Познание, общение, творчество

Теперь уже общепризнано, что общение нельзя сводить к речевым контактам людей друг с другом и только к обме­ну их той информацией, которая заключена в речи, обра­щаемой ими друг к другу. В общении участники его пре­следуют определенные цели. Их побуждают к нему ка­кие-то мотивы. На характеристики его всегда влияет ситуация, в которой оно протекает. Но, перечисляя все эти относящиеся к общению особенности, безусловно, надо прежде всего помнить: взаимодействуют в общении друг с другом люди, которые являются личностями и, контак­тируя друг с другом, они выступают друг для друга в качест­ве объектов и субъектов познания. И от того, какие харак­теристики, проявляя себя в этом качестве, они обнаружи­вают, зависит очень многое как в конкретной картине их общения, так и в его результатах.

Как объекты познания участвующие в общении люди могут отличаться большей или меньшей открытостью пе­ред другими участниками общения, обладать более бога­той или более бедной мимикой, актерскими способностя­ми, чтобы формировать о себе нужное им впечатление, или таковых не иметь вовсе. И особенностями своего физиче­ского облика, оформления внешности они также могут подталкивать вступающих с ними в контакты людей к очень определенным суждениям о себе — о состоянии своего здоровья, о характере переживаемых эмоций, о своих вку­сах, о материальном достатке, о своих привычках и т. д. Понятно также, что и своим поведением, осуществляемы­ми действиями человек в момент контакта с другими людь­ми тоже дает им информацию о себе.

Еще более длинный ряд более простых и более сложных психических характеристик отмечается у человека; когда ему приходится проявлять себя в качестве субъекта позна­ния во время общения. Однако прежде чем раскрывать все

эти характеристики, надо, наверное, помнить не только о том, что по степени сформированности их, а также по их наличию люди будут очень сильно отличаться друг от дру­га, но что и само проявление этих характеристик будет за­висеть от того, какие цели преследует человек, общаясь с другой личностью.

Если, начиная общение, ставить перед собой цель отве­тить себе на такие трудные вопросы: что представляет из себя другой человек и почему он такой? У решающего эту задачу в общении человека будет мобилизована одна сте­пень его познавательных ресурсов. Если же будет пресле­доваться другая цель, например, вступив в общение с ка­ким-то человеком, убить время, то это повлечет совсем другой уровень активности, также связанный с познанием этого человека.

И не только уровень познавательной активности, про­являемой человеком в общении, но и внешняя или внут­ренняя концептуальная схема, которой пользуется человек для оценивания другой личности, зависит от поставленной проблемы. От того, в чем ее суть, будут зависеть и направ­ленность внимания, и особенности фиксируемой в образах восприятия информации, даваемой обликом и поведени­ем другого человека, и характер ее отбора, систематизации и обобщения в понятиях, относящихся к расшифровке личностной сути этого человека, и работа памяти и вообра­жения, инициируемая впечатлениями, которые вызвал о себе этот человек.

Что же касается сравнительно устойчивых характери­стик, которые обнаруживаются у человека, когда он ока­зывается в роли субъекта познания других людей, то они многочисленны и их можно классифицировать по разным основаниям (Г. М. Андреева, Б. А. Еремеев, В. Н. Куницы-на, В. А. Лабунская, А. А. Леонтьев, В. Н. Панферов, Л. А. Петровская, А.У. Хараш и др.).

Я же хочу предварить раскрытие и группирование этих характеристик одним очень важным психическим свойст­вом личности, которое определяет многие их параметры. Свойство это — наличие у человека отношения к другому человеку как к ценности или его антипода — отношения к нему как к лишенной души вещи. Кардинальная разница в этих отношениях глубочайшим образом влияет на разви­тие и на работу интеллекта личности, когда он оказывается направленным на познание и на оценку ^другого человека.

.

Нужно, чтобы люди испытывали потребность в том ве­личайшем богатстве, каким является другой человек,— пи­сал К. Маркс. Если такая потребность у человека формиру­ется, то у него одновременно во всех составляющих его интеллект элементах нарабатываются характеристики, да­ющие ему возможность знать и понимать людей и уметь к каждому из них подойти. (В.Н. Мясищев).

