Премьер-комсорг и лечение дефолтом

 

Это проявилось впоследствии в крахе пирамиды ГКО, который фактически был предопределен. Дело в том, что вместе с уходом Черномырдина в какой-то степени разрушилась управляемость экономики в целом, особенно когда на его место был назначен вопреки фактически всем политическим силам в стране человек абсолютно некомпетентный, бездарный, неизвестно откуда взявшийся и никаким образом не соответствующий занимаемой должности, типичный молодой реформатор новой волны, отдаленно напоминающий молодых реформаторов 1991 года. Своей безответственностью и дурацкой лучезарной улыбкой, которую он излучал до самого своего краха 17 августа 1998 года, он напоминал комсомольского работника времен застоя, из тех, что вечно рапортовали об успехах, и стиль бесконечной трескотни и словоблудия отдавал до боли знакомым комсомольским прошлым.

 

Конечно, после того как правительство возглавил такой человек, регионы сразу же вышли из повиновения. Увидев во главе правительства такую фигуру, лидеры регионов, которые были достаточно сильны, перестали обращать внимание на такой карикатурный Центр, и в какой-то степени они даже были удовлетворены отсутствием нормального премьер-министра. Поэтому для них возникла хорошая ситуация, прежде всего для тех регионов, которые обеспечивали доходную часть бюджета, для регионов-доноров. Раздолье началось и для олигархических групп, которые при Черномырдине все-таки соблюдали какие-то правила игры, какую-то договоренность с Черномырдиным, поскольку он через «Газпром» мог сильно воздействовать на их хозяйственную деятельность. Теперь они уже ничего не стеснялись и совсем распоясались.

 

Наконец, очень важным обстоятельством явилось то, что вместе с Черномырдиным не был отставлен Анатолий Борисович Чубайс. Нет, формально он тоже отправился в отставку, но реально перекочевал в РАО «ЕЭС России» на заранее подготовленный «аэродром» и фактически таким образом все-таки остался во властных структурах, сохранил прямой доступ к уху Ельцина и в значительной степени возможность определять деятельность той администрации, которая по своим каким-то непонятным соображениям спихнула Черномырдина. Так что его позиции, может быть, несколько ослабли, но ненамного, совершенно не в той пропорции, в которой ослабли позиции Черномырдина. Кроме того, в правительстве остался Немцов в роли первого зама, и другой первый зам — Христенко был также близок к Чубайсу.

 

То, что Кириенко был явным молодым реформатором и в его подчинении также находились два молодых реформатора приблизительно того же направления, наводило на мысль, что на страну надвигается новый этап экономических реформ, а что бывает в результате этого, люди уже хорошо знали.

 

И они не ошиблись. Всего пять месяцев потребовалось этому кабинету, чтобы окончательно добить экономику страны. При этом, конечно, версию о том, что все было бы точно так же, если бы правительство продолжал возглавлять Черномырдин, можно отмести сразу. Не для того его устраняла семейная группировка. Если бы она действительно предполагала, что обрушится пирамида ГКО и будет такой крах, она прекрасно могла бы рассчитать, что Черномырдину представится великолепный шанс снова вернуться в политику, а кроме того, положение Ельцина сильно пошатнется, и тогда в политику рванутся куда более опасные для него силы, чем Виктор Степанович Черномырдин. Поэтому, конечно, никто не предполагал такого варианта, и идея о том, что это было как-то спланировано, не выдерживает критики.

 

Дело в том, что при грамотном управлении, если бы пирамида ГКО в конце концов и обрушилась, то произошло бы это совсем в других формах. Возможно, все произошло бы не так внезапно, может быть, частично обязательства были бы выкуплены, может быть, каким-то образом был бы произведен какой-нибудь внутренний заем, во всяком случае, был бы избран, конечно, вариант не такой шоковый, который обычно выбирают реформаторы. Реформаторы всегда идут по варианту максимального шока, правда, считая, что таким образом они осуществляют какую-то терапию, но чаще всего бывает так, что шок происходит без терапии. Шок есть, а терапии, наоборот, нет, и больной умирает в результате этого шока.

 

