства всякой личности, независимо

от ее классовой принадлежности.

 

Демократия, отмечал Новгородцев, означает "возможно полную

свободу личности, свободу ее исканий, свободу состязания мнений и

систем. Демократия - возможно полное и свободное проявление жиз-

ненных сил, живая игра этих сил, простор для различных возможно-

стей, открытость и широта для всяких проявлений творчества'"". Де-

мократическая идея требует свободы для всех без исключения и лишь

с теми ограничениями, которые вытекают из условий общения. Свобо-

да - основание демократии. Наряду со стремлением к свободе демок-

ратию отличает стремление к равенству. "И к равенству они (демок-

ратические народы. - 17. Н.), имеют страсть горячую, ненасытную,

вечную, непобедимую, ибо хотят равенства в свободе, и если не могут

его получить, они хотят его также и в рабстве. Они перенесут бед-

ность, порабощение, варварство, но они не перенесут аристократии"".

Это слова Алексиев де Токвиля, которыми Новгородцев подкрепляет

мысль о непобедимости стремления демократических государств к

равенству и свободе.

 

Но вместе с этим, вполне сочувственным, изображением

демократии мы находим у Новгородцева и ее критику. "Пер-

вые провозвестники демократической идеи соединяли со своей пропо-

ведью чисто религиозное воодушевление. Для них демократия была

своего рода религией"". И вот получилось, что демократическая кон-

цепция приобрела форму политического фетишизма. Задача совре-

менной политической теории заключается, по Новгородцеву, в том,

чтобы развенчать фетишистский, догматический образ демократии,

показать, какими наивными и поверхностными порой бывают представ-

ления о демократическом обществе. Новое учение о демократии долж-

но снять с нее "ореол чудесного, сверхъестественного", ввести ее в ряд

"естественных политических явлений, в ряд других политических

форм"". Теория эта указывает на "чрезвычайную трудность осуществ-

ления демократической идеи и на чрезвычайную легкость ее искаже-

ний"^. В высшей степени актуальны слова Новгородцева: "Наивная и

незрелая политическая мысль обыкновенно полагает, что стоит только

свергнуть старый порядок и провозгласить свободу жизни, всеобщее

избирательное право, учредительную власть народа, и демократия

осуществится сама собой"". На самом же деле, когда демократия претво-

ряется в жизнь, она часто оказывается, смотря по обороту событий, то

олигархией, то анархией. Анархическая подделка под демократию

исключительно опасна и, к сожалению, широко распространена.

 

Зрелость убеждений и действия народа - вот что очень

важно для прочности демократии. Конечно, демократия есть

самоуправление народа, но для того чтобы это самоуправление не ста-

ло пустой фикцией, народу нужно суметь создать зрелые, хорошо

продуманные формы демократической организации. "Демократия не-

возможна, - отмечает Новгородцев, - без воспитания народа, без

поднятия его нравственного уровня"^ и, не в последнюю очередь, без

глубокого религиозного и нравственного народного чувства. При фак-

тическом же осуществлении народовластия часто бывает так, что власть

и сам народ берут на вооружение отнюдь не самые существенные при-

знаки демократии. Демократия вообще не должна восприниматься,

продолжает Новгородцев, с некоторым наивным политическим опти-

мизмом. Нельзя думать, что сама демократия есть нечто высшее и

окончательное; "...демократия - не столько путь, сколько распутье,

не достигнутая цель, а проходной пункт"". Это "система открытых

дверей и неопределенных возможностей"^, однако она может утомить

людей и не удовлетворить их. Вкусив политической свободы, которая

стоит на грани анархии, люди настолько устают от нее, что ожидают

других, более авторитарных, более жестких форм правления.

 