У первых, для которых типично отношение к другому человеку как к ценности, внимание, восприятие, память, воображение, мышление оказываются более продуктивно и результативно функционирующими, чем у вторых. И это прежде всего выражается в более глубоком постижении личностной сути другого человека, в схватывании его ин­дивидуально-неповторимого своеобразия.

Многими исследованиями в психологии (А. Б. Добро-вич, В. Н. Мясищев, В. Н. Панферов и др.) установлено, что наличие у человека постоянно интереса к другим лю­дям усиливает сосредоточенность его внимания на них, де­лает более яркими и содержательно насыщенными его об­разы восприятия их, активизирует извлечение им из своей памяти представлений, связанных с прошлым опытом об­щения, могущих помочь лучше понять тех, с кем ему при­ходится общаться сейчас, интенсифицирует деятельность воображения, чтобы по особенностям экспрессии и вооб­ще по поведению участников общения судить об их отно­шении к происходящему, активизирует работу его мышле­ния по выявлению наиболее существенного в фиксируе­мой у них по ходу общения информации, чтобы на основе ее сделать верный вывод о каждом из тех, с кем пришлось общаться.

Поскольку при контактах с другими людьми у человека с гуманистическим отношением к ним постоянно сраба­тывает установка выявлять индивидуально неповторимое своеобразие каждого человека и достоинства, которые этот человек в себе несет, то у него, в его опыте общения, не на­блюдается образования и накопления в большом числе стереотипов, через призму которых он на каждом шагу преломлял бы внешний и внутренний мир других людей, усредняя и искажая таким образом их личностные особен­ности.

Недостаток многих людей, мешающий им нормально строить свои контакты с другими людьми, состоит именно в том, что они не могут, оценивая людей, преодолеть сло-

жившихся у них в прошлом опыте общения стереотипов и, говоря образно, торопятся приклеить к своим новым зна­комым ярлык. А уж когда ярлык приклеен, они считают, что носитель его обязан во что бы то ни стало оправдать ожидания автора ярлыка.

Снова возвращаясь к тем людям, у которых отмечаются отличающая их от других людей большая сосредоточен­ность на глубоком восприятии каждого данного человека и активная работа мысли при определении его сути, следует заметить, что исследования (В. В. Джое, Г. В. Дьяконов, Т. И. Пашукова, К. М. Романов и др.) выявляют высокое развитие у них интуитивной формы проникновения во внутренний мир других людей — способности постижения особенностей, характеризующих личность другого челове­ка, путем непосредственного их усмотрения, без обоснова­ния с помощью доказательства. Осмысление данных вос­приятия осуществляется у познающего другого человека субъекта в этих случаях путем мгновенного обобщения в порядке мысленного замыкания непосредственно от ис­ходных данных к результату; у него происходит быстрая мобилизация прошлого опыта на постижение психологи­ческой изнанки какого-то факта поведения или всей лич­ности другого человека.

Изощренный громадным опытом глаз мудрого педаго­га без рассуждений, по незначительным (если брать мне­ние неопытного наблюдателя) признакам сразу схватывает характер состояния, переживаемого учеником, и причаст­ность или непричастность этого ученика к какому-либо событию, которое только что произошло в классе. Опыт­ный руководитель по небольшому числу фактов поведения другого человека мгновенно решает, к какому типу лично­сти этот человек относится, а потом уже обосновывает пра­вильность своего чутья. Начав общаться с новыми для себя людьми, бывалый человек по некоторым, мало бросаю­щимся в глаза особенностям их экспрессии сразу догады­вается, какое он на этих людей произвел впечатление.

Ошибочно было бы полагать, что во всех подобных слу­чаях проявляется какая-то мистическая способность ума, наитие и пр. Способность интуитивно определять состоя­ние другого человека, его отношение к делу, судить о нем как о личности развивается у индивида по мере накопле­ния опыта общения и совместной деятельности с разными людьми, в ходе анализа и обобщения им этого опыта. Ин-

туиция, являющаяся одним из способов осознания челове­ком действительности, представляет любой такой фено­мен, в котором тесно связаны восприятие мышления и чувство. Истинность знания о другом человеке, получае­мого интуитивным путем, находится в прямой зависимо­сти от уровня развития в познающей личности качеств психолога-практика и от сложности явления, которое пу­тем интуиции в другом человеке познается. Широкий и разнообразный запас хорошо систематизированных впе­чатлений о других людях, накопленный человеком в ходе прямого контакта с людьми и преломленный им сквозь призму научно-теоретических знаний о личности, — важ­нейшее, но не единственное условие высокой продуктив­ности интуиции.