То есть, если бы не появился Кириенко, возможно, экономика бы развивалась совсем по-другому, но в тот момент, когда он появился, конечно, многим из тех, кто занимался рынком ГКО, уже было ясно, чем это закончится. Поэтому более дальновидные Джордж Сорос, например, и другие американские инвесторы ушли с рынка ГКО сразу в тот момент, когда появился во главе правительства такой деятель. Но и олигархи вложили в ГКО немалые средства, и им было невыгодно, чтобы на рынке ГКО создалась паника и чтобы пирамида лопнула до того, как они смогут сбагрить все свои обязательства и извлечь максимальные доходы. Они и так уже получили на ГКО огромный доход за предыдущие годы, но вовсе не хотели напоследок терять хоть одну копейку, поэтому была разыграна очень интересная комбинация. Когда после появления Кириенко стало ясно, что пирамида ГКО разваливается, в дело вмешался, как всегда, Анатолий Борисович Чубайс, чтобы временно поддержать эту пирамиду и спасти деньги олигархов, подчеркиваю — именно деньги олигархов, дать им возможность в который раз обворовать всех остальных, уничтожить тот самый народившийся средний класс, мелких предпринимателей, которые появились все-таки за эти годы. Для того чтобы добить их, Чубайс вместе с олигархами придумал новую комбинацию. Он выдвинул идею о том, что он поедет в Международный валютный фонд (МВФ) и возьмет там 4,8 млрд долларов, а если надо, то и 15, и 20 млрд долларов. Это была очередная побасенка реформаторов. Они и в 1992 году обещали привезти какие-то миллиарды долларов, но так и не привезли. И в этот момент снова Чубайс отправился куда-то в Вашингтон и добился выделения пресловутого транша МВФ, что позволило поддержать пирамиду еще на несколько месяцев. Таким образом, знающие о реальной судьбе пирамиды олигархи получили возможность быстренько продать ГКО. Более того, транши МВФ были отчасти израсходованы на выкуп этих самых ГКО у олигархов, то есть получается, что они, уже зная о том, что пирамида обрушилась, взяли у МВФ деньги якобы на какие-то структурные преобразования в российской экономике, тут же перевели их в различные западные банки, подложив в казну вместо денег свои ГКО, а после этого уже объявили о банкротстве, чтобы узнали все остальные. Таким образом, Чубайс протянул время — два месяца. Пока он летал, пока объявлял о том, что взял кредит, пока действительно появился транш, пока он перечислялся, пока олигархи сумели полностью разобрать его, разворовать и отдать вместо него бумажки, и, таким образом, у них уже ГКО на руках не оставалось совсем, к этому времени можно было вместе с Кириенко объявлять руководству Центрального банка и Министерства финансов, во главе которых тогда стояли В. Дубинин и М. Задорнов, о том, что в стране уже ничего нет, и поэтому она не может платить вообще ничего ни по каким обязательствам. Самым печальным в этом было то, что дефолт уничтожил, прежде всего, хоть какой-то образовавшийся за годы реформ небольшой класс средних и мелких предпринимателей, тех, которые реально создавали хоть какую-то рыночную экономику. Потому что кроме олигархов, номенклатурного капитала, который, как мы уже показали, фактически правил страной, все-таки и этой системе требовалось какое-то количество менеджеров, специалистов, инициативных, предприимчивых людей. Такие люди накопили к тому времени какие-то средства, пускай небольшие, пускай это были не огромные капиталы олигархов и номенклатурных дельцов, но все-таки их было достаточно много, этих людей, работавших в банковском секторе, в торговле, в недвижимости, с ценными бумагами.

 

И вот в тот момент именно их подрубили. Подрубили с помощью дефолта, полностью уничтожили их сбережения, поскольку дефолт по цепочке повлек полное банкротство банковской системы. Естественно, были уничтожены опять, во второй уже раз, вклады в банках. И если первая реформа Гайдара сводилась к тому, что ограбили бедных, то есть ограбили весь народ, то второй этап реформ свелся к тому, что ограбили богатых, то есть ту часть, которая еще оставалась.

 

Таким образом, Кириенко выполнил очистительную функцию после Гайдара. Если Гайдар отчистил от средств к существованию основную массу людей, то Кириенко спустя шесть лет подчистил все, что еще сохранилось, забрав оставшиеся деньги у тех, кто все-таки смог уцелеть в 1992 году или каким-то образом накопил их с помощью своих усилий за эти шесть лет.

 

Это был страшный удар не только для экономики, это был моральный удар по слою людей, которые искренне верили в то, что они живут в демократическом рыночном государстве. Они фактически являлись политической опорой молодых реформаторов и псевдодемократических организаций, заморочивших людям голову. Основную массу этих людей, имевших деньги, реформаторы сумели убедить в том, что они осуществляют демократические и экономические преобразования. В этот момент они лишись даже социальной базы, уничтожили ее, то есть они наплевали даже на собственную политическую базу, которую взращивали, о которой много говорил Чубайс в 1992—1993 годах, твердил Гайдар как об инициативных, активных, энергичных и с предпринимательской жилкой людях. Со стариками-то реформаторы уже давно разобрались, покончили с ними еще в 1992 году, им согласно гайдаро-чубайсовским реформам вообще не надо было существовать на свете. А молодежь, которая все-таки боролась за существование, каким-то образом зарабатывала деньги, действительно верила в эти идеологические бредни, насаждаемые через все телеканалы, через издание специальной литературы, массы книг, с помощью целой толпы подручных писак, которые в различных газетах доказывали то же самое. Эти люди верили «демократам», так те даже и с ними расправились в присущей им манере.

 

Поэтому, когда Чубайс сказал на одном из съездов «Союза правых сил», что ему не хватает наглости, он, конечно, грешил против истины. Уж с этим-то у него все было в порядке. Умудриться нанести удар даже тем, кого длительное время пытались привлечь на свою сторону в качестве политических союзников и опоры, не пощадить даже их... А людей этих действительно жалко, как, в общем, и тех, кто пострадал в 1992 году. Они не были ни в чем виноваты, кроме того что искренне верили в реформы, но им показали, что же на самом деле происходит.

 

Поэтому сейчас, когда те же лица опять в который раз заводят песню про либерализм, демократию, реформы и так далее, они уже не пользуются успехом даже среди молодежи, потому что даже молодежь, люди нового поколения успели увидеть их во всем блеске и запомнили все их реальные действия на руководящих постах. Так что дефолт имел еще кроме экономического очень мощное моральное, психологическое, идеологическое и политическое значение. Он означал полнейшее банкротство той группировки, которая стояла у власти во главе с Ельциным, ее полную неспособность управлять. Ибо всего лишь за три дня до дефолта, 14 августа, Ельцин клялся по телевизору, что ничего не случится. Совершенно точно известно, что в этот момент его подручные уже знали, что произойдет через три дня, а первое лицо в стране даже не представляло, что происходит, и продолжало заверять, что никакого дефолта не будет. Это показало, что Ельцин и те, на кого он опирается, не имеют никакого влияния в обществе и ничем не управляют.

 

Естественно, это снова оживило споры о том, кто же будет преемником Ельцина. Потому что, как только стало ясно, что эта группировка, по сути, ничем не может управлять (у нее хватило сил только на то, чтобы расправиться с Черномырдиным и очистить место премьер-министра, но совершенно не было никаких возможностей управлять страной), сразу возник вопрос: кто же сможет?