Неверно понимать Новгородцева так, будто он, критикуя недо-

статки и противоречия демократии, становится ее противником. Фи-

лософ категорически расходится с марксизмом в оценке значения,

возможностей, форм и перспектив демократии. О Марксе Новгород-

цев пишет: "Он отвергал демократию во имя нового порядка, осво-

божденного от колебаний свободы и поставленного на почву норм твер-

дых и непреклонных, связей безусловных и всеобщих. Тут очевидно

движение от демократического распутья, от духа критики и терпимо-

сти, от широты и неопределенности релятивизма к твердому пути со-

циализма, к суровой догме, к абсолютно рациональной экономической

организации"^. И пусть всегда есть за что критиковать демократичес-

кое реформирование общества, нужно объективно исследовать и его

преимущества, и его противоречия. Это цель современной концепции

социальной философии, философии права. Все в жизни противоречи-

во - противоречива и демократия. Но если постепенному и свободно-

му, хотя и противоречивому, развитию противопоставляется револю-

ция, то Новгородцев решительно на стороне реформаторской

демократии - при условии, что она опирается на религиоз-

ные и национальные святыни. 06 это говорит одна из его работ,

которая называется "Восстановление святынь". В ней Новгородцев

отмечает, что бедность и оскудение демократических идей на российс-

кой почве в значительной степени проложили путь ложному народни-

честву, разожгли огонь, который, пророчествовал мыслитель, грозит

поглотить Россию. "Те, кто этим целым не дорожил, те, для кого

революция была все, а Россия ничто, те, для кого Россия была лишь

костром для мирового пожара, совершенно последовательно настаива-

ли на продолжении завоеваний революции..."^.

 

Новгородцев был решительно настроен против революции. Он тре-

бовал отказаться от революционной психологии, от устремления все

революционизировать и пересматривать. "Вначале стремились к наро-

довластию, но достигли только безвластия"". Произошло крушение

народнических идей, которые были связаны с идеей бунта, "...сам по

себе, в своей естественности и непосредственности, народ может быть

и плох и хорош, и поэтому не надо самому народу поклоняться, а

только идеалам и святыням его"^. Новгородцев ссылается также на

слова Достоевского: народ "грешит и пакостится ежедневно, но в луч-

шие минуты, во Христовы минуты он никогда в правде не ошибется".

Все прошлое свидетельствует, что в душе русского человека уживают-

ся рядом и тоска по воле, и тоска по Богу, и вот "тоска по воле

разрывает иногда все связи и законы божеские и человеческие, пере-

ходит все грани и меры и условные, и естественные"^. Тогда разража-

ется революция. С точки зрения Новгородцева, народ, пережив кро-

вавую бурю революции, должен пробудить свой дух, придти к тем

своим святыням, которые связывают настоящее с прошлым, живущие

поколения с давно ушедшими, и весь народ с Богом, как жребий,

возложенный на народ, как талант, данный Богом народу. Это и есть

главное, что завещал своему народу замечательный социальный фи-

лософ России Новгородцев. Осознание и утверждение национального

начала должно проходить не через революцию, не через подавление

личности, не через веру в некий будто бы достижимый, но на самом

деле так никогда и не реализуемый утопический идеал. Самое важ-

ное - личность в системе правового государства, в контексте глубоко-

го нравственного религиозного переворота, ее права и обязанности.

"Необходимо, - писал философ, - чтобы замолкли инстинкты рево-

люционных домогательств и проснулся дух жертвенной готовности

служить общему и целому". "Нужно, чтобы все поняли, что не какие-

то механические выборы, какие-либо внешние формы власти выведут

наш народ из величайшей бездны его падения, а лишь новый поворот

общего сознания"^. Этот завет выдающегося мыслителя России акту-

ален и сегодня.

Глава 2

НИКОЛАЙ БЕРДЯЕВ (1874-1948)

ЖИЗНЬ И СОЧИНЕНИЯ

Николай Александрович Бердяев', один из самых блестящих фи-

лософов России XX в., родился в 1874 г. в Киеве, в аристократичес-

кой семье потомственных военных. В 1884 г. его отдали в кадетский

корпус. Затем Бердяев поступил в Киевский университет Святого

Владимира сначала на естественный факультет, а потом перевелся на

юридический. Но его внимание все более приковывала к себе филосо-

фия. Он занимался в семинаре талантливого педагога, философа и

логика Г. И. Челпанова. В студенческие годы Бердяев увлекся изуче-

нием марксизма, стал посещать социал-демократические кружки. Уча-

стие в студенческом движении не прошло даром: в 1898 г. его исклю-

чили из университета. Более того, тогда же он на месяц попал в тюрь-

му, а 1901-1902 гг. провел в вологодской, а затем житомирской

ссылке, где познакомился со ссыльными представителями разных вет-

вей российского оппозиционного движения - А. Луначарским, Б. Са-

винковым, Б. Кистяковским, А. Богдановым и др.