Помимо этого, необходимым условием интуитивного постижения состояния другой личности, ее отношения к человеку, у которого отмечается интуиция, является нали­чие у этого человека способности к децентрации, которая выступает в повседневной жизни как развитое до высокой степени умение ставить себя на место другого человека, влезать в шкуру другого человека. Эта способность тоже не в одинаковой степени присуща людям. Например, у лич­ности авторитарного склада она почти отсутствует, зато очень выражена у личности, относимой к демократическо­му типу.

Еще одним существенным условием постижения чело­веком другой личности интуитивным путем является при~ сутствие у него среди прочих качеств так называемой эм-патии — способности чувствовать чужую боль как свою, переживать чужую радость как свою.

Эмпатия, если рассматривать ее проявление у взросло­го человека, обычно выступает как очень сложное психо­логическое образование, в котором познавательные и эмо­циональные процессы оказываются связанными друг с другом теснейшими зависимостями.

Так, внимание к мельчайшим колебаниям в экспрес­сивном поведении человека, восприятие в целом этого по­ведения, правильное оценивание переживаний, которые за ним стоят, и причин, которые их вызывают, а также уме­ние мысленно войти в состояние этого человека являются совершенно обязательным условием возникновения у личности состояния сонастроенности на переживания другого человека. И, наоборот, сама эта сонастроенность,

если она возникла, как показывают факты, всегда более или менее сильно влияет на ход и результаты дальнейшего познания личностью этого человека.

Вместе с тем, объективности ради, следует сказать, что в психологии есть работы, авторы которых (А. Ф. Кольев, Т. А. Флоренская и др.) утверждают, что даже для познания другого человека на уровне интуиции нельзя позволять се­бе растворяться без остатка в его переживаниях и влезать, так сказать, и умом, и сердцем полностью в его шкуру. По их мнению, у человека, для которого другая личность — ценность, конечно, должна быть развита способность к де­центрации, должна быть у него и способность к эмпатии — сопереживанию. Однако, чтобы удержаться на позиции объективного видения другого человека и его правильной оценки, человек должен уметь занять положение вненахо-димости и осуществлять постоянное слежение и за собой, внося вовремя психологически целесообразные корректи­вы и в процесс познания другого человека и в свое поведе­ние в акте общения.

Раздумывая о причинах озарения, когда на уровне ин­туиции мы начинаем вдруг отчетливо понимать внутрен­нюю суть какого-то человека, которая до этого от нас была скрыта, надо иметь в виду и роль в этом процессе подсоз­нания. Мы ведь не все отражаем,встречаясь с другим чело­веком, на уровне сознания. Большее из того, что являет он нам, оседает в нашем подсознании.

Во многих исследованиях (Г. В. Дьяконов, Ю. Н. Ка-рандышев, А. П. Кемпинский, В. Н. Куницына, В. Н. Мя-сищев, П. М. Якобсон и др.) замечено, что по мере своего развития человек все более настраивается действовать, и в связи с этим все меньше обращает внимание на то, что чувствует другой человек. Он обращает внимание главным образом на его поведение. Другими словами, в межчелове­ческих контактах большую роль играет маска, нежели дей­ствительное эмоциональное состояние.

Таким образом, напрямую воспринимая и поведение и маску, прикрывающую это поведение человека, личность отвечает соответственно своими действиями на них. Но при этом некоторые экспрессивные признаки истинного отношения человека к личности, которые он не в силах скрыть, тоже фиксируются ею, но только ее подсознанием. Накапливаясь при повторяющихся актах общения, следы таких фиксирований в какой-то момент, говоря образно,

достигают критической массы, и личность уже на уровне своего сознания вдруг определяет, о чем они говорят. И после этого она совершенно по-новому начинает думать о чувствах человека, с которым она общается, и соответст­венно оценивать его поведение.

