Оценка историками «партий» Нарышкиных и Милославских

В литературе XIX-XX вв. долго господствовала оценка «Нарышкиных» как «партии реформ и европеизации» России. В противовес им «Милославские» воспринимались защитниками старомосковских порядков, консерваторами, которые обрекли бы страну на неподвижность. Отсюда победа Петра над Софьей ассоциировалась с торжеством прогрес­са над застоем. Истоком подобного взгляда стала историческая литерату­ра, созданная сподвижниками Петра.

Однако в конце XX в. части историков такая оценка показалась сомни­тельной, т.к. вытекала она не из анализа действий и намерений Нарышки­ных в малолетство Петра, а из рассмотрения будущих реформ самого Пе­тра, при полном игнорировании действий и планов Софьи и В.Голицына в период пребывания их у власти. Никто из ученых не сомневается в том, что В.Голицын был одним из наиболее настойчивых сторонников заимст­вования Россией западноевропейского опыта. Его «прожекты» реформ содержат смелые прогрессивные идеи (чего стоит одно доказательство па­губности крепостного права и желательности его отмены в России). Мы знаем, что Голицын содействовал отмене в 1682 г. местничества, пекся об открытии в Москве в 1687 г. первого высшего учебного заведения Славя­но-Греко-Латинской академии. Правительство Софьи и Голицына пере­ориентировало внешнюю политику России с противостояния Речи Посполитой на союз с этой страной, а заодно на союз с Австрией и Венеци­ей для борьбы с Турцией и Крымским ханством, что означало продвиже­ние России на юг к теплым морям. Последнее было несомненной необхо­димостью для страны, лишенной удобных морских дорог для торговли и культурных контактов. К «успехам» же Нарышкиных за короткий проме­жуток 1682 г., когда они стояли у власти, можно отнести гонения на «пар­тию Милославских», казнокрадство, произвол и отсутствие у них хоть ка­кой-то продуманной программы преобразований страны.

Очевидно, что надо сравнивать не «Нарышкиных» и «Милославских», а действия и планы Софьи и Голицына с преобразованиями Петра I. И здесь надо признать, что обе «партии» были «прогрессивными», т.к. явля­лись сторонниками реформ. Софья и Голицын, с одной стороны, Петр I — с другой, являлись продолжателями изменений, которые захватили Рос-

сию и «пек новшеств» (XVII в.). Разница между ними была в методах и тем­пах реформирования России, отношении к русским традициям и понима­ние необходимой России европеизации. Голицын и Софья шли дорогой Алексея Михайловича, предпочитая компромисс, осторожность при бе­зусловном почтении к «московской старине». Петр предпочел более ско­рый на результаты путь — путь ломки традиций, путь силы и насилия. Во­прос заключается в том: какое из двух решений было лучше для страны?

Переворот в пользу Петра (1689 г.) По мере взросления Петра правительница Софья становилась все более враждебной к сводному брату. Время ее «законного» регентства заканчивалось, назревало столкновение. Сторонники Петра¹ в Преображенском открыто возмущались сосредото­чению власти в руках женщины при совершеннолетних царях. (Напом­ним, что совершеннолетними в то время считали женатых людей. Царь Иван был женат, в 1689 г. сыграли свадьбу и 17-летнего Петра.)

В окружении Софьи горячие головы искали способ избавиться от Пет­ра. Он был главным соперником царевны. Слабоумный и болезненный Иван, наоборот, предполагал опеку над собой. Глава стрелецкого приказа Федор Шакловитый советовал Софье убить Петра, но любимец Софьи Василий Голицын считал подобный шаг мерзким и удерживал от него пра­вительницу.

Слухи о возможном нападении на Петра дошли до тайных привержен­цев молодого царя, и они поспешили сообщить ему о том. В ночь на 8 ав­густа 1789 г. в Преображенское прискакал гонец с вестью: стрелецкие пол­ки идут к резиденции опального царя. Перепуганный Петр умчался в Тро-ице-Сергиев монастырь. На следующий день туда стали съезжаться вер­ные ему вельможи, подошли потешные полки. Между тем весть оказалась ложной. В ту ночь Софья не предприняла никаких враждебных Петру дей­ствий. Но конфликт уже разгорелся и мог кончиться лишь победой кого-то одного — Петра или его сестры.

В лагере Софьи не было единства. Многие стрельцы, служилые инозем­цы, дворяне начали уходить к законному властителю России. Они не на­мерены были ради Софьи проливать кровь. Тогда Софья решила поми­риться с братом и послала в Троице-Сергиев монастырь патриарха. Но па­триарх перешел на сторону Петра, и это окончательно подорвало автори­тет регентши. Царевна осталась без поддержки, была свергнута и заточена в Новодевичий монастырь. Федора Шакловитого взяли в розыск и после пыток казнили. Василия Голицына, по ходатайству его родственников, преданно служивших при дворе Петра, отправили с сыном в ссылку.

2. Петр в 1689-1694 гг.

Переворот 1689 г. вызвал изменение в правящем круге России. К власти пришли люди из окружения Петра и царицы Натальи Кирилловны На-рьплкиной. Царь Иван по-прежнему был далек от государственных дел.

_° окружении Петра были неродовитые люди, опальные вельможи, простолюдины (типа люоимого денщика Алексашки меншикова), иноземны на русской службе, но были и боя-■ih'ii ^Т0Р^ые служили Петру из принципа. Среди последних были 4 двоюродных брата В.В.Го'" 'ча (Борис и его двоюродные братья Дмитрий и два Михаила Голицыны).

Петр еще некоторое время предавался забавам: ремесленничал; бил в барабан, палил из пушек; брал «игрушечные» крепостицы, постигая вме­сте с потешными солдатами секреты европейского военного искусства; на Яузе и Переяславском озере катался на ботике (маленькое парусное суд­но); у северного Архангельска строил большой корабль; порой вместе с компанией близких лиц (Ф.Лефорт, А.Меншиков, Ф.Ромодановский и др.) Петр устраивал оргии «всепьянейшего собора», пьяный разгул кото­рого мог длиться несколько дней.

Петра привлекали люди и обычаи Немецкой слободы, он жадно впиты­вал советы своего любимого друга швейцарца Франца Лефорта, прислу_> шивался к многоопытному генералу Гордону и другим иноземцам.

Будь Петр посредственностью, его забавы никак бы не отразились на судьбах России, но юный царь был талантлив и сумел впоследствии от игр шагнуть к государственным делам.

Сравнение стрелецких полков с полками нового строя навело на мысль о необходимости преобразования всего русского войска на европейский манер. Петр мечтал о создании российского флота.

Без новой армии и флота невозможно было начать борьбу за выход к мо­рям, от которых московское государство было отрезано на юге — крымца-ми и турками, на западе — шведами. Внешняя торговля от этого развива­лась медленно. Россия словно находилась в экономической и культурной изоляции от более развитого европейского мира. А юный царь так хотел привить своим подданным европейские привычки, умения, образован­ность. Ему нравились европейские дома (рассказы иноземцев и чистень­кая Немецкая слобода давали представление о внешнем облике европей­ских городов). Петр отдавал предпочтение и «немецкой одежде», в частно­сти короткому европейскому камзолу, в котором удобно было двигаться и работать. Вообще, в отличие от своего отца Алексея Михайловича, Петр презирал «московскую старину» и был пылким поклонником всего ново­го, особенно европейского.