 

Влияние марксизма в этой среде было доминирующим. Тем не ме-

нее Бердяев с его рано сформировавшейся интеллектуальной самосто-

ятельностью стал искать в марксизме свой, оригинальный путь. В чем

нашел понимание и поддержку у тех мыслителей, которые основали

критическое направление в российском марксизме, - у так называе-

мых легальных марксистов П. Б. Струве, С. Н. Булгакова, С. Л. Фран-

ка. Первые работы Бердяева как политического писателя и социаль-

ного философа (статья "А. Ф. Ланге и критическая философия в их

отношении к социализму", 1899; книга "Субъективизм и индивидуа-

лизм в общественной философии. Критический этюд о Н. К. Михай-

ловском", 1901) и были оформлением идей "критического марксиз-

ма". Прошло несколько лет. В 1904 г. в журнале "Новый путь" появи-

лись публикации, из которых стало ясно: верх в мировоззренческих

раздумьях Бердяева берет религиозная христианская философия, от-

ношение к марксизму и материализму становится не просто крити-

ческим, но по сути негативным.

 

В 1905-1906 гг. Бердяев много занимался философией и журна-

листской деятельностью. Вместе с Сергеем Булгаковым он редактиро-

вал журнал "Вопросы жизни". Путешествие в Париж пришлось на

1907-1908 гг. Вернувшись в 1908 г. в Москву, Бердяев общался с

кругом отечественных философов, объединенных вокруг издательства

"Путь" (Е. Трубецкой, В. Эрн, С. Булгаков, П. Флоренский и др.).

Тогда же он принял участие в сборнике "Вехи". Бердяев стал также

одним из создателей религиозно-философского общества "Памяти

Владимира Соловьева". В этой среде формировались его философ-

ские идеи, которые нашли выражение в книге "Философия свободы"

(1911). Зиму 1912-1913 гг. Бердяев провел в Италии, работая над

книгой "Смысл творчества". Это важнейшее его сочинение было за-

кончено в 1914 г., но опубликовано только в 1916 г.

 

Книга "Смысл творчества" подытоживала глубокое переосмысле-

ние ее автором философского наследия. Бердяев основательно изучил

немецкую классическую философию, достаточно хорошо разбирался

в философии Канта и Гегеля. Его увлекали идеи немецких мистиков

Мейстера Экхарта, Якоба Бёме. Оказали на него влияние и новейшие

в то время философские учения, прежде всего Ф. Ницше. В творче-

стве Бердяева большую роль сыграло обращение к началам российс-

кого философствования. Все лучшее в российской философии им глу-

боко осмысливалось. Наиболее сильное влияние на Бердяева оказало

творчество Владимира Соловьева: свою задачу Бердяев некоторое время

видел в том, чтобы далее развивать на российской почве самобытные

идеи этого выдающегося русского мыслителя. В то время в филосо-

фии России весьма популярной стала идея космической, все-

ленской философии, которая объединяла бы Бога, человека,

природу - словом, все, что существует в универсуме. Подхватывая

эту идею, Бердяев настаивал на том, что человек должен находиться в

самом центре бытия, что человеческое, личностное дает начало и ис-

точник космическому.

 

Наступил 1917 год. Как и многие другие свободолюбиво настроен-

ные российские интеллигенты, Бердяев поначалу приветствовал рево-

люцию. Но со временем он понял, какую трагедию для судьбы России

несет с собой революция. Он предсказал, что на земле российской

может воцариться ад: "Поистине, русская революция имеет какую-то

большую миссию, но миссию не творческую, орицательную. Он долж-

на изобличить ложь и пустоту какой-то идеи, которой была одержима

русская интеллигенция и которой он отравила русский народ"^ Снова

возникла тема, которая уже в начале века доминировала в размышле-

ниях Бердяева и целой группы его единомышленников, авторов сбор-

ника "Вехи".

 

Несколько лет после революции Бердяев еще имел возможность

работать в России. Так, в 1918 г. он написал книгу "Философия нера-

венства. Письма к недругам по социальной философии". Но издана

она была не на Родине, а в Берлине в 1923 г., уже в эмиграции. Цен-

тральная тема книги - миссия России, идея, которую должна была,

но так и не смогла воплотить Россия. Еще на Родине, в 1918г., Бердя-

ев принял участие в создании Вольной академии духовной культуры.

Собственно, ему нужно было место, где он смог бы читать свои лек-

ции и вести семинары. Там и были читаны курсы лекций по филосо-

фии истории, был проведен знаменитый семинар по Достоевскому. В

1920 г. на историко-филологическом факультете Бердяев был избран

профессором. А вот в 1921 г. он, выдающийся философ, вместе с дру-

гими людьми, составлявшими славу России, попал в ЧК, подвергся

допросам. Начался постыдный процесс группы интеллигенции, кото-

рый получил название "дела философов". И летом 1922 г. так называ-

емый философский корабль навсегда увез и Бердяева из России^.