В реальном процессе общения и образы восприятия, которые возникают у участников общения, и мысли, кото­рые появляются у них при этом друг о друге (или в резуль­тате раздумий по поводу увиденного и услышанного или интуитивным путем), выполняют своеобразную осведо­мительную роль: они заключают информацию о состоянии собеседника, об его отношении к партнеру по общению, о степени его уверенности и о многом-многом другом. Но одновременно они выполняют и регулирующую роль. Они заставляют каждого участника общения, конечно, не упус­кая из вида цель, которую он преследует, под влиянием этой информации вносить больше или меньше корректи­вы в свое поведение. И какими эти коррективы оказыва­ются, это опять будет связано с особенностями личности общающихся. Одни отреагируют на эту информацию фор­мально. Другие — творчески. И, конечно, при этом не мо­жет не сказаться стиль обращения с людьми, усвоенный человеком. Если иметь в виду формальное реагирование, то к нему можно, например, отнести неискренность отве­та, попытки манипулирования собеседником, действие по привычке, а не с учетом ситуации и особенностей партнера по общению. Наверное, понятно: формально общаясь, мы травмируем людей, создаем нездоровый психологический климат во взаимоотношениях с ними. Иное — творческое общение. В этом случае личность, отталкиваясь от гумани­стической парадигмы, пытается строить общение таким образом, чтобы оно, даже если в нем не удовлетворяется цель, которую преследует собеседник, было проникнуто уважением к нему, не ущемляло бы его человеческого до­стоинства. А для этого от его партнера по общению требу­ется очень многое: по своей натуре быть не манипулято­ром, а актуализатором (Э. Шостром), обладать широчай­шим набором способов обращения с человеком, чтобы из этого богатства выбрать как раз такой прием, который был бы адекватен ситуации, в которой происходило общение и, будучи соотнесенным с особенностями индивидуальности собеседника, актуализировал бы светлые стороны в его Я.

Разумеется, что в разных видах общения и мера творче­ства и характер самого этого творчества в них будут варьи­ровать. В кратковременном социально-ситуационном об­щении (пассажиров в метро, у покупателей, стоящих у прилавка, и т.п.) элемент творчества, о котором выше шла речь, будет минимален. В деловом общении, в котором ни­куда не уйти от ролей, которые выполняют взаимодейству­ющие в нем люди (начальник и подчиненный, педагог и учащийся, врач и больной, следователь и правонаруши­тель и т.д), творчество, если ролевое взаимодействие лю­дей поднимется над формальным, всегда налицо. Однако в этом случае на его психологическое содержание и формы осуществления влияет та деятельность, которой заняты выполняющие ее люди. Например, думающий руководи­тель так стремится построить свой диалог с подчиненным, чтобы последний настроился на большую отдачу себя ра­боте, на поиск более продуктивных по получаемым резуль­татам способов выполнения производственных заданий. Или талантливый педагог таким образом инициирует свой диалог с учащимся, чтобы последний в своем решении учебных задач не останавливался лишь на воспроизведе­нии способов нахождения правильного ответа, показан­ных учителем, а активно искал столь же продуктивные на свои. Причем, творчество в общении и в первом, и во вто­ром случаях не исчерпывается лишь одним, так сказать, производственным аспектом взаимодействия. Оно одно­временно направлено и на то, чтобы создать в первом на­шем примере у подчиненных, а во втором — у ученика пси­хологически благоприятное для работы по способностям настроение и высокую мотивационную включенность в работу именно на таком уровне.

В межличностном общении психологический оптимум достигается тогда, когда один участник общения чувствует другое ТЫ столь же сильно как собственное «Я». На позна­вательном уровне при таком общении каждый из них дол­жен ориентироваться уже не на роль, а на индивидуаль­ность другого человека, а в ней — на наиболее позитивные черты.

Подлинное межличностное общение — это непременно диалогическое общение. И многие его знатоки (В. Н. Мяси-щев, К. Роджерс, А. С. Спиваковская, Т. А. Флоренская) считают, что в нем устанавливаются контакты не между будничными и порой эгоистическими Я людей, а между их

 

высшими (духовными) Я. И для такого общения характер­ны безоценочное принятие друг друга, эмпатия и конгру­энтность или, лучше сказать, психологическая совмести­мость.

Когда великий гуманист, писатель и патриот своего отечества — Франции Антуан де Экзюпери высказал утверждение, что самая большая роскошь — это роскошь человеческого общения, он, очевидно, имел в виду именно последний вид общения. Очень точно сказал о таком об­щении А.Б. Добрович, заметив, что оно «соединяет в себе самые привлекательные черты игрового и делового (живой интерес к личности партнера, взаимное побуждение к спон­танности, совместный поиск истины, благородное стрем­ление к единодушию и согласию). Но к этому оно прибав­ляет еще что-то свое, необычайно сильное, делающее кон­такт незабываемым»¹. И это «что-то» — духовность.

Из краткого рассмотрения межличностного взаимо­действия, каким является в жизни общение людей, видно, как тесно в нем переплетены процессы познания участни­ками общения друг друга, их отношения и их обращение друг с другом, какую большую роль в нем играет творчест­во, и как сильно меняются все его характеристики, когда изменяется вид самого общения, в котором соучаствуют конкретные люди.

Хотелось бы, чтобы после всего прочитанного выше у читателя статьи сложилось бы вдумчиво внимательное отношение к процессу своего общения с другими людьми. И он начал бы вырабатывать у себя привычку искать и по­степенно формировать у себя такой стиль общения, в кото­ром на основе устойчивого интереса к людям проявилось бы ярко стремление глубоко постичь личностную суть каж­дого из них и очень творчески строить свои контакты с ними.

О формировании отношений

Содержательная направленность, широта, глубина, устойчивость, действенность отношений человека, в кото­рых выражается его взаимодействие с природой, обще­ством, отдельными людьми, являются важнейшим услови­ем умственного, нравственного, эстетического, трудового, физического развития личности и ее воспитанности. 1 Добрович А. Б. Воспитателю о психологии и психогигиене общения.— М.: «Просвещение», 1987.— С. 112.

Отношения человека — это по существу своему особая, присущая только ему форма связей с природой и социаль­ной средой, а точнее — с их конкретными проявлениями. Характер этих отношений зависит и от специфических сторон действительности, с которыми эти отношения свя­заны и накладывают на них свою печать. Погода для выше­дшего из дома человека, качество деревянной заготовки для собирающегося обрабатывать ее столяра, «поведение» новой машины для севшего за ее руль водителя, характер ранения у доставленного в госпиталь солдата для осматри­вающего его хирурга, состояние посевов злаковых культур для агронома — во всех этих случаях особенности объектов отношения определяют многое и в познавательном, и в эмоциональном, и в поведенческом элементах тех отноше­ний, которые возникают у их субъекта.

Еще в большей степени эти составляющие наших отно­шений видоизменяются и флюктуируют под влиянием ха­рактеристик, которые присущи объектам, основной сущ­ностью которых является социальность людских общнос­тей или отдельных людей. Социальные общности (семья, группа детсада, школьный класс, студенческая группа, ра­бочая бригада, спортивная команда, коллектив лаборато­рии, воинское подразделение и др.), если мы являемся их членами и повседневно связаны с ними общей деятельно­стью, более или менее активно продуцируют сложную сис­тему отношений, в которую мы оказываемся постоянно включенными и не можем с ней не считаться, если не хо­тим быть отторгнутыми общностью и не вступать в откры­тый или скрытый конфликт с тем или другим ее членом.

Какие ценности жизни и культуры в их совершенно «земном» значении являются субъективно главными и как они характеризуются в «коллективном» или индивидуаль­ном сознании? Именно эти в различных общностях,и у разных людей в своем содержании совпадающие или от­личающиеся друг от друга ценности обусловливают и де­терминируют иногда прямо, непосредственно, а часто и опосредованно, отношение общности к общности, к чело­веку или, наоборот, отношение человека к каким-либо де­мографическим или социальным группам людей — разли­чающимся по возрасту, полу, служебному и общественному положению — или к одному совершенно определенному человеку (В. Н. Мясищев).

Являются ли для общности или отдельной личности основными принципы, которые выражают сущность об­щечеловеческой морали? Или характер отношений, кото­рые становятся типичными для каждой конкретной об­щности, как и для каждого отдельного человека, зависит от исповедования классовой морали или националистиче­ской, узкогрупповой, сугубо эгоистической?