В эмиграции Бердяев опубликовал целую серию работ. Это "Фи-

лософия мира" (Берлин, 1923), которая была задумана и писалась

еще до высылки, "Смысл истории. Опыт философии человеческой

судьбы" (Берлин, 1923); "Миросозерцание Ф. М. Достоевского" (Пра-

га, 1923); "О назначении человека. Опыт парадоксальной этики"

(1931); "О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической

философии" (1939); "Опыт эсхатологической метафизики. Творче-

ство и объективация" (1947). Некоторые работы Бердяева были опуб-

ликованы после его смерти (например, "Экзистенциальная диалекти

ка божественного и человеческого" (Париж, 1952) и "Истина и откро-

вение" (Париж, 1954 - на французском языке).

 

Высылку и жизнь за границей Бердяев воспринимал как траге-

дию. Он тосковал по родине, много писал о России. Уже после второй

мировой войны, в 1946 г., в Париже Бердяев опубликовал книгу "Рус-

ская идея. Основные проблемы русской мысли конца XIX века и на-

чала XX века". Вместе с тем он много занимался и западной филосо-

фией, изучал ее ведущие направления. Бердяев был критическим ис-

следователем. Все господствовавшие тогда философские течения так

или иначе подвергались его придирчивому анализу - феноменология

Гуссерля и Шелера, философия Хайдеггера, онтология Николая Гарт-

мана. Но поскольку сам Николай Бердяев был религиозным мыслите-

лем, то такие философы, как Ж. Маритен, Э. Жильсон, Э. Мунье,

Г. Марсель, К. Барт, т. е. представители самых разных ответвлений

западной религиозной мысли, привлекали особенно пристальное его

внимание. С ними он лично встречался и стал одним из самых, если

не самым популярным философом России за рубежом. В самой же

Советской России он был забыт или проклят.

Умер Николай Бердяев в 1948 г. в пригороде Парижа.

 

"ФИЛОСОФИЯ СВОБОДЫ". "СМЫСЛ ТВОРЧЕСТВА"

Книга Бердяева "Философия свободы" (1911) - ранняя работа, к

которой сам автор относился критически, считая ее во многих отноше-

ниях незрелой. И все же это сочинение ценно тем, что в нем Бердяев

по некоторым своим философским интуициям предвосхищает процес-

сы, которые позже произошли в истории европейской философии.

Иными словами, это не просто историческое, а в значительной мере

новаторское и провидческое произведение.

 

Бердяев, правда, начинает свою книгу с утверждений, которые в

ту пору уже не были новыми: философствующая мысль зашла в ту-

пик, для философии наступила эпоха эпигонства и упадка, философ-

ское творчество иссякает и т. д. Однако определение сущности кризи-

са у Бердяева для того времени оригинально, по-своему верно и глу-

боко. "Вся новейшая философия, последний результат всей новой

философии, ясно обнаружила свое роковое бессилие познать бытие,

соединить с бытием познающего субъекта. Даже больше, философия

эта пришла к упразднению бытия... повергла познающего в царство

призраков. Критическая гносеология начала проверять компетенцию

познания и пришла к такому заключению, что познание не компетент-

но связать познающего с объектом познания, с бытием. Реалистичес-

кое чувство бытия и реалистическое отношение к бытию - утерянный

рай. И нет, по-видимому, философских путей для возвращения в этот

рай"^. В начале XX в. в западной философии гносеологические кон- i

цепции действительно превалировали над онтологическими. Разуме- ^

ется, это утверждение нельзя доводить до абсурда: и тогда пробивали

дорогу онтологические тенденции в философии. Однако "онтологический поворот" в западной мысли, как отмечалось во второй главе, случился много позже.

 

Господство гносеологизма русский мыслитель связывает с домини- 1

рованием кантовской философии и кантианских направлений. Крити-

ческое отношение к ним для Бердяева вовсе не случайно. "Кант, - 1

писал он, - оставил познающего наедине с самим собой, гениально

формулировал его оторванность от бытия, от действительности, от

реальности и искал спасение в критическом разуме"^. В России не

один Бердяев так оценивал мысль Канта. В принципе, можно гово-

рить о том, что в начале XX в. (наряду с профессиональным кантове-

дением и интересом к кантовской философии, о котором шла речь во