Большая беда, которая оборачивается труднопоправи­мыми издержками,— игнорирование фактора отношений. А между тем, еще А. С. Макаренко настойчиво подчерки­вал, что вынуть человека из отношений никак невозможно и что каковы отношения, в которые он включен, таким он оказывается и как личность.

Какое содержание необходимо вкладывать в категорию «отношение», если рассматривать ее в психолого-педаго­гическом аспекте? Содержание это сложно и многокомпо­нентно. Оно, во-первых, предполагает актуализацию зна­ния в образно-понятийной форме об общности или о лич­ности у тех, кто вступает во взаимодействие; во-вторых, несет в себе тот или иной эмоциональный отклик на об­щность или на личность и, в-третьих, соответственно од­новременно актуализирует определенное обращение. Ес­ли объективировать психологическую изнанку каждого из отношений, в систему которых включен человек, то всегда можно увидеть цель, которую преследует личность, всту­пая во взаимодействие с общностями и отдельными людь­ми, и обязательно потребности, которые непосредственно влияют на характер отношения. Но у каждого человека обычно бывает не одно отношение с какой-то общностью и даже с одним отдельным человеком, который входит в его ближайшее или более отдаленное окружение. Напри­мер, у женщины мужчина может быть ее мужем, челове­ком, обеспечивающим материальный достаток в семье, от­цом и совоспитателем детей, на ее взгляд, хорошо или пло-хб выполняющим свою роль, умельцем, обеспечивающим хозяйственно-бытовую сторону жизни семьи, и т. д. Есте­ственно, в каждой жизненной ситуации, возникающей в повседневном бытии семьи, основные элементы, харак­теризующие отношения жены и мужа, получают новые ак­центы, и происходит трансформация одного отношения в другое. То есть можно говорить о своеобразном полиот­ношении одного человека к другому.

В отношениях, которые явно обращают на себя внима­ние, когда мы рассматриваем взаимосвязи одного человека с другим, как правило, можно вычленить один характер­ный интегральный признак — наличие положительной или отрицательной эмоциональной реакции на другого че­ловека, или нейтрально равнодушной, или противоречи­вой. Вместе с тем окружение каждого человека состоит из людей, которые отличаются и по характеру ролей, которые они выполняют, и по объективному и субъективному зна­чению личности каждого из них для него. Их отношения несут свою психологическую специфику с обеих сторон. Естественно, что одни из этих отношений, в силу своего характера, могут содержать конструктивное начало и «ра­ботать» на умственное, нравственное, эстетическое, трудо­вое и физическое развитие личности, а действие других может иметь негативный характер.

Особенно для личности важны отношения наиболее субъективно значимых для нее людей. Именно они силь­нее всего влияют на восприятие окружающего, рождают наиболее сильные переживания и толкают к нестандарт­ным поступкам.

Отношение, переходящее в уважение или любовь к при­влекательному для личности человеку, делает ее податли­вой на такие исходящие от этого человека воздействия, как убеждение, психическое заражение, внушение. И, наобо­рот, отношение, когда этот другой человек вызывает чувст­во неприязни, становится психологическим барьером на пути принятия личностью истин, изрекаемых им, субъек­тивным препятствием для подражания его действиям и по­ступкам, и даже вызывает в определенных ситуациях со стороны личности агрессивное поведение (Г. А. Ковалев).

Таким образом, и субъективно значимые для личности люди, которые окружены, в ее глазах, негативным орео­лом, в воспитательном смысле тоже не нейтральны. Отно­шение к ним провоцирует в личности определенную по­знавательную активность, пусть отрицательный, но эмо­циональный отклик и совершенно конкретные сдвиги в поведении.

Отсюда понятно, что от количества субъективно значи­мых для личности людей зависят сила или слабость влия­ния человеческого фактора на ее развитие. В свою очередь, от того, каковы эти субъективно значимые люди, насколь­ко велик их духовный заряд, прямо зависит, какой след

они оставят во внутреннем мире личности и насколько он будет глубок, а значит и стоек. Есть еще один аспект воз­действия круга субъективно значимых для личности лю­дей. Это конкретные параметры, черты, качества, свойства людей, которые могут оказать наибольшее влияние на лич­ность. Представляется, что степень активности личности по отношению к воздействиям субъективно значимых для нее людей зависит от того, насколько знания, опыт, все их поведение отвечают имеющимся у нее потребностям и ценностным ориентациям. И эффект этих воздействий многократно возрастет, если их характер корреспондирует с содержанием «зоны ближайшего развития» личности, с ее наиболее созревшими для данного времени потребно­стями. Существенным моментом является образец (при­мер) в удовлетворении потребности, который показывает в своей повседневной деятельности и поведении субъек­тивно значимое для личности лицо. Если этот пример от­вечает высоким нравственным критериям, несет в себе творческое начало, духовно содержателен, то, будучи пере­нят, он будет означать ее движение по восходящей.

Прямое обращение субъективно значимого для лично­сти человека с требованием, советом, похвалой, замечани­ем или порицанием имеет всегда иной психологический результат по сравнению с воздействиями субъективно не­значащих для нее людей. Но человек, первоначально вы­звавший безразличное к себе отношение, может затем пре­вратиться в субъективно значимого, если своими действи­ями способствует удовлетворению наиболее важных потребностей личности (И. Б. Шкопоров). Может встре­титься и такой, который сначала не вызывает никакого чувства, кроме безразличия, но своими суждениями обес­ценивает привлекательные для личности цели, посягает на ее притязания, своими действиями блокирует их удовлет­ворение. Возникает резко негативное отношение к этому человеку, которое может перерасти в конфликт с ним. И тогда из субъективно -незначимого такой человек пре­вращается в субъективно значимого, но с отрицательным знаком. А если таких мешающих реализации целей лично­сти, за которыми стоят ее потребности, блокирующие удовлетворение ее притязаний, окажется не один человек, а много, тогда возникает состояние тяжелого психологиче­ского дискомфорта. Именно в такую ситуацию попадают так называемые отверженные в детсаду, в классе, в группах

ПТУ, техникума или вуза, некоторые молодые солдаты в своем воинском подразделении и т. д. Такое состояние переносить тяжело, и его вовремя должны заметить и кор­ректировать воспитатели. Если этого не сделать, то лич­ность начинает искать среду, где к ней будет другое отно­шение, а при отсутствии такого выхода, ей грозит появление неврозов, яростного протеста, депрессий и даже в крайних случаях — суицида (А. С. Чернышев).

Поэтому неудивительно, что такие отверженные, нахо­дя компенсацию в удовлетворении своих непризнанных потребностей и склонностей на стороне, обретая нравя­щиеся способы удовлетворения своих притязаний, тем са­мым создают круг положительно значимых для себя людей вне рамок той общности (учителя, педагоги-воспитатели и др.), которой государство поручило и доверило осуществ­лять целенаправленное воспитание и развитие каждого ре­бенка. Может сложиться такая ситуация, что в окружении личности собираются только те, которые в состоянии удовлетворить лишь одни какие-то потребности и не спо­собны стимулировать проявление и удовлетворение дру­гих. И тогда они способны заблокировать робкие попытки самой личности осуществить самостоятельный поиск пу­тей удовлетворения просыпающихся в ней потребностей. Возникает более или менее ярко выраженная односторон­ность в развитии (пример, когда мальчика воспитывают одни женщины). Не менее вероятный и нередко встречаю­щийся в жизни вариант состоит в том, что субъективно значимые для личности люди оказываются в сильной сте­пени отличающимися друг от друга по своему мировоззре-. нию, отношению к основным жизненным ценностям и ку­льтуре, реальному поведению в социально-критических ситуациях, и тогда совокупный результат их воздействий не может не вызвать непоследовательности в осмыслении окружающей действительности, в эмоциональных оцен­ках, в реакции на происходящие события, то есть не по­рождать противоречивости в ее развитии. И, естественно, при таком широком круге воздействий, исходящих от субъективно значимых людей, не удается добиться форми­рования такого важного качества, которое в психологии определяется как цельность личности.

Вместе с тем надо видеть и другую сторону рассматри­ваемой проблемы. Каждая личность по-своему неповтори­ма. И в зависимости от присущих ей особенностей она

противостоит одним отношениям и легче поддается дейст­вию других, а также в зависимости от своего индивидуаль­ного психологического склада в большей или меньшей степени «творит» их. Например, личность, центрирован­ная на себе, индивидуалистическая по своей направленно­сти, да еще отличающаяся слабой коммуникабельностью, обычно вызывает совсем не такие отношения, как лич­ность, оптимально ориентированная на других, с ярко выраженной коллективистской направленностью, легко вступающая в контакты с окружающими. При этом, навер­ное, надо сделать одну существенную оговорку: на отно­шения, которые «творит» личность вокруг себя и к себе, влияет не только характер ее направленности и наличие или отсутствие способности завязывать контакты с людь­ми, но степень ее духовного богатства, нравственной поря­дочности, волевого настроя, профессионального мастер­ства (если это взрослый человек). Личность такого уровня развития не приспосабливается к отношениям, которые ей диктуют другие, а заставляя считаться с собой, инициирует отношение уважения к себе.

А. С. Макаренко указывал на то, что, если отношения, в которые включена личность, «дефектные», то это приво­дит к большим или меньшим отклонениям от нравствен­ных норм. И, наоборот, если личность включена в систему отношений, которые отвечают принципам высокой мора­ли, ей трудно действовать по-другому и она должна вести себя соответственно этой морали или неизбежно вступать в конфликт со своим окружением. Конечно, в этих случаях имеет значение, насколько самостоятельна или, наоборот, конформна личность.

Человек цельный, со сформировавшимся нравствен­ным ядром будет более свободен от влияния дефектных от­ношений и способен не вступать в сделку с собственной совестью. А нравственно противоречивый, морально неу­стойчивый не несет в себе достаточно «психологического иммунитета». Он принимает «правила игры» той среды, в которой очутился. Поэтому важно с младенческого воз­раста и дальше включать человека в систему таких отноше­ний, которые упражняли бы его в поведении и подталкива­ли к поступкам, отвечающим высоким эталонам нравст­венности.

Общепсихологический уровень трактовки воспроизве­денного положения означает, что человек постоянно

включен через свои отношения в окружающую его при­родную и социальную среду. Он сопряжен с этими компо­нентами самым тесным образом и непрерывно с ними взаимодействует, но если взаимодействие с природой у не­го происходит на объектно-субъектном уровне, то взаимо­действие в социуме — с общностями и отдельными людь­ми — развертывается на субъективно-субъектном уровне в форме прямого или опосредованного общения.

Если иметь в виду социально-психологический уро­вень взаимоотношений, в которых всегда участвует каждая личность, то это постоянное сосуществование двух видов отношений — формальных и неформальных, типичных для общности, характер представленное™: которых (в груп­пе детсада, в классе, в рабочей бригаде и т. д.) дает разные результаты для проявления личностью своего «Я» и для ее формирования. Они выше, когда резко не выступают фор­мальные, ролевые отношения и, наоборот, доминируют положительные межличностные. И они ниже, когда эти отношения слабы, а в живом процессе «педалируются», например, роли начальника, ментора-моралиста, безапел­ляционно изрекающего свои суждения судьи.

Продолжая сказанное, необходимо напомнить, что у личности в неформальной структуре малых групп может быть положение делового или эмоционального лидера, предпочитаемого, изолированного и т. п. С этим конкрет­ным положением оказываются напрямую сопряженными большая или меньшая совокупность психологических свя­зей — положительных, отрицательных, нейтральных — с другими людьми. Это также многочисленные и разнооб­разные восприятия ее, эмоциональные отклики, обраще­ние в зависимости от выполняемой в обществе роли, соци­ально-этнической принадлежности, степени приписывае­мого ей вхождения или невхождения в социально престижные группы и т.д. Одновременно это и ее отноше­ния к ним, характеризующиеся различиями в параметрах познавательных, эмоциональных и поведенческих откликов, соответствующих этим отношениям (Кричевский Р. Л.).

Особый уровень осмысления отношений с позиций возрастной психологии — это выделение, прослеживание и оценка содержания и формы связей с отдельным челове­ком или с группой людей, которые детерминируются воз-растно-половыми особенностями психики общающихся. Речь идет, например, об отношениях, которые связывают

ребенка с матерью, с отцом, с бабушкой и дедушкой или сверстником из детсада или класса, об отношениях взрос­лых друг к другу, к старикам и т. д.